Мы смотрим на мир одними глазами

— Никогда! Я запрещаю! Риса с пылающими щеками забежала в свою комнату и громко хлопнула дверью. Сказать, что хрупкая девушка была в ярости, значит ничего не сказать. Риса была в бешенстве. Подлетев к стеллажу с книгами, она пнула ни в чем не повинные полки. Послышался шелест бумаги, на пол посыпались книги, рисунки, фотоальбомы. Сделав круг по комнате, Риса снова пнула стеллаж, но падать было уже нечему. На глазах блестели злые слезы, маленькие кулачки сжимались, нога болела. — Ненавижу! — прошипела девушка, зная, что он ее обязательно услышит, — ненавижу, когда ты так делаешь! Такие же нервные шаги на кухне стихли. Услышал. Наступила мрачная тишина. Риса криво усмехнулась. Теперь больно не только ей. В глубине души шевельнулась жалость, что она своей гневной фразой расстроила папу, но обида еще была свежа, так что девушка упрямо вскинула подбородок. Ее всегда поражали некоторые его способности. Вернее с детства она к ним привыкла и принимала как должное, но в школе начала понимать, как ее отец отличается от родителей одноклассников. И дело даже не в том, что он лучше любого слышал, видел и реагировал. Он выделялся как волк среди собак. Папа на подобные замечания усмехался и говорил, что просто прошел военную подготовку. Риса мрачно посмотрела на бардак, который устроила. Мама будет ругаться, когда увидит. И скажет, что отец был прав. Эта фраза всколыхнула в душе поутихшую бурю. Девушка развернулась к стене и заколотила по ней кулачками. Хотелось что-нибудь разрушить, расколотить, порвать. Обычно в такие моменты папа приходил и останавливал буйство, но, видимо, она сильно его задела в этот раз. Руки теперь тоже болели. И эта физическая боль смешивалась с душевными страданиями, позволяя жалеть себя еще больше. Риса прислонилась спиной к побитой стене и медленно сползла по ней на пол. Разве родители имеют право так обращаться со своим ребенком? Разве она не человек и не может распоряжаться своей жизнью? Какое отец имеет право запирать ее дома, когда все друзья отправляются на съемный дом праздновать день рождения Ро Мина. Папа его на дух не переносил. Риса правда тоже была от него не в восторге. Каким-то шестым чувством он ей не нравился, но на этой вечеринке будут все ее настоящие друзья. Нельзя вот так просто запретить ей туда поехать. Это несправедливо. Девушка, болезненно морщась, стала дуть на разбитые пальцы. Она прекрасно понимала, что это не такой уж и серьезный повод для скандала. На самом деле ей очень повезло с родителями. Многие дети страдают от по-настоящему несправедливого отношения, многие вообще не имеют родителей, но... Но она хотела пойти на эту дурацкую вечеринку. Риса надулась и отопнула лежащий рядом листок бумаги. От резкого движения он перевернулся. Оказалось, это была фотография. Альбом рассыпался. Девушка отвернулась, чтобы не видеть того, что натворила. Она еще не достаточно настрадалась, чтобы начинать убираться. Представив, как одноклассники будут отрываться всю ночь в загородном доме, Риса чуть не расплакалась. И ее туда не пускают только из-за обострившейся заботливости отца. Да, иногда он просто перегибал палку. Вот как сейчас. Девушка неохотно посмотрела на валяющиеся книги. Мама скоро вернется и будет долго отчитывать. Еще один скандал Риса просто не выдержит. Все еще сидя у стены, она подняла выпавшую фотографию. Там были они всей семьей. Мама, папа и Риса. Счастливые, улыбающиеся. — Вы рады, только когда я послушная, — пробурчала девушка, — вы забываете, что я тоже могу чего-то хотеть. Вы за меня и мое будущее выберете? Все будете за меня решать? Что хорошо и что плохо? На кухне царила тишина. Это был односторонний разговор. Иногда способности отца играли Рисе на руку. Она могла высказать все свои недовольства, не слыша ответов. Девушка продолжала рассматривать фотографию. Они с мамой почти точные копии. От папы ей достались только серые глаза. Вот ведь. Мы смотрим на мир одними глазами, но почему-то с разных сторон. Риса потянулась к фотоальбому и стала рассматривать фотографии, засовывая их на место. Родители не слишком хорошо относились к цифровым фото, всегда их распечатывали, говорили, что память надо трогать, иначе это просто картинка. Теперь Риса их понимала. Прикасаясь к гладкой плотной бумаге, она будто прикасалась к тем событиям. Вот больница. Риса с кругами под глазами лежит под капельницей и измученно улыбается. Папа, не спавший всю ночь, дремлет в кресле и держит ее за руку. Она тогда чем-то сильно отравилась. Мама была в командировке, и все тяготы больного ребенка легли на его плечи. Мама, бросившая все дела и примчавшаяся в больницу, застала их в таком положении и запечатлела на фотоаппарат. А вот выписка из роддома. Папа такой смешной, со странным выражением на лице держит на руках маленький сверток. Такое чувство, что он боится даже вздохнуть. Вот новый год. Наряженная елка, подарки. Бабушка с дедушкой дарят Рисе шоколадного зайца. Вот папа на работе. Такой строгий и серьезный. Он глава отдела безопасности в школе. Вот папины сослуживцы, дядя Тао и дядя Такео. Все трое улыбаются, расслабившись на широком диване. Вот суперсексуальный директор Ли в своем кабинете. Сидит за столом, прикусив дужку очков. Вот молчаливый дядя Рей. Риса так и не поняла, чем он занимается по жизни. Снова семейные фотографии. Вот они в парке аттракционов. Мчатся с мамой на поезде. Вот зоопарк. Тигры как-то странно косятся на папу и чуть ли не шипят на него. Вот первый велосипед Рисы и почти сразу первый перелом руки. Она захотела съехать на велике с лестницы. Вот папа разрисовывает гипс и рассказывает смешные истории, чтобы Риса больше не плакала. Вот они вместе готовят. Кулинарный шедевр вышел слегка подгорелым, но вкусным. На заднем плане разгромленная кухня и гора немытой посуды. Вот он играет в компьютерные игры с компанией ее друзей. Вот снова бабушка с дедушкой на одном из дней рождения Рисы. Дарят огромного плюшевого медведя. Сама Риса меньше игрушки и почти не может ее нормально обнять. Фотографии наводят на странную мысль. Нет ни одного снимка с родителями отца. Риса вспоминает, как дядя Такео однажды обмолвился, что папа никогда не знал своей семьи. Он потерял память, не мог вспомнить даже своего настоящего имени. Наверное, это страшно. Не знать, что тебя когда-то любили. Риса погладила фотографии. Что было бы с ней, не знай она своих родителей? Потерять их стало вдруг так страшно. Да, папа бывает слишком внимательным. От него не скроешь запах первой попробованной сигареты. Или парня, которого хотелось поцеловать. Он чересчур резко реагирует на все, что способно причинить Рисе даже малейший вред. Но у него есть на это причины. Серьезные причины. Он знает, каково это, быть совершенно одному. Риса тяжело вздохнула. Обида не исчезла, но стала какой-то далекой и неважной. Неужели из-за глупой вечеринки надо ссориться с отцом? К тому же там не будет ничего такого, чего она не видела. Девушка, нацепив недовольную мину, вышла из своей комнаты и зашла на кухню. Отец, сложив руки на груди и прислонившись к стене, вопросительно посмотрел на нее. О да, тяжелый характер ей тоже достался от него. Риса легко скопировала позу отца и долго молчала. Два одинаковых стальных взгляда скрестились, никто не собирался уступать. Рисе вдруг стало смешно. — Значит, чтобы вести художественный кружок в школе я достаточно взрослая, а чтобы пойти на вечеринку с друзьями — нет? — Это разные вещи. — Конечно, разные. Там будут мои друзья, которых ты знаешь. Почему тогда ты против? — Мне это не нравится. Риса уже снова начала заводиться, но тут ее отец добавил: — Лучше съезди на выступление той группы, которая тебе нравится, с друзьями на выходных. — Ты отпускаешь меня в поездку на ночь? — не веря ушам, переспросила Риса. — На ночь?! — Ловлю на слове! — радостно подпрыгнула Риса, ее отец поморщился. Девушка почти выскочила из кухни, но обернулась и сказала: — хорошо, что мы смотрим на мир одними глазами.