Поделенный

Вергилий знал, что искал порталы на Землю по большей части из-за Данте. Из-за его настойчивости, голоса, полного неотвратимой решимости. Из-за того, как брат с самого начала вцепился в него. Кого Вергилий обманывал — он и сам вцепился в брата как мог. В Аду ему и не надо было ничего, кроме Данте под боком. Уже одно это пробуждало в нём внутреннее спокойствие и какую-то новую нерастраченную радость. Как будто Вергилий отрывался за годы страданий и одиночества. Хотя, если быть честным, он, и правда, отрывался. Сейчас, на Земле, стало ясно, что придётся делиться Данте со всем остальным миром. Будь Вергилий ребёнком, это бы глубоко задело его. Но прошло достаточно времени, чтобы он понял — отношения между близкими работали иначе. Оставалось выяснить, как именно.

***

Глядя, как к Неро подбиралась компания демонов, пестрящая разнообразием форм и размеров, Вергилий и не думал двигаться. Данте, однако, широко ухмыльнулся. Не надо быть провидцем, чтобы понять — в стороне от хорошей драки брат не останется. Так и случилось. Подмигнув Вергилию, он ринулся в бой. Заметив Данте, Неро раскрыл рот, неловко переступил и неожиданно провалился под завал по пояс. Поднявшаяся в воздух пыль скрыла его. Вергилий даже не успел напрячься — смеясь, Данте ворвался в облако пыли и без труда раскидал нацелившихся на Неро демонов. Когда взвесь чуть осела, он, припорошённый пылью и улыбающийся, протянул племяннику руку. Тот принимать помощь не торопился — нелепо торчал из-под завала и краснел, прожигая Данте взглядом. Наконец, сжав зубы, Неро яростно выдохнул и, сказав что-то, ухватился за протянутую руку. Выбравшись, он толкнул Данте плечом. Неловко, с какой-то бессильной злостью. Вергилий поморщился. Чувства Неро были как на ладони. Это изрядно коробило. До отделения от себя Ви он сказал бы, что стал свидетелем чужой слабости. Но сейчас это было просто… Слишком по живому. Неро сжал кулаки. А затем, словно боясь передумать, порывисто обнял Данте. В первый момент брат выглядел таким бесконечно неловким, даже ошарашенным. Мгновением позже он обхватил Неро без бравады, бережно, как ребёнка. И это было ослепляюще понятно Вергилию. Не благодарность, не радость, но потребность, телесная необходимость быть ближе к семье. Торопливо отстранившись, Неро попытался принять невозмутимый вид. Неожиданно на его лицо набежала тревога. Он заглянул Данте за плечо. Вергилия Неро нашёл отчаянным, едва не враждебным взглядом. В его глазах мелькнуло почти физически ощутимое облегчение. Оно поддело, потянуло Вергилия за собой внутрь чувств Неро, неглубоко, неумышленно. Он словно со стороны увидел свою прямую осанку, тонкую линию сжатого рта, косые солнечные лучи на складках плаща, его рваный край, что трепал ветер. Мгновение Неро жадно впитывал образ. А потом отвернулся, и всë схлынуло. Мылся Данте несоизмеримо дольше необходимого. Даже пел в ду́ше. Его завывания Вергилий слышал всё то время, пока рылся в шкафу, ища чистую одежду. И что удивительно, даже нашёл. Тем временем звуки стихли. Прошлëпав мимо Вергилия абсолютно нагим, оставляя за собой мокрые следы, Данте и сам начал копаться в шкафу. На секунду оторвавшись, он втянул носом воздух и расплылся в улыбке. В самом деле — в воздухе стоял едкий запах человеческой еды. Ноздри почти щипало. Необычно. Собственные чувства к окружающему всё ещё пробивались к Вергилию с ленцой, будто солнечные лучи через плотную крону деревьев. Вергилию казалось, словно он без веса, без груза, воздушный шар, который Данте держал за нить. Но отчего-то это не делало хуже. В этот раз в Ад он спускался с лёгким сердцем. И вышел из него, ничего не взяв с собой. Кроме Данте, разумеется. Спускаясь на первый этаж агентства, Вергилий ещё с лестницы оценил обстановку — слева за столом в обществе десятка пицц (кажется, так называлась эта еда) сидела Нико. Всё в её позе говорило о желании закинуть ноги на стол. Судя по тому, какие факты подкидывала память Ви о ней, было странно, что она всё ещё этого не сделала. На диване с комфортом и наполненными тарелками разместились Триш и Леди. Вергилий неожиданно для себя понял, какой нонсенс представляло собой это дуо — своенравная злоречивая демонесса и отчаянно упрямая охотница на демонов. Неро устроился на краю стола, ел, а второй рукой бездумно вертел уже пустую коробку из-под пиццы. Вергилий помедлил, прислушиваясь к себе. В мирном состоянии память Ви распускалась в нём как цветок. Так что атмосфера в комнате была непривычной, но не чуждой. А ещё здесь одуряюще пахло едой. Следовало присвоить себе еë часть. Эта простая мысль порадовала Вергилия. Пустота в жилах заполнялась хоть и примитивными, но желаниями. Добыть себе пиццы оказалось свежим и охотным порывом. Голоса стихли. Явно из-за него. Однако Вергилий не планировал скрывать присутствие, а утруждать себя общением с этой разномастной компанией — тем более. Да только пришлось. — Тарелок больше нет, — ещё раз окинув взглядом стол, мрачно констатировал он. Тишину в комнате можно было резать. — А-ага, — ответил за всех Неро, запнувшись, словно ему пришлось сделать усилие, чтобы протолкнуть слово через горло. А ещё это был их первый диалог с тех пор, как Вергилий вернулся. Он дёрнул уголком рта, так и не решив, горькое ли это будет подобие улыбки, или ситуация действительно забавляла. Тарелок, и правда, больше не наблюдалось. В это верилось сла́бо. Но с другой стороны кухни у Данте тоже не было, а холодильник стоял тут же, около дивана. Похоже, Вергилий ступал на территорию уродливой иронии. Жить как человек брат так и не научился. Становилось куда яснее, почему в Аду Данте особо не жаловался. Впрочем, кто бы говорил. — Коробку? Неро протягивал её так буднично, что Вергилий, мыслями всё ещё теряясь в бродячих сумерках другого мира, развернулся к нему всем корпусом. — Вместо тарелки, — напряжённо пояснил Неро. От Вергилия не укрылось, что он опустил центр, занимая более удобную стойку. Следовало ответить тем же, но, во-первых, смысл сказанного и общая концепция, наконец, дошли до него, а, во-вторых, рефлексы всё равно уже не сработали. Стоило подумать об этом позже. А сейчас, приняв, наконец, коробку, Вергилий не стал медлить. Он методично сложил себе горку, по одному куску каждой пиццы. Нико даже руки со стола убрала, подальше от еды. Впрочем, Вергилия это не заботило. Он ощутил удовлетворение от достигнутой цели — ещё одно хорошее, заполняющее пустоту, чувство. Пусть брат только попробует притронуться к его еде. На это мысли Вергилий улыбнулся. Конечно, попробует. Это же Данте. Присесть было негде. Но раз напряжëнный как струна Неро не ощущался как угроза, можно было устроиться по соседству на столе. Хотя в сознании Вергилия этот предмет мебели не был предназначен для посиделок. Он ещё только осознавал концепцию «сесть задницей на стол», когда с лестницы сбежал Данте. С радостным воплем брат схватил первую попавшуюся коробку и начал с ней танцевать. Глупейшая улыбка на лице прилагалась. Сполна насладившись этим цирком, Вергилий справедливо заметил: — Данте, у тебя в доме всего две тарелки. — У меня были тарелки? — тот остановился и почесал в затылке. Затем оглянулся на Леди и Триш. Они лишь пожали плечами. — Дались тебе эти тарелки, Вергилий! Я думал, Ад отбивает тягу к церемониям. — Если судить по нам с тобой, то как раз наоборот, — жёлчно ответил Вергилий и показательно отвернулся, уделяя внимание поглощению пищи. Данте махнул на него рукой. Он любовно погладил коробку и достал из неё кусочек пиццы. — Вас оставить наедине? — ехидно поинтересовалась Триш. — Я не ханжа, — заметил Данте ухмыляясь. — Разрешаю смотреть. — Фу, Данте! — Леди закатила глаза, — а можно без фуд-порно? — Чё? — Дедуля, — усмехнулся Неро. Чувствовалось, как он расслабился в присутствии Данте. Как и все присутствующие. Где-то позади Вергилия хихикнула Нико, скрыв это за кашлем. Удивительно, как после таких представлений она сохраняла уважение к этому олуху. К слову, про фуд-порно он тоже не понял. Но брату об этом было знать не обязательно. А ещё Вергилий не знал, что в пиццу кладут ананасы. Причудливое сочетание вкусов. Так сразу и не понять, стоит ли выплюнуть или продолжить жевать. — А чего это мы без музыки? — проглотив очередной кусок почти целиком, Данте подошёл к музыкальному автомату и нажал кнопку. Аппарат закряхтел и начал чихать. Никто уже и не ждал, но неожиданно по комнате полились звуки музыки. — Эй, старик, купи себе уже что-то посовременнее. Этот реликт того и гляди развалится, — подал голос Неро. — Сказал человек, у которого в фургоне самого стоит похожая рухлядь, — подловил его Данте. Вергилий вспомнил — в фургоне, и правда, был проигрыватель для пластинок. Воспоминания небрежно подбросили фантомную тяжесть трости в руке и резкий запах крови, въевшийся не только в город, но и в каждую клеточку его тщедушного тела… Неро внезапно поморщился, закрыв ладонью рот. На языке Вергилия появился вкус крови. Прикусил язык? — Рухлядь в прекрасном состоянии называется раритет, мистер Данте, — непривычно вежливо вставила Нико из-за их спин. Вероятно, это был её проигрыватель. — Как говорится, не разбираешься — не лезь, — насмешливо заметил Неро. — А вот это уже наглёж! — воскликнул Данте и ринулся прямо на него. Неро встретил его кулаком в лицо. Уходя от удара, Данте поднырнул, сосредоточив своё внимание на куске пиццы Неро. Смекнув, к чему всё идёт, тот перехватил пиццу зубами, освободив вторую руку, и попытался его удержать. Но Данте уже добился своего — врезавшись в бок Неро, он потянул через него руки, обманным манёвром оказавшись в опасной близости от пиццы Вергилия. — Слишком предсказуемо, Данте, — надменно произнёс тот, мгновенно выставив свободную ладонь, чтобы держать эту кучу конечностей на расстоянии. Свою пиццу он уже успел переместить подальше. Навалившись, Данте усилил напор, ломая дистанцию, которую Неро и Вергилий подчёркнуто держали всë это время. — Что ты творишь, старик?! — Неро деревянно впечатался в грудь Вергилия. Он открыто фонил негодованием и неуверенностью, что сковывала огонь озорства внутри. Противоречиво. Надо оказаться подальше. Он не нуждался… Кто из них не нуждался? — Не дёргайся, у нас тут родственный бутер, — ухмыльнулся Данте. Что-то внутри Неро глубоко вдохнуло и выдохнуло. Спина под ладонью почти расслабилась. — Как-то не так я представлял семейное единение, — сконфуженно проворчал он. Комната неожиданно утонула в смехе. — Эй, да свали уже! — завопил Неро, но Данте, хохоча во всё горло, надёжно повис на нём. В равновесии эту конструкцию всё ещё поддерживал Вергилий. — Моё терпение на исходе, Данте. Истиной это было только наполовину. Вергилий жаждал делать вещи, смотреть, что будет. Заполнять пустоту простыми вещами. Дурачиться было здорово. И как будто становилось понятно, что он здесь делал. А это чья мысль? Неро? — Прости. И иди на хер, — пробормотал, отодвигаясь от Вергилия, Неро, когда Данте, едва не угодив на остриë Ямато, отлип от них. Поднявшись по лестнице, Вергилий вернулся в единственную жилую комнату в агентстве. Где-то здесь он видел потрёпанное кресло. Темно не было — через высокое окно бил жёлтый свет уличного фонаря. Помещение казалось пустоватым, но Вергилию нравилось. Встав у окна, он прислушался к голосам с первого этажа. Шумные. Вергилий без труда мог почувствовать сердцебиение каждого живого существа в доме. Что говорить об обычных звуках. Вибрация того же холодильника могла стать раздражающе оглушительной. Но мерный звук, мало похожий на органический, скорее успокаивал. Мирно. Как здесь мирно, садясь в кресло, думал Вергилий. Он закрыл глаза… Данте зашёл внезапно. А с ним включился свет, нещадно ударивший по глазам. — Какого… — и тут Вергилий понял, что уснул в кресле. В доме было тихо. Выходит, уже ночь. Ему снилось… Что-то. Что-то тревожное. Но далеко не те кошмары, которые преследовали его раньше. После Клипота, после яблока, воспоминания подёрнулись дымкой, будто их заволокло изморосью, изолировало тонкой плёнкой. Вергилий помнил образы, но не чувствовал боли. — Вот, мы тебе оставили. Цени нас. Данте принёс с собой последнюю коробку с пиццей. — Завтра… — спросонья голос Вергилия звучал хрипло, мягко. Мягче, чем он привык, словно не нарочно выдавая внутреннюю благодарность за то, что о нём заботились. Оставалось надеяться, что брат этого не заметил. — Тогда я оставлю её здесь. — Нельзя разбрасываться едой, Данте. — Да ладно! Тебе надо, ты в холодильник и неси. Спорить не хотелось. — Шёл бы ты спать, — Данте вытащил постельное бельё. Выглядело оно на удивление чистым, — прости, но тебе придётся потерпеть меня рядом, потому что кровать тут одна. — Кровать есть кровать, Данте, даже если с таким большим недостатком, как ты. Брат хмыкнул и принялся воевать с постельным бельём. Вергилий помолчал. Потом спросил: — Неро? — Спит на диване. Остальные укатили в гостиницу, — прервавшись, Данте стащил с себя одежду и кинул в сторону шкафа. — Кажись, пацан не спал вовсе с того момента, как демон его проснулся. Видел, какие у него круги под глазами? Видел, но не придал значения. Хотя теперь, когда Данте указал, это приобрело вес. Брат тем временем закончил стелить кровать и с огромным удовольствием рухнул в неё лицом. — Выключи свет, а, — глухо донеслось до Вергилия. — Ты бесполезен. Впрочем, посчитать, с какой силой нужно кинуть призрачный меч, чтобы не разнести переключатель, он мог и в сонном состоянии. Комната погрузилась в темноту. Мерное дыхание мгновенно заснувшего брата усыпляло, но Вергилий сделал над собой усилие, проморгался и прислушался вновь. Неро ещё не спал, но стук его сердца был спокоен. Вставать с кресла не хотелось. Не сейчас. Может, позже. Где-то между «сейчас» и «позже» Вергилий снова погрузился в сон.