Привычки

      Неро привык к другому. Он привык отрубаться от усталости до полуночи и просыпаться ранним утром, а никак не вливаться в ночную жизнь с дневным сном. Он привык жить в просторном, но уютном домике в тихой Фортуне, а не ютиться в небольшой, захламлённой комнате в центре огромного города. Он привык защищать людей от демонов, а не от других людей. Он привык быть младшим и, в некоторой степени, ведомым, а теперь сам ведёт и обучает юного Тони. И сейчас привычки предстояло изменить.       Они вдвоем (Грю этим днем не пришёл за работой, ухаживая за заболевшей Джессикой) возвращались домой поздней ночью, перед рассветом. Напарники спешили вернуться в свою совместную, тесную для двоих берлогу, чтобы поскорее скинуть грязные вещи и принять ванну, желательно пенную (и одну на двоих). Сонную тишину то и дело разрезали недовольные бормотания юного наёмника о том, что задание было слишком скучным и вообще недостойным для него, а тем более для них двоих, и лучше бы они остались сидеть в баре. А потом, когда этот бубнёж надоел Неро, парень прервал его своим любимым способом: аккуратно, но решительно прижал болтливого любовника к стене одной из многочисленных высоток и привычно поцеловал.       Сначала он, как всегда, действовал мягко, будто бы пытаясь обнять чужие губы своими, но постепенно его действия становились всё резче и наглее: Неро кусал, оттягивал зубами кожу, грубо засовывал язык внутрь, а Тони попросту размяк, опьяненный чужими силой и превосходством, но тем не менее очень резво отвечал со всем напором, уже забираясь ладонями под чужую футболку. Они льнули друг другу, задыхаясь от неожиданно ставшего слишком горячим воздуха вокруг. Младший очень привычно подтянулся и скрестил ноги у Неро на пояснице, требуя всё больше и больше внимания к себе.       Они бы целовались так долго: до онемения языков, до сведённые челюстей, до покусанных губ, до цветной мути в глазах, до кислородного голодания, и никто бы не смог им помешать в этот интимный момент, если бы не противные скрипящие голоса, доносящиеся из-за угла:       — Данте… Данте… Данте… — кряхтели они вразнобой, отрывая парней друг от друга.       Напарники мигом недовольно расцепились и развернулись к полчищу демонов — вот уж кто мог бы стать достойной работёнкой для них двоих. Только это были десятки бесов с косами, похожие на смерть, и даже один Тони справился бы с ними за дюжину минут, а сейчас с ним ещё и Неро.       Неро, по привычке, сначала был аккуратен, но потом задорный хруст костей под ногами раззадорил его, и парень начал больше играться с демонами, нежели уничтожать их. Тони изначально не был серьёзен ни на миг, выполняя замысловатые пируэты в воздухе и круша приспешников Мундуса чем попало, будь то приклад очередного автомата, что юноша без того менял как перчатки, то его непривычно короткий (для Неро) Мятежник, то собственные кулаки или даже ноги.       Битва кончилась непривычно быстро: наёмники вовсе не смогли унять бушующий в них адреналин, а только раззадорили себя сильнее.       — Не-еро, — непривычно (куда более непривычно, чем навсегда засевшее в голове «малой») протянул шатающийся будто бы от опьянения юноша, соблазнительно улыбающийся на фоне рассветного неба.       — Что, малой? — это была маленькая месть, понятная только самому Неро, но и к тому же маленькая уловка, позволяющая не перепутать по рассеянности два имени (однако об этом точно никому знать не надо).       — У меня отлетел каблук, — забавно хмурясь, становясь похожим на того, чьё имя забыли на долгие годы, недовольно произнёс Тони, вызывая у старшего неподдельную нежную улыбку.       Неро ничего не сказал по этому поводу — просто уже по новой привычке подхватил сразу же обмякшего в его руках любовника и понес того на руках к ним домой сквозь самые безлюдные улочки. В этом мире, в этом времени, где его вообще не должно было быть, приходилось отказываться от старых привычек и заводить новые. Тем не менее, нельзя сказать, что Неро был как-то против, имея при этом возможность выцеловывать каждый сантиметр тела будущего легендарного охотника на демонов.