От крыла твоего

      Очередной глоток крепкого алкоголя обжигал горло похлеще адского пламени, которое сейчас рвалось из груди, горячило каждую клетку физического тела. Хотелось кричать, выдыхать из себя смертельный огонь и выжигать до тла абсолютно все до последней травинки в радиусе километров пяти, не меньше. Говорят, что демонам доступны лишь поглощающие весь внутренний свет мрачные чувства. Кроули не был согласен с таким утверждением, но ощущал, как эта темнота ползет из самой его глубины, добираясь до кончиков пальцев и рождая злые и горячие слезы, застилающие глаза. А ведь говорят, что демоны не плачут. Усилие воли не помогало затолкать отвратительное проявление слабости назад, а горе сдавливало глотку и душило до хриплого срывающегося голоса, и потому, Кроули лишь продолжал глотать виски в местном пабе, желая поскорее опрокинуть в себя шот святой воды, добравшись до сейфа.       Объятый огнем книжный магазин Азирафеля представал перед глазами во всей своей безумной красе. Языки пламени вспыхивали перед лицом, сажа оседала на коже и одежде. Жаром дышало со всех сторон, плотно обхватывая тело и густыми клубами забираясь в самые легкие запахом горящей бумаги и дерева. Огонь с треском уничтожал том за томом, страницу за страницей, едкий дым мешал вдохнуть полной грудью, грозясь отравить всех тех, кто рискнет помешать бушующей стихии.       Демон сел в машину, действуя на каком-то автопилоте, завел мотор, взялся обеими руками за руль и вжал в пол педаль газа. Шок, запиравший все его эмоции и мысли, отступил, и те затопили его стремительной лавиной, острым кинжалом вонзаясь прямо в грудь, туда, где у людей обычно бьется сердце, гоняя по венам пузырящуюся от гнева и горя кровь. В этом самом месте стало невыносимо, почти оглушающе больно.       Красное марево видением мерещилось перед Кроули, в ушах гулом стоял собственный вопль. Воображение услужливо дорисовывало в черных клубах меж полыхающих полок бездыханное тело ангела, а после картинка сменялась еще более ужасающей, где пламя касалось его кожи и голодным зверем пожирало Азирафеля, который смотрит этими своими ангельскими глазами на демона, который уже не в силах никак ему помочь.       Азирафель… — Ублюдки, — зашипел Кроули, сам не зная, к кому обращается. Внутри черепной коробки билось отчаянное: «Это был мой ангел! МОЙ!»       Все те же говорят, что демонам не свойственны привязанности и глубокие переживания, ведь демоны, по их мнению, — эгоистичный народец. Только вот эти самые, что описывают демоническую природу такими нелестными словами, забывают, что демоны тоже когда-то были ангелами. Однако же если ангелы скорбят возвышенно, роняя бусины слез, прячась за белыми перьями крыльев, чтобы не обеспокоить других, да улыбаются своими проклятущими грустными и нежными улыбками, то демон Кроули скорбел по-черному. Водоворот чувств — от вины, что не успел спасти Азирафеля вовремя, до страха неизбежной пустоты — захватывал его. На фоне всех эмоций особенно выделялись две — злость и грусть. Они обе боролись за первенство, то заставляя демона сжать зубы, чтобы не начать кричать, или не сорваться с места и пойти выдохнуть адское пламя прямо в лицо каждому из архангелов, а то затихнуть и сжаться в беспомощный комок, окунаясь в океан привязанности, что появился в нем из-за несносного стража врат в райский сад. Лицо этого самого стража, ангела Азирафеля, вспыхивало в памяти светом, последним оплотом радости. Память была единственным утешением. Все шесть тысяч лет проносились единым мгновением, и в каждую из эпох демон не мог представить себя без ангела. Кроули мог сказать, что даже… любил его? Ведь так называют смертные это полу-мазохистское желание ловить каждый чужой вздох?       Поэтому, когда в отражении стекол темных очков мелькнуло это самое лицо, Кроули сначала не поверил. Только когда внутри головы послышался знакомый до боли голос, всеобъемлющее по своим масштабам счастье рванулось птицей из грудной клетки, заглушая демоническое нутро, вопящее о неправильности светлых чувств. Счастье было таким огромным, что казалось, Кроули просто не выдержит его и умрет прямо на этом самом месте.       Азирафель был все еще жив. Невыносимо захотелось обнять его.       Демон не сразу разобрал, что спешно и сбивчиво говорил ему ангел из отражения. Только спустя пару минут он уловил «развоплотился», «новое тело» и «мало времени». Паника забилась и загудела в висках. — Я не могу воспользоваться твоим телом, Кроули, — вздохнул Азирафель, когда демон предложил первое, что пришло в его пустую до звона голову. Он был готов уступить свой мешок с костями без всяких вопросов, без всякой задней мысли. — Сущность ангела не сможет соседствовать в одном теле с демоном, это даже опасно, разве ты не помнишь?       Ворох мыслей и вариантов начали распирать голову Кроули. Демону казалось, что его вывернет наизнанку. — Есть у меня один вариант, — тихо произнес он через несколько минут.       Кроули бросил пару смятых купюр на барную стойку и рванул прочь из паба. В зеркалах его автомобиля отражался взволнованный и настороженный Азирафель. Демон же задумчиво вертел свою идею и так и эдак, но не находил ни единой причины, чтобы отказаться от нее. Он вихрем внесся в свою квартиру, слишком громко хлопая дверью, ставя перед собой зеркало, в котором тут же мелькнула светлая голова, и ангел уставился на демона почти испуганно. Тот спешно скинул пиджак прямо на пол и уверенными движениями пальцев стал расстегивать рубашку, что через несколько секунд тоже полетела вниз черной тряпкой. За спиной демона распахнулись крылья, и несколько перьев разлетелось в стороны, медленно оседая на паркет. По голым рукам его побежали мурашки. — В чем твоя идея, Кроули, дорогой? — сбивчиво проговорил Азирафель, боясь собственных предположений.       Это был опасный прием, но, как казалось демону, единственно верный. Такое еще никогда не проворачивали демоны, по крайней мере, не доходили слухи, подобный ритуал был скорее прерогативой ангелов, и то, те делали такое настолько редко, что многие верили — это невозможно. Лишь раз, но Кроули наблюдал его собственными глазами, и потому была надежда. Было ли ему страшно? Совсем немного. Так, чуть холодило нутро, но огонь решимости был сильнее. Если Богиня покинула их, то они справятся сами, и ангел заимеет себе это треклятое физическое тело в обход всех высших инстанций. Демон шумно выдохнул, зажмурив глаза. Он ведь тоже когда-то был ангелом, а значит, этот фокус ему под силу. — Кроули, — неуверенно позвал ангел, когда тот быстро ввел код на сейфе и достал сначала блеснувший на свету клинок — его давний трофей —, отложив его на стол возле зеркала, откуда растерянно смотрел Азирафель, а после такой знакомый термос, который был осторожно умещен там же. Ангел, наконец, смог заглянуть демону в глаза, которые уже совсем полностью обратились в змеиные, залившись янтарным, оставляя лишь узкий черный зрачок. Кроули коротко и невесело улыбнулся. — Умоляю тебя, скажи, что ты не собрался делать, — его голос надломился, — не собрался делать это! — Это самый верный и быстрый способ в нашем случае, ангел, ты и сам знаешь, — ответил Кроули. Взгляд Азирафеля заметался, полный ужаса и неверия. Кожа демона стала почти прозрачной, из-под нее уже виднелась темная паутина вен. Худая грудь вздымалась вверх-вниз, острые ребра торчали под тонкой кожей. В лучах заходящего солнца рыжие волосы создавали впечатление разбушевавшегося кострища. Кроули дышал глубоко и, казалось, спокойно. Он медленно опустил острие клинка в термос, вцепившись в рукоять мертвой хваткой, хмуря густые брови. — Кроули! — крикнул Азирафель. — Не вздумай! — У тебя есть еще идеи? — невинно поинтересовался демон, с каждой секундой теряя человеческий вид. Ангел находил что-то безумно трагичное в том, как демоны, сосредотачивая силу, лишаются возможности контролировать собственный облик, и их пороки напрямую отражаются на телах. У Азирафеля не было других вариантов, и он мог только прикусить губу, а после парировать уверенным (как ему казалось): — Я не согласен! — Я пойду на твой вариант, ес-с-сли он будет лучше этого, ангел, — ответил демон, уже шипя змеей. Адское пламя перекатывалось по его венам, готовое выплеснуться в любую секунду. — Не надо, ты не должен, — умоляющим голосом произнес Азирафель, мечась в отражении, неспособный что-либо предпринять. — Не решай за меня, — просипел тот, поднимая клинок перед собой, округляя спину и выставляя напоказ острые лопатки, из-под которых росли огромные крылья, созданные, будто из вороньих перьев — черные и завораживающие одним своим видом. Но Кроули они были отвратительны. Крылья были словно жутким напоминанием о том, кто он есть. А быть демоном, признаться честно, Кроули ненавидел.       Капли святой воды ударялись о столешницу, но руки демона не дрожали. Он смотрел на клинок со странной полубезумной решимостью. Лишь слегка встрепенулись крылья, когда последняя крупная капля ударилась о дерево, оставив оружие покрытым влажной пленкой. — Кроули, — Азирафель поджал дрожащие губы и обреченно покачал головой. — Приготовс-с-ся, ангел, — еле слышно отозвался демон и, опустив голову, завел руки с клинком за спину.       Одно движение и…       Это было чем-то отдаленно похоже на падение. Многие демоны не помнили его, но для Кроули это было практически первое воспоминание. Из своей ангельской жизни он отыскал на задворках сознания лишь короткое мгновение тепла, окутавшего тело. А после рвущее грудь «почему», свист ветра в ушах и жар адского пламени. Прошибающая до самых костей боль за спиной, расползающаяся от лопаток, была почти такая же, как сейчас. Будто звериный, отчаянный крик был практически идентичным. Только вот тогда Кроули понятия не имел, за что ему эти страдания, за что он попал в немилость Богини. Сейчас же он сам уверенно сделал этот выбор. Был ли этот выбор верным — уже другой разговор. На носу был конец света, и если нужно было бы отдать свою жизнь за жизнь Азирафеля, он, наверное, даже не колебался бы. А тут так. Мелочи.       Первым ощущением стал слепящий глаза свет. После пришло осознание холодного паркета под щекой. В нос ударил запах озона, словно в этой самой комнате только что отбушевала гроза. Последней настигла горячая, тягучая боль. Из горла вырвался сдавленный скулеж. Откуда-то сверху послышалось встревоженное «ох» и чья-то тень закрыла его от слишком яркого света. Этот кто-то опустился рядом и его трясущиеся прохладные руки прошлись по плечам, виску, шее. — Кроули, дорогой, как ты? — спросил такой знакомый голос. Поистине… ангельский! Демон распахнул глаза. Азирафель смотрел на него встревоженно и очень мягко, благодарно и даже как-то виновато.       «Получилось!» — пронеслась радостная мысль. Демон сначала улыбнулся едва-едва. Через секунду он уже расплылся в острозубом полу-оскале. Поднять непослушные, неожиданно тяжелые руки было непросто, но обнять ангела казалось чем-то настолько необходимым, насколько это вообще было возможно. — Я адски счастлив, что мы живы, ангел!       Смех Азирафеля зазвучал мягким шелестом, и он обнял демона в ответ, приподнимая с пола. Ангел пах иначе. И в руках ощущался как-то по-другому. Кроули отодвинулся чуть назад, облокачиваясь на локти, рассматривая Азирафеля. Что-то в нем было такое невыносимо бесовское и неприемлемое для ангела, но Кроули это, определенно, нравилось. В нем было что-то от него самого — демонически притягательное в глубине глаз. Только вот улыбался он все еще ангельски. Ангела в нем выдал и последовавший жест. Азирафель осторожно наклонился к демону и запечатлел на его лбу совершенно целомудренный поцелуй. — Я даже не знаю, как отблагодарить тебя, Кроули, — произнес он и застенчиво опустил взгляд. Демон замер на несколько секунд, а после улыбнулся Чеширским котом во все зубы и протянул вперед руку, умещая ее на ангельской щеке. Кожа под пальцами была мягкая и прохладная. Азирафель, на удивление, не отпрянул. Шальная мысль закралась в голову. — Есть у меня один вариант, — усмехнулся демон, приближаясь. — Обычно, твои идеи мне не слишком нравятся, — мягко заметил ангел, но Кроули показалось, что на мгновение лицо его стало лукавым, словно отражение демона напротив. — Эта понравится, — пообещал Кроули и качнулся вперед, накрывая губы Азирафеля своими. Тот вовсе не опешил, как ожидалось. Демон почти рассмеялся, когда ангел только притянул его ближе за плечи и крепко-крепко зажмурился. На небесах, наверное, уже должна была выть сирена. Голову закружило. Происходящее казалось чем-то настолько очевидным и правильным в данный конкретный момент. Почему они раньше такого не делали? Им и вправду нужны были шесть тысяч лет и близость апокалипсиса? Ужас какой! Кроули осторожно сжал белокурый затылок и углубил поцелуй. За спиной Азирафеля распахнулись крылья, сизо-серые, но все еще ангельские, и тот спешно отпрянул, словно испугавшись и осознав, что творит. На лице его отразилась тревога, но тут же пропала, и он отвел смущенный взгляд. — Понравилось? — усмехнулся Кроули. — Думаю, я все же найду, — Азирафель прочистил горло, — другой способ вернуть долг, — отозвался он, поднялся с пола и поспешил своей рукой убрать подальше святую воду. — Ну, тебе придется спасать меня из всяких передряг, ангел. Мои способности теперь весьма ограничены, — ответил он. — Но ты все еще демон, — заметил Азирафель, стараясь не смотреть на Кроули, который уже встал на ноги и постепенно возвращал себе все более человеческий облик, застегивал пуговицы на рубашке. — Не без этого, — хмыкнул он в ответ. — Кроули, — серьезно произнес ангел. — Ты не жалеешь? — О чем? О том, что сделал хоть что-то стоящее? — Ох, — только и смог ответить Азирафель. Он обернулся и посмотрел виновато, тревожно, но неизменно нежно.       Для Кроули напоминанием о черных вороных крыльях осталась россыпь родинок на лопатках и живой Азирафель, который теперь словно стал его частью.       Приближался судный день.