***
Совсем скоро они вышли на небольшую поляну, посреди которой стоял потемневший от дождя, деревянный домик. - Что это? – спросила Нана, оборачиваясь, - здесь кто-то живёт? - Нет. Это твоё. Нана обернулась ещё раз, удивлённо уставившись на конунга. Потом снова посмотрела на домик, сиротливо притаившийся под сенью высоченных сосен. - Есри позворите, - спросил разрешения заговорить Тэкео, и Ивар кивнул, - недавно здесь жира одинокая старушка. Мы посерири её бриз стен города, потому что она сришком стара и уже не в сирах даже как средует запереть дверь. - Теперь этот дом твой, - подытожил конунг, - можешь делать с ним, что хочешь. Нана задумчиво потрогала губы пальцами: - Эта старуха, она была христианкой? – спросила она напряженно. - Нет, - мотнул головой Тэкео, - она всё время вспоминара некоего Вирь-ава. - Мать леса, - тихо произнесла Нана, с восторгом разгадывая домик, - это очень хорошо. - Тебе нравится? – спросил Ивар. Нана обернулась на него и застыла, глядя на него странным, слегка хитроватым взглядом. Ивар вдруг осознал, что даже соскучился по странностям своей кюны. Она подошла, и Ивар обнял было её крепко, однако большой живот послужил преградой. Он осторожно погладил его, а потом столь же аккуратно убрал прядь её волос за ухо. Потом Нана закусила губу и кинулась к домику, поднялась по ступеням и исчезла за дверью. Чем-то там погремела, посмеялась, пропела что-то на непонятном языке, а потом вернулась. На лице её сияла загадочная улыбка. - Похоже, госпоже понравирось, - ухмыльнулся Тэкео, стоящий позади Ивара. - Это ещё не всё, - сказал Ивар, и Нана быстро приблизилась к нему, придерживая полы платья. Здесь, в лесу, в родной стихии она выглядела куда более живой, чем в городе: - Что ещё? – спросила она, заглядывая Ивару поочерёдно то в один, то во второй глаз. - Идём, - кивнул он.***
Прямо посреди леса, на маленькой полянке между деревьями даже воздух казался другим. Ровно посередине стоял высокий, искусно вырезанный идол. У идола было лицо – узкое, с острыми скулами и большими глазами. Лицо снисходительно смотрело в пустоту, а ниже можно было разглядеть сложенные вместе руки, ладонями вверх. Во всю высоту, сзади и по бокам его обрамляли деревянные волосы, уходящие в землю. Перед идолом лежал большой камень по пояс в высоту. Его вершину венчала ровная площадка. Капище для одного бога. - О, боги, - Нана не могла отвести глаз, - это… Мара? - Такой я её увидел, - сказал Ивар, тоже рассматривая истукана. Нана повернулась к нему, и он заметил лёгкую странную улыбку, скривившую её тонкие губы. - Я вижу её немного иначе, но здесь она… Прекрасна. И похожа на Тэкео, - она засмеялась, и воин смутился. - Так и есть, - Ивар нахмурился, - а что смешного? - Да она просто великолепна! – вскинула руки Нана, и, наверное, запрыгала бы на месте, если бы не её положение. Ивар любовался своей работой. Заготовку и основные детали для него вырезал местный мастер. Но все остальное – лицо, руки, волосы и одежду создал сам конунг, проведя не один вечер в тайной мастерской. Пришлось также хорошенько попотеть, чтобы вкопать идол в землю вдвоём с Тэкео. Ивар не хотел, чтобы кто-то ещё знал об этом месте. Нана подошла и игриво потеребила пальцами края жёсткого кожаного доспеха конунга. - Можем мы остаться в домике на ночь? Вдвоём, – спросила она тихо, заглядывая ему в глаза. - Конечно, - мягко улыбнулся тот, поддавшись на её чары. Он точно не знал, какие – толи волховские, толи женские. - Тэкео?.. Воин всё понял, молча поклонился и быстрым шагом покинул их.***
Когда на поляну со старенькой избушкой опустилась ночь, внутри уже было тепло и уютно. Нана расстелила ткань на лавке, пригласила Ивара, и сама присела рядышком. Её пальцы легонько коснулись его губ. - Здесь есть некоторые травы для отвара, - сказала она, не отрывая глаз от его рта, - если хочешь, можем попробовать… - Нет, - он отвернулся, плотно сжав губы и уставившись в тёмный угол, - сомневаюсь, что он подействует без всех ингредиентов. Кроме того, я чувствую боль каждый раз, когда действие отвара проходит. Я безумно желаю тебя, но… Может, мы можем это как-то иначе?.. – он повернулся к ней – слегка потерянный. Безумно красивый. Нана долго смотрела ему в глаза, а потом сказала: - Думаю, у меня есть парочка приёмов, которые мы можем попробовать.***
- Ах! – запротестовал было конунг, но жрица быстро закрыла ему рот ладонью. - Если хочешь без отвара, нужно немного потерпеть, - зашептала она ему на ухо. Она проникла внутрь всего одним пальцем, а он уже страдальчески изогнул брови. Он весь напрягся, каждая мышца затвердела, будто приготовился к чему-то ужасно-неизбежному. - Ты должен расслабиться, Ивар, - укорительно прошептала жрица, осторожно двигаясь глубже, - я не сделаю тебе больно, пропусти меня чуть дальше. Он глубоко вдохнул и выдохнул. Прикрыл глаза и замер. Она почувствовала, что напряжение ослабло, и ей открылся путь дальше. Но стоило ей пошевелиться, как проход снова закрылся. - Ты молодец, давай ещё разок, - ласково сказала она, и он поддался. Ослаб в её руках. Глубже. Ещё глубже. Нана осторожно прощупывала его изнутри, пытаясь найти заветную точку. - А-а! – вздрогнул Ивар, схватившись за её руку. Он глубоко и часто задышал, хватая ртом воздух, пахнущий деревом и прелостью. На лбу у него выступила испарина, блеснувшая в свете свечей. А вот и то, что она искала. Несколько аккуратных, ощупывающих движений, и он снова жалостливо застонал, схватившись за край лавки. Нана провела свободной рукой по его животу так нежно, как только умела. Потом положила ладонь на его щёку, а он вдруг уткнулся в неё носом, как пёс. Его блестящая от пота грудь быстро вздымалась и опускалась. Жрица продолжала хозяйничать внутри, то и дело задевая чувствительную точку, отчего Ивар вздрагивал и поскуливал в ладонь. Он лежал на лавке, абсолютно беззащитный. Всецело ей доверившийся. Разомлев от наблюдаемой картины, жрица пригнулась и несколько раз лизнула его напряженный сосок. Ответом послужил протяжный стон. - Теперь сосредоточься на своих ощущениях, - велела она тихо, ложась на его подрагивающий торс. Её волосы рассыпались по его боку – свисая с лавки, они доставали до самого пола. Ивар ничего не говорил. Сигналами служили только стоны и глубокое, частое дыхание. Нана лежала на нём, уставившись невидящим взглядом в бревенчатую стену. Одной только ей известные мысли путались у неё в голове. Переплетались, словно нити. Шептали как голоса. Звенели как колокола. Свет свечей на полу дрожал. Лишь когда он кончил, запрокинув голову и издав долгий сладкий стон, жрица заметила, что его член находится в полуэрегированном состоянии. Она подняла на него удивлённый взгляд. Ивар лежал молча, смущено уставившись в тёмный от копоти потолок. - Ты ни разу не пытался?.. – спросила она, изогнув брови. В ответ он медленно помотал головой из стороны в сторону. Губы его были плотно сжаты. Он делал так, когда нервничал или злился. - Эх, дитя… И что ж за бабы такие тебе попадались? – усмехнулась она, освобождая палец из горячего плена. Ивар моментально напрягся, едва её отпустив, - разве сложно было хотя бы попытаться?.. - Я был против, - отрезал конунг, - не хотел позориться в случае неудачи. - Отчего ж позоришься со мной? – хитро блеснула глазами жрица. - Не знаю, - честно признался он, и устало уронил голову обратно на лавку, - я тебе доверяю. Ты никому не скажешь. У тебя другие интересы, кроме дурацких сплетен. Чего не скажешь об остальных бабах… - Хочешь научу тебя удовлетворять женщину без помощи твоего мехиря? – спросила вдруг жрица. - Кажется, у меня есть идеи на этот счёт, - улыбнулся в ответ Ивар.