О тепле и поцелуях

В задней комнате магазинчика Азирафеля было тепло и уютно. Она была небольшой, но помещалось в ней много полезной мебели, которая по стилистике, а, возможно, и по возрасту, была близка к самому началу двадцатого столетия. К примеру, здесь были три шкафа книг, выстроившиеся в ряд под стеной. Они выглядели затертыми и старыми, а один из них устало покосился на бок, прислонившись к своему соседу. Был еще деревянный стол с красиво вырезанными ножками, по которому было видно – им пользовались часто и продуктивно. Об этом свидетельствовали круглые следы от кружек кофе на его столешнице и несколько пятен иного, более загадочного происхождения. По обе стороны от стола стояли два мягких, просиженных стула, частое использование которых так же не подвергалось сомнению. Был еще один стол, более темный чем остальная мебель – письменный. При взгляде на этот стол вспоминаются все самые лучшие книги, которые вы когда-либо читали в своей жизни. Он был уютным, и в то же время контрастировал с остальной обстановкой, будучи темнее и выглядя благороднее. Под стеной напротив книжных шкафов стоял диван с потертой кожаной обивкой теплого коричневого цвета. Он выглядел вполне безопасным, но те, кто на него садился, были обречены – вставать не хотелось больше никогда. По обоим бокам от дивана стояли две небольших тумбочки, на которых опустили плафоны лампы. Под прямым углом к дивану, прилегая боком к одной из тумбочек, стояло старое скрипучее кресло, образуя таким образом мягкий уголок. Если бы у этого кресла был голос, оно бы постоянно ворчало и тихо возмущалось себе под нос. И еще был шкаф для посуды, стоящий под стеной ближе к обеденному столу. В нем хранились чайные сервизы, бокалы и вазочки для печенья, а так же чаи, кофе и даже выпивка – так, на всякий случай. При этом полы в задней комнатке были паркетными, обои – с незамысловатым орнаментом, а освещение – приглушенным и теплым. Такая комната казалась идеальной для пяти вещей. Во-первых, чтобы читать, потому как тут было тепло, удобно и достаточно настольных ламп, чтобы обеспечить себе приличное освещение. Во-вторых, для того, чтобы пить. Не обязательно спиртное – тут было прекрасно пить как глинтвейн так и чай, по тем же причинам – тут было тепло, удобно и, что немаловажно, – уютно. В-третьих, спать. Конечно, кровати тут не было, но… вы просто никогда не лежали на том диване. В-четвертых, чтобы писать, потому как именно в таких комнатах обычно и накрывает долгожданное вдохновение. И, наконец, здесь было просто замечательно сидеть в обнимку. Азирафель сейчас занимался двумя из вышеуказанных вещей. Он сидел на диване, укрывшись пледом, читал рассказы Артура Конан Дойла, и пил горячий чай. Сейчас ему казалось, что время остановилось, и ничто не может его потревожить. Внешний мир будто перестал существовать. Осталась только эта его маленькая задняя комнатка. Ангел улыбнулся, ловя себя на том, что думает о своем, уже минуты две, глядя на слово «загадочный». Действительно, у него сейчас было довольно загадочное состояние – некая идеальная смесь умиротворения, равновесия и ощущения правильности происходящего. Азирафель перевел взгляд на спящего рядом демона, укрывшегося другим концом пледа. Кроули не так давно пришел сюда с жизнерадостной улыбкой, абсолютно сухой, несмотря на дождь. Он заявил, что пришла весна, и за это стоит выпить чашку чая, или чего покрепче. Ангел аккуратно отбросил упавшую на глаза демона короткую прядь волос. Видимо, Кроули все же успел слегка промокнуть, так как обычно прямые волосы теперь забавно, но довольно привлекательно завились, а по обе стороны головы появились небольшие абсолютно симметричные завитки, напоминающие демонские рожки. Будто сам укладывал. Кроули нахмурился во сне и придвинулся ближе к ангелу, а затем уложил голову ему на плечо и удовлетворенно улыбнулся во сне. Азирафель ничего особо против не имел. Он просто вернулся к прочтению рассказа «Пестрая лента», наклонив голову так, чтобы при этом легонько касаться щекой волос демона – они были мягкими и приятными на ощупь. Спустя пару минут ангел понял, что сосредоточиться на книге у него не получается, и что мысли постоянно утекают в совершенно другое русло. Собственно, ему и читать-то не особо хотелось – скорее закрыть глаза и наслаждаться моментом тепла и спокойствия. Поэтому Азирафель отложил книгу на столик рядом с лампой и осторожно, чтобы не разбудить спящего демона, повернулся спиной к углу дивана, удобно облокачиваясь о мягкую подушку. Кроули будить не хотелось, а потому ангел просто постарался принять максимально удобную для обоих позу, а именно – приобнять демона за плечи и позволить ему дальше использовать свое плечо в качестве мягкой и теплой живой подушки. Кроули выглядел красивым, когда спал. Он не был беззащитен, как иногда это бывает с людьми, но в его чертах таилась хрупкая безмятежность, так редко украшающая его во время бодрствования. Азирафель улыбнулся и, поддавшись секундному порыву, аккуратно пригладил топорщащиеся завитки на голове демона свободной рукой. Тот поморщился и приоткрыл глаза, видимо, разбуженный этим прикосновением. Ангел поспешно убрал ладонь с головы демона и с его плеч, давая тому возможность сесть на диване прямо, если тот захочет. Но Кроули не захотел. Он только вздохнул и вновь закрыл глаза. - Все нормально, - тихо, с сонной хрипотцой в голосе сказал он. Ангел удивленно поднял брови. - Что, прости? - Все нормально, - немного громче повторил демон. – Можешь продолжать, если хочешь. - О. Азирафель моргнул, помедлил пару секунд, и аккуратно вернул руки на место. Левую - на плечи практически легшего на него Кроули, правую – на его шелковистые волосы. Затем он улыбнулся, глядя на расслабленного демона, довольно приподнявшего уголки губ. К ангелу, немного выведенному из равновесия пробуждением друга, потихоньку вернулось прежнее настроение, и он снова, уже не опасаясь потревожить, ласково зарылся пальцами в его шевелюру. Он провел рукой до затылка Кроули, и демон повернул голову, так что кончик его носа уткнулся в воротника ангела. Его очки слегка перекосились, но Кроули было, видимо, наплевать. Азирафель прикрыл глаза и опустил голову, касаясь губами кончиков коротких прядей. Он вновь пригладил топорщащиеся завитки в форме рожек и крепче обнял Кроули за плечи. - Азирафель? - Мм? – ангел прекратил гладить друга по голове, но и только. Ладонь его осталась лежать на шее демона. - Ты все ещё беспокоишься о том, что о тебе подумают Наверху? - М-м, - на этот раз Азирафель отрицательно качнул головой, проехавшись носом туда-сюда по волосам Кроули. Глаза ангела были закрыты, лицо – спокойно и безмятежно. После Апокалипсиса ему стало гораздо легче дышать без вечно устремленного на него взгляда Небес. Его бывшее начальство делало вид, что он не существовал, поэтому беспокоиться об их мнении смысла уже не было. Иначе он бы точно не стал обниматься с представителем Ада у себя на диванчике. Демон задумчиво молчал. Азирафелю думать не хотелось – только чувствовать. Чувствовать тепло друга – ну или немного больше, чем друга – в своих руках, мягкость дивана и подушек, теплый свет, едва различимый под сомкнутыми веками, и шерстяной колючий плед, которым оба были укрыты. Где-то за пределами магазинчика Азирафеля шел дождь, и его шум добавлял моменту вечернего приятного настроения. Кроули открыл глаза и, уперевшись руками в обивку дивана, приподнялся, чтобы посмотреть на ангела. - Я хочу тебя поцеловать, – сказал он тихо и серьезно. Азирафель осторожно поднял руку и аккуратно снял с демона сползшие очки, открывая взгляд, в котором была лишь собранная, уверенная честность. Демон чувствовал себя неуютно без привычной защиты стекол, ангелу это было известно. Поэтому он завёл ладонь за голову демона и улыбнулся. - Вряд ли что-то изменится, - сказал ангел, и аккуратно надавил ладонью на затылок демона, притягивая его ближе. Кроули выдохнул, будто задерживал дыхание, и послушно подался вперед, чтобы осторожно накрыть своими губами губы ангела, будто тот был сделан из тонкого фарфора, с которым нужно обращаться как можно аккуратнее. Азирафель закрыл ясные глаза и на выдохе приоткрыл рот, снова зарываясь пальцами в волосы демона – на этот раз двумя руками. Дыхание ангела было горячим, а губы – тонкими и податливыми. Кроули целовал их как можно медленнее и нежнее - сначала верхнюю, захватывая ее собственными губами, затем нижнюю, позволяя себе слегка оттянуть ее зубами – но только аккуратно, не причиняя боли, и тут же извиняясь поцелуем в уголок рта. Язык он в ход пускать даже не собирался, так как чувствовал, что этот конкретный поцелуй должен быть именно таким – мягким, воздушным, медленным и совсем не пошлым. Азирафель легко отвечал на него, ласково гладя демона по щеке кончиками пальцев и позволяя ему делать то, что захочется. Он доверял Кроули больше, чем кому-либо и знал, что это правильно. Просто знал. Этот поцелуй был тихим, почти целомудренным, и идеально соответствовал настроению вечера. Напоследок Кроули вновь просто прижался своими губами к губам Азирафеля, перенося вес на одну руку, а другой касаясь щеки ангела кончиками пальцев. Только после этого он отстранился, чтобы посмотреть на своего милого друга. У Азирафеля на щеках появился легкий румянец. Он еще секунду не открывал глаз, а когда поднял на демона взгляд, он лучился солнечным светом – почти что в прямом смысле – и такой же солнечной теплотой. Ангел улыбнулся и слегка наклонил голову набок, обводя кончиками пальцев очертания скулы Кроули. Демон прикрыл глаза и повернул голову, ловя ладонь ангела губами, касаясь ими сначала центра ладони, затем запястья. Азирафель улыбнулся мягче. Он аккуратно подвинулся, разворачиваясь спиной к подлокотнику и поднимая ноги, чтобы действительно лечь на диване. Кроули приподнялся, позволяя ангелу лечь на спину и вытянуть конечности, после чего устроился рядом, опираясь локтями по обе стороны от плеч Азирафеля и беря его лицо в свои ладони. Им не нужны были слова, чтобы понять, чего именно они хотят, что имеют в виду, и что все это значит. Это было написано в их взглядах, движениях и прикосновениях – нежных, медленных и ласковых. Оба обращались друг с другом как с чем-то предельно хрупким и оттого самым ценным в мире. Слова «я люблю тебя больше всего на свете» были не высказаны, но поняты и взаимны. Кроули наклонился и коснулся губами уголка рта Азирафеля, и тот понимающе опустил веки. Затем демон медленно, одно за другим, поцеловал его щеки, скулы, лоб, переносицу. Ангел лежал с закрытыми глазами, принимая эти прикосновения, и мягко улыбался. Они оба знали, что чувствуют друг к другу нечто большее, чем дружескую привязанность. Они любили друг друга, отрицая это раз за разом и держась за тонкую стену, разделяющую их все эти столетия. Но оба знали, что когда-нибудь эта стена растает, и они смогут показать друг другу, что на самом деле все это время имели в виду. Азирафель остановил Кроули, приложив два пальца к его губам, а затем легонько притянул его к себе, чтобы поцеловать демона в лоб. Эти прикосновения значили так много и так мало одновременно. Они были не важны, потому что оба и так знали, о чем хочет сказать другой. Но они были ценнее золота, ведь их так долго ждали и ангел, и демон. Кроули осторожно подвинулся ниже на диване и, обняв ангела поперек груди, опустил голову на его плечо. Он уткнулся носом в теплую шею и закрыл глаза, согревая ее теплом собственного дыхания. Азирафель обнял его за плечи, поглаживая ткань его пиджака большим пальцем. Плед, оказавшийся где-то в ногах, плавно выскользнул оттуда, развернулся и укрыл лежащую на диване парочку. Где-то за пределами книжного магазинчика прекратился дождь, но те, кто был в его задней комнате, этого уже не услышали. Они уснули, согреваемые пледом и теплом объятий друг друга. Для ангела это был первый сон за долгие столетия. Для демона – лучший из всех.