Правда или действие

Крис резко дышит, пытаясь оставаться в удобном, но неуместном кресле в доме Вильяма. Магнуссон затащил туда друзей сразу же после колкого разговора между Крисом и Мортаном, опасаясь, что друг опять влипнет в неприятную ситуацию, тем самым сделав хуже только себе. - Пусть только попробует подойти к Исаку, я ему член с корнем вырву, - снова подскакивает Крис и начинает мерять комнату злостными шагами. Ему совсем не понравился тот взгляд, с каким Ланд смотрел на фотографию. Похоть – вот что читалось там в первую очередь. Глаза бы ему выколоть, а лучше выжечь. - Неужели этот кусок дерьма решил, что Исак отдаст себя любому придурку только потому, что его бросит парень? – негодует Шистад. - Крис, успокойся и сядь, надо все обсудить, - в данный момент Вильям единственный адекватный человек в этой комнате. – Ты же понимаешь, что ничего не можешь сделать в этой ситуации? - С чего ты взял, что я не могу? Еще как могу! Я… Да я… Да пошел ты, Вильям, понял? Мне и так тошно, - парень все-таки опускается в кресло и обхватывает руками голову. – Капец я влип. - Почему бы тебе просто не рассказать обо всем Исаку? - подает голос Ананд, который до сих пор не отошел от случившегося. Рыжик чуть ли не калачиком свернулся на диване, все еще подрагивая. – Если ты его действительно любишь, то это самый нормальный вариант. - Исак никогда не простит мне всю эту ложь! – вскидывает руки парень и порывается опять встать со своего места, но Вильям останавливает его. – Это тупик. Это конец. Нахрена я вообще возвращался в этот Осло? Нужно было оставаться в Бергене и жить там в свое удовольствие. Парень морально вымотан. Он опускает взгляд на пол, после чего прикрывает глаза, пытаясь абстрагироваться от происходящего вокруг. Как хорошо было утром в кровати блондина. Лучше бы он не оставлял мальчика и не выходил из дома. Нет, если Ананд и прав, и подростку нужно рассказать правду, то с чего начать разговор? «Исак, помнишь, мы вчера разговаривали про Мортана и придурков, которые не имеют смелости послать его подальше, а вместо этого творят всякую хрень? Так вот, я один из них, потому что когда-то имел неосторожность рассказать ему, что чуть не стал виновным в смерти людей. А может, все-таки, поспособствовал этому, не знаю. И, самое главное, этот выродок загадал мне соблазнить тебя, а потом бросить. Как думаешь, я хорошо справляюсь? Думаю, сдвиги есть, учитывая, что я все-таки трахнул тебя вчера». Это ужасно. Это настолько мерзко даже в мыслях, что у Криса никогда не хватит смелости сказать что-то подобное вслух. И, какие бы слова он ни использовал, смысл будет именно такой. - Это не вариант, парни, - уже спокойнее говорит брюнет. - Тогда ты можешь не рассказывать Исаку про «действие», - подает очередную идею Вильям, - а рассказать только про то, что рассказал тогда нам. Пусть пока переварит эту информацию, может, потом он сможет понять, почему ты так поступал. - Блин, Вил, ты серьезно? Опять же, как я ему такое расскажу? Как? Ты понимаешь, что он просто испугается и начнет избегать меня, потому что поймет, что я дерьмо? - Просто подумай об этом… - Что я ему скажу? - Правду. Расскажи хотя бы нам, Крис. Хватит в одиночку корить себя за это. Основное мы уже знаем, и, как видишь, несмотря на это, все еще любим тебя. Но понятно, что за тем одним предложением стоит нечто большее. У всех поступков есть причины. Наступает недолгое молчание, заставляющее всех задуматься о своем. Крис рассказывал об этом только один раз за все десять лет, и то, только маленькую часть истории. Каждый раз ему тяжело даже думать об этом, поэтому желания говорить про эту часть биографии нет. И, все же, парень делает глубокий вдох и дрожащим голосом произносит: - Мой отец начинал бизнес со своим лучшим другом, Нильсом Андерсеном. Они со школы были неразлучны и уверены друг в друге. Время шло, дела продвигались хорошо, у них появились семьи. По праздникам и некоторым выходным мы всегда собирались и проводили время вместе. У Нильса и Амалии, его жены, был сын на несколько лет младше меня, только я почему-то не помню, как его зовут. Это действительно странно, потому что, казалось, всю эту ситуацию я не смогу забыть никогда. В общем, все было хорошо, пока во время одной из таких посиделок у нас дома я не застукал свою мать в компании этого самого Нильса. Думаю, вы понимаете, что я имею в виду, - Крис горько усмехается и продолжает: - И это было как ножом в сердце. Я не мог понять, как она может изменять отцу? Предавать его? Нас? Мне было восемь лет, и я воспринимал все это слишком остро. Настолько, что у меня появилось стойкое желание не видеть больше этих людей в нашем доме. Наивный, маленький мальчик, я решил, что самым разумным будет просто испортить их машину, чтобы они не смогли больше к нам приехать. Черт, как такое мне в голову вообще пришло? Я пробрался в гараж, взял отцовский нож и перерезал один из проводов. Думал, что таким образом отгорожу свою семью от развала, - парень ненадолго замолкает, собираясь с силами. – Вечер закончился, гости уехали… А через два часа отцу позвонили и сообщили, что Андерсены погибли в аварии. Я… Тогда я понял, что все это из-за меня… И на отца, и на мать было невозможно смотреть. Я старался не попадаться им на глаза, потому что каждый раз горел от стыда и чувствовал их горе. Отцу тогда пришлось очень сложно не только морально, ведь Нильс был его партнером, и его смерть поставила под угрозу бизнес. Пришлось связаться с этим мерзким типом, Хэнсом Солбергом. Так, восемь лет я жил с чувством этой ужасной вины. До тех пор, пока не принялся подробно изучать строение машин. И, как вы думаете, выяснилось, что я перерезал тогда такую ерунду, что подумать смешно. Там не то, что аварии, там даже малейшей значимой неисправности быть не могло. Получается, я не виноват в их смерти! Вы не представляете, какое облегчение я почувствовал в тот момент. Казалось, огромный груз, который все это время не давал мне спокойно спать по ночам, просто исчез. Но, все же, в тот вечер я взял этот чертов нож, я перерезал этот чертов провод, и я мог стать причиной этой чертовой аварии. Мне просто повезло, что я выбрал именно эту бесполезную деталь, а не что-то другое, иначе… Я даже думать не хочу, что будет, если Мортан расскажет об этом. Ведь в тот вечер я не был склонен к таким подробностям, так что, все, что я сказал тогда, это: «Когда мне было восемь лет, я перерезал провод в машине партнера отца, после чего его семья погибла в аварии». Вы представляете, как эта информация скажется на отце? А на матери? Вдруг меня, вообще, посадят? Я уже молчу о том, что от меня отвернется вся школа. В общем, парни, Исаку не надо знать эту историю ни в одном из ее вариантов. Вильям и Ананд молча смотрят на друга, пребывая в немом шоке, ведь до этого они тоже знали лишь максимально укороченный вариант. И, тем не менее, парни не отвернулись от друга тогда. И не отвернутся сейчас. - Крис, мы твои друзья, и мы не можем указывать тебе, что делать. Только давать советы, - спокойно произносит Ананд. - И вот тебе наш дружеский совет: поделись с Исаком тем, что тебя тревожит. Пусть не прямым текстом, начни издалека и не описывай точные действия. Зато потом, если он узнает про тебя что-то от Мортана, или ты решишься бросить его, мальчик будет знать, что ты пытался открыться ему. Эти новости не будут для него как гром среди ясного неба. Возможно, это хоть как-то смягчит ситуацию. Через час Крис прощается с друзьями и, как и обещал, возвращается к подростку. Парень понимает, что в какой-то степени Вильям и Ананд правы, и ему лучше поговорить с Исаком хотя бы о чем-нибудь, но он не может сделать это сейчас, когда счастливый мальчик открывает ему дверь и крепко обнимает прямо на пороге. - Тебя так долго не было, - шепчет блондин куда-то в область шеи. - Соскучился? – по-доброму усмехается парень и немного отстраняется от подростка. Вместо ответа Исак целует старшего, удобно устраиваясь в его собственнических объятиях. Все плохое настроение Криса растворяется, так что настрой на серьезный разговор моментально пропадает. Брюнет тащит мальчика в комнату, и остаток вечера они сморят фильмы про капитана Джека Воробья. Где-то в районе девяти часов вечера телефон Криса начинает вибрировать, и парень серьезно настроен разбить его о что-нибудь твердое. - Да, пап, чего тебе? – нехотя отвечает на вызов Шистад. - Сын, ты дома появляться вообще собираешься? – тон отца не строгий, скорее, просто слегка издевательский. – Если ты забыл дорогу, я попрошу своего водителя забрать тебя. Хотя… Да, ты же машин боишься. Ничего, пробежишься рядом. - Очень смешно, - без энтузиазма отвечает парень. – Так что ты хотел? - Завтра к нам в офис завозят важную партию нового напитка, и надо провести тестирование. Ты мне нужен в качестве помощника, и, скажу сразу, я не приму никаких отговорок. - А ничего, что завтра воскресенье, выходной? – возмущается парень, отодвигаясь от мальчика и приподнимаясь в сидячее положение. - Крис, если ты хочешь когда-нибудь стать успешным человеком, ты не должен употреблять такие слова, как выходной, понятно? Все, завтра в десять утра жду тебя в офисе. Звонок перерывается, и парень ненавидящим взглядом буравит свой телефон. Все эти люди как будто сговорились не дать ему провести выходные рядом с любимым человеком. Почему весь окружающий мир не может просто заткнуться хотя бы на сутки? Крис поворачивается и ловит на себе взгляд Исака, видимо, мальчик все понял. - Тебе опять нужно уйти? – печальный голос подростка возвращает Криса в то состояние, в котором он вышел от друзей. - Завтра мне нужно будет помочь отцу, но, если ты хочешь, я могу переночевать у тебя, - старшекурсник старается говорить как можно нежнее и мягко касается расстроенного личика. - А ты сам хочешь остаться? - Конечно, солнце, - Крис мягко целует мальчишку в щечку. – Если бы все было так, как я хочу, я бы не оставлял тебя ни на секунду. Судя по всему, эти слова приходятся подростку по душе, так как на его лице расплывается смущенная улыбка. Крис опять начинает думать о разговоре с друзьями, и уже собирается сказать первое слово в этом направлении, но ошеломляющая фраза Исака заставляет его забыть, как дышать: - Я люблю тебя. Как? Как всего три слова могут так действовать на эмоции человека? Крис никогда не обращал внимание на бессмысленные признания его любовников и любовниц, но сейчас. Сейчас такое чувство, что именно для этого момента он жил последние несколько лет. Искренние глаза мальчика распространяют теплоту по всему помещению, а его неуверенность придает атмосфере простоты. Старшекурсник даже не замечает, как начинает широко улыбаться, и все, что он может сейчас сказать: - Я тоже люблю тебя, солнце, - честно и открыто, так, как есть. Счастливый мальчик тут же подскакивает и наваливается на своего парня, сопровождая это глубоким поцелуем. Руки Криса медленно, но точно очерчивают талию Исака, после чего спускаются ниже, обхватывая упругий зад. Одно движение – и уже старшекурсник нависает над подростком. Почти сразу же после этого майка блондина летит на пол, а на его теле появляется первый алый засос, странно, что этого удалось избежать в прошлые разы. Мальчишка рвано дышит и пытается притянуть возлюбленного ближе, хотя, кажется, ближе уже некуда. «Я люблю тебя» - не перестает повторять Исак, ощущая Криса в себе. В который раз Шистад отмечает, что секс с этим мальчиком – это что-то на грани реального. Парни передают друг другу такую волну эмоций, что, каждый может в любую секунду захлебнуться, потянув за собой другого. Громкие стоны подростка – лучшее, что Крис когда-либо слышал, и понимание, что эти звуки вызывают именно его действия, увеличивает наслаждение в несколько раз. - Прости, что я в начале так некрасиво с тобой поступал, - тихо произносит Исак, устроившись на груди возлюбленного, и поднимает на него изумрудные глаза, которые в темноте кажутся еще прекрасней. - Не извиняйся, солнце, все хорошо, - Крис гладит обнаженную спину блондина, пытаясь как можно лучше запомнить эти ощущения. – Главное, что ты все же решился довериться мне. Совесть Криса в этот момент готова разорвать его изнутри, ведь он ни на секунду не попытался оправдать это доверие, продолжая играться чувствами подростка, как чем-то незначительным. И даже сейчас он продолжает делать это: выполнять «действие» Мортана, ведь признание мальчика означает, что Шистаду осталось выполнить последний пункт, о котором в данный момент лучше не думать. - Спасибо, что подошел ко мне тогда, в первый день нашего знакомства, - в полусонном состоянии голос Исака звучит так необычно и уютно. Мальчик коротко целует старшего в грудь и крепче обнимает. – Мне было страшно одному. А теперь, когда у меня есть ты… Я правда люблю тебя, Крис. Сильно люблю. Подросток даже не шевелится, когда говорит это, но его эмоции передаются Крису сполна. Старшекурсник правда чувствует эту любовь, и он готов поклясться, что еще ни одна живая душа в этом мире не любила его так, как любит этот ангел. Утро наступает незаметно быстро, и Крис с трудом открывает глаза, не чувствуя тепла рядом с собой. Ожидания оправдываются, когда парень не замечает Исака в пределах комнаты. Как по волшебству, именно в этот момент за дверью что-то стеклянное падает на пол, разнося по квартире громкий звук. Крис быстро подскакивает с кровати, натягивает штаны и выбегает из комнаты. В гостиной на полу сидит Исак, бледный, как ледышка, и невидящим взглядом смотрит перед собой, а рядом с ним лежит разбитая ваза, и пока непонятно, поранился мальчик, или нет, но в данный момент это не единственное, что тревожит старшекурсника. - Солнце, что случилось? – медленно и аккуратно спрашивает Крис, подходя ближе. - Голова, - еле слышно шепчет Исак. – Кажется, у меня начинается приступ, а я не смог найти укол, - из светлых глаз начинают катиться слезы. Крис помнит каждый из приступов, свидетелем которых он стал, и меньше всего он хочет, чтобы это случилось с мальчиком прямо сейчас. Тем не менее, бледный вид подростка доказывает его слова, и от этого в Крисе потихоньку пробуждается паника. - А нельзя как-то без укола? – парень понимает, что это крайне глупый вопрос, но не задать его он не может. - Можно, - Исак вздрагивает, что не укрывается от глаз Криса. – В тот раз, когда ты нашел меня в туалете, у меня не было с собой шприца. Но тогда приступ длится больше по времени, и сложно проконтролировать, когда он закончится. Крис понимает, что это значит: мальчик может мучиться несколько часов, что отрицательно скажется на его сердце, не говоря уже о самом процессе. Но брюнет не знает названия лекарства и, судя по реакции Исака, этими вопросами занимается исключительно Эскиль. - Этот препарат продают только Эскилю, потому что у него есть специальная бумажка, - мальчик как будто читает мысли старшего. – Я пытался ему позвонить, но он не берет трубку. Крис, не оставляй меня, пожалуйста, я очень боюсь. Сначала Шистад не понимает, почему подросток вообще просит о таком, ведь Крис никогда бы не оставил его в таком состоянии, но потом он вспоминает о вчерашнем звонке отца и переводит внимание на часы. Девять. Через час Крис должен быть в офисе. Мальчик замечает этот ступор, и его дыхание ускоряется, после чего он начинает буквально задыхаться. И такое Крис уже видел во время прошлых приступов. Кажется, это называется приступом паники, и Исак упоминал об этом в одном из их разговоров. - Конечно, солнце, конечно, я останусь с тобой, - пытается успокоить младшего парень. – Как вообще ты мог подумать, что я брошу тебя, глупенький? Крис прижимает это светлое чудо к себе и крепко обнимает, одной рукой накрывая голову. Хотелось бы прекратить эти мучения, но все, что может старшекурсник, это быть рядом в такие моменты, как этот. Уже через минуту мальчик начинает громко кричать и хвататься за голову, разрывая сердце Криса на части. Горячие слезы бегут по щекам подростка, падают на голый торс старшекурсника, разъедают кожу. - Все хорошо, солнце, я с тобой, я рядом, - не перестает шептать Крис, пытаясь успокоить мальчика. - Божечки, Крис, как больно, - Исак упал бы, если бы сильные руки не удерживали его в сидячем положении. - Я знаю, мальчик мой, я знаю. Потерпи немного, скоро это закончится. К сожалению, приступ продолжается еще час, после чего уставший и обессиленный подросток безмятежно прикрывает глаза и обмякает в объятиях Криса. Мягкое, выровнявшееся дыхание успокаивает парня, пропустившего через себя все страдания этого беззащитного солнышка. Старшекурсник аккуратно берет на руки Исака и укладывает его на кровать, заворачивая в одеяло. На часах начало одиннадцатого, и телефон разрывается от входящих звонков, но сейчас Крису не до этого. Парень ложится возле мальчика, бережно обнимая его, и все же дотягивается до своего телефона. - Ты где? – строгий голос отца пронизывает тишину. - Пап, я потом тебе все объясню, но я не смогу сегодня прийти. Поверь, причина действительно серьезная, - тихо произносит Крис. - Ну почему на тебя никогда нельзя положиться? - Папа, ты же знаешь, что я никогда тебя не подводил и всегда делал то, что ты скажешь. Неужели ты думаешь, что я мог так поступить просто так, без веской на то причины? - Ладно, - соглашается Шистад-старший после недолгого молчания. – Дома поговорим. Крис отбрасывает телефон в сторону и прикрывает глаза, пытаясь успокоиться после бурного утра. Исак в его руках подрагивает и изредка шепчет что-то неразборчивое, но его лицо все такое же спокойное, не выражающее эмоций. Через некоторое время парень, поддаваясь моральной усталости, закрывает глаза и засыпает.