Перелетная птица

Зевран рвался обратно, но за неделю туда и неделю обратно ответа от Кэссиди так и не пришло. Даже хуже. Занятая им комната встретила легким беспорядком и черными перьями, рассыпанными по всей комнате. Обломанными к тому же, что можно было заметить, медленно и осторожно продвигаясь, чтобы не нарваться на ловушки. В итоге, никаких ловушек. Только последний сюрприз на подоконнике — труп птицы. Обезображенный, но не настолько, чтобы Зевран не признал в нем своего ворона. Уже по перьям было ясно, что дела плохи, но ворон завершал картину. Птице свернули шею, специально еще сломали крылья и принесли обратно ему. Зная, что ее хозяин остановился здесь. Письма при нем не нашлось, так что оставалось только гадать, перехватили уже после доставки или до. Можно было порадоваться своей предусмотрительности (всё-таки ни он, ни Кэссиди никогда не подписывались своими именами), если бы дела не оказались так плохи. В конце концов, это не только уничтожение его связующего с Кэссиди — а отправлял его Зевран только к ней последние разы, Бертрандо же писал исключительно Веласко, — но и намек ему. Что его нашли. Что он не самый умный. Араннай готов был поклясться, что они тоже не самые умные — его тайник, например, они так и не нашли, птичья клетка так и стояла под кроватью нетронутая, тогда как тот стул, в ножке которого он тогда нашел полость, сломанный валялся на полу у стены. Пальцы покалывало, так и подмывало схватить кинжалы и парочку склянок, броситься уже отсюда, в Башню Бдения, к Кэссиди — как бы Зевран не заглушал, внутри горела тревога, что с ней могло что-то случиться. Глупая, бесполезная тревога, за Командора ли Серых Стражей волноваться, но всё равно. Оставалось только выдохнуть и пойти спросить, не было ли кого подозрительного и даже просто незнакомого поблизости, не проходил ли кто мимо его комнаты. И снова разочарование — оставшиеся Вороны и вправду бесполезны, даже не заметили ничего. Сильнее, чем сейчас, ему еще никогда не хотелось завершить наконец эту миссию.

***

На встрече с Иниго — в той же таверне, тем же составом, их тут так, наверное, и запомнить недолго — Зевран ничем не выдавал своей напряженности, пока сбежавший Ворон разглядывал спасенные припасы с удовлетворенным видом. — Да, — Иниго похлопал по сумкам с довольной улыбкой. — Остальным сумкам не повезло, да? — Там были те твари, — скривилась Равена, снова дернувшись. Мылом о нее пахло на километры, словно после возвращения она собиралась вся им пропитаться. От ее отвращения Иниго улыбался еще шире, еще безумнее, явно наслаждаясь ее реакцией. Пренебрежением в голосе можно было поделиться еще с пятерыми: — Вот и вы познали всю тяжесть миссии Серых Стражей. От сочувствия к нему Зевран почти цокнул. Вы только подумайте, насколько же всё должно быть плохо здесь, чтобы местные Серые Стражи преисполнялись такой пафосностью и торжественностью! Если бы он не знал, подумал бы, что это они вот Архидемона убили, с Иниго во главе. — Теперь с вас вся информация, — проговорила Камилла, но Араннай услышал, что она едва зубами не скрипела. Даже интересно, как бы быстро с него слетела эта хвастливость, окажись он на полях сражений пятого Мора? Даже его сейчас раздражала эта гордящаяся своей значимостью поза. — Нет, — расплылся в безумной улыбке Иниго, — еще не всё. Сзади него послышались возмущенные выдохи. Коллективные. Чьи там конкретно какой громкости были, Зевран даже не стал пытаться выделить. Его интересовала только миссия. После нее наконец можно вернуться. Иниго поиграл своей кружкой, едва не расплескивая всё пойло — что там было, даже знать не хотелось, — хотя он точно не был пьяным в начале их встречи, чтобы вести себя так сейчас. От его нелепой попытки потянуть время становилось тошно даже ему. Словно они его личные мабари на поводке. И от этих ассоциаций Зевран тоже хотел вздрогнуть. Когда только успели въесться в него, не так же много времени провел в Ферелдене? Чувство, что это Араннай та птица, которой отдают команды, до этого держа связанным, не отпускало. Раздражало. Или что обломали перья и сломали крылья не его ворону, а ему самому. — Что еще? Тон он пытался сделать как можно безразличнее, но Иниго словно не Страж, чей символ грифон, а самый настоящий стервятник уловил это, словно добычу. Но уже через минуту на всю горесть Иниго, Зевран растянулся в ухмылке. Иниго-Иниго, какая жалкая попытка взять контроль над ситуацией. Иниго вздохнул, потирая виски одной рукой, другой же что-то вытягивая из закром формы Стража: — Вот здесь, — он положил какой-то почти замызганный листок на стол, — имена некоторых его покровителей. Кто такой этот он, никому из присутствующих пояснять не надо было. Впрочем, никого и не волновали ни его личность, ни его имя, только звание лидера Воронов, которое они хотели у него отнять, ничего больше. — Вы же любите удостоверяться, — ухмыльнулся Иниго, возвращая как свои руки, так и всё свое внимание кружке с дешевым пойлом — Зевран едва удержался, чтобы не заткнуть нос и не поцокать, как низко тот опустился, — которую поставил на стол рядом с собой, пока доставал листок. Араннай забрал бумагу кончиками пальцем и, быстро просмотрев — всего-то пара имен, — передал ее Веласко. Иниго с довольным видом потягивал это свое что-то вонючее из кружки. — Вам же, — продолжил он, облизнувшись, — надо сопроводить меня на встречу Стражей. Для поддержки. — Стражам? Закрытому ордену? — скептично повторил Веласко. — Для поддержки, — повторил Иниго, делая вид, что он и отвечает, и одновременно игнорирует все его возражения. — Дороги в Вал Шевин не безопасны. Птице, которой чувствовал себя Зевран, резко дали свободу. Все вырванные перья отросли обратно, сами собой восстановились крылья, радость эта заглушалась только еще сильнее забившейся тревогой. С чего бы Стражам?.. — Всего лишь немного побыть там, поддержать нас. Стражей здесь мало, смех над нашим количеством нам ни к чему. Максимум, парочке предателей горла поперерезывать, всё исключительно ради мира. Уже по его безумно растянутой на губах ухмылке было видно, что всё слишком непросто, чтобы в это лезть. Птица и еще сильнее поднявшая голову тревога (которую можно было бы даже назвать инстинктом самосохранения, не будь он убийцей) расправили крылья, готовясь взлететь. Остальные перешептывались сзади, их аргументы были одинаковы — всё это было чересчур подозрительным. — Иначе, — протянул Иниго, — ничего больше не получите. Нико хмыкнул. Сейчас они все, наверное, думали об одном и том же: как простая добыча информации превратилась в это? Все эти Вороны, кроме Веласко и Зеврана, были юными и практически неопытными. А добыча информации и «поддержка» кого-либо стоили по-разному. — Мне правильно понимать, что вы не хотите узнать о самых слабых местах моего бывшего мастера? — Иниго допил и отошел к окну, смотря на улицу, но и не открывая им спину. — Или той ерунды, что я уже вам дал, достаточно? А вы казались такими серьезными… Здесь и правда было, о чем подумать. Иниго в отчетах, которые Бертрандо дал Зеврану в самом начале и самим этим Воронам, представлялся глупым беглецом, едва унесшим ноги от расправы, чудом спасшимся парнем, испуганным настолько, чтобы бежать к Серым Стражам, дорожившим своей жизнью достаточно, чтобы не желать с ней расставаться. Такого Иниго был бы сущий пустяк запугать и получить информацию в самые краткие сроки. Настоящий же Иниго неприятно удивлял своей манипуляторской натурой (Зевран, не знай Серых Стражей и их работу, был бы уверен, что то его исчезновение ранее, перед самим прибытием Аранная, было наверняка им же и подстроено, когда тот почувствовал слежку), опытом, чрезвычайным упрямством и уверенностью в себе. Если бы от него не зависели получение информации и возвращение к его Серому Сражу, Зевран бы первый снял шляпу его мастерству. Мастерству, что заставило их оказаться перед таким выбором. Да, источники дохода и имена секретных помощников важны, но не критично, как информация о самых слабых местах. Вот последнее могло принести им разгромную победу, остальное лишь оказать посильную помощь. И сам Иниго это превосходно понимал. Вся эта затея выглядела крайне и крайне подозрительно и ненадежно, вмешиваться в чужие внутренние войны, когда тебе толком даже не платили за это, но… — Кто бы мог подумать, взрослый член ордена, а так боишься встречи с другими Серыми Стражами, — усмехнулся Зевран. — Упрямство как у маленького мальчика. Ну ладно, так и быть, взрослые дяденьки проводят тебя. К чему выделываться, когда во всех аргументах за и против присутствовало одно большое, перевешивающее всё «но»: там, где Серые Стражи, был шанс встретить Кэссиди. Помочь ей и получить помощь от нее. Узнать, как она, и объясниться. Успокоить наконец свою тревогу от всех этих мутных речей Иниго. Просто Зевран никогда не признался бы остальным Воронам, что был согласен в первую же минуту.