Что за жизнь...

      Никто из Шимон не знал, кто такие Вендиче.       Кроме Адельхейд.       Она почему-то знала и рассказала своим о ужасах подводной тюрьмы, из которой нет выхода. — Вау! Страшно! — весело воскликнул Като Джули. — Действительно страшно, — в слезах подтвердил Ламбо. — Я не помню, чтобы приглашал вас на эту священную землю!!! — что есть силы проорал Энма, обращаясь к стражам. — Вы пришли, чтобы оплакать Вонголу, которой скоро настанет конец?! — Долбаный фанатик, — обозвала его Юка.       Она хотела добавить ещё пару ласковых словечек, но Вендиче заговорили. — Нет. Мы пришли взять реванш… Нам не известны другие эмоции, кроме ненависти. Мы пришли сюда… чтобы выполнить обещание между Вонголой Примо, Джотто, и Шимон Козартом.       Эти слова вызвали удивление у всех.       Оказалось, что Шимон и Вонгола никогда не должны были обнажать оружие друг против друга.       А если такое когда-нибудь произойдет — Вендиче заберут в свою тюрьму проигравших. Навечно. — Мне нравится это условие, — холодно согласился Энма. — Особенно вечное заточение. — Энма! — воскликнул Савада. — Ох, Тсуна, посмотри на лицо этого ребёнка, — с издевательскими нотками протянула я. — Давай проиграем ему и навестим Мукуро? А когда выйдем оттуда, его благородной священной земли, всех хранителей, и его самого уже не будет в живых. — Что?! — удивился Тсуна. — Что ты несёшь?! — возмутилась Адельхейд. — Вы все — всего лишь куклы, — фыркнула я и переместилась.       У меня неожиданно появились дела поважнее. — Что она имела ввиду?! — спросил Аоба у Рехея. — Я экстремально не знаю! Наоми иногда говорит что-то странное! — ответил Сасагава.       Я услышала эту фразу, так как появилась чуть ли не сразу же, как переместилась. — Наоми! Где ты была?! — воскликнул Тсуна. — Что это у тебя? — спросил Реборн, заметив в моих руках небольшой потрепанный сундучок. — Мои вещи, — пожала я плечами и спрятала его.       И неожиданно Вендиче переместили к ногам шимоновцев Мизуно Каору, который находился в отключке.       Шимон были в шоке, но обрадовались, что я на самом деле не убила его.       Вендиче сказали, что для битвы нужны все члены семьи.       Я разозлилась, но ничего не сказала.       Вопросы у меня появились исключительно к Хибари и Сэцуко.       Далее Тсуна возмущался по поводу условия Вендиче. — Проиграет тот, кто потеряет гордость… — удивлённо пробормотала Юка. — Что за фигня?! — не понял Савада. — Это обычное дело, когда речь идёт о гордости мафии, — ответил ему Реборн. — Но я же не в мафии! У меня нет никакой этой гордости мафии!!! — ещё больше запаниковал его ученик. — Ты всё ещё пытаешься оправдаться такими словами? — спросил у него Козато. — Разве ты не босс этой самой «грязной» мафии?       Савада опешил. — Энма, закрой рот, — ответила я вместо него. — В отличие от некоторых, Тсуна никогда не выполнял грязную унизительную работу. Ты сам это утверждал, когда говорил, что вы с ним отличаетесь друг от друга. — Но теперь я изменил свое мнение, — возразил Козато. — Потому что Тсуна не заметил твоё письмо и не пришёл за тобой на склад! — фыркнула я. — Нормальные люди разбираются друг с другом напрямую, а не посредством каких-то детских приемчиков. — Это были не детские приемчики! Я проверял Тсуну-куна на деле! — разозлился Энма. — Какая хрень! — презрительно ухмыльнулась я.       Козато сжал кулаки.       Он хотел что-то сказать, но его опередила Адельхейд, которая начала пояснять Тсуне за гордость. — Все прибывшие сюда люди обладают различной гордостью. К примеру, во время битвы гордость, которую вы ставите под угрозу, должна определяться по правилам.       Дальше все шимоновцы начали говорить, что мы должны пройти путь с кровью и потом, чтобы добраться до самого верха острова.       Меня начало тошнить от этого фанатического бреда, и, больше не слушая их, я пошла, куда глаза глядят.       Это вызвало недоумение и возмущение у Шимон, однако я просто показала им средний палец и продолжила путь, не оглядываясь.       Тсуна с остальными нагнали меня спустя минут сорок.       Возможно, прошло так много времени из-за того, что Тсуна пытался решить всё с Энмой прямо там. И это меня даже немного разозлило. — Зачем ты сделал такой дурацкий поступок? — Э? — не понял Савада. — Зачем ты пытался напасть на Энму прямо сейчас? — Как ты узнала?! — Почувствовала твоё пламя. Тсуна, разве ты всё ещё не понял, что Энма не сам всё это затеял? — А?.. — опешил он. — Не сам всё затеял? — переспросил Гокудера. — Как это понимать, во имя экстрима? — почесал лоб Сасагава.       На миг мне показалось, что я оказалась среди обезьян или попугаев, которые только и могут, что акать, экать и повторять мои слова. — Наоми, это сейчас не шибко важно, — задумчиво ответил мне Реборн. — Задача Тсуны, Гокудеры, Рехея и тупой коровы — одержать победу. А об интригах подумаем позже.       Я закатила глаза, но возражать не стала.       Аркобалено прав.       Даже если Тсуна будет знать, что Энмой кто-то манипулирует, ему это ничего не даст, потому что манипулятор имеет на Энму что-то, за что может его дергать. — Кстати, а что насчёт Наоми? — вдруг спросила Юка. — Она же тоже ваш хранитель. Но у Шимон никого для неё нет. Ребята задумались. — Тогда… может, Наоми сразится вместо Ламбо?! — пришла в голову Тсуны идея. — Точно! — поддакнул ему Рехей. — Так Ламбо останется в экстремальной безопасности! — «Экстремальная безопасность»? — фыркнула Накаяма. — Это как «горячий лёд»? — «Горячий лёд»?! Где?! — начал озираться по сторонам боксёр.       Юка с него посмеялась. — Что думаешь? — посмотрела я на Реборна. — То же, что и ты. Вряд ли Вендиче позволят такой расклад. — Почему? — в один голос спросили Тсуна и Гокудера. — Потому что есть вероятность, что Ламбо всё равно может оказаться в тюрьме, если гордость противника Наоми будет выше, и он её не потеряет. Наоми, у тебя есть гордость? — спросил у меня Реборн.       Я задумалась. — Х-м-м-м… У меня есть обычная гордость, присущая нормальным людям. Но если говорить о гордости мафии… Она явно не подходит для битвы против Шимон, — спустя минуту изрекла я. — Почему? — удивился Гокудера.       Я посмотрела на него и будничным тоном ответила: — Потому что моя гордость — это месть Вонголе.       Ребята опешили.       Я же добавила: — Я горжусь тем, сколько людей Вонголы сдохло во имя моей мести Девятому. А ничем другим гордиться не могу. Это же война между семьёй Шимон и семьёй Вонгола. Я не могу гордиться жизнью в Вонголе.       Это всего равно, что гордиться бытием в аду.       Хвалиться, что тебя били и унижали. — В таком случае, ты действительно не можешь заменить тупую корову, — спокойно констатировал Реборн, пока все остальные шокированно переваривали мои слова. — Плохо… — поддакнула Юка.       Я подхватила на руки Ламбо, который устал идти, но не решался попроситься к кому-нибудь. — Однако я все равно смогу избавить его от заточения, если он проиграет. — Что?! — воскликнул Тсуна. — Думаешь, сможешь уйти от стражей Вендиче? — посмотрел на меня Реборн. — Уйти? Нет, я сделаю так, чтобы они и пальцем Ламбо не коснулись, — ответила я. — Но как? Они же даже Мукуро захватили, — не поверил мне Тсуна. — И мы не можем пойти против обещания между Примо и Козартом, — добавил аркобалено. — Конечно, можем! — фыркнула я. — Но давайте я всё объясню сначала. — Что объяснишь? — спросил Гокудера. — Видишь ли… тебе никогда не казалось, что мои перемещения и перемещения стражей — слегка идентичны? — Ну… я вот только сегодня впервые видел их перемещение… — признался блондин. — Да, я бы даже мог сказать, что у вас одно и то же пламя, если бы не видел, что у тебя оно белое, а у них — чёрное, — ответил мне Реборн. — Стойте… — вмешалась Юка и посмотрела на меня круглыми глазами. — То есть, у тебя с этими монстрами — одно пламя?! — Чего?! — испугался Тсуна.       Реборну пришлось врезать ему и Юке, чтобы они зря не паниковали.       Когда Накаяма перестала возмущаться, я продолжила объяснения. — Вендиче имеют пламя мрака.       Гокудера хотел спросить, что это за пламя, но я жестом приказал ему молчать. — Такое пламя могут пробудить в себе люди, находящиеся на грани смерти и очень хотящие жить. Такое удаётся одному из ста. Но если удается, то человек выживает, теряет свое пламя, которое было у него до пламени мрака и становится другим.       «Таких даже людьми не назовешь», — добавила Никола. — «Каждый член семьи Риколетти подвергается испытанию, которому подвергла тебя я, когда Девятый Вонгола отнял твою жизнь. Истинный член Риколетти всегда готов принять смерть. И поэтому старшие члены позволяют ему пробудить пламя Луны. Но, если кто-то струсил, забился в припадке, и начал делать всё, чтобы выжить — воскрешение для него не наступает, так как он фактически был ещё жив. Этого маленького члена Риколетти настигает пламя мрака, которое он сам же и пробудил. Моя мама ненавидит таких членов семьи, поэтому убивает их на седьмой день после испытания. Трусам не место среди истинных аристократов».       Это открытие произвело на меня впечатление.       Я даже не сразу услышала голос Гокудеры. — Наоми! — А? — растерянно посмотрела я на него. — Что Никола сказала? — спросил Реборн. — Сказала, что пламя мрака даёт человеку только способность перемещаться, потому что, умирая, больше всего он желал оказаться подальше от смерти. — Получается, Вендиче гораздо слабее тебя? — догадалась Юка.       Я кивнула.       «Вовсе нет. Они слабее меня, но не тебя», — тут же встряла Никола. — «Поэтому-то я и помогу тебе защитить ребенка». — Никола говорит, что пока я слабее них. Поэтому, если Ламбо проиграет, сама возьмётся за его защиту, — рассказала я правду, хоть она и не была очень приятна. — А как же обещания Примо и Козарта? — возразил Тсуна.       «Пф-ф! Вот это вообще не проблема! Я же не просто Запретный хранитель. Я одна из основателей Вонголы, так что тоже имею право протягивать свои мертвые руки ко всем поколениям», — весело фыркнула женщина. — Что? Ты одна из основателей Вонголы? — удивлённо переспросила я.       Остальные тоже удивились.       «Старая история…», — нехотя ответила Никола и затихла. — Больше не хочет разговаривать, — спустя пару минут сказала я. — Может, последнее было для неё больной темой? — предположил Реборн. — Скорее всего, — кивнула я и решила перевести тему. — Тсуна, раз уж ты летал по острову в поисках Энмы, расскажи, что увидел. Было что-то, чего не увидели мы, когда только прибыли? — Э… да нет… Остров больше, чем я ожидал, и искать Энму будет очень сложно. Также по всему острову разбросаны здания, в них могут находиться люди, но я даже тени их не увидел, — ответил Савада. — Х, естественно! Ты же с неба на всё смотрел! — фыркнула Юка. — Глупая женщина! Джудайме очень глазастый! Не имеет значения, где он был! Если бы люди жили в тех зданиях, Джудайме бы заметил! — заступился за Тсуну Гокудера.       Пока они с Юкой цапались, я думала о том металлическом сундучке, который не так давно забрала Никола, заняв моё тело.       И забрала она его где-то здесь.       В одном из домов.       Нужно будет открыть её, когда остановимся на привал.       Честно сказать, я не думала, что первая битва между хранителями наступит аж спустя пять часов.       У нас даже привала не было, поэтому мы занимали себя болтовней.       Снова говорили о том, что у всех кольца улучшились, кроме Ламбо.       Реборн сказал, что даже хорошо, что он пойдет на битву, потому что если кольцо Грозы останется булыжником, Девятый никогда не простит этого Тсуне.       Мы с Савадой начали возмущаться. — А что насчёт булыжника Ямамото? — вдруг спросила Юка.       Мы с Тсуной синхронно повернули к ней свои головы, и она даже смутилась. — Я имею ввиду, куда вы его дели? — Я отнесла его в больницу и положила на тумбочку у кровати Ямамото, — ответила я. — Его отцу сказала, что это важная для него штука. И записку написала, что это такое, и что нужно будет сделать. — Э? Зачем? — удивился Гокудера.       А, я же об этом никому не рассказывала. — Ну, мало ли… вдруг случится какое-то чудо, — пожала я плечами.       Это Никола сказала так сделать, поэтому во мне теплилась надежда, что он присоединится к нам вскоре. — Эм, но раз уж Ямамото нет… почему никто из нас не предположил, что Наоми может заменить именно его? — спросила Юка. — Потому что Наоми применила к Мизуно Каору Слезы Луны, — ответил Реборн. — И что? — не врубилась Накаяма. — То, что теперь он может проспать пару столетий, — пожала я плечами и посмотрела на Тсуну. — Прямо как при Прорыве точки нуля. — Э?! — отреагировал он. — Как это?! — воскликнул Гокудера. — Прорыв точки нуля и слёзы Луны в некотором роде похожи. Разница в том, что техника Примо замораживает тело, а техника Николы останавливает время души, из-за чего тело тоже останавливается во времени, — объяснила я. — Сейчас Мизуно Каору никто, кроме меня, не вернёт в строй.       «Ошибаешься, один человек точно уничтожит Слёзы, чтобы сыграть на трагедии», — сказала Никола. — Или от Слёз Луны может избавиться тот человек, который уже однажды имел с ними дело, — добавила я. — Тогда всё нормально. Никто же, кроме тебя и Николы, не мог их использовать. Так что вряд ли Шимон знают, что делать, — фыркнула Юка. — Хорошо будет, если они похоронят его, подумав, что он и правда мёртв.       Тсуну передёрнуло от её слов.       Неожиданно я уловила запах Аобы.       Вот и первый противник. — Пойдёмте туда, — сказала я, указав немного вправо. — Зачем? — спросил Реборн. — Там кто-то есть.       Парни насторожились.       Юка подхватила Ламбо.       Мы вышли на широкое пространство, окружённое деревьями и поросшие травой.       Подул сильный ветер.       Он был настолько холодный, что пронизывал до костей и чуть ли не сдавал нас.       Но это было не самым плохим.       В этом ветре кружили листья, которые резали человеческую плоть не хуже стилетов Бельфегора.       Я быстро наложила на себя зеркальную защиту.       Среди урагана листьев выступил Аоба. — Вся растительность вокруг… выросла, поглотив пролитую кровь Первого Шимон. — Ох, правда?! — выкрикнула я. — Интересно, о какой крови идёт речь, если по вашим утверждениям Первый Шимон погиб на поле боя, а на этот остров сбежали остатки его семейки?!       Вот так и разбила крутую речь нашего противника.       Он постоял несколько секунд молча, а потом сказал так, будто не слышал моих слов: — Теперь эта растительность впитает кровь презренной Вонголы…       Листья перестали кружить, так как ветер утих, и теперь мы могли полностью увидеть Аобу. — Чёрт… — выругался Рехей. — Зачем ты это делаешь, Койо?! Я думал, что знаю тебя! Ты же боксер, спортсмен!       У Рехея были странные претензии, но его наивность позволяла ему их высказать.       Он ещё не до конца понимал, что невозможно узнать человека за неделю, даже если проводишь с ним много времени.       Что есть вещи важнее спорта.       И сейчас Аоба ему всё объяснит. — Я решил, что моя ненависть к Вонголе перевешивает это всё, — холодно ответил Койо. — К тому же у меня никогда не было спортивного интереса, увлечения спортом. — Что?! — обалдел Сасагава.       Койо ещё раз полил его и Вонголу дерьмом, сказав, что ни за что не стал бы тратить на Рехея время, занимаясь с ним спортом. — Бокс для меня — это жизнь!!! — чуть ли не с огнем в глазах заявил Аоба. — Что-то я нифига не поняла… — пробормотала Юка. — Он хочет сказать, что Рехей даже в спорте не достойный противник и не принимает его увлечение боксом, — тихо пояснила я. — А также бокс — моё смертоносное оружие. С ним я отомщу всем вам, — голос Аобы стал ещё холоднее.       У Юки снова прошёлся мороз по коже.