Часть 1
24 мая 2013 г. в 16:12
— Привет, — говорит Локи, и Бартон сдерживается, чтобы не захлопнуть дверь у него перед носом.
Локи все такой же, каким уходил в Асгард в наручниках и в сопровождении Тора больше двух лет назад. Даже ссадина на носу кажется прежней, хотя явно свежая: еще кровит. На нем длинный плащ, железный нагрудник, украшенный широкой царапиной, и кожаный жилет из переплетенных широких ремней, вздувшийся на животе.
Клинт зацепляется за него взглядом, смотрит внимательнее, не веря. Живот у Локи действительно круглый, большой, и броня уже не в состоянии это скрыть.
— Давай ты меня впустишь, а я расскажу? — предлагает бог, переминается с ноги на ногу, и видно, что ему тяжело стоять.
Бартон медлит еще несколько секунд, а потом отступает, пропуская Локи внутрь.
В этой квартире он живет чаще, чем во всех остальных, поэтому она кажется почти обжитой. На кухне есть чай и даже растворимый кофе, правда, на самом дне стеклянной банки, а на постели — относительно свежее белье. Локи проходит на кухню, и Клин замечает, что у него даже походка другая: медленная и чуть переваливающаяся.
— Ты что, правда беременный? — наконец, спрашивает Бартон, когда бог обмана садится, придерживая живот ладонью.
— Можно мне чаю? — спрашивает Локи вместо ответа и выбирает из трех коробочек ту, где на этикетке нарисована малина, пододвигает ее к краю стола, и пальцы у него почему-то опухшие.
Пока Клинт ставит чайник, Локи тихонько насвистывает, дразня присевшую на распахнутое окно птицу. И только потом, когда Бартон ставит перед ним чашку, в которой плавает чайный пакетик, бог обмана поднимает на него глаза.
— Говорят, ваши легенды, рассказанные о нас — это что-то вроде предсказаний о нашей реальности, — начинает Локи неторопливо. — Один знает все наверняка, видит будущее, верит в него. Мы, асгардцы, тоже вроде как знаем, но все время надеемся хоть что-то изменить. А мой сын проглотит солнце…
— Много у тебя детей? — невпопад спрашивает Клинт.
— Хватает, — откликается Локи и гладит живот.
Молчание в кухне неуютное, тяжелое и горькое. Чай Локи не пьет, только помешивает ложечкой и старательно топит чайный пакетик.
— Его отец — сказочный конь Свадильфари, — говорит Локи наконец, не убирая руки с живота. А потом бормочет недоуменно и жалобно: — Мне что, опять в лошадь превращаться, чтобы его родить? — и Клинт не может сдержать смех.
— Извини, — говорит Бартон, отсмеявшись. Кивает обиженно молчащему Локи на чашку: — Пей, пока горячий.
— Три месяца еще, — тихо говорит бог обмана, и Клинт только сейчас понимает, зачем он действительно пришел. — Можно, я поживу у тебя три месяца?
Бартон хочет ответить «нет», но медлит. Долго смотрит на черные синяки под глазами Локи, на остро выступающие скулы, на свежую ссадину на носу — и откуда только? Локи молчит, немного вытягивает ноги, поправляет ремни жилета на животе.
— Ну поживи, — выдыхает Бартон.
И Локи берет, наконец, чашку с чаем.
2012