Что за жизнь...

Я, Тсуна и Кусакабэ идём по коридору в традиционном японском стиле. Последние двое тащат на себе Гокудеру и Ямамото. И всё-таки Хибари японец до мозга костей. — Может мне стоило понести их обоих? — спросил помощник Хибари у Савады. — Вс-все в порядке, — ответил Тсуна. — Но мне интересно, где это мы? — Это одна из наших исследовательских построек в Японии. — Исследовательских? — Много всего разного исследуется тут… — размыто ответил Кусакабэ. — Например, пламя, кольца и коробочки, — оглянувшись на них, добавила я. — Э? А ты откуда знаешь, Наоми? — удивился Тсуна. — Не трудно догадаться. — Мы пришли, — сказал Кусакабэ. — Что? — переспросил Тсуна. Немного впереди была металлическая дверь, которая открылась, и мы увидели Реборна с Юкой. — Чаоссу, — поздоровался аркобалено. — Как прошло? — спросила Накаяма. У меня. Её блестящий взгляд был таким бесящим. — Я позже тебя убью, — ответила я ей. — Реборн! Что вы тут делаете?! — офигел Тсуна. — Соединённые убежища... — догадалась я. — Верно, — подтвердил Кусакабэ. — Наши и ваши убежища соединены. Но вообще-то нам запрещено проходить через эту дверь, поэтому никто раньше её не открывал. Хах, не удивительно. — Потому что он ненавидит толпу, — сказал Реборн о Хибари. — Это так типично для него, — хмыкнула Юка. — Ладно, несите Гокудеру с Ямамото в палаты, я и Шидзука обработаем им раны. Тебе, кстати, это тоже не помешает, Тсуна. — А… Хорошо, — кивнул он. Мы все пошли за Юкой. После того, как Накаяма обработала всем раны, она пошла к Хибари. Точнее, попросила Кусакабэ отвести её к нему. — Давно не виделись, — приветливо улыбнулась она, пряча странную ухмылку. Хибари косо посмотрел на нее и сходу спросил: — Почему ты ничему её не научила? — Кого «её»? — хмыкнула в ответ Юка. — Как давно ты называл Наоми по имени? — Не твое дело, — отрезал Хибари. Юка поняла, что сейчас с ним шутишь не стоит. У него действительно дурное настроение. — Ты даже не рассказала ей ничего о её пламени, — продолжал возмущаться Хибари. — Ну, по правде говоря, я решила все оставить на тебя, — вздохнула Накаяма. — С Наоми оказалось труднее, чем ожидалось. У неё даже решимости никакой нет. И я ничего не могу с этим сделать. Она старалась относиться ко мне, как к своей старой подруге, но все равно я была для неё кем-то чужим. А когда мы недавно поссорились, она вообще перестала меня воспринимать. Я для неё кто-то незнакомый. — В общем, ты провалилась, — безжалостно констатировал Хибари. — Да, — через силу согласилась Юка. — Но если бы она не думала о том, чтобы умереть здесь, все пошло бы так, как мы и планировали. Хибари обернулся. — Что? — Ты не ослышался. Наоми подумывает о том, чтобы остаться здесь и не возвращаться. Накаяма почувствовала раздражение, исходящее от Хибари и постаралась сделать каменное лицо. Сейчас начнется. — Чем ты вообще тут занималась? — Хибари подошёл ближе, и Юке захотелось отойти. Но вместо этого она… — Не начинай, я сделала все, что могла, — холодно ответила Накаяма. — И если помнишь, наша Наоми говорила, что, возможно, разработанный план покатится к чертям. Это не только моя вина. Тсуна и Гокудера сильно на неё давили. Хибари презрительно фыркнул. Юка закатила глаза. — Короче, я оставляю Наоми на тебя. У меня осталось не так много времени. Всего пару дней. Через пару дней она тоже станет подростком. — Надеюсь, ты все сделаешь как надо и не прибьешь её в процессе. — Она знает? — спросил Хибари, как-то угрожающе смотря на Накаяму. — Знает, — спокойно ответила Юка. — Я не видела смысла молчать. — Ты все усложнила. — Возможно. Мне не следовало говорить, что она тебя бросила. Юка только успела договорить, как у её горла появились тонфа. — Ещё слово — и я сломаю тебе шею, — угрожающе предупредил Хибари. Юку это не убедило. Наоборот, она ожидала чего-то подобного. — Брось. Ты же знаешь, что Наоми поступила так не потому, что разлюбила тебя. И не потому, что нашла кого-то другого, — Хибари чуть надавил на шею Накаямы, но она продолжила говорить, не замечая этого. — Конечно, ходит слух, будто между ней и Бьякураном что-то есть, но ты же сам должен понимать, какой это бред. Хибари больше не мог слушать Юку. Он сильно надавил тонфой ей на шею, перекрывая кислород. — Я же сказал тебе заткнуться. Накаяма размахнулась и попыталась дать ему с ноги. Но Хибари уклонился. — Каким был нахалом, таким и остался, — бросила она, потирая шею. — Ты же видел, что у этой Наоми в ушах? Да. Хибари видел, что на этой маленькой мозгоедке те самые сережки. — Тебе не кажется, что если бы Наоми не любила тебя, то не отдала бы себе маленькой эти серьги? — Юка вздохнула. — Тебе бы давно стоило понять, что она — такой же однолюб, как и ты. И даже вот эта Наоми сейчас любит тебя. Ну, не прям тебя, а тебя маленького, но все же… — Ближе к делу. — Наша Наоми отдала твой подарок себе младшей, чтобы она не думала, что в её жизни было все плохо. Я думаю, Наоми хотела сказать, что… — на секунду Юка замялась, но все же закончила свою мысль. — Нет. Я почти уверена, что она хотела сказать этой Наоми, что есть человек, который её любит. И что всё будет хорошо, если она постарается. Хибари ничего не ответил. Но всё-таки то, что он единственная мотивация Наоми — делало его… счастливее. — Так что, думаю, ты понимаешь, что неправильно злиться как на нашу Наоми, так и на эту. — Не твое дело. Уходи. Да уж, лучшая подруга Накаямы полюбила упертого барана. Переодевшись и перекусив, я направилась в медкрыло, гадая, где пропадает Юка. Шидзука ещё двадцать минут назад сказала, что они закончили обрабатывать раны Тсуны, Ямамото и Гокудеры. Неожиданно мне на пути попалась Киоко. — Эм… Наоми-чан… я вечером верну тебе вещи, которые ты одалживала нам с Хару-чан, — волнуясь, сказала она. — Окей, только нижнее бельё не возвращай, — ответила я и пошла дальше. — К-конечно! Я дам тебе другое! — смущаясь, произнесла она. — Ладно. Дойдя до палаты Гокудеры я услышала возмущенный вопль Тсуны. — Но ведь все ранены! Как ты можешь такое говорить?! — Опять истеришь, — констатировала я, закрывая за собой двери. — Наоми! — Пришла узнать, как Гокудера? — спросил у меня Реборн. — Вот ещё. Я искала Юку. Я кинула взгляд на Гокудеру. Да уж, раздробить руку пианисту или любому другому музыканту — за гранью добра и зла. — Юка ушла двадцать минут назад, — сказал Реборн. Как и сказала Шидзука. — Джудайме… простите… — вдруг очнулся Гокудера. — Гокудера-кун! — обрадовался Тсуна. — Прости меня, Джудайме, — ещё раз извинился Гокудера, чем удивил Тсуну. Но я знала, в чем дело. Перед тем, как прийти сюда, я успела заскочить к Ямамото, который рассказал мне все подробности их с Гокудерой ссоры и вырубился. — Это все моя вина. Я был очень… очень… очень напуган с тех пор, как мы прибыли в этот мир… Я разозлился и выплеснул все на Ямамото… Не слушая дальше, я тихо переместилась в палату Ямамото. В ней сидела Шидзука. — Он больше не приходил в себя? — спросила я у неё. Я старалась сказать это как можно тише, но Шидзука все равно вздрогнула и испуганно обернулась. — Блин! Ты напугала меня! — Ага, вижу. — Почему ты не вошла через двери? — Я только что была у Гокудеры. — О, и как этот индюк? — хоть Каватори и поморщилась, но я различила в её голосе беспокойство. — Нормально. Очнулся и винит себя. — Прямо как Ямамото-кун. — Фу, убери «кун». — Прямо как Ямамото. — Да. — Наоми… я не хочу давить на вас и все такое, но… — Шидзука опустила голову и сжала кулаки. — Сколько ещё вы будете здесь находиться? — предугадала я её вопрос и тут же на него ответила. — Честно говоря, долго. — П… понятно. Как уныло это прозвучало. Она ничего не понимает и никто толком ей не объяснит, что на самом деле происходит. Никто. Кроме меня. — Ты же хочешь знать всю правду, Шидзука? — странным тоном спросила я. Каватори вскинула голову и ошарашенно посмотрела на меня. — Ты расскажешь мне?! — С одним условием. Я кинула взгляд на Ямамото, у которого участилось дыхание. Очнулся. — С каким?! — подобралась Шидзука. — Ты никому ничего не скажешь. Ни Киоко, ни Хару, ни парням. Твои знания должны будут остаться с тобой. — Но почему Киоко и Хару нельзя знать? — удивилась Каватори. — Они же чувствуют то же, что и я. И, мне кажется, что так им станет легче. — Вот именно, что тебе кажется, — ответила я, выделив последнее слово. — Я не думаю, что сейчас они к этому готовы. Возможно, даже и ты не готова. Но… Ты здесь из-за меня, в отличие от тех двух. Поэтому я чувствую ответственность и вину. — Из-за тебя? Почему? — ещё больше удивилась Шидзука. — Так ты обещаешь мне или нет? Шидзука задумалась. Её лицо застыло в напряжении, а тело мелко задрожало. — У меня тоже есть условие, — через пару минут твердо произнесла она дрожащим голосом. Ого. Неожиданно. — Ты же понимаешь, что я могу отказаться и ничего не рассказывать? — спросила я, не сдержав лёгкую улыбку. Такого ответа Шидзука не ожидала. — Чт… разве ты не хотела сама всё рассказать?! — Ну да. Я за правду в любом её виде. Но… только для тех, кто с ней справится. — Я справлюсь! — решительно сказала Шидзука и поднялась со стула. — Я умею хранить секреты не хуже мертвецов! — Мрачно-то как, — испуганным низким голосом сказала я и сгорбилась, как старая ведьма. — Эй! Мы сейчас не шутки шутим! — возмутилась Каватори. Да-да, пора заканчивать. А то бедный Ямамото вот-вот себя выдаст. — Что у тебя за условие? — … Ты расскажешь мне и о себе немного. Так и знала. — Пять вопросов, — категорично сказала я и показала ей ладонь. — Ты можешь задать мне пять любых вопросов. Но не обещаю, что отвечу на них честно. — Хорошо, — согласилась Шидзука, видя, что меня не переубедить. — Тогда… — я задумалась, а потом щёлкнула пальцами. — Сегодня после ужина в ванной. Когда остальные уйдут. — Ага! Я переместилась в палату Гокудеры. Говоривший что-то Тсуна, резко повернул ко мне голову (я оказалась возле него) и заорал. — АААААААААА!!! Реборн дал ему по башке. — Чего орёшь, Никчёмный Тсуна? — Я… — Все ещё не привыкнешь, что Наоми внезапно исчезает и так же внезапно появляется, — ответила за него Юка. Она уже была тут. И Хибари тоже. — Фигаро тут, Фигаро там, — посмотрел на меня Реборн. Я ухмыльнулась и процитировала: — Тех, кто ветрен, — не хули! Переменчивость натуры — уж таков закон Земли! — Какая-то ты больно веселая… — подозрительно на меня косясь произнесла Юка. — Тебя опять накрыло? — спросил Реборн. — Почему это звучит так, будто я какая-то наркоманка? — Потому что ты так себя ведёшь. — Разве? — Да. То у тебя аура убийцы с подворотни, то ты жестокая леди из верхов, то ты унылый подросток, то ты легкомысленная девица, то ты влюбленная девица, готовая… — Можешь не продолжать, — жестом руки прервала я Реборна. — Иначе я начну копаться в тебе. Хииии, гребаный недоросток, все настроение испортил! Последними словами, при этом человеке. — Ну и? — уныло спросила я. — Новости есть? — Посмотри, что ты наделал, — упрекающе сказала Юка Реборну. — Все настроение Наоми испортил. — А чего оно вообще было приподнято? — бессовестно спросил он. — Это упрёк? — сделала я скептическое выражение лица. — Нет. Просто удивительно, что после того, как ты решила умереть здесь, ты так веселишься. — О, так вот оно что. Ты бесишься от того, что я приняла такое идиотское решение, а не попыталась сделать что-то другое. — Да, — не стал отнекиваться Реборн. Он вдруг блеснул глазами и хитро так сказал: — Но теперь все изменится. Я ничего не ответила. Вообще-то, кое-что уже изменилось.