Ненавидеть проще.

Еще ни один час не тянулся так долго в жизни Гермионы. Разойдясь по разным углам, узники комнаты отвернулись друг от друга. Напряжение было ощутимо, как вязкая слизь. Мерзко, неловко, раздражающе. «Он невыносим! Из-за него я должна терпеть этот ужас! Почему профессор так поступила со мной?! Я же лучшая! И как я могла еще жалость испытывать к этому идиоту?!» Не выдержав, волшебница обернулась к Малфою. Её лицо выражало весь спектр недовольства. Поджатые губки, хмурые брови, скрещенные руки. Дело было не только в том, что они заперты наедине. Каким-то чудесным образом мерзкий Малфой не отставал от неё по всем фронтам. Он мог не посещать уроки, мог опаздывать, не сдавать вовремя задания. Но, черт, в конце концов он делал всё настолько блестяще, что Гермиону охватывала паника. Это чувство, когда не хватает воздуха от возмущения, когда ты сидишь сутками в библиотеке, а Он, прогульщик и пакостник, закрывает все пропуски одним махом. Гермиона рассчитывала на справедливость, училась еще усерднее, забивая на друзей и веселую жизнь. И что она получила в итоге? «Подтянуть» Малфоя, закрыть все его прогулянные часы, которые он проводил с очередной вертихвосткой, распинаться перед ним, чтобы в один день он просто обошел её на всех экзаменах? И это справедливость? Но Гермиона Грейнджер была примерной ученицей. А если примерной ученице дают «ответственное задание», то она должна непременно выполнить его с блеском. Дилемма накрыла Гермиону медным тазом. — Ты собираешься хоть что-то учить?! У тебя пропусков целый ворох, как ты вообще ещё до сих пор остаешься в Отличниках?! Блондин развернулся так резко, что Гермиона вздрогнула от неожиданности. Она раньше не задумывалась о страхе перед слизеринцем, всё перекрывали его оскорбления, но сейчас она ясно ощутила это чувство. Он казался ей из тех, кто попусту треплет языком. Одни угрозы и оскорбления. В детстве этот слизеринский слизняк очень любил козырять своим папочкой, при этом выглядела вся картина жалко. Сейчас же роль папаши ушла на второй план, и Малфой младший «расцвел» во всем своем великолепии. Слава острого на язык эстета, который не любит марать свои аристократичные ручки, прочно закрепилась за этим трусливым мальчишкой. Но почему же у Гермионы что-то сжалось в груди… — Это всё из-за тебя, маленькая дрянь… — угрожающе медленно приближался к ней Малфой. Настолько злым она его еще не видела. — Мой отец узнает об этом! И тогда эту жабу МакГонагалл выкинут из школы! — Ты думаешь, что мне приятно находиться с тобой здесь? — осторожно пятилась назад волшебница. Её лицо уже не было столь недовольным. А скорее растерянным. Держать «маску» эта девочка не умела. — Во всем виноват только ты! Ничего не было, если бы ты относился к людям добрее. — Вот именно, что к Людям. А ты — грязнокровка, — прошипел Малфой, остановившись в пяти шагах от Гермионы. Его трясло от гнева, но он отчаянно старался держать себя в руках. — Не хочется марать об тебя руки, так что засунься в самый дальний угол, чтобы я тебя даже не слышал. Девушка отвернулась от слизеринца и молча пошла в дальний конец зала к задней парте. Это был побег, что называется «От греха подальше». Можно было задрать нос и сказать «Заткнись Малфой!», но что-то подсказывало Гермионе, что лучше закрыть свой рот и тихо отсидеться. «Ты не будешь плакать, Гермиона! Это только доставит ему удовольствие, ты же знаешь это…» Развалившись на первой парте, парень закинул ноги на стол. Еще никогда его так не унижали. Чтобы он, чистокровнейший волшебник, сидел взаперти в одной комнате с жалким ничтожеством Грейнджер — да это бред! А если вдруг об этом узнают друзья? Его же засмеют! Час тянулся, как сутки, но всё же ему настал конец. Гермиона сидела, стараясь раствориться в пространстве. Малфой же шумно листал откуда-то взявшийся журнал. Дверь класса сама распахнулась в назначенное время, и девушка пулей вылетела оттуда. *** Волшебница уже стояла около Полной Дамы. Назвав пароль «Светляки», Гермиона влетела в гостиную гриффиндора. В круглом уютном помещении ученики весело обсуждали предстоящие рождественские каникулы, а в камине весело потрескивал огонь. Гарри и Рон что-то живо обсуждали, придвинув мягкие стулья к одному из столиков в гостиной. Гермиона хотела проскочить мимо ребят, но Гарри тут же заметил девушку. — Гермиона! — показывая на свободный стул, позвал её друг. Вздохнув, волшебница поплелась к ним. Ей не хотелось, чтобы её друзья узнали о наказании МакГонагалл. Вообще, вся ситуация была постыдной для неё. Так опозориться при профессоре, да еще и схлопотать наказание на пару с этим слизеринским хорьком. Она предпочла бы забыть об этом, но учитывая, что прилежная ученица накосячила впервые, интерес публики было не погасить. — Кто за наказание придумала для тебя профессор? — оживился Рон. Ему было очень интересно, ведь сама Гермиона Грейнджер была наказана МакГонагалл. Такое разве во сне приснится. — Ох, надеюсь Малфою хорошенько досталось! — добавил Гарри, не скрывая своего злорадства. Любая выволочка Малфою была как мёдом на сердце. Жаль, случалось это не так часто, учитывая, что Слизеринский Принц был неприкосновенен для большинства преподавателей. Никто просто не хотел связываться с этой семейкой. Как говориться «Говно не тронь, оно не завоняет». Так вот, это как раз про семейку Малфоев. — Что там у вас вообще произошло? Он опять издевался над тобой? — нахмурился Рон Уизли. Любой повод зажать в углу белобрысого крысёныша был для него, как подарок Судьбы. Руки сами начинали чесаться. Этот вечно презрительный взгляд, четко говорящий «Я лучше Тебя», бесил Уизли до дрожи. Хотелось смыть весь этот лоск с хорька, заставить разрыдаться, просить о пощаде. Но увы, это были лишь мечты Рона Уизли. Гермиона молчала, опустив голову. «Что им сказать? Я не хочу, чтобы ребята злились. Но рано или поздно об этом узнают все. Уж лучше я сама…» — Профессор… она придумала для нас общее наказание… — всхлипнула волшебница. Она совсем не собиралась реветь, но ком в горле говорил об обратном. Тонкая душевная организация и недавний нервный срыв не добавляли устойчивости психическому равновесию. — Что? — хором воскликнули ребята. Рон и Гарри удивленно переглянулись и ближе пододвинулись к подруге. Такого поворота событий не ожидал никто. Чтобы кто-то решил объединить несовместимое, такое как «Грязнокровка» и «Чистокровный Принц», вводило в недоумение. — Я должна «подтянуть» Мал-малфоя… — совсем «расклеилась» Гермиона. — И каждый день мы будем сидеть в кабинете трансфигурации по часу после уроков, пока у него не будут закрыты все пропуски, и поставлены все оценки… Тут девушка трагично закрыла лицо руками и затряслась в немом плаче. Она не была слабой, но совместное времяпровождение с таким чудовищем, как Драко Малфой, у кого угодно вызовет истерический припадок. — Ты шутишь?! — воскликнул Рон. Но получив толчок в плечо от Гарри, тут же замолчал. Явно девушка не придумывала. — Надо что-то делать! — горячо вскипел Гарри Поттер, что некоторые из учеников в гостиной начали оглядываться на них. — Нужно подойти к Дамблдору! Объяснить всё, и тогда он снимет это наказание! — Ты д-думаешь? — убрав ладони, с надеждой посмотрела на друга Гермиона. Её лицо было заплаканным, а во взгляде читалось отчаянье. Как она и сама не додумалась до этого? Гермиона и правда уже начала сомневаться в своих умственных способностях, которые и так Малфой с каждым разом ставил под сомнения. — А ведь это идея! — Рон уже вскочил со стула. Его совсем не радовало то, что подруга будет каждый раз возвращаться вот с таких «посиделок» вечно зарёванная. Девчачьи слезы нервировали Рона Уизли. — Мы должны сейчас же идти к нему. — Но… это же профессор МакГонагалл дала наказание… — в смятении пробормотала волшебница. — Но она-то не директор! — Гарри уже уверенно шел к выходу из гостиной. — Гермиона, ты идешь? С благодарностью посмотрев на друзей, девушка вытерла слезы и пошла вслед за Гарри и Роном. *** Драко Малфой шел к себе в гостиную. По пути ему встретился какой-то первокурсник из Пуффендуя, который прохватил хороший пинок под зад. Но злость не покидала парня. Ему немедленно хотело написать письмо отцу, об идиотской выходке чокнутой МакГонагалл. Спустившись в подземелье, блондин подошел к тупиковой стене. — Мерзкая жаба, — назвал пароль Драко, и стены разошлись, открывая проход в гостиную Слизерина. Гостиная была с низким потолком, а освещали её зеленые факелы, отдавая приглушенный болотный цвет. Крэб и Гойл сидели на темно-зеленом кожаном диване и с жадностью жевали конфеты, которые кто-то по случайности забыл на кофейном столике. — Вы всё жрёте… — проворчал Малфой, падая в объятья кожаного кресла. Эти двое барана не отличались особым умом, но зато вовремя прикрывали спину Драко. — Мы ждали тебя! — виновато проблеял Гойл, засовывая в рот последнюю конфету. — Так что там с наказанием старой карги? — полюбопытствовал Крэб, но тут же пожалел об этом. Свирепый взгляд Драко не говорил ничего хорошего. Трепаться лишний раз о своем унижении не хотелось. Но зная, что эти двое не слезут с этой темы, выхода не было. — Бред… — фыркнул блондин. Он до последнего не хотел признаваться друзьям. «Если я им не расскажу сейчас, они узнают об этом от кого-то другого. Тогда меня поднимут на смех! Уж лучше я…» — Эта ведьма будет оставлять меня каждый день после уроков на час… — неохотно протянул Драко. — Да? Это отстой… — проявил сочувствие Гойл. Он сам не раз огребал от МакГонагалл и других профессоров. Но чтобы это случилось с самим Драко Малфоем… — Да еще и с этой грязнокровкой Грейнджер… — добавил Малфой, следя за реакцией парней. — Ты серьезно?! — воскликнул Крэб. Завис на минуту, что-то туго соображая, и выдал… — Это уже круто! Восторженно переглянувшись, Гойл и Крэб, как идиоты, начали заливаться гоготом. Драко недоуменно смотрел на эту картину, пытаясь не «взорваться» окончательно. — Что вы ржёте?! — разозлился парень. Никто не смеет смеяться над ним. — Так тебе же крупно повезло! Теперь ты можешь издеваться над этой зазнайкой целый час, да еще и с разрешения МакГонагалл! — воскликнул Крэб, а Гойл в такт кивал головой. — Заткнитесь, — бросил Драко. Ему и в голову не пришло такой мысли. Он видел лишь плохую сторону этой ситуации, но была и вторая. Но действительно мог теперь потешаться над грязнокровкой, не боясь, что её поганые дружки тут же заступятся. Да и Поттер будет просто взбешен, когда его подружка припрется в очередной раз в соплях. «Что ж, письмо отцу стоит отложить, пока мне не надоест вся эта история. Грейнджер, ты даже не подозреваешь, что мое наказание обратилось в подарок Судьбы…»