Нижнее бельё адской горничной

Ога ворчал себе под нос, ожидая, пока вода в ванной достигнет нужной температуры. Глупая Мисаки. Его сестра была воплощением зла. Он сделал пометку в уме посоветоваться с Фуруичи о том, как бы отомстить ей на днях. Но прямо сейчас... Он был в полном дерьме. К счастью, Ога был не из тех людей, кто слишком много думают. Думать — это слишком сложно. Слишком много усилий. Он мысленно пожал плечами: возможно, всё было не так уж плохо... Вельзи может спать между ними, а он притворится, что Хильды не существует. Ога поднял правую ногу, готовясь шагнуть в исходящую паром ванну. В этот момент дверь открылась и показалась Хильда, завёрнутая в полотенце. Её волосы были распущены, а зелёные глаза выражали удивление. Они потрясённо уставились друг на друга. Против воли глаза Хильды опустились ниже. Ога запаниковал и поспешно прыгнул в ванну. Хильда сильно покраснела и быстро развернулась, чтобы поскорее выйти — но не раньше, чем она всё увидела. С колотящимся сердцем она прижалась спиной к двери с обратной стороны. Её пальцы так крепко сжимали полотенце, что побелели костяшки. Вельзи, сидевший на кровати Оги, с любопытством посмотрел на неё. Ога, в свою очередь, полностью погрузился в тёплую воду, желая смыть своё унижение. *** Некоторое время спустя он и Хильда лежали бок о бок в его кровати, молча пялясь в потолок. Не так давно его мать забрала Вельзи под дурацким предлогом, что хочет показать ему новую игрушку, но Ога знал правду — его глупая семья давала им время побыть наедине. Вельзи же перед уходом сверкнул глазами и показал ему большой палец вверх. И вот теперь он остался один на один с «матерью» этого сопляка. В своей постели... Дерьмо. — Ты сделала это нарочно, — внезапно обвинил Ога. — Чёртов придурок, кто захочет увидеть тебя голым? — возразила Хильда. — Похоже, что ты этого хотела. Это месть за то, что сегодня я увидел тебя голой, — сделал он вывод. — Не делай глупых выводов, идиот. Почему после ужина ты, как обычно, не сел играть в свою дурацкую приставку? — сердито прошипела Хильда. — Я хотел пораньше лечь спать, чтобы не пришлось иметь с тобой дела, пока мы делим постель! — огрызнулся Ога. — К тому времени, когда ты пришла бы сюда, я должен был уже спать. — Ну, я тоже не хочу спать с таким придурком, как ты! Слова вылетели прежде, чем Хильда осознала, что она только что сказала. Это утверждение было настолько неверным, что за несколько мгновений её лицо сменило пять оттенков красного, но, к счастью, Ога не смотрел на неё, да и в комнате было слишком темно, чтобы можно было что-либо разглядеть. Последовавшая за этим тишина была, мягко говоря, неловкой. Ога пришёл в себя от удивления — и на его лице внезапно появилась демоническая усмешка. Он повернулся на бок, опираясь на локоть, и пристально уставился на неё. Хильда продолжала смотреть в потолок, полностью его игнорируя. — Ты не злишься из-за случившегося сегодня в примерочной. — Это был не вопрос, это было утверждение. Хильда продолжала его игнорировать. — А может быть… — начал тихо Ога. — Ты не против, чтобы я видел тебя голой? Ему показалось, что Хильда немного покраснела. Но, возможно, это просто разыгралось его воображение в тёмной комнате. Однако то, что она разозлилась, было несомненным. Хильда уставилась на него, как умела только она. — К чему ты клонишь, отброс? — Её глаза сузились до щёлочек. Иногда Ога мог быть придурком, но он не был глупцом. И в отличие от любого здравомыслящего человека, он её не боялся. — Может быть... — медленно повторил Ога, подчёркивая каждое слово. — Такой невыносимый, раздражающий, надоедливый и абсолютно дьявольский демон, как ты, на самом деле любит меня? БАЦ! Хильда ударила его прямо в лицо, и Ога свалился на пол недалеко от кровати. Хильда казалась тенью со светящимися глазами. — Чёрт побери, женщина! — пожаловался Ога, поднимаясь с пылающим следом на левой щеке. — Твой удар сильнее, чем у Тоджо. — К твоему сведению, идиот, ты меня ничуть не привлекаешь. Сегодня ты просто застал меня врасплох. Не делай больше так, — заявила Хильда в своей обычной надменной манере. Несмотря на то, что на ней была лишь белая ночнушка до колен, она выглядела такой же устрашающей, как и всегда. «Застигнутая врасплох, ага, как же». Ога криво усмехнулся, и Хильду напряглась — этот ублюдок что-то замышлял. Ога притворился, что возвращается в кровать, но в последний момент попытался ухватить её за руку. Хильда ожидала нападения и немедленно ответила, попытавшись снова его ударить. Однако он не попался на это дважды. В конце концов, это же Ога, монстр, который штурмовал Чёртодьявольскую Академию и дважды разрушил старшую школу Чёртокамня. Он легко уклонился, заставив Хильду выругаться, и, сделав подсечку, лишил её равновесия. Они рухнули на кровать, и Ога оказался сверху. В мгновение ока он схватил её за запястья, а Хильда продолжала сверлить его взглядом. — Отпусти меня, животное, — ядовито прошипела она. Его ухмылка стала шире. — Нет, пока ты не признаешь этого. — Мне нечего признавать, ты, самодовольный ублюдок! Я ненавижу тебя! — Да ну? — Ога не собирался так просто сдаваться. Но разочарованная Хильда так тяжело дышала, что её вздымающаяся грудь его отвлекла. Когда взгляд Оги опустился на её грудь, в голове Хильды зазвенели тревожные звоночки. Ночнушка была слишком тонкой, почти прозрачной. И на ней не было лифчика. Из-за их позы ткань на её большой груди натянулась, и она могла чётко видеть контуры своих сосков. Вне всякого сомнения, придурок сверху тоже мог. Дыхание только всё усугубляло: грудь двигалась вверх-вниз, и, если судить по выражению его лица, Ога был загипнотизирован этим простым движением. Как ни странно, но то, что он видел её тело через ткань, было ещё более смущающим, чем когда она была полностью обнажена, как раньше. Возможно, именно его близость приводила её чувства в хаос. Ога был так близко, что она ощущала его тёплое дыхание на своём лице. Его нижняя часть тела плотно прижималась к её бёдрам, и внезапно она почувствовала, что у него встаёт. «Чёрт», — подумал Ога. Это было не совсем то, что он планировал. Но, как бы там ни было, гнев Хильды испарился: она спокойно лежала под ним, наблюдая за тем, что он будет делать дальше. Ога отпустил одну её руку, чтобы провести пальцем по её подбородку и вниз по шее. Какое-то время он игрался со шнуровкой ночнушки, споря сам с собой: одно движение, и одежда перестанет быть помехой. Просто одно маленькое движение... Ога осторожно потянул завязку, внимательно наблюдая за реакцией Хильды. Узел ослаб, и он медленно отодвинул ткань, обнажая ключицу. Продолжая своё неспешное исследование, он скользнул пальцем ниже, оголяяя больше её плоти. Когда он добрался до ложбинки между её грудями, Ога с удовольствием заметил, что Хильда затаила дыхание в ожидании. Ещё одно движение, и он получил свою награду: полные груди Хильды открылись его взгляду. Он проследил форму её левой груди, круговыми движениями оглаживая тёплую плоть, но осторожно избегая соска. Грудь Хильды была, конечно, большой, больше, чем у любой другой девушки, которую он знал. Ога обхватил грудь целиком, слегка сжимая её так, чтобы сосок торчал наружу. Она заполнила всю его ладонь, и он поразился её мягкости. — Тацуми... — до него долетел слегка прерывистый голос Хильды. Ога задался вопросом, поняла ли она, насколько естественно его имя слетело с её губ. Он коснулся большим пальцем по соску и удовлетворённо улыбнулся, услышав тихий стон. Ога склонился ниже и несколько раз провёл языком вокруг него, после чего взял его в рот и принялся посасывать. Свободной рукой он мягко ласкал другую грудь, слегка сжимая и перекатывая сосок кончиками пальцев. Хильда выгнулась ему навстречу, давая лучший доступ, а её рука сама собой взметнулась, прижимая его голову ближе. То, что он делал с ней, было так хорошо. Было ли это тем, что называют желанием заняться любовью с мужчиной? За всю свою жизнь она ни разу не задумывалась о такой любви. Или каких-либо отношениях с мужчинами, если уж на то пошло. По мнению Хильды, её жизнь была полностью посвящена хозяину. В ней не было места для кого-либо ещё. Хильда была совершенно довольна таким положением дел, потому что она любила Вельзи всем сердцем. Если он этого потребует, она умрёт за него в мгновение ока. И всё же... Каким-то образом этот обычный человек, который был приёмным отцом и контрактором её хозяина, заставлял её испытывать различные чувства. Сперва она его возненавидела, считая недостойным своего хозяина. После заключения контракта ей не оставалось другого выхода, кроме как терпеть его. Со временем Хильда стала уважать Огу и, возможно, если бы она призналась в этом себе, даже восхищаться его силой и искренним желанием защитить Вельзи. В итоге она признала его родителем своего хозяина. И когда Бармаглот пришёл за ней, она была совершенно готова пожертвовать собой и оставить Вельзи на его попечении, уверенная в том, что он сможет воспитать будущего Владыку демонов. Но этот наглец не собирался этого допускать и всё сделал по-своему: без всяких раздумий, он кинулся в драку, бросая вызов армии Бегемота, чтобы вернуть её. Придурок рисковал жизнью её хозяина и у него даже хватило наглости крикнуть ей в лицо, чтобы она просто заткнулась и ждала, пока он её спасёт. Но ему это удалось. «Он. Она. И их сын». Вспоминая об этом, Хильда глубоко вздохнула, а Ога продолжал ласкать её грудь. Ога поднял голову и заглянул Хильде в глаза. Он не до конца понимал, что произошло, но что-то в ней изменилось: она задумчиво и заинтересованно смотрела на него. Возможно, её выражение лица можно было даже назвать нежным, только вот понятия «Хильда» и «нежная» были несовместимыми. Глядя на её приоткрытые розовые губы, Ога почувствовал внезапное желание попробовать их на вкус. Он медленно наклонился, давая ей достаточно времени, чтобы сказать «нет». Поняв его намерение, Хильда закрыла глаза и замерла в ожидании. Через мгновение, показавшееся ей мучительно долгим, она почувствовала прикосновение его губ к своим. Это был нерешительный, лёгкий поцелуй, словно Ога просил разрешения. Потеряв терпение, Хильда приоткрыла губы, приглашая углубить поцелуй. Издав стон, Ога скользнул языком внутрь, исследуя тёплый рот. Губы Хильды были чертовски мягкими, и на вкус она была лучше, чем крокеты, которые он так любил, намного лучше. Хильда страстно ответила, посасывая его язык. Она полностью отдалась поцелую и не сразу поняла, что одна рука Оги ласкает её бедро, поглаживая вверх и вниз, и каждый раз она поднималась всё выше. Ога разорвал поцелуй, чтобы снять с неё ночнушку. Он до дрожи хотел видеть её всю. Но когда Хильда предстала перед ним почти обнажённой, если не считать надетые простые хлопковые трусики, он чуть не рассмеялся вслух — именно эти грёбаные трусики были причиной всего происходящего. Вернее, их отсутствие. Чтобы избавиться от них потребовалось всего полсекунды. Однако Хильда не собиралась быть единственной голой: она подцепила его шорты большими пальцами и бесцеремонно стащила. Его белая футболка вскоре последовала за ними. Когда Ога начал раздвигать ей ноги, Хильда напряглась. Он вопросительно приподнял бровь. — Я этого раньше не делала, — тихо сказала она. — Я тоже, — признался Ога. — Хочешь, чтобы я остановился? После небольшой паузы, Хильда негромко ответила: — Нет. Ога медленно выдохнул, даже не заметив, что успел когда-то задержать дыхание. Надеясь как-то уменьшить её беспокойство, он начал целовать её колено, медленно поднимаясь вверх. Когда он добрался до бёдер, Хильда расслабилась, наслаждаясь его ласками. Без уговоров она сама раздвинула ноги. Ога улыбнулся про себя. Без предупреждения он склонился к её промежности, пробуя на вкус нежную плоть. Он слышал, как Хильда выдохнула его имя, но не остановил свой мягкий натиск: он тщательно вылизывал её, пробуя каждый дюйм кожи, скользя языком между уже влажными складками и прикусывая плотный бутон. В пьянящем экстазе Хильда поддалась бёдрами навстречу, молча требуя большего. Подняв голову, Ога злорадно усмехнулся, глядя на неё. Заметив его самодовольное выражение лица, Хильда изогнулась и схватила его пульсирующий член, заставив Огу резко выругаться. Её тонкие пальцы обвились вокруг него, и она начала неторопливо поглаживать его по всей длине, наслаждаясь бархатистой мягкостью кожи. Она нежно ласкала его яйца, удивляясь тому, насколько мягкими они были в отличие от члена. Стиснув зубы, Ога позволил ей делать всё, что она хочет, пока не почувствовал, что взорвётся, если это продлится ещё хоть секунду. Он отдёрнул руку Хильды от своей плоти и потянулся, накрывая её тело своим. Его член был настолько твёрдым, что это было почти больно. Ему нужно быть внутри неё. Прямо сейчас. Хильда почувствовала, как кончик его члена упёрся прямо в её влажный вход. Ога потёрся о неё, и они оба застонали от сладких ощущений. Его член покрылся её соками. — Хильда, ты мне доверяешь? — хрипло спросил Ога. Вопрос застал её врасплох, но она всё равно ответила. — Идиот. Я доверяю тебе с тех пор, как сказала, что ты единственный родитель, который может быть у моего господина в этом мире. Ога не мог не усмехнуться: это было так похоже на неё — затевать драку даже во время секса. Одним плавным движением он вошёл в неё до конца. Желая дать ей время привыкнуть к этому ощущению, он замер, отчаянно сдерживая себя от движения, хотя каждая клеточка его тела плакала, чтобы он снова и снова входил. Хильда, наполненная им, почувствовала неописуемое удовольствие. Инстинктивно она обвила ноги вокруг его талии, стараясь вобрать в себя как можно глубже. Её бедра дёрнулись навстречу ему, и Ога громко втянул в себя воздух, вызвав у неё удовлетворённую улыбку. Когда она начала двигать бёдрами, Ога застонал и перестал себя сдерживать, с каждым толчком двигаясь быстрее и сильнее. Хильда также яростно отвечала на каждое его движение. Казалось, Ога не собирался замедляться, но Хильда не возражала против грубого секса: она так же дико хотела его и подавалась ему навстречу. Единственными звуками, которые исходили от них, были стоны, шлепки и тяжёлое дыхание. Ощущение того, как Ога двигается в ней, было настолько дурманящим, что в её затуманенной страстью голове не осталось ни одной мысли. Это было чистое, безупречное удовольствие. — Хильда, я почти... почти... — Я тоже. Не останавливайся... Тацуми. Оргазм накатил на неё приливной волной, сметая всё на своём пути. Выкрикнув его имя, Хильда кончила, утягивая и Огу за собой. Измученный и полностью выдохшийся, Ога не хотел двигаться, желая продлить ощущение близости, но он скатился с Хильды, чтобы не давить на неё своим весом. И сделал другую хорошую вещь: накрыв их одеялом, он притянул Хильду к себе и, закрыв глаза, удовлетворённо вздохнул. Когда Мисаки вошла в комнату, чтобы вернуть спящего Вельзи, то нашла их крепко спящими в объятиях друг друга. На её губах появилась счастливая улыбка — её план удался. Каким-то образом Ога почувствовал присутствие сестры и открыл глаза. Мисаки только усмехнулась ему. Ога закатил глаза и освободил место для Вельзи, стараясь не разбудить Хильду. Мисаки передала ему спящего ребёнка, и Ога положил его между собой и Хильдой. Мисаки подмигнула ему и вышла на цыпочках из комнаты. Ога снова взглянул на спящую рядом с ним Хильду. Это был второй раз, когда она спала в его постели. Первый был, когда она потеряла свои воспоминания. Тогда он испугался. Но теперь он решил, что впредь она будет спать только здесь. Его последняя мысль перед тем, как заснуть, была о том, что он никогда не видел, чтобы она выглядела более спокойной, чем в эту ночь.