Поймай меня, если сможешь.

Он рывком кинулся на меня и повалил на взбитую, идеально застеленную кровать. Себастьян был очень ловок и ему не составило труда поймать меня, едва ли успевшую дёрнуться от него в сторону. С губ сорвался рваный выдох-полустон. Я извивалась под ним, как сильная рыба, борясь за свою жизнь: с таким же успехом можно было пытаться оттолкнуть стену. Он сложил мои руки крестом мне на грудь, воссел на меня верхом, надавив не всем своим весом, иначе он тогда запросто сломал бы мне рёбра, а всего лишь слегка вдавив меня в матрас, и стал ждать, пока я выбьюсь из сил и успокоюсь под ним. Я кричала, чтобы он немедленно отпустил меня, постепенно скатываясь до низменных оскорблений. Голос надрывался, я использовала всю свою гибкость, которую позволяло моё тело, но Себастьян даже не шелохнулся, я не могла на него смотреть. Ещё пару раз попытавшись столкнуть его ногами, что, конечно же, не сработало, я замерла, тяжело дыша, стиснув зубы. Лёгкие саднило, как после марафона. Каждый волокон мышц во мне был напряжён. Застыв на несколько секунд и отдышавшись, я со всей силы, что была, вцепилась зубами в руку Себастьяна. На языке появился мерзкий металический привкус, но должного эффекта это не произвело. Демон не среагировал вообще никак, он не чувствовал боли. В этот момент меня прошиб всепоглощающий ужас. Себастьян мог сейчас сделать со мной всё, что угодно, и я никак не могла защитить себя. Так, после двадцати минут бесполезных барахтаний под демоном я затихла. Моя грудь вздымалась от слишком частых вздохов, меня захлёстывало негодование и собственная беспомощность в данном положении. Он улыбался краешком губ. Он легко подхватил меня и удобнее переложил вдоль кровати. Я снова предприняла попытку высвободиться, но тщетно. Он свёл мои руки над головой и я почувствовала, как мои запястья опоясывают жёсткие волокна ткани. Задрав голову, чтобы убедиться в своём проигрыше, я обнажаю свою шею перед демоном и это огромная ошибка. Он, обняв меня на уровне груди, мягко сложив свои ладони на моих лопатках, невесомо, дьявольски нежно коснулся губами моей распалённой кожи. Он осыпал мою шею любовными поцелуями, словно лепестками роз, легонько покусывая, и так нежно, с таким сладостным желанием, что я волей неволей получаю удовольствие. Я выдыхаю, зажмурившись. Чувствую эти поцелуи ментально, словно прорезы, мне душевно больно и стыдно, глаза щиплет и из уголков катятся слёзы. Он бережно гладит мою спину, заставляя выгнуть поясницу, аккуратно кусает грудь через одежду, даря манящее наслаждение вожделения и против воли моё тело отвечает на нежные ласки. Я всхлипываю и всхлипы эти скорее напоминают скулёж. Я чувствую себя жалкой. 
       Себастьян задирает футболку, открывая своему взору белый бюстгальтер и буквально впивается своими сухими и мягкими губами в чувствительную кожу, оставляя синяки на моей груди. Его руки, чёрные ногти едва-едва царапают, гладят, сжимают. Под рёбрами отчаянно бьётся сердце, сдавленное страхом. Он целует меня везде: живот, выше, ниже... Демона начинает распирать желание и моя одежда ему только мешается. Он прерывается, когда я наконец получаю глоток воздуха и открываю глаза. Он тянет руку в пиджак и через секунду надо мной сверкает серебро. «О, боже.» — думается мне. Себастьян уверенно прикладывает нож к моей сонной артерии и я чувствую как жилка на моей шее двигает прижатый к ней металл. Мне страшно, страшно настолько, что меня пробивает дрожь. Неожиданно Себастьян отнимает столовый прибор от моей шеи и я резко вздыхаю, потеряв дар речи. Он оттягивает футболку и подставляет под неё лезвие ножа. Я не вижу, слышу треск ткани и истошно и отчаянно кричу: — Нет! — Закашлявшись от резкого вздоха. В пару умелых взмахов я остаюсь абсолютно ногая и только и могу что шептать: «Нет, нет, не надо...» Себастьян, бросив нож куда-то рядом, с безумным желанием припадает к моей обнаженной груди и я, снова бережно обнимаемая, таю в его руках. Сопротивляться сил больше нет. Мне страшно, стыдно, больно от нежных ласк и я готова даже умереть, лишь бы не чувствовать его мягких, гладких рук. Он поднимается вдоль моей шеи и закусывает мочку уха, от чего меня пробирает судорога и сладкое тягучее чувство, внизу живота, подогревает мою кровь. — Не надо... — прошу я шепотом, сквозь слёзы. Себастьян обнимает меня одной рукой, а второй, мягко касаясь кожи, спускается ниже, в пах. Я бедром чувствую его физическое возбуждение и меня снова бьёт дрожь. — Прошу, Себастьян, не надо, отпусти... — Я едва хнычу, сглатывая скопившуюся слюну. Себастьян забирается пальцами левой руки мне в рот, оттягивая щёку, заставляя скулить, и нежно оглаживает половые губы внизу, слегка касаясь клитора, и я просто теку от наслаждения. Сквозь землю провалиться хочется, в самый ад. Хотя я сомневаюсь, что там было бы лучше. Его ловкие пальцы оттягивают кожу малых половых губ и он осторожно проникает во влагалище, растягивая меня. Я слегка дёргаюсь в его руках, выкручивая себе запястья со стонами «Нет, нет, умоляю, не надо, пожалуйста!». Он лишь прижимает меня к себе, целуя за ухом, шепча мне в успокоение за шею. — Разве я сделал тебе больно? Тебе ведь нравится, не сопротивляйся. — в перемешку с поцелуями и посасывая мочку уха, говорит демон. Я успокаиваюсь и расслабляюсь. Слёзы льются ручьём и я начинаю отчаянно плакать. — Ш-ш-ш, — успокаивает Себастьян, — отдайся мне. — Нет, — Сквозь стон наслаждения, которое он нежно вытягивает из меня своими пальцами, играя во мне, говорю я, — нет, отпусти, пожалуйста, отпусти, — он задевает точку «g» и я теряю голос, связки максимально расслабляются, — если в тебе есть хоть что-то человеческое, отпусти...       Я даже не плачу, я скорее едва шевелю губами, но точно знаю, что Себастьян меня слышит. Я буквально задыхаюсь от отчаяния и вдруг... Я чувствую холод внизу, между ног. Он убрал руку. Пропало и ощущение его губ на моей шее. У меня совсем нет сил, но я сопротивляюсь усталости и желанию провалиться в вечный сон. Поворачиваю голову, чтобы взглянуть на Себастьяна. Его глаза мерцают огнём. Вертикальные зрачки сужены, что их почти не видно, в полумраке комнаты они сияют красным мрачным светом. У меня нет сил переспросить его. Он поднимается со своего места и садится на колени передо мной. Я вижу как он сосредоточенно опускает взгляд и придвигается ближе к моему лицу, опершись одной рукой на спинку кровати, а другой справа от моей головы. Он поднимает свой взор и тщательно изучает меня. Мои губы трясутся от страха, щёки давно мокрые от слёз. Мы долго смотрим друг другу в глаза. Внезапно я ощущаю, как мои измученные запястья освобождаются от оков верёвки. Я уже почти поверила в его милосердие, когда он резко замахнулся и, вложив в силу удара всё своё желание обладать мной, очень больно хлестнул меня ладонью по лицу. 
 
       Всё произошло молниеносно: он ударил меня снова, рывком повалив с кровати, усадил меня на колени, больно стукнув об пол, и, с щелчком пальцев, стал передо мной обнажённым. Я зажмурила глаза от боли, когда он схватил меня за волосы и накрутил длинные локоны на свою ладонь. Я непроизвольно открыла рот и он, зажав мою нижнюю челюсть, вставил мне свой член в рот. Не особо заботясь насколько я могу его проглотить, он в быстром рваном темпе начал трахать меня в глотку. Я едва могла вздохнуть. Попеременно он продолжал бить меня по лицу, рёбрам, выбивая воздух из лёгких. Действо продолжалось недолго. Удовлетворившись моим испугом, он, перевернув лицом вниз, закинул меня на матрас и приложил головой об спинку кровати. Я потеряла связь с реальностью. Нет, я была в сознании, это была дезориентация. Я чувствовала, как он заломил мне руки за спину, как резко вошел в меня, не давая мне возможности привыкнуть, и начал лихорадочно вдалбливать меня в этот грёбанный матрас. Кажется он вывихнул мне плечо. Я чувствовала как он держал мои заломленные руки одной ладонью, а второй подхватил под шею и запрокинул мне голову назад так сильно, что мне нечем было дышать, и вколачивался в моё уставшее тело, не способное к сопротивлению, словно животное. Он трахал меня так быстро и наваливался всем своим весом, из-за чего совсем скоро сломал мне таз. Поясницу прожгла адская боль, а он, наверняка зная об этом, начал насиловать меня с ещё большим остервенением и наслаждением. Оставалось только желать, чтобы он сломал мне ещё и шею и весь этот кошмар закончился бы, но дикая сука слишком хорошо рассчитывала свои силы, не давая мне проваливаться в бессознательное состояние. Я кричала так громко, что давно должна была порвать связки. С каждым новым толчком во мне что-то умирало, рвалось и я теряла частичку себя.
       Спустя какое-то время голоса почти не осталось. Вот он уже перевернул меня на спину, сложил ладони на моей шеи, играя с удушением, и с новой силой начал вбиваться в моё изломанное тело. Я глотала воздух отключаясь, но терять сознание демон мне не давал. Когда он дошёл до апогея удовольствия, то обнажил свои клыки и вонзил их в моё плечо. Сустав пронзила неистовая боль и я раскрыла рот в немом крике. Демон поднял меня, приведя нас обоих в сидячие положение и жадно вкушал мою кровь. Горячая, она, обжигая мою кожу, струйкой стекала по моей спине. Сидеть было невыносимо больно, я даже не сидела, а скорее лежала на нём. Каждую клеточку моего тела пронзало лезвие бритвы и это было невозможно стерпеть, кроме боли больше ничего не осталось. Она заполнила меня полностью. Спустя какие-то мгновения, Себастьян с причмокивающим звуком оторвался от меня и умиротворённо взглянул на то, как я угасаю. Измождённая, сломанная телом и душой, я была готова к тому, чтобы меня поглотили. Снова обнажив свои клыки, демон оказался очень близко к моему лицу. Я безвольно пала у него на его руках и прощалась с жизнью, он вот-вот забрал бы мою душу. — За что?.. — одними губами произнесла я. Он даже не потрудился ответить. Будто растягивая удовольствие, он смотрел на мои слёзы, что застлали мне глаза. Они покрывали всё моё лицо вместе с мокрыми от пота волосами, которые он аккурат, любовно убрал. Слюна капала с моего рта и, облизав мою щеку, он припал к моим губам, вторгаясь в мои уста своим языком, обхватив мою шею ладонями, слегка придушив. В груди сильно защемило. Это не был сладостный поцелуй смерти, предвещающий забвение. Сил биться в истерике не было, но ощущения были такие, будто меня выжигают изнутри. Он так легко завладел мной, играючи манипулировал и насаждался игрой в кошки мышки. А я ведь никогда не задумывалась о том, каким будет конец. Неужели всё кончится вот так? Где-то на границе сознания мелькнуло неистовое желание защититься. Это инстинкт самосохранения, не иначе. Демон пожирал мою душу, а я думаю о том, что хрен ему чего я отдам. Собрав всю человеческую волю, что дана нам всем при рождении, я смыкаю зубы на его мерзких, мягких губёшках и деру в сторону, что есть сил.       Кажется в этот раз ему всё же больно, или мне так только кажется, но от неожиданности он отпрянул от меня и полностью порвал губу. Его собственная кровь закапала из раны густыми каплями, собираясь на моём животе. Он уронил меня на подушки. Пока он был в замешательстве я нащупала его же нож, который он так опрометчиво оставил на кровати. Схватившись за рукоятку где-то под подушкой, я, сплюнув кровь, позвала Себастьяна. — Душу мою, не получишь, мразь! Он должен был успеть меня остановить. Должен был по мере собственных демонических сил, но либо не захотел, либо действительно был слишком обескуражен. Я воткнула серебро себе в шею и провела от уха до уха. Сразу закашлявшись, подавившись воздухом и кровью, теряя сознание, я увидела, как Себастьян поймал мою окровавленную руку и выдернул нож. Он был приятно удивлён. Что ж, демон — 1:1. Кровь хлестала, как из трубы, с таким напором, что вскоре вся кровать была пропитана ею. Я уходила очень быстро, но всё же успела увидеть как он бережливо подхватил меня под спину и с улыбкой одобрения смотрел на то, как я умираю. 
       Нет, Себастьян Михаэлис. Люди не «всего лишь пешки». Мы сами выбираем свою судьбу и мы гораздо сильнее, чем ты думаешь. Его горькая улыбка было последнее, что я увидела, прежде чем провалиться в беспробудный сон.