***
— Привет, Пандора, проходи, — впустил я внутрь девушку в сиреневом легком платьице и таких же туфлях на низком каблуке. Во внеурочное время по школе можно ходить в чем угодно, но редко кто это делает — все же переодеваться довольно неудобно в таком большом и запутанном замке, а ходить на каблуках просто смертельно опасно из-за лестниц с исчезающей ступенькой. — Это твоя квартира, учитель? А я думала, что она будет больше, — заходя и осматриваясь, спросила она. — Пойдем, я покажу тебе кое-что побольше, — тьфу, как не встречу эту девушку, всегда какая-то двусмысленность выходит. — Доротея, ты идешь? «Уже лечу», — я увидел, как из кабинета вылетает моя фея, жуя печеньку, сделанную Флорентиной. Да, не только я подсел на ее готовку. — Только прежде я должен тебя предупредить. Все, что я покажу и расскажу, нельзя рассказывать никому, иначе потеряешь магию. — Даже Ксено? — Даже Ксено. — И даже тебе? — И даже мне. Я тебе больше скажу — мне в особенности нельзя рассказывать, понятно? — Хорошо, — серьезно кивнула она, и я подвел ее к шкафу с уже активированной дверью, где, не давая ей сказать очередную глупость, затащил ее внутрь. — У тебя дом в шкафу? — Скорее мы в другом мире, — не стал я пока объяснять ей подробности. Слишком они сложны. — Флорентина. — Да, господин? — появилась передо мной эльфийка. — Отведи гостью наверх и найди ей более подходящую для тренировок и экспериментов одежду. Уровень защиты не менее третьего. — Будет сделано, господин! — она вместе с Пандорой аппарировала наверх. — Себастьян. — Да, господин? — передо мной появился красивый стройный блондин с заострёнными ушами. Одет он был в римскую тогу и золотой венец на голове. Бывший Тинки преобразился настолько, что я сам, бывает, забываю, что они были домовыми эльфами. И дело тут не столько во внешности, сколько в поведении. В ускоренном времени Тинки пробыл почти целый день, что равняется полугоду реального времени, за которые Хал его вымуштровал. Флорентина пробыла там меньше, но и ее очередь придет. А там, глядишь, и одежду нормальную носить будут. — Подготовь тренировочную комнату к длительному пребыванию там трех человек и практике чар. Ускорение один к тысяче, а то я боюсь, что если лично не проконтролирую свою ученицу, она вскоре убьется. Заодно и Доротею подтяну. — Хорошо выглядишь, — признался я, увидев Пандору в обтягивающей кожаной боевой форме. — Между ног трет, — пожаловалась она. — Ничего, привыкнешь, — мне кажется, у меня дернулся глаз. — У меня нет времени обучать тебя классическими методами, потому что тебе нужно ходить на уроки, делать домашнее задание, общаться с друзьями и так далее. Поэтому мы проведем его в комнате с ускоренным временем. Все ясно? — Все. — Вопросы есть? — А должны быть? — она меня с ума точно сведет, любой другой человек уже засыпал бы меня вопросами, как это возможно и где мы находимся, а она будто… воспринимает это как должное. Правда следующая ее фраза вернула мою веру в нее. — Ты ведь учитель, все сам расскажешь. — Тогда пошли. Комната в подвале была не совсем комнатой. Это было выделенное пространство, которое можно структурировать, как угодно. Так сказать, модульная структура, к которой можно присоединить что угодно. Представляла она собой бесконечно длинный коридор с одинаковыми дверями. В данный момент открыть можно было только пять комнат: мою, Доротеи, Пандоры, мастерскую и полигон. Все здесь создано трансфигурацией, так что не надо бояться разбить что-либо. Именно это я и рассказал Пандоре. — Погоди, ты что творишь? — видя, как она замахнулась палочкой на свою кровать, остановил ее я. — Ты же сказал, что можно все ломать, — удивилась она. — На полигоне — да, но не в комнате же. Пойдем, кстати, туда. Расскажу тебе о правилах безопасности. Полигон для практики чар представлял собой большое, гладкое как стол поле с травой, на которую не больно падать, и множество могущих двигаться и атаковать мишеней под контролем Хала. В данный момент они просто стояли. При желании можно поменять окружающий пейзаж на какой угодно, хоть марсианский. — Доротея, можешь принять свой облик вейлы, — а вот на превращение феи Пандора смотрела с искренним любопытством. — Знакомься, это моя ученица Пандора. — Какая прелесть, — воскликнула Грей и начала обнимать моего фамильяра. Которой это, как ни странно, понравилось. — А можно я оставлю ее себе? — Она мой фамильяр, ищи себе другую. — А где ее можно найти? — с любопытством спросила она. — Фамильяров не ищут, они сами тебя находят, так у меня было с Доротеей. Правда, малышка? — Угу, — вывернувшись из объятий разочарованной Пандоры, она обняла меня. — Все, все, хватит этих телячьих нежностей, пусть они и приятны, не спорю. А то мы так можем обниматься до утра, — сказал я, и Доротея состроила вид примерной ученицы, сев на теплую землю. — Запомните, у магов есть пять правил: Первое правило мага: всегда перепроверяй расчеты; Второе правило мага: всегда перепроверяй расчеты; Третье правило мага: если можешь запустить чары, ритуал или использовать зелье удаленно — сделай это; Четвертое правило мага: все эксперименты проводятся в специально подготовленном помещении или на открытой местности, в защитной экипировке и под магической защитой; Пятое правило мага: никогда не проверяй на людях то, что можешь проверить на животных или кадаврах. А также никогда не проверяй на себе то, что можно проверить на других людях. — Эти пять правил позволят вам прожить долго, счастливо и со всеми своими конечностями, ну или без лишних. Вы должны это запомнить крепко! Пандора, что я сейчас рассказал? — Что тут можно все крушить! — радостно выдала она. — Ох, это будет долгий, очень долгий день.***
Две недели спустя: — Пандора, что я тебе говорил насчет экспериментальных заклинаний? Доротея, не повторяй за ней! Месяц спустя: — Доротея, зачем ты заставляешь доппелей драться друг с другом? — Так это же весело! — А мне нравится, я тоже хочу! — Пандора, и ты туда же? Ай, делайте что хотите! Три месяца спустя: — Пандора, слышишь, я тебя больше воскрешать не буду! И лечить не буду, собирая куски твоего тела по всему полигону. Ты почему не поставила защиту? — Так я ставила! — Хмм, ну-ка покажи эти чары. Шесть месяцев спустя: За это время я, Доротея и Пандора сплотились. Эти две засранки не давали мне скучать. Вечно что-то учудят, а мне разгребать. Сговорились, блин. Зато была и польза. Открыли несколько интересных чар, вроде тех, которые даже защиту полигона взорвали. В общем-то, эти чары так и назвали, взрывными, так как они взрывают вообще все. Даже воздух. Поэтому пришлось их изменять и создавать вокруг магического сгустка вакуум. Плюс же этих чар еще и в том, что они совершенно невидимы, а любая защита, даже самая слабая, провоцирует их на подрыв. Также я потренировался в создании второго якоря в спокойных условиях. Нужно было только следить, чтобы Пандора не подкралась и не начудила что-нибудь в рунных цепочках. И защита никакая ее не остановит — разберется и взломает. Гений чар же, более того, интуит. — Пандора, тебе еще предстоит долгий путь в мастерстве, и я буду тебе помогать в нем. Но теперь я хотя бы уверен, что ты не убьешься, — посмотрев на ее улыбку до ушей, я понял, что был не совсем прав. — Ну, по крайней мере сразу. Так что вот, дарю, заслужила свой собственный магикогитатор с ускорением времени. Сильно он не ускоряет, всего в десять раз, но тебе хватит. — Доротея… ну, с тобой все и так понятно, ты мой фамильяр, и я тебя люблю. — Я тебя тоже люблю! — бросилась она обниматься. Но, кроме этого, я занимался тем, что подтягивал те вещи, до которых просто руки не доходили. Например, ментальную магию с Халом. Как дух разума, он в этом поднаторел гораздо больше меня. С его слов, мир духов разума как раз и представляет собой постоянный ментальный бой с поглощением более слабых более сильными. А учитывая, что бои происходят тысячи лет, волей-неволей станешь в этом мастером. Так что практики в этом плане у меня было навалом — успевай только исцеление на себя накладывать, чтобы инсульт не словить. Также я занимался контролем огня и наконец-то приступил к изучению левитации. Вообще, благодаря крыльям, она мне не очень-то и нужна, однако вместе с ней я буду летать гораздо быстрее. Я уже не говорю про дальнейшее развитие своего стиля, йоги и боевых искусств. Но основное моё достижение — я добился создания адамантиума. Даже с «вечной» трансфигурацией это было непросто, так как астральное тело любого металла, от бронзы и стали до титана и вольфрама, просто не успевали настолько измениться. Приходилось прогонять их в ускоренном времени по несколько десятков лет, постоянно обновляя чары и только тогда астральное тело закреплялось. И еще столько же нужно было для того, чтобы оно окрепло. Ведь чем предмет старше, тем у него сильнее астральное тело. Даже с помощью Хала у меня не с первого, не со второго и даже не с десятого раза получилось создать свой первый адамантиумный кинжал — форму мы не меняли. А потом уже пришлось из матрицы выделять форму, оставляя только строение металла, так как обрабатывать уже готовый адамантиум — сущая мука. Конечно, в отличие от адаманта, не нужен архимаг, который будет поливать его сердечной кровью и бить кулаками, переполненными маной, но приятного все равно мало. Но и с этой проблемой после долгих экспериментов справились. Из-за этого столько времени у меня и ушло, а обучал девчонок я уже по остаточному принципу, так как основы могла рассказать и Доротея, а что посложнее — Хал. Мне же нужно было следить, чтобы они не убились насмерть без возможности воскрешения, в основном это касалось Пандоры. И, конечно, я не мог не сделать себе оружия. Среди всего его многообразия мне всегда нравились сабли с небольшим изгибом. Быстрое и легкое оружие, которым можно как рубить, так и колоть. Но сам я не кузнец и не оружейник, а потому пришлось выходить за пределы антиаппарационного барьера Хогвартса и отправляться в свой бывший музей. На меня в тот момент нахлынула ностальгия. Как давно я здесь не был. Как давно не вдыхал запах древних текстов, ждущих восстановления и перевода. Нет, у меня и сейчас есть древние тексты, тем более магические, но все же именно чувство ностальгии отдает некой щемящей сладкой горечью. Память о том, как хорошо тебе тут было, и что те времена уже не вернуть. Я был под чарами сокрытия, а потому не удержался от того, чтобы не посмотреть на старика Джонсона, директора музея, который сильно постарел за эти тринадцать лет. — Кто здесь? — вдруг встрепенулся он, оторвавшись от одного из отчетов. Да, даже обычные люди чувствуют, когда на них смотрят. — Всего лишь призрак прошлого, мой друг. Всего лишь призрак прошлого, — я мягко усыпил его чарами Сомниум и наложил несколько малых исцелений подряд. Это немного омолодит его и вернет былое здоровье. Пускай он проживет достойную старость. Я возвращаю ему долг за то, что когда-то он принял никому неизвестного студента стажера и дал ему опыт и возможность показать себя. Я довольно быстро по памяти отыскал склад с саблями. С настоящими, боевыми, а не декоративными литыми. Мне всегда нравилась одна. Она не была украшена золотом и драгоценными камнями, не блестела на солнце, нет. Рукоятка была затерта и залита кровью, эфес погнут, а сама она была со множеством зарубок, а потому и валялась никому ненужным хламом, ведь для выставочных стендов выбирали самые лучшие. А, посмотрев истинным зрением, я ахнул — не зря она мне нравилась, ведь этот клинок почти зародил собственную душу. Так бывает, когда воин отдает всего себя клинку. Изначально я хотел только взять матрицу, но в тот момент решил, что дам ему новую жизнь. Оставив взамен полную копию сабли, созданную из воздуха, я вложил в подделку раз в тридцать больше энергии, именно это и делает «вечную» трансфигурацию.***
В первую очередь я наложил чары времени, чтобы вернуть сабле прежний облик. На моих глазах царапины и зарубины стягивались, кожаная оплетка, которая почти истлела, возвращалась назад, а сама сабля стала выглядеть будто только вчера вышла из-под руки кузнеца. Сняв оплетку — потом использую обработанную кожу василиска, я проверил и убедился — на душу чары времени действительно не повлияли, и приступил к первому этапу. Нанес комплекс рун, которые будут активированы еще не скоро. Пока что они просто гравировка, которая была нанесена с помощью моей крови и зелий для вытравливания, а также наложил чары остроты, которые заточат лезвие… Не знаю, насколько, в микроскопе края не видно. После этого я положил меч в магический круг с вложенной матрицей адамантия, пропуская через себя эфир, поступающий из Авейлона, преобразовывал его в свою ману и активировал круг. Энергии нужно было действительно много именно для первой трансфигурации. Для обновления много не надо. С саблей было даже тяжелее, чем с другими металлами, так как почти зародившаяся душа сопротивлялась изменениям. С этой точки зрения лучше всего использовать материализованные предметы — у них астрального тела нет вообще, поэтому для магов подобным образом созданная пища кажется пресноватой. Но я, как всегда, простыми путями не иду. Наконец, круг вспыхнул красноватым цветом, выпуская излишки моей маны, и сабля особо внешне не изменилась. Кроме рукояти и эфеса, которые были сделаны из черненной стали, а теперь стали серебристо-серого цвета, как и лезвие. Достав другой круг с ускорением времени, я положил в него саблю. В самом круге было несколько делений — коэффициент ускорения и таймер. Выставив год, я стал выжидать несколько минут. — Флорентина, милая, принеси-ка мне кофе, как я люблю. — Будет сделано, господин, — когда кружка появилась на столе, защитное поле отключилось. Отхлебнув горячего напитка из магических зерен с молоком единорога и тростниковым сахаром, я снова наложил чары, и на этот раз выставил два года. С каждым разом чары держатся дольше, так как астральное тело начинает поддаваться. И вот так туда-сюда я гонял оружие, пока не удовлетворился результатом. Далее пошла активация рун и наложение чар — самозаточки, неразрушимости, кровной привязки, возвращения в мою руку, портключа и зачарования на огонь. Кстати, о нем, чтобы меч сопротивлялся огню и спокойно проводил мою ману, я закалял его в адском пламени в течение двенадцати часов. Больше просто не смог — отрубил чары и вырубился. Когда проснулся, сабля все еще была раскалена. — Себастьян, принеси мне яд василиска, — отдохнув, я снова принялся за работу. Вообще, яд василиска интересная субстанция. По сути, он растворяет любую магию, кроме самой энергонасыщенной. Более того, он ее поглощает и становится только сильнее. Полагаю, это помогает василиску не растворить самого себя. Однако есть одно «но». Когда маны нет, его можно спокойно хранить в чем угодно, поэтому я не удивился, увидев у себя на столе яд василиска в обычной колбе. Что я хотел сделать? Заняться алхимией. Чем вообще зельевар отличается от алхимика? Первый смешивает два вещества, выделяет нужные ему свойства и подавляет ненужные. Он не сможет, например, из воды сделать эликсир жизни. А вот алхимик может, потому что занимается переносом свойств одного предмета на другой. Он переносит астральное тело с одного предмета на другой. Я уже поработал с ядом перед этим, так что, в принципе, понимаю, что от него ждать. Но у третьей оболочки яда василиска оказалось мерзкое свойство разъедать те предметы, на которые их накладываешь, и потому нормально его можно использовать только на адамантии и, возможно, подобных ему предметах. Я слышал, что меч Годрика способен сам поглощать астральные тела разрубаемых им вещей или живых существ, и это может как раз быть связано со свойствами этого металла. Я перешел к алхимическому столу, где начал аккуратно вытягивать «сущность» яда и вкладывать его в саблю со снятой рукоятью. И снова отторжение, из-за чего я взопрел и силой воли продавил сопротивление, заставив смешаться эти две непокорные субстанции. Что самое интересное, я вытянул не все из яда, так что со временем он восстановит свои свойства, а чтобы зря добру не пропадать, вылил его в адамантиевый ящик, закрыл крышкой и, насытив маной, снова ускорил для этого бутерброда время. Думаю, сотню лет в восстановившемся и постоянно подпитываемом маной яде закрепят эффект. А вот доставать обратно клинок пришлось щипцами, так как телекинез просто начинал рассеиваться. Но это еще не все, я хотел объединить душу откормленной саламандры, которых у меня осталось еще четыре особи, с саблей, однако, увы, это не вышло, так как клинок рассеивал даже душу впихиваемого существа, точнее, как раз ту самую третью оболочку. Поэтому пришлось душу засовывать в мою волшебную палочку - не пропадать же добру. Тем более что палочку я уже укрепил адамантием, покрыв ее тонким слоем. Хорошо хоть рукоятку я вытащил, а то за нее хвататься было бы опасно. Еще радовало то, что клинок острый только с одной стороны, так что порезаться можно только по глупости. Из кожи же василиска, пропитанной зельями, я сделал новую оплетку для рукоятки и ножны. Самое забавное, что, по совету Медичи, выделывать кожу этого змея надо в его же яде, другие реагенты просто не сработают. Кожа же работала и как изолятор, так что я смог убрать получившуюся саблю в свой пространственный карман, а то, боюсь, пришлось бы таскать ее с собой. Именно в этот момент я, постоянно откладывая ритуал привязки метаформы, был готов. Если быть честным с собой, то я боялся. Всегда находилось какое-то дело. Даже сейчас я ищу себе оправдания, говоря, что надо сначала взять замок под контроль, что надо разобраться с яйцом василиска, диадемой Рейвенкло, Блэками, Малфоем, а также найти драконов для заселения Авейлона. Но так это можно откладывать вечно. Так что я спустился в Тайную комнату, наложил все возможные защитные и скрывающие чары, наделал побольше доппелей и принялся за работу. Ритуал был сложен, кропотлив и не терпел ошибок, так что до самого утра я его рисовал своей кровью и несколько раз перепроверял. Выложил пару туш коров для преобразования. После этого пришел черед сгущенной черной крови акромантула, ярко красной с серебром Хаято, зеленой Доротеи, а также привычного красного цвета крови оборотня, дракона и василиска. До активации и подключения к источнику Хогвартса нужно было сначала активировать ритуал, на что ушла половина моего резерва. После этого я запел катрен на латыни, и передо мной появилась полупрозрачная фигура… меня. Только внутри виднелись два сердца и иное строение органов. Фигура влетела в меня, изменяя изнутри, и я не сопротивлялся этому. Ощущения были такие же, как при смене формы метаморфизмом, только насильно. Дальше в меня начала вливаться энергия, подсвечивая все изменения, а капли крови, поднявшись в воздух, тонкими иглами впились в мое тело. И вот тут я заорал, так как концентрированная кровь сильных существ будто изнутри начала сжигать мое тело. Только разве что кровь Доротеи не причиняла боли. К этому подключились ментальные удары как при поглощении душ, но что за бред? Я же души не поглощаю! Сначала на меня нападал оборотень, но он был слаб против ментального мага. Потом акромантул, силен инстинктами, но глуп. Потом дракон, который вначале хотел меня сожрать, подавляя своей волей, но потом будто узнал и ослабел настолько, что я смог его победить. Потом пришли Доротея и Хаято, они просто улыбнулись и вошли в мое тело. Последним был василиск, который сразу же напал, пытаясь меня сожрать. Но был он какой-то блеклый и прозрачный, поэтому пусть и не без труда, его я тоже победил. Я облегченно выдохнул. Вот только ритуал и не думал прекращаться, круг светился все ярче и ярче, коровы были уже полностью поглощены, как вдруг, помимо моей воли, со мной слилась вторая моя ипостась — форма вейлы, измененная в боевую. Вот о чем предупреждал Хал — непредусмотренный эффект. Ведь форма вейлы ближе к оборотничеству, чем метаформе, и связана с кровью, в которую сейчас вливается столько энергии, что всему Хогвартсу на год хватит, как мне кажется. Даже мана в воздухе светиться начала. «Благо, хоть остальные формы не потянуло», — подумал я, теряя сознание и оставаясь подвешенным в воздухе ритуалом. А то быть петухом мне не хотелось бы.