Есть, что терять

В янтаре глаз отражалось рыжее пламя, стремительно пожирающее все вокруг. Дым щекотал ноздри, затрудняя дыхание, пепел оседал на одежде белой пылью, острый слух резали пронзительные человеческие крики. Чужая кровь не просто покрыла его руки по локоть. Количества жертв, которые пострадали по его воле, было несоизмеримо велико. Пекинская Утка сжал трубку в руке и, затянувшись, выдохнул облако парализующего дыма. Оставалось лишь уйти, оставив это место на растерзание ревущей огненной стихии, контролировать которую невозможно. – Все? – тихий голос Юйсян был едва различим на фоне шума, вызванного пожаром. Девушка задумчиво оглядывала документы, которые успела добыть из библиотеки, и сейчас сжимала в руках. – Все, – его голос несколько охрип из-за дыма, но тон оставался невозмутимым. Сняв с носа монокль, Пекинская Утка протер линзу рукавом и коротко кивнул. – Тогда нам стоит возвращаться. Сейчас глубокая ночь, и Мастер начнет волноваться, если проснется и не обнаружит вас в доме. – Знаю. Я это прекрасно знаю.

***

Пекинская Утка привык оправдывать запах гари, впитавшийся в его одежду и кожу своими способностями. Он привык безмятежно улыбаться по утрам, а ночами сжигать заживо своих врагов. Он привык бережно опекать своих детей и своего Мастера, и жестоко расправляться с теми, кто представлял для них опасность. Наблюдая за тем, как Мастер в очередной раз смущенно отводит взгляд и неловко задевает рукой полку, Дух лишь качает головой, с улыбкой подпирая щеку рукой и оглаживая мундштук трубки пальцами. Этот человек ему был дороже всего, что у него есть. Чувства, которые Пекинская Утка испытывал, были для него в новинку. С тех пор, как его первый Мастер скончался, Дух отвык от того, что может быть кому-то нужен просто так, а не за что-то. И этот новый призыв после долгих лет жизни, наполненной убийствами, бизнесом, холодным расчетом и горячим пламенем стал не иначе, чем спасением для искалеченной души. Дети, которые нежились под ласковым солнцем, казались ему удивительно счастливыми. Наконец, его в жизни Духа появилось место для покоя. Однако, отказаться от мести он не мог.

***

– Разве ты хочешь этого? – в голосе Мастера чувствовалась тревога. Конечно, человек, призвавший его, не мог быть идиотом. А понять, из-за чего Пекинская Утка не спит ночами и пропадает из дома вместе со своими напарниками, было не сложно. Со вздохом проведя ладонью по чужим растрепанным спросонья волосам, Дух тяжело вздохнул. – Нет, - покачав головой и прикрыв глаза, пока в голове проносились воспоминания прошлого, Пекинская Утка отступил на шаг назад. – Но я должен. – Но… – Спи. Я вернусь утром, – поцеловав самое дорогое, что у него было, в лоб, Дух взял трубку с прикроватного столика и направился к выходу из спальни, не оглядываясь. Его уже ждали Юйсян и очередные последователи культа. За его спиной раздался тихий шепот, но он не разобрал слов. Или не захотел услышать, прекрасно понимая, что в любой момент может сорваться – и остаться здесь. В безопасности, где можно просто уснуть, сжимая в объятиях теплое тело, оставив позади запах гари и жженой плоти. Он действительно устал от убийств, сражений и опасности. Но у него просто не было выхода. И уже не потому, что жаждал отомстить. Не ради памяти о своем первом Мастере, не ради его исполнения его – о, Пекинская Утка давно был освобожден от тягот этого бремени. И уж тем более не из-за того, что ему могла понравиться подобная работа. Нет, он просто хотел оградить своего нынешнего Мастера от опасностей, которые нес культ. Хотел уберечь свой мирный быт. Свою семью. Свою любовь – это хрупкое и новое для него чувство. Если раньше он сражался из-за того, что потерял все, что имел, то сейчас он вступил на тропу настоящей войны как раз потому, что ему есть, что терять. И он любыми силами защитит то, что ему дорого.