— Плохие девочки не могут быть чужими любимицами, — Дана кивнула, словно пыталась убедить саму себя, и сцепила ладони в замок, поудобнее устраивая их на коленях. Руки у неё были уродливыми: худые и узкие, в белёсых царапинках и ожогах от угольков. — Они не сидят в инвалидных креслах и не помогают дядям-убийцам, которые пришли из другого мира. Плохие девочки не курят дорогие сигареты, не собирают осенью шелестящие гербарии и не кормят соседских кошек...
— Ядом.
— Брось, у каждого свой изъян.