Зов кровавой луны

      Огромные дыры в земле были повсюду, так же, как и поваленные деревья. Выжженные некогда зелёные листья кучей опадали на траву, и казалось, что в этом месте не осталось ни единой живой души. Все птицы, что жили в этих лесах, ещё в начале боя покинули свои гнёзда, стремясь как можно быстрее покинуть это место. Животные в панике убегали от того хауса, который обрушился на их дома.       Последняя битва, что войдёт в историю, наконец-то закончилась, но пройдут многие года, прежде чем земля начнёт залечивать свои раны, а из почвы появляться новые ростки будущих деревьев и кустов. Войны приносят одни страдания, уничтожая всё на своём пути, не задумываясь ни на миг о том, как страдает от этого сама природа.       Худая фигура медленно передвигалась по этим землям, а рядом с ней шла маленькая девочка, которая удивлённо осматривалась по сторонам, поражаясь масштабу разрушений. Её чёрные волосы достигали до плеч, и если раньше их собирали в маленькие хвостики, то сейчас они лежали прямо, обрамляя детское личико. Видя, как из некоторых дыр в земле до сих пор поднимается пар, малышка крепче взялась за руку своей матери.       — Почему здесь так пусто? — нерешительно спросила девочка, поднимая свою голову, чтобы взглянуть в лицо своей матери.       Светловолосая девушка целенаправленно двигалась вперёд, даже не оборачиваясь по сторонам. Её не удивляли и не интересовали все эти разрушения, что были вокруг них, как будто для неё это было не ново. Будто зная куда идти, она продолжала спокойно шагать вперёд, ведя за собой свою дочь. В отличие от удивлённой мимики малышки, у этой девушки было предельно спокойное и холодное лицо.       — Это твой отец постарался, — ответила своей дочери Раймэй, переступая через обломки деревянного столба.       Малышка неуклюже перелезла через возникшее препятствие, слегка отстав от девушки, а затем побежала за ней, догоняя. Когда она поравнялась со своей матерью, то вновь протянула свою маленькую ладошку, чтобы её взяли за руку. Мизуки была слегка напугана этим местом, поэтому не хотела отставать от своего родителя и хотела чувствовать хоть какую-то защищённость.       Опустив свой взгляд вниз на протянутую детскую руку, Раймэй взялась за её ладошку, слегка сжав её в своей руке. Слабые инстинкты материнства постепенно начали одолевать её тело, и она даже не заметила, как прониклась чувствами к этой малышке. Её сердце начало наполняться различными чувствами, вытесняя всю ту боль и ненависть, что таилась в нём долгие столетия. Девушка и не заметила, как не только Мизуки стала для неё дорога, но и отец этой малышки тоже. Эти двое поселились в её сердце, и эта привязанность была в новинку для Раймэй.       — Он такой сильный? — подивилась девочка, оборачиваясь по сторонам.       — Да, — усмехнулась девушка, впервые обратив внимание на голые земли, что некогда были богаты густым лесом. — И когда-то ты станешь такой же сильной.       — Правда? — обрадовалась девочка, повиснув на руке у матери. — А куда мы идём? Искать папу?       — Угу, — ответила Раймэй, смотря на образовавшийся обрыв, с которого текла вода. — Мы почти пришли.       Мизуки вся подобралась, радуясь тому, что их путешествие наконец-то закончилось и она встретится с отцом. Девочка видела его в последний раз пару дней назад, когда он потрепал её по голове, а затем сказал, что скоро вернётся. Они ушли вместе с Раймэй, оставив малышку одну сидеть дома, наказав ей никуда не выходить. Мизуки послушно находилась в своей комнате, весь день просидев у окна в ожидании того, когда её родители вернуться домой. Но, когда солнце опустилось за горизонт и небо окрасилось в тёмный цвет, на пороге дома появилась лишь одна фигура.       Услышав открывающуюся дверь, девочка соскочила со своего места и побежала в коридор, где столкнулась со стоявшей Раймэй. Мизуки заглянула за её спину, ожидая увидеть отца, но его не было. Он не пришёл к ней и часом позже, и даже на следующий день, а когда прошло ещё несколько дней, то девочка начала сильно переживать. Она не находила себе места и лишь непонимающе смотрела на свою мать, которая спокойно сидела в доме у окна, безразлично смотря куда-то вдаль. Будто чего-то ожидая. Будто зная, что всё будет хорошо.       Они подходили к ущелью с образовавшимся водопадом, вода которого падала вниз. Вокруг были раскиданы камни различных размеров, которые приходилось огибать или перепрыгивать. Мизуки карабкалась по новым препятствия, испытывая непреодолимое желание поскорее увидеть своего отца. Обойдя очередной огромный валун, малышка случайно наступила ногой в воду, почувствовав, как её ботинок моментально промок. Но это тут же стало неважно, как только Мизуки увидела лежащего на берегу отца.       Маленькое сердце неистово забилось, и Мизуки отпустила руку матери, сломя голову кинувшись к бездыханному телу. На пол пути она запнулась об камень и чуть не упала, но это не помешало ей добежать до лежащего на земле Мадары, который не подавал признаков жизни. Малышка упала перед ним на колени и положила свои руки на спину отца, начав пытаться перевернуть его. На бледном лбу выступили капельки пота, когда девочка из последних сил пыталась перевернуть тело отца на спину.       — Папа! — закричала она, стараясь из-за всех сил.       Наконец-то Мизуки сумела перевернуть его и замерла над ним, пристально смотря на испачканное лицо. Глаза мужчины были плотно закрыты, а грудь не поднималась. Малышка положила свои руки на живот своего отца, пытаясь почувствовать, как тот дышит, но в ответ ей была тишина.       Из её глаз полились слёзы, что каскадом проходили вдоль лица и падали на бездыханное тело отца. Мизуки сжала в своих руках потрёпанную одежду мужчины, чувствуя в своём сердце невероятную щемящую боль. За свою недолгую жизнь, малышка уже чувствовала боль от потери близкого, когда погибла Азуми, но боль от смерти отца была в разы сильнее той. Солёные слёзы полностью затуманили весь взор, и девочка сквозь мутную дымку смотрела на бледное лицо Мадары.       — Папа! — прокричала Мизуки, плача взахлёб.       Она опустилась на грудь отца и прижалась лицом к рваной одежде, пытаясь услышать сердцебиение, которого больше не было. Она чувствовала под своей кожей запёкшуюся кровь, и противный металлический запах ударил ей в нос. Девочка оплакивала своего отца — единственного человека, который был для неё всем. Человек, которого она любила, умер, и больше никогда не будет рядом с ней.       До сих пор она могла чувствовать эти сильные руки, что гладили её по голове, поощряя или просто проявляя ласку. Девочка до сих пор могла чувствовать, какой тёплой была кожа отца, когда обнимала своими руками его широкую шею и прижималась своей щекой к его лицу. Она до сих пор могла слышать в своей голове его бархатный голос, который наставлял её, а порой и ругал, но Мизуки всегда слышала в этих нотках любовь.       Лёгкие шаги послышались за спиной, что ступали по земле, и Мизуки поднялась со своего отца. Она обернулась и села на землю, сквозь слёзы смотря на приближающуюся к ней мать. Лицо Раймэй было бесстрастным, и девушка безразличным взглядом смотрела на умиротворённое лицо мужчины, которого начала любить. И видя этот взгляд, Мизуки почувствовала ещё большую боль, что разрывала её сердце.       — Он умер, — тихо проговорила девочка своей матери.       Мизуки смотрела на то, как Раймэй, которая замерла перед ней, усмехнулась. Ухмылка на её лице начала растягиваться, убирая всю ту безразличность, что была до этого. Девочка широко раскрыла свои глаза, смотря на свою мать, и прежде, чем испытать злость к ней, она почувствовала лёгкое прикосновение к своей щеке.       Тёплые руки дотронулись до её нежной кожи, и малышка ещё шире распахнула свои глаза, не веря смотря на ухмыляющуюся свою мать. Медленно Мизуки стала поворачивать свою голову, понимая, что ей это не кажется. Поглаживая её по щеке, на камнях сидел её отец, глаза которого с нежностью смотрели на свою дочь. Мизуки удивлённо захлопала своими ресницами, прогоняя слёзы, а затем бросилась в объятия Мадары, крепко прижимаясь к его груди. Мужчина сомкнул свои руки вокруг дочери, когда та прильнула к нему и с новой силой заплакала от нахлынувших чувств.       Тот, которого она любила, был жив. И сейчас он вновь был с ней. Привычные руки обнимали её, и она ощущала, как её тело содрогается в тихом счастливом плаче. Её отец не умер.       — Он победил, — проговорил Мадара, смотря на стоящую перед ним Раймэй.       — Но наш запасной план сработал, — заметила светловолосая девушка, смотря на то, как облако дыма испаряется. — Ты остался жив.       Мадара повёл плечом, чувствуя, как тупая боль отдаётся во всём теле. Битва с Хаширамой была, пожалуй, самым сложным сражением за всю его жизнь. Сенджу хорошо потрепал его в бою, и понимая, что его силы на исходе, Мадара успел применить иллюзию. Хокаге Деревни Скрытого Листа был уверен, что убил Учиха, но тот лишь позволил так думать. Уступая место победителя в бою, Мадара проиграл битву, но не войну.       — Что ты намереваешься делать дальше? — поинтересовалась светловолосая девушка.       — Я планирую принести мир, — холодно проговорил Учиха, выпуская из своих рук дочь и медленно поднимаясь на ноги. — Я погружу всё живое в мир цукуёми, где не будет больше никаких войн, никаких смертей, и все будут жить в мире и спокойствии, не пытаясь достичь превосходства.       Раймэй смотрела, как в глазах мужчины горела уверенность в том, что его планы осуществимы и являются единственным верным решением в сложившейся ситуации. Взгляд светло-голубых глаз перешёл на маленькую девочку, которая одной рукой вытирала свои слёзы, а второй — крепко сжимала штанину своего отца. Учиха же непроизвольно гладил её по голове, даже не замечая того, как это простое движение уже вошло у него в привычку.       — Может быть не стоит? — неожиданно задала вопрос девушка, смотря в угольно-чёрные глаза мужчины. — Всё это ни к чему не приведёт. Тебе не надоели эти войны? Эти бесчисленные битвы? Ты хочешь мира, но для того, чтобы достичь его, тебе придётся погрузиться в реки крови. Придётся прервать множество жизней, искалечить множество семей, и всё ради чего? Этот мир не изменить, Мадара.       Мужчина замер на месте, хмуро смотря на девушку, которая до этого всегда прислушивалась к нему и следовала за ним. Она сама же показала ему, где именно обитает хвостатый демон, тем самым давая ему флаг в руки. Раймэй сама являлась кровожадным демоном, который питался болью и смертями, а теперь? Она пыталась переубедить его?       — Пытаясь достичь свою цель, ты погубишь всё последнее то ценное, что у тебя осталось, — девушка опустила свой взгляд на стоявшую рядом с Учиха девочку, и Мадара последовал за её взглядом, смотря на дочь. — Ты не заметишь, как собственными руками будешь губить чужие судьбы, а также судьбу своей дочери. Ты и так слишком долго страдал. Все твои родные погибли, и ты привык к одиночеству, которое съедалось тебя изнутри. Сейчас же ты наконец-то обрёл то, что сделает тебя счастливым. Ты обрёл семью.       Чёрные глаза с удивлением начали расширяться, а понимание начало опускаться на него. Он почувствовал, как его тяжёлая рука была опущена на голову собственной дочери, о которой он и не задумывался. Жажда власти и немыслимые цели столь затмили его разум, что мужчина отодвинул благо своего ребёнка на второй план, напрочь не замечая её.       Мадара смотрел на то, как Мизуки подняла свою голову и посмотрела ему в лицо. Их взгляды встретились, и Учиха понял, как глуп был всё это время. Он, не познавший любви своего отца, также поступал и с собственной дочерью. Его попытки уберечь её от войн и всех страданий, что пережил сам, оказались лишь вымыслом. Мужчина сам ступал по тропе войны, убивая противников, и планировал втянуть во всю эту грязь и Мизуки, которая была слишком чиста и невинна для всего этого.       — Семья, — прошептал Мадара.       Он чувствовал, как к нему тянется дочь и как её маленькая ладонь сжимает его руку. Учиха смотрел на светловолосую девушку, которая улыбнулась краем губ и сделала шаг навстречу. Девушка, которая отказалась от того, что было частью её сущности. Ради него?       Хрупкие руки опустились ему на грудь, а к его телу прижалось женское тело, будто пытаясь раствориться в нём. Учиха стоял на месте, смотря на то, как две эти девушки обнимают его, делясь своим теплом и показывая, как он важен для них. Они наполняли его чувствами, которые ранее не были ему ведомы до того времени, пока эти двое не появились в его жизни, полностью поменяв его сущность. Они изменили его и то, кем он был.       Его рука медленно поднялась и осторожно опустилась на женскую спину, привлекая Раймэй ближе в свои объятия, зарываясь носом в светлые длинные волосы. Вторая рука крепче сжала маленькую ладошку дочери, также притягивая ближе к себе.       Семья. У Мадары Учиха была самая странная семья, которая только могла быть. Но он был счастлив.