Первый поцелуй, последний поцелуй...

Каждый из них, оставаясь при всяком новом перерождении одним и тем же человеком, был только собой и никем другим. Однажды навсегда закрывающаяся за каким-нибудь Доктором дверь ТАРДИС, непременно превращалась в дверцу шкафа, где хранится всего-навсего старая одежда, которую больше никогда не оденут. Там… За чертой отгоревшей свое жизни… В больно сжимающей сердце тишине заброшенного кладбища, на которое ни к кому не придет никто… В пустоте темноты вокруг, под светом недостижимых больше бесчисленных звезд… Спящие вечным сном. Стоящие без движения, надгробными статуями самим себе. Превратившись в одежду покойника. Расставленные на краю полки игрушечные солдатики, в которых наигрались. Пустые оболочки, покинутые душой. Каждой, что была единственной, уникальной, неповторимой. Десятый Доктор, недавно разбуженный ненадолго, обернулся назад, к вновь открывшейся двери, пропустившей ко всем остальным Одиннадцатого. Ничего не сказав, отвернул голову обратно, устремив погасший взгляд на бескрайнее черное небо. Как стояли все они, с Первого начиная. Став ничем, перестав быть только собой. Смерть… *** Серебристо-синяя пыль – все, что от нее осталось и то, чем она стала. В их первую встречу, когда на Земле царил восемнадцатый век, она часами любовалась таинственно мерцающими звездами, не зная о том, что на многих из них существует жизнь. Во вторую, в двадцать пятом, возродившись на другой планете, мечтала о межзвездных путешествиях, о том, чтобы ступить на них, вживую ощутив под ногами другой мир, вдохнуть во все легкие его воздух. Ренетт не дождалась Доктора, время для которого текло несравнимо медленнее. Годы, печаль и болезнь унесли ее раньше, чем он к ней вернулся. Когда для него прошла всего лишь пара минут. Не дождалась, и все равно ждать не перестала. Не помня о прошлой, возвратилась в следующей жизни. Незадолго до того, как подошел к концу его жизненный цикл. Чтобы спасти жизнь ему. Продлить ее хоть еще немного! Астрид как нарочно вдруг все бросила и уволилась из забегаловки, чтобы стать официанткой на космическом корабле, в который врезалась уже знакомая ей, но так же, как и Доктор, позабытая ТАРДИС. Ренетт, которой она была прежде, непременно назвала бы это самой Судьбой. Не узнал ее и он, Доктор. Ведь теперь она выглядела иначе. *** Звездная искристо-синяя пыльца… Доктор видел тогда, как она, Астрид, прощаясь, игривым шлейфом промелькнула у него над головой, перед тем, как растаять в вышине. Увидев снова, мгновенно все понял, даже до того, как, подлетев прямо к нему, она приняла облик прелестной молодой женщины, некоронованной королевы Версаля. Они оба сейчас, оба мертвые, чувствовали все иначе, чем люди или Повелители Времени – самой сердцевиной души. Мадам де Помпадур положила точеные руки Доктору на плечи, привстала на цыпочки, и поцеловала в губы, как в тот их первый и последний раз. Доктор, сам ни разу не поцеловавшийся даже с Розой, вернул этот поцелуй Астрид, не зная, кем в его жизни была она. Но как-то, наверное, чувствуя это уже в тот момент. Он… ожил… от тепла и любви этого поцелуя… Порывисто обнял ее, прижал к своей груди, где снова забились оба сердца. Среди мертвых кругом стали двое живых. *** Они не задержались там, на самом пороге за дверью. Их ждали звезды. Ждала Жизнь. *** «Мой одинокий Доктор…» «Не теперь…» - Не успел выразить свое восхищение тем, как ты влезла на чемодан, чтобы поцеловать меня. Астрид?.. - Называй меня как раньше, Ренетт. Вечно тебя целую первой я. «Теперь можно целоваться напролет вечность. Что скажешь?». «Люблю». «Люблю!»