Ты любишь этот дым

Щербаков в стэндаповской тусовке никогда не чувствовал себя лишним из-за своей жизненной позиции. Все комики — взрослые и адекватные люди, поэтому то, что он отрицательно относился к алкоголю, не вызывало проблем и не выбивало его из компании. Ему и без алкоголя было весело. Привычки же коллег его никак не смущали, он уже не обращал внимание на спиртные напитки и дым кальяна за общим столом, когда они собирались после выступлений в каком-нибудь ресторане. Кальян он и сам иногда пробовал, правда, выходило не очень, тем не менее, ему нравилось изредка ощущать необычность легкого головокружения. Насколько Леша знал, некоторые из тусовки пробовали и «необычные» табаки, но в его присутствии это происходило редко, и если было так, то его целомудренно ограждали от этого. Бесспорно, самым рьяным любителем среди них был Нурлан. Благодаря ему, наверное, все и присоединились к этой теме. Сначала он приобщил Каргинова, а тот раньше был в рядах противников этой вещи, а те вдвоем уже постоянно начали заказывать на их общих посиделках, втаскивая все больше ребят в эту тему. Сабуров реально был одержим этой вещью. При любой ситуации он всегда заказывал кальян, и еще так эстетично курил, что даже Леше это не казалось чем-то вредным. В один из дней их тура Леша, уже будучи в номере после ужина, запоздало вспомнил, что оставил толстовку в ресторане отеля. Написал ребятам в беседу, и Тимур ему ответил, что ее забрал Нурлан. Леша отправился в номер к другу. После стука открыли ему не сразу, Щербаков уже подумал, что может, Нурлана нет в номере, или он уже спит, но дверь все-таки открылась, являя ему лицо коллеги с уставшими глазами и расслабленной улыбкой: — Заходи, — лишь кинул он и пошел вглубь номера. Леша удивился пелене серого тумана, когда зашел вслед за ним, а потом увидел распахнутое окно, кальян на кофейном столике и сидящего на стуле Нурлана, который втягивал в себя дым из трубки: — Прикинь, — сказал Нур, — кто-то из зрителей подогнал. Решил тут опробовать, с собой все равно не увезу. Леша с минуту изучающе смотрит на кальян, Сабурова, вальяжно расположившегося на стуле, их взгляды пересекаются, честно говоря, в эту секунду Леша друга не узнает, возможно, из-за того, что взгляд Нурлана абсолютно отсутствующий и смотрит будто сквозь него: — Будешь? — спрашивает Сабуров, протягивая трубку. Леша мнется: — Я за кофтой своей. Нурлан, молча, указывает на кровать рукой, где лежит его кофта, наверняка уже вся пропахшая табаком, и Леша, взяв в руку мягкую ткань, почему-то в эту секунду думает «к черту», почему бы и нет: — Давай, — поворачивается он, и Сабуров довольно улыбается. Леша садится на край кровати, и Нур отдает ему трубку. В первый раз он опять закашливается, ничего нового. Нурлан мягко смеется и подсаживается к нему: — Не вдыхай много. Леша недолго под инструкцией Нурлана вдыхает, и в какой-то момент, достигает нужного эффекта — в голову ударяет: — Бля, — вырывается у него, когда он отдает трубку Сабурову и хватается пальцами за простынь — плывет, конечно, всего лишь в голове. — Скоро пройдет, — комментирует Нур и вдыхает полные легкие, Леша это буквально слышит. Щербаков отвлекается на то, как красиво Нурлан выпускает дым, и как лицо его максимально расслабленно, даже как-то равнодушно ко всему. Почему-то ему не кажется это противным. Сабуров вообще эстет во всем. Все, что он делает, это пиздец как красиво и стильно, даже если он курит обычный кальян. Леша резко хватается за пальцы Сабурова, и затягивается с его рук, в голове начинает проясняться, и он, честно, не хочет терять это состояние какой-то неясной потерянности: — Не расходись, а то голова с непривычки заболит, — говорит авторитетно Нур, но кальян не отнимает. Наблюдает, как Леша затягивается и уже без кашля выдыхает дым чуть ли не ему в лицо. Леша на периферии думает, что может дело в табаке, потому что ему хочется смеяться, и он утыкается в плечо Нурлана, пытаясь скрыть это состояние. В облаке дыма он теряет ощущение реальности, когда он поднимает голову, он замечает внимательный взгляд Нурлана, прежде чем тот выпускает дым ему в лицо: — Сабуров, блять, — ругается Леша без злости. — Что, Леш? — спрашивает Нурлан спокойно, но глаза его смеются. У Леши в голове проносится мысль, насколько этот чертов казах обаятелен. Леша в ответ на это встает с кровати, но его чуть ведет, больше от резкости движения, Нурлан ловко хватает его за руку, чтобы он не упал, но Леша отчего-то заваливается на его колени и начинает смеяться. Нурлан вовремя отпускает трубку, иначе бы он уронил кальян. — Чтоб я с тобой еще кальян покурил, — говорит с наигранным недовольством Щербаков, не торопясь вставать с ног Нурлана, тот тоже не торопит его и внимательно вглядывается в лицо: — А что? Не понравилось? — спрашивает Нур серьезно, и Леше хочется съязвить, но он не в состоянии. Ему понравилось. Понравилось больше, чем нужно. Нравится его компания, нравится курить кальян с ним, нравится, какого-то черта, сидеть у него на коленях: — Нравится, — тихо озвучивает он свои мысли и какого-то хера расстояния между их лицами не остается. Где-то на задворках сознания проносится, что с табаком точно что-то не так, раз он целуется с Нурланом, сидя у него на коленях, но сейчас его голова занята другим.