Lind Erebros ― Ancient Crypt
Мы спустились в подвал, окунувшись в кромешную пугающую тьму и звенящую тишину пустынных коридоров. Лили поёжилась на несуществующем сквозняке, робко прижавшись к Йовану. Чародей приобнял девушку и щелчком пальцев зажёг свечку в медном блюдце, чуть подрагивающем в руках у жрицы. Вскоре мы наткнулись на большую деревянную дверь, старую, опутанную паутиной в несколько слоёв. Остановившись перед ней Лили решила сделать для нас краткий экскурс в историю. — Этот проход церковь называет «Дверью Жертв», ― драматично начала адепт замогильным голосом. ― Она сделана из двухсот семидесяти семи пластинок, по одной на каждого из первых храмовников. Это напоминание об опасности, которую несут нам проклятые маги… На мое «нельзя ли побыстрее» Лили обиженно засопела, но пожелание удовлетворила и, коснувшись двери, произнесла пароль «Меч Создателя, слезы Завесы». Пафосный пароль. Или мне, простому смертному созданию, не достичь глубинного смысла сего высказывания. Следом должно быть чистое прикосновение магии к зачарованной дверце. Йован и тут нашёл время, чтобы поглумиться надо мной, ловко увернулся от подзатыльника и таки решил заняться делом, выпустив струю рыжего пламени на преграду. Тяжелая дверь со скрипом открылась, и перед нашими взорами предстал широкий коридор, ведущий к железной узорчатой двери. Достав огненный жезл, на удивление лёгкий, я протянула его к замку. Языки пламени, сорвавшись с кончика жезла, лизнули громадных размеров замок на двери, но ничего не произошло. ― В чём дело, почему не сработало? ― недоумевала адепт, подойдя к двери и подробно её осмотрев, не прикасаясь. ― Моя магия тоже не работает, ― Йован щелкал пальцами, но не смог добиться даже маленькой искорки. ― Ну что, медвежатники хреновы, расходимся по домам? ― я посмотрела на друзей в растерянности. — Эти щиты вделаны в камень, дело рук храмовников… они поглощают все заклинания, произносимые здесь… Всё бесполезно! Мне следовало догадаться прежде… ― восклицала Лили, мерила шагами пространство коридора от стены до стены, страдальчески заламывала руки и проводила причинно-следственные связи, собственно, того, почему же мы не могли открыть дверь. Чтобы маг не совал свой длинный нос куда не следует, надо наделить дверь храмовничьей антимагией, чтобы никакая "алохомора" не сработала, а только лишь старый добрый железный ключ, поди лежащий сейчас на груди у спящего Грегора. Замечательно. Повисла тишина. Мы с Йованом переглянулись, и я заметила за ним неприметную, едва видимую в слабом свете маленькой свечи, дверь. ― А тот путь куда ведёт? Мы встали перед ней в нерешительности. Она была ещё более старой, нежели другие. Пыле и паутине на ней наверняка исполнилось далеко не первый век. За ней тоже царила темнота и общая заброшенность. ― Выбора у нас нет, придётся попробовать этот вариант, ― тихо произнёс Йован, и его голос пугающим эхом разнёсся по таинственным галереям. Двинулись вперёд. Лили шла чуть впереди, опасливо ступая вперёд. Света едва хватало, и мы с Йованом шли каждый по стенке напротив друг друга, держась за холодный шершавый камень рукой, чтобы не пропустить какой-нибудь поворот коридора. ― Думаете, хранилище с «поводками» для магов, то бишь, единственными вещами, с помощью которых можно найти любого мага из этой башни, не охраняет ещё какой-нибудь защитный механизм? ― опасливо озираясь по сторонам, спросила я. ― Да разве одной такой двери мало? Мы-то через неё не смогли пройти, ― на всякий случай шёпотом отозвался Йован. ― Ладно, я просто буду надеяться, что все плохие дядьки сейчас спят. Через несколько метров из мрака плавно выплыл рослый человек в стальном панцире, стоявший неподвижно, словно истукан. Я от неожиданности пискнула, перепугав Лили, уронившую блюдце со свечой на пол с громким "бряк", Йован приглушённо выругался. Неизвестный обитатель подвала не двигался, я, расхрабрившись, подошла к нему вплотную и осторожно заглянула в прорези для глаз. ― Пусто, ― с облегчением выдохнула я. Молчаливый страж около стены ожил, разбуженный от вечного сна неожиданными гостями, заскрипел металлом пластин своего боевого облачения, механическими, рваными движениями рук выдернул меч из ножен на спине. Мы медленно попятились. В отличие от игры, ни Йован, ни Лили не стали отважно кидаться в бой с заколдованным манекеном, вооруженные лишь двумя кукишами, а разумно спрятались за спиной хрупкой девчули. ― Никто не охраняет… тьфу на вас! Сюрприз, мазафака! ― я уже была готова выложить советское бомбоубежище и бесплатно, задаром отдать на откуп надвигавшемуся доспеху, равнодушно сверлящему нас чёрными глазницами пустого шлема. ― Что делать будем? Он, кажется, нас в капусту порубит, ― скороговоркой выпалил Йован под тихие всхлипывания своей девушки. ― Бежа-а-ать!!! ― взревела я, отталкивая друга и сама отскакивая в сторону от вертикального удара двуручником, что чуть не обрушился нам на головы. Древний доспех был довольно медленным, что позволяло нам ускользать от его всё ещё острого меча. Йован кружился вокруг него, поливая огнём праведного возмездия и осыпая градом молний, но бесчувственной и, в общем-то, неживой железяке было глубоко фиолетово на попытки уничтожить её. Уразумев, что скорее Йован выдохнется и его пошинкуют в корейскую морковь, чем манекен решит испепелиться, мы утащили парня дальше по коридору. Какое-то время ещё бежали по инерции, пока гулкий стук стальных сапог не перестал доноситься до наших ушей. Спустились ещё ниже. Это уже походило катакомбы с казармами, клетками и пытальнями, где было ещё темнее и страшнее, а ещё, судя по шорохам, туда-сюда носились крысы величиной с кошку. Методично запнувшись о несколько мешков, снеся пару ящиков и разбив локоть о большую фарфоровую вазу, я разозлилась на свою непутёвость и таки смогла изобразить слабый огненный шарик. Его света хватало, чтобы не натыкаться на стены, тем более Йован выдохся, а свечку мы уже давно потеряли. Помимо оживающих доспехов, которых мы запирали в камерах, если это было возможно, нас хотели проучить маленькие кожистые существа, напоминающие мини-рапторов с отвратительными мордочками, маленькими глазами и пастью-мясорубкой, которой они проели в стене одной из комнат дыру. Охотники бегали в темноте стаей и противно пищали, в придачу топали как маленькие слоники. Но мы их не трогали, они нас тоже. Спустя время мы набрели, наконец, на комнату с реликвиями и артефактами. Она была вопреки ожиданиям светла и гостеприимна. Разве что не помешал бы капитальный ремонт буквально на глазах сыпящихся стен и ступенек лестницы, по которой мы спускались в залу. Одна раскололась прямо под туфлей, и моё несчастное величество пересчитало оставшиеся ступеньки своими рёбрами, потом ругалось, используя такие речевые обороты, что Йован покраснел, а Лили чуть не сошла с ума, пытаясь представить, как такое вообще возможно в физическом плане. А меж тем хранилище явилось настоящей выручай-комнатой с чудесными вещами, которые ни один из нас ранее не видел. Стены подпирали большие стопки книг, стойки с клинками, посохами, чародейской экипировкой и другой разнообразной атрибутикой войны. На столе среди хлама возвышался хрустальный глобус на толстой золотой ножке, украшенной всевозможными лепестками и завитками. На прозрачном шаре чётко выгравированы материки Тедаса, чуть ли не с хирургической точностью обозначена каждая извилистая линия берегов, границ и рек. Проходя мимо и залюбовавшись чудом средневекового искусства, я запнулась о собственную ногу и полетела носом вперёд, ударилась лбом об край стола, отчего тот качнулся. Хрустальный шедевр медленно съехал и разбился об пол на мелкие кусочки, только ножка, покачиваясь, лежала целая. ― Блять, ― сообщила я миру настолько печальным голосом, что можно было бы и слезу пустить. ― Не "блять", а "Какой казус!" ― поправил Йован, похлопал меня по плечу и вздёрнул на ноги. ― Тебя вообще к прекрасному подпускать нельзя, Яна. Говорящая тевинтерская статуя, бывшая при жизни магистр-советник Эленай Зиновиа, перепугала нас сильнее ожившего манекена в тёмной галерее, но даже после нашего с ней разговора окаменевшая дама не изволила замолчать, а всё вещала про своего архонта, отнявшего у неё лучшие годы и подарившего проклятие вечности. Сначала мы хотели вероломно замотать её рот тряпкой, но языкастая лысая баба как-то незаметно увела загадочными речами наши с Йованом мысли в другое русло и решила заболтать нас до смерти. Лили предусмотрительно затыкала уши и держалась от неё на расстояние. Сразу видно, человек дольше нашего проживёт, судя по всему. ― Так, может, её того... ну этого... убить? ― невинно предложила я. ― Ну чтоб не мучилась, а то стоит тут, скучает. Даже поболтать вон не с кем. ― Думаешь, если её разбить, то проклятие спадёт? ― живо отозвался Йован, с интересом рассматривая окаменевшую со всех ракурсов. Лили позади причитала о малом запасе времени, но её решительно все игнорировали, включая статую. ― Не печалься обо мне, дитя, ― мягко произнесла Эленай. ― Я умерла один раз и умру второй лишь когда Создатель снова явится... ― А чем ты разговариваешь, если у тебя там всё закаменело? ― моё чародейство с любопытством приблизилось к лицу женщины. ― Для произнесения слов надо как минимум шевелить языком. Древняя чародейка осеклась и хорошенько призадумалась о своём существовании. Что-то изнутри сотрясло недвижимую фигуру тевинтерской провидицы, да так, что даже пол под ней завибрировал и с её стана слетела пыль и каменная крошка. ― Должно быть, проклятие позволят мне хотя бы эту малость, ― словно после какого-то неимоверного усилия глубоко вздохнула она, что не могло не зацепить внимание. ― А чем ты дышишь, если твоя диафрагма не может прогнуться и позволить лёгким всосать воздух для для дальнейшего звукоизвлечения? ― продолжала я упрямо допытываться, дабы утолить детское любопытство. От столь богатого новой информацией высказывания молчание Эленай затянулось на минут эдак на десять, пока я ждала её реакции, а друзья молча изумлялись моим познаниям в анатомии. Если они вообще знали, что такое диафрагма и где она находится. Тем временем от гладкой лысой головы магистра резво поползла трещина к середине торса и затормозила. ― Магия. Что же ещё может позволять говорить мне независимо от того, каково моё физическое состояние? ― подавив сиплый возглас, вполне бодро и не теряя степенности ответила Эленай. ― Прошу тебя... оставь меня в покое, я уже достаточно утолила твой интерес. ― Не-а, ― лениво протянула я, продолжая умничать и заинтересованно наблюдать за происходящим. Йован и Лили выглядывали из-за меня с опаской, но с не меньшей увлечённостью. ― А как ты можешь слышать и видеть нас? А как ты можешь мыслить, если твой мозг и нейроны в нём каменные? Ведь камень не может вырабатывать электрический импульс непосредственно для того, чтобы хотя бы подумать о чём-то! Раздался многообещающий треск, и статуя раскололась на части, с грохотом раскатившиеся по полу и рассыпавшиеся в серый прах. Каким-то чудом уцелела лишь головушка несчастной тевинтерки. ― О, Думат!.. За что мне всё это?! ― страдальчески простонала голова Эленай, лежавшая в кучке пыли и печально завалившаяся на бок. ― Оставь меня, умоляю! ― Что ж... полагаю, это было единственным её развлечением за последние несколько столетий, ― решил закончить Йован на оптимистичной ноте, попутно захлопнув мне рот ладонью. ― Яна прекрати! Это... это даже в отношении тевинтерца бесчеловечно! ― возмущённо воскликнула Лили, хватаясь за рыжую голову. ― Зачем было её калечить? ― Зато я только что доказала, что будет если много думать, ― пожала плечами я, присела рядом с останками, осторожно взяла холодную каменную голову в руки и поставила её на одну из полок. ― Простите, пожалуйста, я больше так не буду. Эленай уже не так дружелюбно проворчала что-то про нынешнюю молодёжь и её пристрастие к вандализму. На сём мы оставили в покое магистра, когда-то бывшего цельной статуей, а ещё раньше живой женщиной, и двинулись изучать помещение дальше. Только мои загребущие лапки потянулись к маленькой малахитовой статуэтке дракона, как я получила по рукам от Лили со словами «нельзя вот так просто красть из магического хранилища!». Ответив «льзя» я с наглой ухмылкой свалила в другой конец зала. Наше с Йованом внимание привлекли массивные сундуки, подбитые железом и стоявшие рядом с входом в хранилище. Видимо, их недавно принесли, судя по их относительной чистоте. Порывшись в одном из них, я выудила и встряхнула пыльную мантию. Меховой воротник был сожран молью подчистую. Приступ неконтролируемой клептомании просто не дал бы мне уйти отсюда и с пустыми руками, поэтому я затолкала находку в прихваченный ещё из своей комнаты рюкзак. А Йован тем временем примерял на себя черную замшевую мантию с золотой вышивкой и драгоценными камнями на пряжке пояса, какие-то волшебные цацки и кидал обновки в найденную потрепанную сумку. Под грозным взглядом своей возлюбленной он оставил попытки дальнейшего потрошения шкатулок и шкафов. ― Воровать – плохо! ― Лили перегородила нам дорогу, не желая пропускать к следующим сундукам. ― Это первый и последний раз, обещаю! ― клялся Йован, заталкивая ногой то, что категорически не желало влазить. ― Серьёзно? А филактерию Йована тырить – хорошо? ― Это вынужденная мера! ― воскликнула адепт. ― В моём случае целая и чистая мантия тоже вынужденная мера! ― вторила ей моя светлость, кивая на то непотребство, которое сейчас носила. А в прямом эфире у нас «Снимите это немедленно!». ― Создатель вас покарает, помяните мои слова! Так бы мы и спорили, если бы не Йован. ― О, смотри, там денежка! Он ткнул пальцем в сторону статуи дракона, в раззявленной пасти которого лежал кожаный мешочек, из которой торчал золотой. Мы с магом переглянулись и кинулись к нему, чуть не снеся Лили. Я выхватила мешочек буквально из пальцев Йована. ― Создатель, да за что же мне это всё?! ― взвыла жрица, хватаясь за голову. Я усталым взглядом обвела помещение. Йован присматривался, не валяется ли чего ещё интересного и ценного. ― Ладно, пойдёмте дальше, пока нас и правда Создатель не покарал, ― вздохнув, согласился Йован и указал на пыльный, опутанный паутиной шкаф, приставленный вплотную к неровной каменной кладке. ― За этой стеной, должно быть, та самая комната с амулетами. Надо его отодвинуть, помоги мне. ― А почему сразу не зафигачить жезлом в стену и в него заодно? ― Может не пробить. Или мощности не хватит. С этими древними артефактами никогда не поймёшь, в какой ситуации он работает, а в какой нет. Чем ты только на лекциях о Древних Артефактах занималась? ― Наверно, украшала непристойной росписью парту, ― задумчиво предположила я в ответ. Он махнул на меня рукой и… подошёл к древней явно тяжёлой деревяшке, берясь за неё руками и всерьёз пытаясь сдвинуть в сторону. Не сумев отодвинуть помеху и на пару сантиметров, парень недовольно посмотрел на меня. ― Ну что ты стоишь, скажи мне. Иди сюда, я один его не утащу. ― Йован, ты шо, не понял, где ты большую часть жизни провёл и кто ты? Мы маги, на минутку. Может, всё-таки мы можем сдвинуть этот несчастный шкаф магией, м? ― Ты смотри, какая умная нашлась, ― фыркнул Йован с недовольным выражением лица. Лили, стоявшая в сторонке и отрешившаяся от трудностей, только закатила глаза. ― Ну, давай, лучшая ученица Ирвинга, покажи класс! ― Давай ты, ― моя светлость сконфуженно опустила глаза. ― А то он у меня взорвётся или улетит куда-нибудь, сам знаешь. Маг встал напротив шкафа на некотором расстоянии от него и протянул к нему руки, словно взял его за полки, и со всей аккуратностью повёл в сторону. Мебель, надрывно скрипя, послушно отъехала в сторону, открыв неровную стену с выступающими серыми кирпичиками. Как оказалось, жезл вкупе с древней и, наверняка, эльфийской статуей волка не только подействовал, да ещё и с удвоенной силой! Мощная струя пламени пробила хлипенькую стенку на раз и снесла нас ударной волной. ― Ну, теперь ясно, почему всё это здесь пылится, а ещё и охраняется. Этим можно разнести практически что угодно! ― восхитился Йован, поднимаясь с пола и отряхивая мантию. ― Можно я себе его заберу? ― я любовно гладила каменного волка по голове, обнимая его за шею. ― Ты его подними сначала, воровка века, ― посмеялся друг. Следующая комната оказалась морозильником в чистом виде и щедро обдала нас холодом при входе. Серебристый снег сугробами лежал по углам, а неровные ступеньки покрылись ледком. Мрачные статуи жриц склонили головы над заледенелыми чашами, в которых должен был бы гореть огонь. Заиндевевший хрупкий ворс синего ковра ломался под ногами. И тут внезапно на нас с двуручниками наперевес несутся три здоровенных бугая. Они были больше прежних. Кузнечные изделия в последнее время совсем уже распоясались, как я посмотрю. Бегают, на добрый люд нападают. Увернувшись от мощного удара меча… конечно же, фееричным падением на пятую точку, пронаблюдала в замедленной съёмке как доспех проносится мимо и не забыла подставить подножку. Каменный кулак со стороны Йована просвистел над моей головой, добивая вражину, успевшего врезаться в стену. Доспехи разлетелись с грохотом в разные стороны. Пока пыталась встать, наплечник прилетел прямо по темечку, в результате чего вынужденно пришлось изображать «собаку мордой вниз». И вовремя. А не то тыковка уже бы обрела свободу от тела благодаря мечу следующего живого доспеха. Сложив ладони в трубочку, я изо всех сил дунула на противника и тот был разбит о стену позади сильным потоком ветра. ― Ух, ты! Йован, ты видел это?! Видел?! У меня получилось! ― весело скакала я от радости. ― Ты делаешь успехи, так держать! ― с улыбкой отозвался друг, залепив последнему манекену каменным заклятием по груди, тем самым с оглушительным грохотом разметав по снегу тяжёлые железки. Когда все внезапно ожившие доспехи валялись на полу и, вроде, встать не пытались, мы приступили к поискам филактерии Йована, ёжась и растирая плечи от зверского холода. Везде стояли склянки с кровью разных размеров и форм, как он тут свою найдет, ума не приложу. Эх, а моя вообще в Денериме… — Вот он! Мы нашли его! Поверить не могу, что эта склянка стоит между мной и моей свободой! Такая хрупкая… Ее так просто уничтожить, а вместе с ней и ее власть надо мной! — торжествовал Йован, воздев над головой руку с алым от его крови пузырьком. ― Ну и что ты собираешься делать с филактерией? Только не разбивай… если сам не будешь, дай мне, я выпью. Лили позеленела, схватившись за живот, и чуть не отправилась в угол общаться с природой. ― С собой заберу! Попробую изучить, как она помогает храмовникам находить сбежавших магов. А разве эта тема до сих пор не раскрыта? Я бы объявила сей вопрос как тему дебатов, но вовремя заткнулась. Не время и не место. ― Йован, я тебе знаю. Ты распиздяй, каких поискать: потеряешь склянку пока будешь улепётывать из Башни, а потом поминай, как звали: храмовники найдут её, а следом и тебя самого, ― застучав зубами, я принялась подпрыгивать на месте, чтобы хоть как-то согреться. ― Мы почти у цели, Яна, ― Йован взял меня за плечи Когда мы радостные и прибарахлившиеся выбежали из подвала, делегация по встрече, состоящая из целой дюжины храмовников во главе с Ирвингом и Грегорем во главе уже была на месте. Я никогда не видела рыцаря-командора настолько рассерженным. Еще больше его разозлило то, что в этой компании была послушница Церкви. — Значит, ты был прав Ирвинг! Адепт в сговоре с Магом Крови! Не ожидал от тебя, Лили, — грозно произнес рыцарь-командор, внимательным взглядом впиваясь в лицо девушки. ― Она, кажется, потрясена, но вполне в сознании… Стало быть, не под воздействием магии крови. Ты был прав, Ирвинг. Адепт предала нас. Церковь не оставит этот поступок безнаказанным! — А эта новоиспечённая чародейка, — он смотрел на меня взглядом полным ненависти и злобы. — Ещё от Истязаний отойти не успела, а уже плюет в лицо Кругу! Создатель, ни в кого я не плевала… — Ты меня разочаровала. Ты могла бы сказать мне о сговоре этих двоих, но не сказала! Яна, я от тебя такого не ожидал! — сокрушённо произнес Первый Чародей, пополнив ряды ничего не ожидающих глав этого Круга. Ну вот, Йован дров наломал, а куском какашки считать будут меня… А почему, собственно, меня? И тут меня осенило: дать дёру вместе с Йованом, а не тупо после сидеть и ждать, пока эти засранцы очнутся. И никакие скрипты меня тут не удержат, это я вам говорю! За спинами Грегора и Ирвинга стояли храмовники, готовые в любой момент по команде броситься на нас. Среди них был и Каллен, смотревший на меня так, словно я не поделилась с ним последней шоколадкой в мире и умяла всё сама. Не знаю я, как прочитать те эмоции у него на лице, но ясно одно: парень больше меня опечален и разочарован в ситуации, в которой мы оказались. — Да плевать вам на магов! — воскликнул Йован, ещё один проводник истины в мир, а нервные храмовники тут же похватались за мечи. — Вы перед церковью на задних лапках бегаете! — Довольно! Как командир присутствующих здесь рыцарей-храмовников, я приговариваю этого Мага Крови к смерти. Что касается адепта, она презрела церковь и обет. Отправьте ее в Эонар! О, я где-то читала об этом месте. Лучше сразу повеситься или не попадать туда вовсе, поверьте. Грегор приказал нескольким храмовникам взять Лили под стражу, которая испуганно вцепилась в руку Йована. Я было хотела остановить их заклинанием сильного ветра или огненным шаром, но внезапно поняла, что не знаю как… Как будто это из памяти взяли и стерли… А храмовники всё надвигались, направляя на нас острые мечи, и уже были готовы порезать нас на куски. Как только они сделали шаг по направлению к Лили, Йован вытащил из сапога кинжал и полоснул им себе по руке с воплями «вы ее не тронете!». В следующую секунду всех храмовников включая Ирвинга и Грегора мощной волной энергии отбросило назад. ― Сбереги Создатель… магия Крови! ― ахнула Лили, пятясь от Йована как от прокажённого. ― Как ты мог? Ты же говорил, что никогда… ― Да-да, сейчас ты будешь долго извиняться и убеждать Лили тебя не ненавидеть, ведь ты всего лишь доказал, что все были правы. Мне тебя за шкирку от твоей зазнобы отдирать? ― я схватила друга за руку и пыталась тащить на выход. Тот, впрочем, не слушал. ― Я думал, что чем больше буду знать, тем лучшим буду магом, ― Йован вырывался, силясь дотянуться до Лили. ― Магия Крови – это зло, Йован! Она уродует людей, меняет их!.. ― Я собираюсь забросить магию, слышишь? Лишь бы только ты была со мной! Пожалуйста, Лили, идём с нами!.. ― Слышь, Ромео, заканчивай там сопли размазывать, и валим, покуда ветер без камней! ― вежливо напомнила я, продолжая дёргать чародея за конечность. ― Я готова была всем пожертвовать ради тебя… теперь я не хочу знать тебя, малефикар. Уходи! ― Вот и замечательно! Пошли уже, свобода нас заждалась! ― предприняла я последнюю попытку оттащить влюблённого придурка от девушки, и тот, о чудо, хоть и со скрипом, но поддался. Маг нехотя сдвинулся с места, ведомый мной за руку, но не отрывал печального, остекленевшего взгляда от своей любимой. Храмовники и Первый Чародей лежали без сознания, других стражей башни нигде поблизости не наблюдалось, так что же теперь может помешать мне вырваться отсюда?.. …Закон подлости, чья-то конечность и очень жёсткий каменный пол. Не заметив подлую подножку от канона, я запнулась о Каллена и расползлась на полу подле объекта своей симпатии, точно расплавленный воск, больно приложившись лбом и моментально отключившись. Больно было… словами не передать: в голове от столь мощного удара перемешались все извилины, и мозг чуть носом не вышел, из легких выбило весь воздух, а из глаз ручьём хлынули слезы. А дальше уже знакомая темнота. Хорошо бы не вечная. Ну, я так не играю, дамы и господа. Быть нокаутированной настолько нелепой случайностью ещё не приходилось.✵❖✵
Как говорят мудрейшие из рода человеческого, хорошо, когда побеждает добро, и не очень хорошо, когда побеждают тебя. Этот гад на лапах даже и не подумал, чтобы прихватить бренную тушку Амелл с собой! Вы представляете? И это конечно же после того, как я ради этого «друга» жертвовала своими нервными клетками, зарабатывая арахнофобию в погребе у Ирвинга, дурную славу на глазах у всего Круга, насиловала Каллена как морально, так и физически… Так и разэтак я этому «другу»!.. пусть только попадётся мне эта холера ходячая. Короче говоря, это второй в очереди кандидат для натягивания глаза на задницу. Пора начать их записывать, наверное. Облокачиваясь на меня Ирвинг с трудом поднялся на ноги, ища глазами рыцаря-командора. Некоторые солдаты с кряхтением пытались встать, помогая друг другу. Я отыскала глазами Каллена, которому повезло чуть больше чем другим и он, вроде, не сильно пострадал. — Я знал… магия крови… Но чтобы повергнуть столь многих! Не думал, что он обладает такой силой! — с пыхтением произнес Грегор, поднимаясь с пола. — Мы не ожидали такого поворота событий. Ты в порядке, Грегор? — Ирвинг, несмотря на свои лета, с кряхтением, но самостоятельно, поднимался на ноги. — Могло быть и хуже, — рыцарь-командор потёр ушибленный затылок. — Если бы мне позволили вмешаться раньше, этого бы не случилось! Теперь на свободе гуляет маг крови, а мы не можем даже выследить его! Вы, обе, ― о, а это уже к нам… хотя, в первую очередь к Лили. ― Вы помогли малефикару бежать! Всё внимание храмовников было приковано к адепту. Бывшему, надо полагать. Поскорее бы это все кончилось уже, где там Дункана носит? — Командор, я согрешила, — тихо сказала Лили, видать, всё это время даже не маявшаяся насущным вопросом "Свалить или нет?", тупо ожидая, когда все очнутся. Девушка отошла от стены и вытерла слезы рукавом рясы. — Я стала сообщницей мага крови… Я готова понести любое наказание, которое заслуживаю. Можете даже заточить меня в Эонар! Несколько храмовников увели несопротивляющуюся жрицу прочь. Остальные нетерпеливо переминаются с ноги на ногу, ожидая каких-то дальнейших действий. Лишь один, тот, что со светлыми кудряшками, смотрел со слишком явной тревогой, но никому до этого не было дела сейчас. Дункан и не думает появляться, да? Возможно, он на меня чем-то обиделся и уехал от греха подальше. Чёрт, а там дальше ещё местный СИЗО этот... Эонар, да?.. Или усмирение, или что похуже. Что может быть хуже усмирения? Может, свалить успею? ― Ну, я пойду, ага? ― подала тихонький голосок я, делая неуверенные шаги по направлению к выходу, развернулась и собиралась дать дёру, но, уперевшись носом в острый кончик клинка, решила, что с побегом можно и повременить. — А ты! — прорычал Грегор, резко развернувшись ко мне и глядя настолько злым взглядом, что обладай он хоть сколько-нибудь магическим талантом, мне было бы не избежать немедленного превращения в пепел. — Своей выходкой ты выставила Круг на посмешище и помогла магу крови бежать! ― Я всего лишь мимо проходила и совершенно здесь не причём! ― последняя отчаянная попытка, но что-то мне подсказывало, что щенячий взгляд зелёных глаз тут не поможет. ― Тот, кто помог магу Крови, также является преступником, ― раздалось за спиной решительное «нет» от Грегора. ― Взять её. Когда ж я ему успела в борщ-то плюнуть, что он на меня так вызверился? Ну и ладно, я ещё вас всех переживу, вот. Сопротивление результатов не дало. Собственно, почему бы и не послушаться и не идти туда, куда тебя так настойчиво ведут. За волосы. Но не запротестовать ― это даже не по-человечески как-то, так что один храмовник-таки схлопотал по бубенцам. Била я прицельно в первого, кто попался на глаза, так что не поняла, что это был Каллен, на сей момент согнувшийся буквой «зю». Что-то ему со мной не везёт. Храмовники же предпочли не опускаться до показательной расправы над обидчицей, решив, видимо, запинать меня уже в Усмирительной, подальше от ненужных свидетелей в лице Ирвинга и уже подгребающего к нашей процессии Дункана. ― Стойте! Я хочу этого мага в рекруты! ― с чувством заявил Серый Страж. Храмовники дружно уронили челюсти, замерев на месте, а я издала ликующий вопль опоссума, нашедшего кукурузный початок, и попробовала упасть на колени, но храмовники держали под локти. Тогда я, видимо, из вредности, обвисла, точно мешок с картохой, и им пришлось чуть поднапрячься, чтобы не упасть вместе со мной. — Никуда Вы ее не заберёте!.. — тут же возразил Грегор чуть ли не с пеной у рта. — Я тоже не хочу с вами расставаться, Грегор Грегорович, но такова судьба!.. — драматично воскликнула ваша покорная слуга, пожелав начать заламывать руки для пущей надобности, но мои сторожа их только сильнее завели за спину. — Амелл!.. Мать твою за ногу... Я не позволю, чтобы содеянное сошло этому магу с рук! — продолжил свою претензию главный тюремщик. Ирвинг закрыл глаза рукой, чтобы не видеть этого цирка, сделав вид, что вытаскивает соринку. — Значит, вы не оставляете мне иного выбора, я использую Право Призыва. Теперь лишь Серым Стражам решать дальнейшую судьбу этой девицы! — торжественно произнес Дункан, подмигнув мне. Вы-то порешаете, вам только волю дай. И судьбу, и меня порешаете!.. Мне показалось или не только я выдохнула с облегчением? Ирвинг посмотрел на меня, качая головой и наверняка думая: "Стыдоба-а, ой стыдоба!". ― Раз объявлено Право Призыва, тут уж ничего не поделать, Грегор, ― картинно развёл руками старый волшебник. Командору оставалось только мысленно линчевать ученицу Ирвинга.✵❖✵
Утром, зябким и ясным, меня, заснувшую около кровати прямо на небольшом собранном в дорогу рюкзачке, бесцеремонно растолкали усмирённые, умыли, переодели в походную мантию, сунули в рот булку и поволокли на пристань к Стражу. Моя светлость особенно не сопротивлялась спросонья, но запомнила, что об одежде и еде распорядился Ирвинг, и "пофигисты" обо всём этом позаботились. Несмотря на то, что час был ранний, и любое нормальное существо ещё должно спать без задних ног, в коридор уже выползли мои бывшие коллеги. Новость о нашем маленьком восстании поди облетела к этому времени всю башню. Глядя кто с немым восхищением, кто с тихим ужасом в очах, маги почтительно расступались перед нашей сонной процессией, во главе которой двое усмирённых меня волокли к выходу чуть ли не по полу. Меня бесцеремонно втолкнули в пустой зал перед главными воротами в свободную жизнь (лол, нет), и тут я каким-то чудом наткнулась на Каллена, подумала, что неплохо бы извиниться за те инциденты. ― Слушай, я знаю, что меня принимали за эталон поведения, а я взяла и натворила дел… Прости меня за весь тот кошмар, что я тебе устраивала. Это я не со зла, честно! Ты хороший парень, а мне надо было друзей из передряги как-то вытаскивать… ― я шумно выдохнула, отбрасывая долгую заготовленную речь, суть которой сводилась к тому, что я не виновата. ― Просто пожелай мне удачи, ладно? Ну вот. Теперь я мнусь перед ним, отчаянно смущаясь и с трудом подбирая слова. ― Удачи, Яна, ― негромко произнёс Каллен с явной печалью в голосе. Благоразумно решила не вешаться парню на шею, мол, обнимемся на прощание и тому подобное. Он, наверное, от прошлого ещё не отошёл. Мы разошлись, словно в море корабли, словно два смущённых подростка, делающие вид, что знать друг друга не знают. На выходе из опостылевшей башни меня встретил Ирвинг собственной персоной. Его сморщенное старостью лицо не выражало никаких эмоций, так что я не понимала, как наставник отнёсся ко всему. Скорее уж пытался просверлить во мне дырку проницательным взглядом и найти там хоть каплю стыда или сожаления. Ну, чего нет, того нет. ― Не так я себе представляла путёвку в жизнь, наставник, ― драматично начала я, а главное, честно, смотрела куда угодно, но не на Первого Чародея. ― Простите меня. Если это всё вообще возможно простить. Я врунья, экстремистка и клептоманка. Я хотела было протянуть довольно тяжёлый свёрток с мантией Ирвингу, который я теребила в руках, но тот брать украденное обратно отказался. ― Это эльфийская работа, такую кольчугу не купишь даже в небезызвестных "Диковинках" в Денериме. И лучше она будет пущена в дело, нежели пылится в тайниках Башни. Оставь себе девочка, пригодится ещё, ― улыбнулся чародей в бороду. Мы обнялись, словно ничего дурного не произошло. ― Спасибо вам за всё, ― искренне хотелось разрыдаться, но ставшее наигранно строгим лицо наставника внушало этого ни в коем случае не делать. Я вышла за железные громадные ворота, без оглядки пошла к причалу. Спустя несколько минут, мы с Дунканом и паромщиком уже сидели в маленькой лодчонке и дрейфовали к противоположному берегу сквозь лениво плывущий над водной гладью туман. Почему-то чувствовала я себя, мягко говоря, неважнецки и то и дело пыталась пристроить тяжёлую голову у Дункана на плече. Где-то часам к девяти, судя по вылазящему из-за гор солнышку, мы пристали к берегу. Предо мной предстало во всей своей красе довольно высокое мохнатое чудовище, лениво помахивающее хвостом, больше похожим на давно нечёсаную и ободранную метёлку. И это хвалёный ферелденский верховой? Нет, спасибо, я лучше пешком прогуляюсь. ― Извиняйте, нормальных скакунов всех забрали для нужд армии, ― развёл руками хозяин старой, но вполне ухоженной конюшни, в которой ни одной живой четвероногой души не наблюдалось. ― Дункан, ты же не хочешь, чтобы мы ехали верхом вот на этом? ― я хмуро посмотрела на меланхолично жующего пучок травы мерина, а когда оная исчезла у него во рту, конь вознамерился зажевать мои волосы. За это получил по наглой морде и недовольно фыркнул. ― Не подумай, я вовсе не к внешнему виду придираюсь! Может, ты вперёд поедешь, а я пешочком недельки через три до Остагара доберусь? ― Не бойся, ты быстро научишься держаться в седле, ― усмехнулся Дункан, вложил мне в руки повод и ловко взобрался на своего рыжего коня. ― А пешком ты вряд ли поспеешь вовремя. На то и расчёт!.. кхм… Молчи, молчи, молчи… ― Тогда ты не будешь сильно злиться, если я буду много падать с лошади? ― Если вдруг буду, то ты поедешь со мной, но поперёк седла, ― посмеялся Серый Страж, наклонив голову в бок и глядя на то, как моё чародейство отчаянно пытается влезть коню на спину. Замёрзшие грабельки категорически отказывались подтягивать всё остальное вверх. Дункану пришлось подъехать с другой стороны и за шкирку втаскивать меня в седло. Ручонки лихорадочно цеплялись за холодную железную луку и поводья. Высоковато здесь. Голова кружилась, и на ходу шатало в разные стороны. Насколько всё запущено Дункан понял, когда ускакал на своём пугале на вершину холма и вдруг просёк, что за ним никто не едет, а внизу рекрут закатывает истерику коню, который и с места не сходит. Ну, кто виноват, что я раньше никогда не ездила верхом? Страж вернулся и повёл мою коняшку в поводу. На этом, думали, всё и закончиться? Нет, блин! Почти каждую милю я падала с коня, и Дункану приходилось останавливаться и ждать, пока моё ноющее громким и противным голосом величество не усядется обратно, а в худшем случае спешиваться и помогать. Дункан смотрел на это всё с философской точки зрения, мол, маг, что с него взять. ― Так что вы говорили про преимущества езды верхом перед ходьбой на своих двоих? С моими выступлениями мы будем дольше ехать, чем идти, ― страдальчески простонала я, отмахиваясь от колючих еловых лап. ― Или прикончите меня уже, я вас только торможу… ― Мы идём вполне приличным темпом, ― бодро отозвался Дункан, на всякий случай обернулся и проверил, сижу ли я на попе ровно иль беспомощно болтаюсь у коня под брюхом. ― К тому же, для прожившей всю жизнь взаперти магессы ты не так уж и плохо справляешься, ― ободряюще улыбнулся он. Вот это я понимаю выдержка. Вот это нервы. Мне бы такие. Так бы и продолжались эти издевательства, пока я не выудила из сумки книжку с заклинаниями и не захотела применить чтение мыслей хотя бы на своём транспорте, пока кочки снова не начались. Получилось только когда мне снова приспичило поцеловаться с землёй и я с размаху пизданулась головой об камень. Слава Ситису, о мшистый камень. ― «Да что ж ты за тварь такая?! Какого ж ёбаного хера ты опять падаешь? Здесь ровное место!» ― сварливым старческим голосом проворчало косматое чудовище, устало фыркнуло, почесав морду о копыто, и повернулось ко мне попой, принявшись жевать траву у обочины. Сказать, что я обалдела, значит не сказать ровным счётом ничего. Да и сама не знала толком, от чего больше: от того, что заклинание получилось практически с ходу, то ли от того, что животное только что тебя обматерило. Что ни говори, а лошадь меня устыдила, так что падения прекратились (Дункан одобряет). К ночи ближе я наловчилась метко бить комаров, донимавших Ворчуна (так я нарекла коняшку), маленькими электрическими зарядами, а то и замораживать, если удавалось. За это старый жеребец, похоже, был мне благодарен и больше не пытался проехаться боком о какое-нибудь дерево, дабы меня об него содрать. И всё же двигались мы мучительно медленно, даже переходя на рысь или лёгкий галоп: Башня Круга ещё долго не скроется за лесами и полями, грозно глядя нам в спины своими тёмными окнами-глазами. Впечатляло очень смахивающее на Байкал озеро Каленхад: других его берегов не было видно, и ровная гладь терялась в серой дымке. От воды тянуло прохладой и запахом сырости, порывистый ветер здесь не успокаивался ни на минуту. В какой-то момент плывущий мимо однообразный пейзаж растворился во тьме, земля стала настойчиво притягивать тело. Сознание почти отключилось, но я успела почувствовать, как лука седла впилась в живот, под щекой чувствуется жёсткий конский волос, руки безвольно повисли по обеим сторонам лошадиной шеи. Ну, хоть какое развлечение… …Почему кругом эта тягучая темнота? Тень? Не похоже, что она. Может, моя собственная голова? Неудивительно, что тут сроду, наверное, пусто. Первое, что я почувствовала в этом странном месте — холод. Такое чувство, что тебя похоронили заживо и всё тело сковал такой же ужас, если бы это было по-настоящему. Ощущение, что медленно умираешь. ― Амелл? ― крикнула я в пустоту. ― Если это ты, то можешь даже не сомневаться: я убила тебя раз, второй прогнала, ну а в третий уж точно убью! ― Знаешь, а я не за этим пришла, ― послышался негромкий мрачный голос сзади. Я резко обернулась, готовясь, если придётся, дать отпор упрямой магессе, но увидела нечто иное. Не в чёрные одежды была облачена подлинная Амелл, а в летящие, белые. Не зная, кто это, я бы приняла её за ангела, только золотого ореола и крыльев за спиной не хватало. ― Зачем же? ― недоверчиво прищурилась я. Никак словами теперь на меня воздействовать начнёт? ― Я ухожу, ― она подняла на меня взгляд, полный грусти и тоски. ― Насовсем. Больше ты меня не увидишь. ― Но почему? ― Моё время почти истекло, и я не заставлю Создателя ждать, а ты… тебе я желаю удачи, ― выдохнула Амелл. ― Я верю, что у тебя получится, навряд ли лучше, чем, если бы я всё ещё была в своём теле, но ты уж постарайся. ― Прости, ― только выдохнула я. Что тут ещё скажешь? ― Однако прошу тебя, если тебе когда-нибудь посчастливится встретить Сурану, то сжалься и убей его, ― сверкнула глазами девушка, дёрнув плечом. ― Мышу не должно всё это сойти с рук. Мышь… этот экспериментатор сейчас, должно быть, за тридевять земель отсюда. Вероятнее всего, в Тевинтере… ищет себе тело "помощнее" и материал для новых опытов. Найдя его, я могла бы заставить демона вернуть меня обратно, правда, это будет возможно, только если прохвост останется в живых. А если отправит меня не туда, куда надо? Да, так и будет, можно, пожалуй, и не сомневаться. ― Я выслежу его, как только отделаюсь от остальных напастей, ― согласно кивнула я, перебирая ткань полы мантии. Справа от нас мрак рассеялся, прямо из темноты выросли ступеньки, ведущие вверх, к арке, из которой исходил свет. Золотой Град ли там? Или нынешняя, другая обитель Создателя? Или какой-нибудь иной рай? Что ж, Амелл предстоит узнать это раньше меня. Надеюсь, намного раньше. Почти подойдя к арке, Амелл вдруг обернулась. ― Не подведи меня, Яна! ― радостно крикнула она, сложив руки лодочкой. ― И Каллена не бей больше, ладно? Он хороший. ― Проснись, дитя, мы уже скоро доедем до трактира. Туман между деревьями шелохнулся, в лунном свете можно было углядеть лишь чёрные волчьи силуэты, скользящие от тени к тени. Целый день тряски в седле своё дело сделал: мою полуобморочную и совершенно невменяемую светлость стянули с лошади, затащили в какое-то здание, потом ткнули лицом в подушку. Всё, финита. Я даже толком не знаю, до куда нам удалось за день добраться… но это уже не моего ума дело, когда рядом сильный и уверенный в себе мужчина. На следующий день процедура та же, только в обратном порядке. В начале четвёртого дня мы миновали последние прижимы и дорога, как только закончились скалистые обрывы и гроты, увела нас прочь от блестящих в свете заходящего солнца вод Каленхада. Точнее, от того маленького озерца, связанного с большой узкой протокой. Одно ответвление тракта шло прямо в Лотеринг, но заглядывать в засыпающую деревню мы не стали и направили коней по объездному пути. Старые невысокие домишки, скособочившиеся, тесно жавшиеся друг к другу, вскоре остались позади. Тракт вывел на развилку, а в сторонке от разбегающихся в разные стороны пыльных дорог разместилась таверна. Ещё два дня по словам Дункана мы должны были добираться до Остагара. Пейзаж стал скучен и предсказуем до невозможности: лес, поле, лес, поле… гора, ручей, лес, поле. В конце пятого дня Дункан, заметив мой скучающий вид, счёл нужным научить меня «читать» карту. ― Смотри, двигаемся мы довольно быстро, и с первыми лучами солнца мы окажемся вот здесь… ― Страж ткнул пальцем в карту, где было… да ничего там не было. ― То есть, получается, хрен знает когда, да? Через час езды под палящим солнцем, был объявлен благословенный привал. Я сделала страдальческий вид, и меня благосклонно спустили с коня, сгрузили в тени под деревом, где я расплылась аки студень на солнышке, оставив немного места Дункану. ― Терпи, рекрут, Серым Стражем будешь, ― с улыбкой похлопал меня по плечу «работодатель». ― Товарищ вербовщик, можно обратиться? ― М-м? ― Вы ведь ещё можете передумать брать меня в Стражи? Дункан не обратил на сказанное никакого внимания, продолжая медленно жевать травинку и разглядывать что-то вдалеке.✵❖✵
Родители наверняка всех ментов на уши поставили, ищут если не саму меня, то хотя бы тельце. Стоп... Если Мышь занимался перенесением только сознаний... хотя я никогда не фанатела от мистического шоу на ТВ-3 вроде "Битвы экстрасенсов", но против воли немного шарила из-за мамы, смотревшей такие передачи... Итак, возвращаясь к главному ― значит, где-то там, в далёкой-далёкой галактике на Земле лежит мой труп. Может, даже при клинической смерти или в литургическом сне, поскольку ничьей души в нём нет. Ну, просто замечательно. Или и вправду мертва уже для всех. А если представится возможность вернуться хотя бы через годик-два? Как это будет выглядеть? Если каким-то образом сумею прокопать себе путь на поверхность сквозь пятиметровый слой земли, то родители и друзья будут, мягко говоря, удивлены. Я даже не смогу никак сказать маме, мол, не обращай внимания на тело, я туда ещё вернусь, а так всё в порядке. В очень хреновом, но порядке. Но все эти вопросы разом отпадут, если тело не найдут. Крысы и прочие голодающие легко могут полакомиться им. Но это всего лишь мне одной небо на голову рухнуло, а обитателям Тедаса наплевать, у нас ведь тут Мор на повестке дня. Колючая ветка от всей своей хвойной души заехала мне по лбу, вырывая из омута неприятных мыслей. Луна вяло ползла на запад, тихо, как вор пробираясь между нависавших сверху еловых лап. В том же направлении дрейфовало и солнце на следующий день. Миллионы лет одно и то же, поскольку ничего другого эти двое делать не умели, разве что один из них иногда загораживал другого, а заодно доводил до инфаркта всё суеверное население Тедаса. Вроде бы только что от Дункана меня отделяло три сосны и куст дикого шиповника, тут уже сплошные заросли. Даже обидно стало за свой топографический критинизм, он явно деградировал до самого банального идиотизма. Хотела бы я, чтобы это был предел падения по амплитуде глупости, но, видимо, и бесконечность для меня не предел. Спустя десять минут… — Бля-а-а-адь! ― визжала я во всё горло, удирая от здоровенных чёрных шавок, очень сильно смахивающих на волков. Я всего лишь отошла в кустики от грёбаной дороги на пять метров! О, Ситис, как я орала… Качественно и со вкусом, сказал бы Довакин. Должно быть, даже сектанты в Морозных Горах услышали и попрятались. Проблема не только была в моей неприспособленности и незнании, но ещё и в лени. Большую часть проблем я посылала нахрен, уповала на авось, и, слава Пендальфу, некоторые из проблем и вправду решались сами собой и неважно как это впоследствии отражалось на мне… не умерла и ладно. А в Тедасе всё не так! Волки решительно не собирались в ближайшее время отправиться пешим эротическим, хотя настойчиво их упрашивала. Я сидела высоко на дереве, неизвестно как туда взобравшись и поджав под себя ноги, поглядывала оттуда на прыгающих внизу и щёлкающих большими зубами зверюг. Дункана рядом и в радиусе, наверное, уже нескольких километров нет, и на ручки прыгать не к кому. Им же однажды должно надоесть это бесполезное занятие? Особенно когда я ясно дала им понять, что не слезу? Разве что пока не засну и не свалюсь аки спелая ранетка… Один плюс я всё-таки нашла даже в этой отнюдь непростой ситуации, вынув из походной сумки книжку с заклинаниями. Последняя страница считалась трёхсот пятьдесят шестой, от чего я заметно приуныла, ведь читать не слишком любила и быстро уставала, забрасывая чтиво куда подальше и вспоминая о нём в лучшем случае через неделю. А теперь есть и время, и обстановка располагающая к умиротворению, если не брать во внимание угрожающее рычание внизу. А ещё термитов, ползающих повсюду… Бли-ин, неужели Дункан всё же понял, что Стражам нафиг не сдалась какая-то девчонка-недомаг и он не придёт за мной, маленькой, беззащитной? Что ж, славно! Умереть хотелось всё больше и больше. Хотя бы потому, что пользы от меня никакой. Может и странно приходить к такому выводу, елозя щами по стволу дерева... всё же мне удалось оторвать лишь железную проволоку, стягивающую застёжки. На третьем часу сидения на дереве в позе лотоса мои мысли магия уже не занимала, так как захотелось уже не кушать, а жрать, плюс не получалось ровным счётом ни-че-го. Хм… Когда человек приезжает в Россию, остаётся там навсегда, принимает обычаи и уподобляется русским во всём, говорят, он обрусел. А если кто-то перебрался в Ферелден? Обферелденился? А в Тедас? Обтедисился? Бред какой-то… Но, должна сказать, весьма занятная тема. Нет, ну не думать же о жареной картошечке с котлеткой?.. Чувствую, скоро я озверею окончательно и сожру пару шавок под своим насестом. На пятом часу кукования на дереве пришла печаль и больше не уходила. Зараза. ― У-у-у, заберите меня остю-юда-а!.. хнык… мамочка, домой хочу-у… ― я прижалась к толстому стволу и рыдала в голос. Лежавшие у подножья дерева волки задрали морды и завыли в такт. Сама себя не пожалеешь, никто не пожалеет. Громко шмыгая носом, я не услышала, как зашевелились кусты и зарычали двое моих ночных сторожей. Кто-то воинственно крикнул, послышались звуки боя, тренькнула тетива, жалобный собачий визг. Я продолжала самозабвенно завывать в кроне дуба. ― Эй, кто там ревёт? ― спросил неизвестный мужской голос. Два внушительных тёмных силуэта подошли к самому стволу и посмотрели вверх, явив моему взору два круглых светлых неразборчивых пятна. ― Куку, ёпта, ― моё чародейство сидело на ветке высокого дуба в позе орла и правдоподобно махало руками, аки крыльями. ― Ты кто такая будешь? ― спросила правая тень мягким тенором и росточком пониже. ― Да конь в пальто, блин! Снимите меня отсюда! ― тоненько пропищала я, хватаясь всеми четырьмя за ветку, так как явно перестаралась, и та начала как-то нехорошо трещать. ― Прыгай, тут не высоко, ― предложила левая тень басом. ― Ага, невысоко! Тут метров десять, не меньше! ― Прыгай, мы поймаем, ― заверяли внизу, растянув под моей веткой какое-то полотнище вроде мешка. ― Да щас! Я отсюда вижу ваши морды ненадёжные! Возьмёте, да и выпустите тряпку из рук и скажете, что так и было! ― Честное слово, не выпустим. ― Прыгать не буду, ни за что! ― Хоук, давай я её стрелой сейчас собью и все дела, а то год ещё провозимся, ― поступило рацпредложение от молодого лучника. ― А это мысль… Карвер, ты молодчина! ― согласился некто по имени Хоук. ― Эй! Тудыть тебя растудыть! Только попробуй! Слышишь? Я тебе потом эту стрелу знаешь куда засуну?! Вместе с колчаном и луком!.. А-а-а!!! Мама!!! Треск. Хлоп. ― Ну вот и всё, мы же обещали, что поймаем, ― произнёс с недельной щетиной черноволосый мужчина, нос которого поперёк пересекал широкий шрам. Сий адамов сын был никем иным как тем самым Хоуком, который, правда, ещё даже не догадывался о вынужденной эмиграции в Киркволл. Всем своим видом он напоминал брутала-байкера, грозного с виду, доброго и только для своих. Может, мне и казалось, но это можно было прочитать в его кукурузно-жёлтых глазах. Пред братьями я предстала не в самом лучшем виде: с выпученными от страха глазами и куском сосновой коры, прижатым к груди. Причём как Хоук не пытался отнять у меня оную, её я из рук выпускать не желала, а как заставили стоять самостоятельно, так тело сразу же привычно скрючилось и приняло положение сидя на заднице. ― Ты как тут оказалась? И почему совсем одна? ― Я не одна! У меня есть попутчик… я отошла ненадолго и потерялась. А вы чего по ночам по лесу гуляете? Маньяки небось? ― Ага, спасаем прекрасных дев от волков, а потом грабим и убиваем, ― простодушно улыбнулся лучник, голубоглазый, как мне показалось в сумраке. ― За прекрасную спасибо, а вот брать с меня нечего, ― картинно развела я руками, принимая протянутую руку Карвера. Разогнулась и счастливо потянулась аж до хруста в суставах. ― Мы с охоты как раз возвращались, ― поморщился Хоук, складывая пустой холщёвый мешок. Охота, судя по всему, не задалась. ― Повезло, что на тебя наткнулись. Не то к утру твоей семье остались бы одни косточки. Они серьёзно хотят заставить меня плакать?.. Опять?.. ― А я вот держала путь в одно жуткое местечко, ― тяжело выдохнула, взлохматив рукой волосы на затылке. ― Остагаром зовётся. Интересно, не плюнул ли гид по экзотическим экскурсиям на мои поиски? ― Но куда интереснее то, зачем девушке надо в Остагар, ― заинтересованно протянул Карвер, пытливо сверля меня глазищами. Я бы сказала, зачем ей туда не надо... ― На порождений тьмы поглядеть, да себя показать, ― пожала плечами я, размахивая руками то назад, то вперёд, тем самым разминая затёкшие плечи. ― Вы чем болтать посреди леса, лучше бы меня вывели отсюда. Неплохо бы, если прямо в таверну, где за кружечкой эля можно разговор продолжить. ― Окрест ни одной живой души на многие мили не сыщешь, а ты говоришь, таверну тебе подавай! ― весело хохотнул Карвер. ― Погоди, есть такая неподалёку. Говоришь, со спутником пришла… ― осведомился Хоук, внимательно изучая звёзды на прогалине неба среди тёмных верхушек деревьев. ― Мы выведем тебя на тракт к Остагару, доведём до постоялого двора, возможно, он дожидается тебя там. Я только кивнула. Куда ж денусь-то. Вот только спутник мой тоже без дела не сидел, а искал пропавшего горе-рекрута. Только вышли из леса к широкой дороге, так и нашли Дункана. А пиздюли нашли меня. Я просто мечтала, что после чтения нотаций о том, что в лес тут одни даже мальчики ходить не могут, последует весьма оправданное "Мы в вас больше не нуждаемся", однако этого не произошло, что очень прискорбно. В результате я огребла по полной и схлопотала подзатыльник, а Хоук и Карвер получили в благодарность от Стража несколько золотых в награду за мою жизнь. Молодцы отказывались, но Дункан настаивал, потому что любой хороший поступок должен быть вознаграждён, как втолковали мне немедля и не отходя от кассы, так сказать. Наши жеребцы топтались за Серым Стражем, с опаской поглядывая большими глазами на новых людей. ― О, жива, дурища пустоголовая, ― устало всхрапнул Ворчун, переступая с ноги на ногу. ― Вот, а ты говоришь: "Нежизнеспособная она", ― передразнил собрата дунканов рыжий жеребец с белой звездой во лбу. ― И это ты так рад меня видеть после всех убитых мною комаров? ― огрызнулась я на реплику коня, которую больше никто не слышал, а, стало быть, прозвучала моя претензия более чем странно. ― Стресс, ― пожала плечами я в ответ на недоуменные глаза притихших мужчин. И так уже в глазах Дункана мой авторитет скатился ниже уровня плоскостопия, так теперь надо мной даже лошади вон потешаются. Докатилась, Янка, нечего сказать. Постой-ка, а если я животных понимаю, то могла бы и с волками в лесу перекинуться парой словечек. Да вот только с голодными серыми хищниками разговаривать всё равно что просить подстерёгшую тебя гоп-компанию в темном переулке отпустить с миром. Заявив, что на коня сегодня я ни за что не сяду, я осталась при своём, и даже никто настаивать не стал. Дункан шёл рядом с Хоуком, вёл в поводу коней и расспрашивал парня о том, не появлялись ли близ Лотеринга порождения тьмы. Мы с Карвером шли следом. Правда, шли ― сильно сказано в отношении вашей покорной слуги, постоянно спотыкающейся и норовящей вспахать носом землю. На шестой попытке поцеловать вязкую жижу тракта, Карвер сжалился и подхватил меня под руку, придав устойчивости. ― Ещё не так уж и поздно. Может, мы даже ещё успеем к ужину, ― в ответ на урчание в животе брата отозвался Хоук с ухмылкой. Ужин?! Еда! Я только сейчас поняла, что жутко проголодалась и готова сожрать даже крикуна. В предвкушении я вырвалась вперед, обогнав впереди идущих, и тащила Карвера за собой, ему оставалось только указывать направление. Небольшой двор, состоящий из стоила и домика в три этажа, появился из-за деревьев совершенно неожиданно. Да, только такая неудачница, как я, могла заблудиться так близко от очередного островка цивилизации… Не успела я толком рассмотреть округу, как Карвер затащил меня на крыльцо и втолкнул в дом. Я чуть не захлебнулась слюнями от нахлынувших на меня запахов овощной похлебки, мясного бульона, свежевыпеченного хлеба и дурманящего запаха забродившего эля. Крикнув что-то полной женщине в сером фартуке за стойкой, Карвер куда-то ушёл, а меня тут же усадили за стол, поставили перед носом миску с супом. Горячая мясная похлёбка обожгла язык, но от этого не стала менее вкусной. Мы всей честной компанией расположились за одним столом. В разговор я не вслушивалась, не отвлекаясь от любви всей моей одинокой жизни ― еды, а после начала клевать носом. Дункан и Хоук остались играть в карты за кружкой эля и разговорами о том, о сём, а мы с Хоуком-младшим были отправлены в "вип-комнату" за стойкой хозяйки таверны, где меня уложили спать на скамейку, постелив на него грубую мешковину, набитую сеном. Удобством не назовёшь колющуюся через ткань солому, но мне грех жаловаться. Судя по ворчанию Карвера, которого отправили в дальний угол на пол, спать на моем месте должен был он. А жизнь-то не так уж и плоха! Я не перевариваюсь в волчьих желудках по некрасивым частям и уже люблю драгонагу… к тому же Тедас оказался весьма тесным и круглым. И я встретилась с киркволльским грозой честного заработка, рогатых мужиков и свихнувшихся храмовниц.