Восход Империи

      Тень зачищенного Храма джедаев легла на фигуру повелителя ситхов и сопровождавших его солдат и специалистов. Вокруг шумела гражданская техника — водворяющие порядок расчищали следы массовых беспорядков. Командование разместится в Храме. Разминирование затронутых военными действиями Сената и Дворца Республики длилось до сих пор.       Чем ближе, тем слабее ощущал свое тело Реван. Поле зрения сузилось. Слух притупился. И виноват не смертельный для темных тварей Свет джедайской цитадели. По повелителю ситхов ударило то, для чего он считал себя неуязвимым. Ошметки связи Силы до сих пор доносили до уцелевшего эхо смерти.       Он ощущал себя так, будто от него оторвали кусок плоти. Эту рану не залить антисептиками, кольто или бактой, чтобы избежать гниения и последующего заражения. В таких случаях надеются лишь на силу собственного организма. Как при инфекционной болезни, которую никакими лекарствами не вылечить — можно лишь переболеть.       Догадывался, где укрыться. За спиной промелькнули крыло с крематорием Ордена, где жгли трупы, у которых точно ничего ценного не осталось, подернутые копотью лестницы и коридоры, обломки и осколки. Тенью проскользнул в одно из пустых хранилищ.       Разблокировал вход, воздействуя Силой. Реван знал механизм электронных и механических замков и как он действует настолько хорошо, что даже в таком скверном состоянии одаренному не требовались инструменты. Тяжелая раздвижная дверь поползла в боковой паз. Судя по следам на ней, вскрыть пытались этак десять существ одновременно, но не вышло. И всё равно — глупость. При буйстве повелителя ситхов ему запирать себя как прикрывать масштабное возгорание флимсипластовым колпаком. От бесполезного флимси один пепел останется.       Когда расстояния между пазом и дверью хватило, чтобы шагнуть внутрь, Реван отстегнул световой меч с пояса. Бросил за дверь далеко, насколько мог. Он не помнил как шагнул внуть. Слух зафиксировал лишь остановившуюся, поползшую и наконец закрывшуюся за спиной Ревана махину.       Вовремя. Подчиненным не пристало видеть, что император тоже может скорчиться от боли на полу. Жар закипел в районе затылка. Попытка затушить его Силой обречена на провал. Всё равно, что тушить пожар одним ведром воды. Словно лава, он растекся по вискам, перекрыл воздух в районе глотки, обжег ребра и следом легкие, утянул вниз ноги. Маска стукнулась об пол. Куда она откатилась, Реван не видел. Зрение, словно туманом заволокло.       Тяжелым, с оттенками гнилья и рабской крови, как на болотах в джунглях погруженной в вечный мрак планеты Дромунд-Каас. Постоянному гомону лесной живности, нередко хищной или ядовитой, часто вторили гром с дождем. Молнии белыми призраками мелькали в беспросветных небесах над джунглями и подернутыми туманом лесистыми горами. Ночью — непролазная чернота. Ближе к утру она сменялась темно-синим. Далее ненадолго выцветала до кобальтового, чтобы следом вновь вернуться к черному. Здесь не существовало теплого разноцветья закатов и лучистых рассветов. На Дромунд-Каасе Тьма никогда не отступала.       Формы жизни несли на себе отпечаток неестественности. Таких не встретишь на других мирах, ведь они не настолько пронизаны ежедневными Темными ритуалами. Флора нередко источала странные запахи и бледное свечение от бутонов и листьев причудливых форм. Её стебли пробивались через камень гробниц и мрачных храмов или оставленные укрепления. Фауна без передышки сражалась за жизнь.       Устойчивых протоптанных дорог не наблюдалось. Вот, здесь недавно прошел батальон закованных в непроницаемую черную броню. Их следы уже затягивали вездесущие растения. Оружие наготове — хищники приглядывались к зашедшим на их территорию. Грянули выстрелы бластеров — не понять подавляют ли очередное восстание обреченных рабов или борются с нетерпимой фауной, среди которой множество амфибий.       Джунгли поредели. Далеко внизу зашумела бурная река. Через неё переброшены металлические мосты без украшений. Разве что несколько линий обороны выделялись на них. Дромуунд-Каас — источник постоянной борьбы за выживание и для разумных существ.       Монументальные стены, которым ни по чем прямое попадание орудия крупного калибра, ограждали город. Они меркли в тени клиньев дредноутов. Каждый из них обходился в десятилетие непрерывного труда целой шахтёрской колонии. Периодически с шумом пролетали звенья истребителей. Эту военную мощь копили столетиями.       Неуклонно тянуло внутрь, словно попавшего в огромный водоворот. Он закручивался в недрах Цитадели ситхов, поглощая черной дырой любого чувствительного к Силе. На краю зрения массивная архитектура тянулась далеко за горизонт. Её шпили, порой причудливо изогнутые, стремились ввысь, не уступая экуменополисам Республики, а фундаменты терялись в тумане и темноте. Серый, синий, голубой, фиолетовый. Из других цветов разве что алые вкрапления знамен и милитаристских агитационных плакатов. На их фоне незаметны иные украшения.       Двигались быстро жители, облаченные либо в гражданские мундиры, либо в военную униформу. Каждый способен держать оружие — это диктовала необходимость выживать на Дромунд-Каасе. И жажда мести и захвата — краеугольный камень иерархии чистокровных ситхов, которых Республика силой оружия изгнала с родных миров. Всю злобу за лишения и униженное в сравнении с чувствительными к Силе положение простолюдины обрушивали на чужеродных противников.       Рабы — тени господ, не имеющие даже права на имя. Им его заменяло буквенно-цифровое обозначение по правилам всеохватной имперской бюрократической машины. Рабские ошейники везде. Один гражданский служащий высокого ранга как-то предложил отменить их ношение, чтобы рабы не осознали, насколько их много. Лорд ситхов лишь произнес: «Один хозяин стоит сотни рабов». Отмена не состоялась.       Сила угасла, словно свеча, которую задул ветер. Но страха не было. Вообще эмоций не было. Увяз в безвремении небытия. И единственный шанс вырваться, связать себя с реальностью — погрузить пальцы во вновь открывшиеся раны по самые фаланги. Животные отгрызают одну из нескольких лап, чтобы выбраться из капкана и не достаться охотнику. Разумному полагалось найти уязвимость механизма ловушки, развести её дуги в сторону до того, как ловец придет за добычей.       Цитадель нависала над всем вокруг. Несколько крыльев здания расходились в разные стороны. Тянулись к ним опорные балки, удерживающие колоссальный шпиль. Его основа окрашена в красный. В середине — герб Империи чистокровных. Линии тянулись к нему по фасаду. Красный свет наполнял их. В совокупности ансамбль походил на обнаженную кровеносную систему, которая функционировала на глазах наблюдателя.       В недрах Цитадели грандиозные лабиринты. Чтобы проверить прочность и безопасность своей новой твердыни, Вишейт заточил её главного архитектора там. Лорд ситхов не смог преодолеть преград. «Не создавай того, чего контролировать, уничтожить не в состоянии» — сквозь зубы стиснутые, чтобы не закричать, проявил свой нрав Реван.       Сама натура тысячелетнего чудовища алкала подобных испытаний для каждого существа, чтобы вновь и вновь подтверждать незыблемость личного могущества. Ему не нужны бластеры, которые нексус Темной стороны превращал в бесполезно клацающие железки. Световой меч — всего лишь декорация. Сила, дополненная коварством и терпением при расстановке ловушек, способна сломать ситха ещё до первой молнии. Не требовалось вступать в дуэль, чтобы показать свою мощь. Что угодно лучше, чем вновь попасть к ненасытному чудовищу и сдать ему свою Империю и всех живых в галактике заодно!       Реван ощущал, будто ногтями царапал собственные внутренности. Перемещался от одной раны к другой, невзирая на желание застонать и сдаться небытию. Митра — холодящая бескрайняя пустота. Так и тянуло с ней слиться лишь бы не чувствовать. Апатия — смерть! Малак — захватившая душу опухоль. Она слишком глубоко проникла. Как разом забыть почти все главные моменты своей жизни, не лишившись себя? Он их спутник. Ныли мышцы корпуса — старые раны раскрывались одна за другой. Алек не дал умереть Джейсену, когда выстрелили в подростка серебряными пулями, предназначавшимися для изничтожения нечисти. Алеку позволено жить. Малак должен кануть в небытие. Тело по-прежнему ныло, но пули извлечены.       Реван едва сдвинулся с позиции беспомощного наблюдателя. Страх и ярость неспособны вырвать из омута, ширившегося столетиями. Ширившегося, чтобы умертвить саму Силу. Реван считал её гибель равной гибели самого себя, ведь Сила пронизывала каждую клетку его тела.       Что-то холодное прошлось по нему. «Ты проповедовал допустимость предательского удара. Ты принял решение умертвить Малака и твоя рука это совершила. Тебе и отвечать. Раз уж ты что-то сделал, то оно не должно быть напрасным: извлеки урок, выживи, ибо апатия — смерть!» — пробилось сознание.       Его будто столкнули в один из водопадов в джунглях. Вода окатила, но напоролся на каменистое дно Реван почти тут же. — Бррр! — вырвалось у него.       Глаза распахнулись. Такого видка он точно не ожидал. Разгоряченная Бастила Шан в броне ситхского пехотинца без шлема стояла над повелителем ситхов с опустошенной бутылкой воды. Судя по отпечаткам пальцев на её пластике, достали воду из холодильника. Да, точно — Реван почувствовал её прохладцу на своей макушке, затылке, лице, груди и прочих частях тела, до которых добралась влага. Капли стекали с волос на пол или впитывались тканью робы.       Украдкой выдохнул. Нет, определенно, это лучше логова людоеда галактических масштабов. Как, зачем и почему дошло именно до этого — вопрос открытый.       Куда проще ответить почему тут и там в хранилище осыпалась побелка и виднелись следы повреждений, которых до прихода Ревана точно не было. Даже маловато с учетом того, что буйствовал не особо сознательный ситх. Хорошо, что он избавился от светового меча как дополнительного риска. — А теперь заткнись и поцелуй меня! — безапелляционно потребовала Бастила Шан. — Ч-чего? — выдал Реван, скептически сузив глаза и наклонив голову вперед, будто старался рассмотреть и убедиться, что да, такая дерзость в адрес повелителя ситхов действительно происходила. — Ты наконец-то пришел в сознание. И даже не попытался убить меня и всех вокруг заодно, — облегченно выдохнула Бастила.       Свободной от бутылки рукой смахнула прилипшие к вспотевшему лицу пряди, придавая хоть немного опрятности своему внешнему виду. Реван видел всякое по юности и глупости в злачных местах, куда его заносило по джедайским или не очень делам. Он даже не краснел. По должности выслушивал чиновников всех мастей и сохранял каменное лицо, когда иные разумные со вздохом безнадежности прикладывали ладонь ко лбу. Но в этот раз хотелось отвести глаза и не смотреть на Бастилу Шан, которая его, Ревана, повелителя ситхов, императора, верховного главнокомандующего и прочая-прочая, словно растение полила, а далее, как ни в чем ни бывало, потребовала заткнуться и поцеловать. — Я думала тебя отравили. Решила вмешаться, — попыталась она пояснить свой поступок.       Вполне уместная версия, ведь место дуэли бурлило ситхским колдовством, чьи описания найдутся разве что в фолиантах из гробниц, куда даже самые отчаянные охотники за сокровищами едва ли сунутся. Девичьи голубые глаза глядели куда-то в сторону над плечом Ревана. Он догадывался, что после откровенно малоприятных видений выглядел хуже обычного. А ведь вклинившаяся Бастила реально прояснила голову. Мертвым уже ничем не поможешь. Бороться надо за живых. И их количество значительно уменьшится, если новая власть не возьмет себя в руки. — Что происходило всё это время? — голос звучал слабее обычного.       Вдобавок ныли все мышцы, а Сила ходила ходуном, не спешила концентрироваться и направляться куда требовалось. Самое паршивое, что видение обители ненасытного зверя определенно дурной знак. Вопрос в том насколько. Носитель вечного голода пробудился для пира?       Нет, Сила бы точно дала знать об этом, как навикомпьтер зафиксировавший смертоносную гравитацию черной дыры и оповещающий об этом весь экипаж. Хранящая заманчивый для ситхов способ обретения относительного бессмертия крепость на Праките более не безмолвна? Сила не спешила давать отгадку. — На Корусанте? — ощутив, что думает в правильном направлении, Бастила тем временем продолжила, — с чего бы начать? — То, что из окон видно, — не замедлил отозваться Реван. Его голос не сильно окреп.       Нехорошие выводы проистекали из того, как себя ощущал повелитель ситхов. Будто едва пережил крупную рваную рану и заражение крови, метался в лихорадке и сейчас едва-едва приходил в себя. В таком состоянии и думать не стоило о том, чтобы лично ликвидировать логово Дарта Андедду, чье потенциальное бессмертие могло соперничать с Вишейтом. Реван сильно сомневался, что одаренная Силой разведка радостно сообщит, что от могущества остались лишь тени и голокрон можно взять голыми руками. — Ну, невзирая на отсутствие твоего наблюдения, ситхи за пару часов не испепелили Корусант. Вот бы банды это сделали друг с другом. По Голонету разносят воззвание, что миры бы присоединились к Империи, но легитимных капитуляции и правопреемства не было и они не станут. Твои солидные юристы и бухгалтеры бегают как ошпаренные.       Уголки девичьих губ отчего-то приподнялись. Наверное, её повеселил нелепый вид имперских функционеров. Подросток, что с неё взять. Кстати, надо бы посмотреть, когда у неё день рождения…       «Стоп. Как она сюда пробралась?» — очень подходящий вопрос. И запоздалый. Первое чем военный должен был заинтересоваться — почему оборона пропустила постороннего. Реван взглянул туда, где была дверь, но вместо этого узрел коридор и ошметки металла. И ни следа своего светового меча при них. — Бастила? — намекнул на необходимость пояснений Реван.       Улыбка исчезла с девичьего лица. Бастила стушевалась. Вдруг положила руку на пояс. И рукоять светового меча Ревана вместе с тем.       Красноречивый знак для любого знакомого с джедайскими традициями. Если джедай был в сознании, но позволял касаться своего главного оружия и одной из немногочисленных личных вещей постороннему, то так демонстрировал ему высочайшее доверие. Большинство ситхов тоже не одобряли передачу этого личного оружия в чужие руки. Дарту Ревану так и не удалось изжить эту щепетильность из своих армии и флота. — Бастила. Отвечай. — Когда я пришла, дверь того и гляди бы вылетела.       «Скорее, прибежала» — подумал про себя Реван. Бастила принялась сверлить взглядом золотые ситхские глаза. — И ты сунулась к беснующемуся повелителю ситхов? И никто не попытался тебе помешать? — Тебе было плохо!       Будто дурное самочувствие повелителя ситхов — повод рискнуть своей жизнью с неясным итогом. — Ты определенно решила поэкспериментировать со «Смерти нет, есть Сила», — сделал отсылку на Кодекс джедаев Реван. — Ты это делаешь постоянно, — Бастила с неудовольствием выделила последнее слово. — Надеюсь, просьба вернуть мне мое оружие не будет воспринята как старт эксперимента на предмет смертности одного ситха, политого водой из бутылки, как цветок из лейки.       Бастила хихикнула. Почти сразу же прикрыла ладонью, чтобы скрыть это проявление несерьезности. Но в голубых глазах всё равно отразился смех. — Не то что бы я не в состоянии обойтись без меча, как ты уже знаешь… — Держи! — выдохнула она и вручила меч.       Пальцы смогли обхватить рукоять и не выронить. Так-то лучше. Реван поднялся на ноги. Мышцы дали понять, что шаг возможен, но не бег. Отряхнулся от побелки, кое-где перемешавшейся с водой. Сила отзывалась неравномерно, но коридор прощупывался. Он пуст.       До маски в углу несколько шагов. Реван поднял руку — в локтевом суставе кольнуло, но по сравнению с болями раньше — это ничто. Волна телекинеза сдернула маску с пола. Реван двинул пальцами правой руки к себе. Сила направила предмет туда же. Затянутые в перчатку пальцы обхватили маску. Не пострадала. Ещё бы — уже побывала под огнем всяческих фракций галактики.       Надевал её Реван обеими руками. Он ощущал, как Бастила следила за его телодвижениями. Что-то внутри неё натягивалось. Она начинала понимать, что яд всё-таки проник в организм повелителя ситхов, но он такого сорта, о котором Бастила даже не помышляла. — Дай угадаю. Случаем не Союз Семидесяти планет решил взять на хранение республиканскую собственность, до которой дотянулся? — развеял напряженность Реван. — Как ты?.. — Логика. Я их давно знаю. — Только немного им досталось, судя по постным лицам на пресс-конференции и короткой описи найденного, — Бастилу такой исход вполне устраивал, судя по выражению голубых глаз.       Реван даже порадовался жадности республиканских беглых элит — лучше уж им, чем Союзу. Только вот имперские юристы и бухгалтеры носились не зря.       Сюрприз в виде открытой ещё прежней властью кредитной линии с кучей нулей явно приятным не станет. Будет легитимное правопреемство от Республики к Империи — придется тянуть последние крохи у истощенной экономики, чтобы хоть как-то наскрести нужную сумму. Правопреемнику полагаются не только активы, но и пассивы. Союз Семидесяти планет умел взыскивать долги так, что проще вздернуться, но выплатить их. Он слишком глубоко пустил корни в Республике. В силу ограниченности ресурсов ранее Реван не смог выжечь их. — Останешься при мне, — это уже звучало как приказ, но Бастила приняла его без возражений.       Реван приводил себя в подходящий для подчиненных вид. Кровоточащих ран, какие виделись при погружении в собственные потери, на теле не было. Иллюзия Силы. Случается.       Новому правительству требовалась внушающая уважение резиденция. Зал Совета Ордена джедаев был бы символичным. Для вражеских снайперов он далековат: Храм построили так, чтобы максимально затруднить доступ стрелкам к нему. Правда, обширные окна Зала слишком привлекательная мишень для беспилотников от «благодарных» Тагге или Куатов.       Гораздо меньше таких недостатков у одного из хранилищ голокронов. Нет окон, зато синеватый свет голубых стеклянных светильников, напоминающих кристаллы, крепкие стены, высокие сводчатые потолки, тонкие колонны и перекинутые от одной к другой округлые арки, за которыми отдельные помещения для желающих изучить ту или иную область знания. Многие правители Среднего и Внешнего кольца не отказались бы от такой библиотеки.       Подобные колонны Реван в юности видел в садах одной из загородных резиденций альдераанского семейства Альде. Если ему хочется на месте освежить воспоминания, то пора действовать.       Реван приметил возвышение для своего трона. Малак, как успела выяснить разведка, обращал больше внимания на этот предмет, чем на императорскую корону. Тем не менее, мосты с Казначейством и прочими учреждениями он наводил и сулил сторонникам завоевания, посты и деньги поверженных врагов. Определенно готовился к захвату власти, который был невозможен без смерти учителя.       Пока вносили трон, Ревану вспомнилась одна фраза «Лучше ужасный конец, чем ужас без конца». А ведь один ритуал и Малак был бы обречен корчиться даже после смерти, насыщая победителя своей Силой… И всё-таки Ревану во время дуэли не пришло на ум его совершить. Теперь поздно.       До сих пор выслушивать доклады комфортнее сидя и с руками на подлокотниках, чем стоя. Разогретый преступностью, боевыми действиями в космосе и небе, на поверхности и под ней экуменополис не спешил остывать. Многовато горячих голов на квадратный метр площади, пусть и полегло уже предостаточно. Безнаказанность по-прежнему кружила их там, куда Империя не дотянулась. Закипали те, кто надеялись, что новая власть разом решит накопившиеся проблемы. Состояние пациента стабильно тяжелое и наличествует значительная вероятность ухудшения, как выразились бы медики.       Многие всерьез опасались, что дальнейшее невмешательство императора приведет к новому витку беспорядков. Реван не озвучил согласия с этим, пусть оно и просилось на язык. Если убрать один из нескольких элементов механизма, то нагрузка распределится на оставшиеся. Они либо сразу выйдут из строя под напором, для которого не предназначены, либо износятся быстрее запланированного. Отсутствие Ревана сейчас допустимо приравнять к изъятию нужной детали. Личная ликвидация Андедду дело не одного дня.       Экспериментировать с целостностью имперского механизма при таких вводных не лучшая идея. Повелитель приказал разведать Пракит в Силе прежде, чем предпринять следующий шаг.       Часы текли. Новой власти что-то удавалось расчистить, но на многих участках это только обнажало новые проблемы. Вполне ожидаемо, что до некоторых вроде самых низов весть о воцарении Империи вообще не дошла. Пока пропаганда туда доберется... Впрочем, Тиллето свое дело знал. А вот медицинская служба, судя по сводкам, не успевала загонять в берега разбушевавшихся под влиянием алкоголя и всяческих психотропов. И опять Союз семидесяти планет в деле — перед осадой Корусанта гнал туда целые корабли с легальными транквилизаторами и веществами покрепче. Исходя из наблюдений опытных таможенников, никогда столько не было. Хакеры вскрыли данные некоторых больниц — рецепты разлетались как горячие пирожки везде, где их могли себе позволить. Безумие войны прошлось по всем слоям населения. — Но жертв всё равно меньше, чем прогнозировали. Особенно при учете этих новых вводных, — докладчик был приятно удивлен.       Бастила не стала хвалить себя или ещё как-то демонстрировать гордыню. Лишь повернулась в сторону повелителя, закрывшего лицо маской, и устало кивнула ему.       Реван про такое явление как синдром отмены знал. И его последствия тоже. Хочется вновь вернуться к источнику, чтобы не испытывать мук после прекращения его употребления. Идея о том, что отказ возможен навсегда, кажется неосуществимой фантазией. С одной стороны — слабаки, раз оказались неспособны совладать с собственными эмоциями. С другой — в глубине души что-то протестовало и отдавать жизни новоявленных подданных Союзу семидесяти планет не хотелось. При условии, что это не навредит прочему. Получится ли задействовать обладательницу Боевой медитации для сглаживания эффекта у населения?       Ситх-ассасин нагрянул незаметно. Даже одаренная Бастила не сразу ощутила его присутствие. Она обернулась к новому посетителю лишь когда повелитель уже услышал его первые слова.       Сила провидцев дотягивалась лишь до поверхности планеты. Ничто на ней не выдавало присутствия столь сильного ситха. Крепость лишь первый слой. Есть ли внутри живые? Если да, то едва ли их можно назвать таковыми в полном смысле. Цель скрыта ниже. Стоило попытаться её коснуться, сразу отбрасывало.       "Значит, орбитальная бомбардировка бессмысленна". Андедду может просто завалить камнями, а не испепелить. Вместе с голокроном он будет ждать своего часа — явления агентов с Дромунд-Кааса. Повелитель ситхов не собирался оставлять врагу шанс преумножить могущество. Самому нужнее.       Он изъял столько, сколько смог ситхов-ассасинов. Скрытность -- их главная черта наряду с исполнительностью. Перестраховался — отослал в два раза больше, чем требовали того расчеты. Последующие дни указали на его ошибку.       Бастила старалась не отлучаться от Ревана. Может, следила, чтобы не нагрянул второй припадок, и новый правитель не забился об пол при своих офицерах и министрах, чиновниках и просителях. И всё же при большом стечении корусантского народа, которому повелитель показался два раза, старалась держаться в тени. Спасибо, что не запиралась в комнате и не завывала от чувства вины за кровопролитие. Может, находясь при Реване Бастиле легче переносила новый уклад. И всё же спали в разных вдобавок разделенных глухой стеной комнатах Храма джедаев.       После убийства Малака сон шел хуже, чем раньше. Нет, Реван не гонял по кругу бесполезные мысли из серии «если бы да кабы, произошло бы по-другому». Лишь иногда вспыхивали воспоминания. Проблема была на уровне не то тела, не то Силы. Видимо, убийство настолько близкого через связь Силы существа эквивалентно отравлению медленно действующим ядом. Возможно, познания Андедду пригодятся и здесь.       Сила едва проскакивала между гравитационными аномалиями гиперпространства вместе с шестью разведывательными «Ауреками». Реван улавливал отдельные фрагменты их судьбы. Истребители вышли из разных точек гиперпространства.       Планета земного типа не ощущалась искажением. Цикл дня и ночи мерно протекал над широтами от умеренных с горами и равнинами без заметных океанов и рек до льдистых безжизненных полюсов. Пракит не пронизан духом гробниц и разрушения.       Ситхи-убийцы высадились в относительно отдаленных друг от друга точках. Пятеро из шестерых двинулись к крепости. Один остался в горном веченозеленом лесу. Хвойные деревья не располагались вплотную друг к другу, но воздух ощущался тяжелым.       С течением времени тренированный одаренный замечал странность планеты, как медик наличие неочевидного на первый взгляд недуга у пациента, пусть и не мог идентифицировать его сразу. Чем ближе к долине, затаенной глубоко в горах, тем суше воздух. Коричневый ландшафт ближе к безмолвию, чем к живой природе. Зверье сторонилось этих мест.       Сначала показалась продуваемая ветрами круглая башня. На ней ни следа дозорных, зато разрушение отметилось практически на каждом участке. Верх давно обвалился. В стенах зияли пробоины. Они появились давно. Сила не хранила отзвука битвы, но следовало помнить, что ситхи — мастера её искажения. Следом донжон с куполообразной крышей. Его грубые украшения напоминали о древнейших крепостях Коррибана. Первое ощущение — запустение.       Оно оказалось обманом. Стоило ситхам-убийцам просочиться внутрь, тени заплясали на стенах. Плотные настолько, чтобы растерзать непрошенного гостя во славу своего владыки. Голод пробудил его. Эхо покатилось по нутру крепости.       Искры жизни сопротивлялись. Они пытались разойтись в пламя, которое очистит огнем, оставит лишь окончательно мертвые камни. Рано или поздно угасали одна за другой. Они бессильны перед засасывающим в себя всё живое ураганом Силы. Ему и орбитальная бомбардировка ни по чем, ведь он далеко внизу. Последний уцелевший ситх-ассасин тоже был далеко. Это его не спасло. Остался лишь безжизненный прах. Ветер развеял его.       У отступления противный привкус. Для повелителя ситхов уж точно. Реван зарычал, не приоткрывая век. Шестерых разом! — Реван?! — донеслись опасения Бастилы из-за двери.       За окном Храма расползалось утро. В небесах Корусанта не сверкала раскаленная плазма, не схлестывались военные и наспех переоборудованные гражданские корабли. Вместо этого восстанавливалось привычное экуменополису движение. — Не нужно снова меня поливать. Я пока не овощ, — предупредил Реван, впуская почуявшую неладное к себе. — Убедил, — согласилась она, когда оглядела его с головы до ног.       Итак, что у них было? Экуменополис, который приходил в себя после осады, массовых беспорядков и битвы. Владыка, способный стереть шестерых ситхов-ассасинов в порошок, не выходя из саркофага и не подвергая угрозе свое сокровище. Ревану не хотелось проверять, что будет, если до него доберется враг. Те самые шестеро предназначались для миссий в разных концах галактики: Денон, Альдераан, разведка на Куате. Конечно, Реван допускал гибель кого-то из них, но не всех шестерых фактически ни за что. В условиях ограниченности ресурсов она значила замедление продвижения по новым направлениям.       Придется сидеть на Корусанте. Подведение итогов расследования его фактического финансового состояния через полчаса при заслушивании экспертов.       То, что несколько негативных сценариев всё-таки реализовались, Реван почуял ещё до того, как юристы, экономисты и бухгалтеры вошли к нему. Строго одетых мужчин и женщин разных рас сопровождали нагруженные датападами и контейнерами с документами дроиды. Только их сервоприводы и шумели в зале. — Говорите, — позволила себе приказать обладательница Боевой медитации.       Её приказ заставил экспертов переглянуться, но докладывать они не бросились. Реван стремился приучить подчиненных выкладывать новости во всей их полноте, чтобы разработать максимально соответствующий план, но не все власть имущие разделяли вкусы своего повелителя. — Я так понимаю, кредитная линия всё-таки была открыта? — задал он вопрос.       Ответ на него значил многое. Некоторые долги более разрушительные, чем перестрелка с ранеными и убитыми. Опытные юристы, бухгалтеры и экономисты это прекрасно осознавали. Бастила, скорее всего, предчувствовала нечто нехорошее, но не понимала его истоков. Она беспокойно оглянулась на Ревана. — Сколько? — затребовал ответ повелитель.       Когда докладчик напряженно назвал сумму, один эксперт лишился чувств. Другие прятали лица за ладонями, веерами или носовыми платками, которыми смахивали проступивший пот. Бастиле пришлось выпрямиться, чтобы помешать себе ахнуть. Реван крепче сжал подлокотники трона. Придется цепко за него держаться, учитывая, как его будут шатать в ближайший период.