Убожество

Ты не мигая смотришь на маленькую лампочку, висящую под низким потолком. Её свет — неяркий, тусклый и холодный; кажется, что он не освещает комнату, а лишь больше погружает её в полумрак. Но, возможно, это к лучшему. Хотя бы убогость квартиры не так бросается в глаза. Здесь всё ветхое, разваливающееся и совершенно непригодное к использованию. Нормальный человек уже давно бы вынес на помойку всю эту трухлявую мебель, которая держится исключительно на честном слове. Иногда ты подозреваешь, что здешним убранством побрезговали бы даже бомжи — по крайней мере, потемневшим от времени и чёрт знает чего матрасом, на котором тебе приходится спать, однозначно. В этой убогой конуре, по недоразумению называющейся квартирой, попросту невозможно жить. Хотя ЛаКруа, конечно же, так не думает. От этих мыслей на тебя нападает тяжёлая удушливая тоска. Со Становления прошло не так много времени — не так-то просто привыкнуть к тому, что ты теперь мертва… Мертва, безнадёжна и обречена провести свою безрадостную вечность на побегушках у местного лощёного аристократа, который пока что никаких тёплых чувств к себе не вызывает. И, конечно же, при этом ни в коем случае не забывать угождать остальным, никогда не упускающим возможность дать тебе очередное поручение, ради которого придётся бежать на другой конец света. Это противно. Противно и тошно приплясывать перед каждым, как цирковая собачка за косточку в надежде на очередные жизненно важные сведения. Сородичи, упыри, смертные… Разницы никакой нет. Они все абсолютно одинаковые — хитрые, корыстные, расчётливые… А в качестве вишенки на торте среди них попадаются и полные отмороженные психи вроде безумных сестрёнок или окончательно поехавшего Гимбла. В Санта-Монике всё такое потрёпанное, обшарпанное, убогое… И люди здесь под стать. Вонючие бомжи, спящие под твоими окнами, потасканные проститутки, снижающие цену за ночь дальше некуда, мелкие гопники, не выходящие из дома без монтировки и ножа… И всё это высшее общество каждый день перед твоими глазами. В каждой подворотне, на каждом перекрёстке, у каждой горящей бочки… Они везде. И любой из них может попытаться проломить тебе голову в тёмном переулке. Ты смотришь в запылённое окно, которого годами не касались тряпка и средство для мытья стёкол. Вновь идёт мелкий противный дождик. Капли постукивают по подоконнику, и от этого звука гробовая тишина в квартире становится как-то по-особенному одинокой. Паршивая тут погода… И дом тоже паршивый, как и всё, связанное с твоей новой жизнью… Точнее, не-жизнью. Ты находишь это название крайне говорящим. Потому что это просто существование — прятаться в своём затхлом углу от солнечного света и правды о собственной смерти. А с учётом чудесных поручений от ЛаКруа… Ты не сомневаешься, что однажды проснёшься в горящей кровати. И вариантов того, кем окажется тот, кто устроит тебе прощальный костёр, безумное множество, один другого лучше. Но первым на очереди будет, несомненно, Шабаш, который с лёгкой руки Князя спит и видит, как бы перегрызть тебе глотку. Чудесные перспективы. Всю не-жизнь провести в конуре как верный пёс ЛаКруа, прятаться от света и огня и послушно бегать за всеми, кто возьмёт в руки твой поводок. А потом угодить к Шабашу — о, они обрадуются твоему присутствию буквально до смерти, о которой, возможно, ты будешь потом умолять, срывая голос. Просто восхитительно. Не говоря уже о том, что при этом тебе придётся постоянно балансировать на грани в попытках договориться со своим Зверем. Ты очень сомневаешься в том, что при такой жизни у тебя хватит сил долго сохранять человечность. Скорее всего, никто не оставит тебе и шанса на это. Ещё один сногсшибательный вариант твоей концовки. Сойти с ума, должно быть, очень весело. Продавленный потемневший матрас громко скрипит под твоим весом. Ты задумчиво щёлкаешь колёсиком зажигалки. Огонь будто вонзается в глаза, заставляя тебя чуть отпрянуть и болезненно сощуриться. Вся твоя природа кричит, что эта штука очень опасна, что лучше к ней не приближаться. Пламя пробуждает в тебе внутренний затаённый страх, записанный, кажется, в самой твоей вампирской подкорке… «Огонь — то, что нас убивает. Держись от него подальше» — отчаянно колотится в голове, отдаваясь набатом в висках. Где-то в памяти звучит далёкий голос Джека, предупреждающего тебя об огне. Но ты уже не думаешь о нём. Убогая жизнь, убогая смерть, убогая жизнь-после-смерти. Глупо продолжать всё это. Хватит. Зажигалка летит на старый матрас, и тот мгновенно вспыхивает, окатывая тебя иссушающим смертельным жаром и ярко освещая сумрачную комнату. Гораздо лучше, чем эта немощная тусклая лампочка. Освобождая тебя, огонь отражается в твоих глазах в последний раз.