Till we have faces

Холодная вода, накрывшая Элио с головой, остудила его пыл. Живот стянулся в неприятных ощущениях, и на минуту ему показалось, что он сейчас умрёт. Он проплыл несколько метров — не смотря на холод, ему хотелось привыкнуть. Вынурныв, он громко вдохнул, отчаянно цепляясь за воздух. Явно не рассчитал сил. В голове промелькнула мысль о том, что ему стоит перестать курить. Ни к чему хорошему это не приведёт. Прохладный воздух раннего утра шелестит кроны деревьев, и они слегка покачиваются. Жизнь вокруг постепенно просыпается. На лице Элио расцвела беззаботная улыбка и он прикрыл глаза, переворачиваясь на спину и принимая позу морской звезды. Солнце ещё толком не взошло, и поэтому он не сразу отреагировал на тень, которая образовалась над ним. — Заболеешь, — слегка хриплый голос заставил покрыться его мурашками. Если бы Элио сказал, что Оливер его не возбуждает, то соврал бы самому себе. Никогда его так не привлекал аспирант отца. В нём было что-то, чего он отчаянно желал сам — прототип Американской мечты и тоска по месту, в котором давно не был. Он открыл глаза и встал, слегка покачиваясь — от позы, в которой он лежал, у него закружилась голова. Волосы прилипли к лицу, и он их поспешно убрал, слегка краснея. — Я не болею, — парень улыбнулся. Из этого разговора уже ничего хорошего не получалось. Мужчина, стоящий перед ним, на всякий случай отошёл на пару шагов назад. — Ты весь мокрый, — Оливер приподнял бровь, пытаясь сделать грозный вид. Парень хотел поддразнить его, и напомнить, что они поэтому и приехали купаться, но не стал. — Пойдём, — Элио направился к берегу, оборачиваясь, чтобы быть уверенным, что Оливер пошёл за ним. *** Их ноги лежали рядом друг с другом, слегка касаясь — накаченные, загорелые и слишком худые, бледные, практически фарфоровые. Элио прижимался голой спиной к дереву, с книгой в руках. Мужчина, облокотившись на дерево напротив, иногда прикуривал сигарету. Он слушал древнегреческий миф об Амуре и Психее, написанный Кларком Льюисом. Когда Элио узнал, что Оливер никогда не слышал об этой истории, то отчаянно разразился терадой о том, что он просто неотесанный дурак, который не читает ничего, кроме книг об археологии. — «... Я вернулась к реке и кое-как перебралась на мой берег. И тут ночная тень легла на всю долину», — Элио затих и слегка потянулся. Он не хотел нарушать идиллию и хотел дать Оливеру возможность переварить пятнадцатую главу. Это была его самая любимая часть. — Оруаль очень эгоистична, ты так не считаешь? — Оливер отпрянул от дерева и подал сигарету парню. Он задумчиво смотрел на книгу, лежащую на коленях Элио. — Почему ты так думаешь? — мальчишка слегка наклонил голову, принимая сигарету и вдыхая никотин. Он выпустил дым изо рта, продолжая смотреть на Оливера. Внезапно, его мнение стало очень важным для Элио. Он не думал об этом раньше в таком ключе — Оруаль пыталась спасти сестру, пусть даже и считала, что та была не в себе. — Она говорит о любви к сестре, но не замечает собственного лицемерия. Она не может смириться с фактом, что сестра выросла и уже не тот милый ребёнок, — Оливер произносит это неуверенно, не смотря на Элио. — Любовь, это когда мы принимаем всё, что принадлежит и случается с этим человеком. Оруаль не может отпустить и её разум просто затемнён ревностью. Элио смотрит на мужчину с открытым ртом. Он никогда не верил в его сентиментальность, и временами вообще сомневался, что Оливер был готов так серьёзно воспринимать попытки Элио вовлечь мужчину в свои интересы. — Но ведь она желает лучшего для сестры, и твёрдо уверенна в том, что та бредит, — Элио видит возможность наконец-то обсудить это с кем-то и высказать свою точку зрения. Он не хотел разговаривать с родителями, потому что это наверняка вышло бы в какой-то поучительный урок. С Марцией ему стало бы неловко говорить на тему чувств и любви. Оливер был единственным человеком, с которым он чувствовал себя достаточно комфортно. — Мы все желаем лучшего для тех, кого любим, разве не так? — ответ, казалось бы, прост. Это было очевидно, но Элио растерялся. Он не был так уверен. — Я не знаю. Я вообще не знаю очень много о любви, — признался он честно. От той точки зрения, которую он хотел высказать мужчине, не осталось и следа. — А я думаю, что знаешь, — Оливер положил руку на голень Элио, и мальчишка сначала дёрнулся, но потом расслабился. Он наблюдал за пальцами мужчины, не отводя взгляд. Его кожа покрылась мурашками, пока пальцы Оливера надавливали на чувствительные точки. Было хорошо, и Элио откинулся назад. Он посмотрел прямо на Оливера. Они ещё не знали, к чему приведёт эта недосказанность и напряжение между ними. Им не хотелось знать. Сейчас, в тени деревьев, ранним итальянским утром, эти двое упивались друг другом. И для этого не было обязательно целоваться или заниматься любовью. Для них было достаточно того, что было сейчас. Шершавые, но такие нежные пальцы на голени и пронзительный взгляд, на котором смешались желание, недоверие, и ещё тысяча других противоречивых эмоций.