Решение

      Бен любил, как Мэл, порой, расплываясь в хитрой ухмылке, нарочно перекашивала корону на его голове, стирая все грани, расставленные обществом, а так же, умело демонстрируя некоторую вседозволенность в их отношениях, девушка позволяла другим увидеть, что для неё Бенджамин Флориан Аурадонский — не тот король, которого всегда необходимо слушаться, но это тот король, которого она так бессовестно сильно любит.       Бен любил эту безгранично милую улыбку, что так радостно играла на пухлых губах его Королевы. Юноша любил каждое её прикосновение, объятие и поцелуй, каждый изгиб её стройного и, казалось бы, хрупкого тела. Бен любил каждый изъян в сложном характеры Мэл: любил её вспыльчивость, любил желание казаться выше этих «человеческих эмоций», которое уловил при первых минутах знакомства — девушка старательно выдавала себя ледяной глыбой, которая изредка выкидывала колкие фразы.       Последнее, что мог сказать Бен, так это то, что он безотчётно влюблён в девушку, не замечая ничего плохого. Нет. Но он был влюблён в эту великолепную девушку и её зелёные искрящиеся глаза настолько, что полюбил не только достоинства, но и недостатки.        — Земля вызывает Бена, — тихо усмехнулась Мэл, щёлкая пальцами перед лицом парня. Её взгляд любовно скользнул по всей задумчивой физиономии короля Аурадона. — О чём думаешь?        — Вообще-то, признаться честно, о том, что твой отец меня не одобряет, — ответил Бен, возвращаясь в реальность. Он нашёл глазами глаза своей возлюбленной, а в них — смешливые огоньки, которые без устали плясали на задворках этой зелёной красоты. Король мягко улыбнулся, нежно проводя большим пальцем по лицу Мэл от уха к губам, которые бы он лучше сейчас ласкал своими губами вместо этих разговоров.        — А кто его спрашивает? — бровь девушки изогнулась в саркастическим жесте. — Как бы там ни было, пока я росла рядом его не было, так что ему придётся смириться, что его мнения по поводу моего любимого никто не спросил. — Мэл смотрела на своего мужчину сверху-вниз, смущённо улыбаясь, а затем на неё — вернее, на её губы — обрушился ураган под названием «губы Бена». И этот ураган оказался слишком приятным. А руки Бена, тем временем, спустились по спине вниз на талию, оставляя за собой шлейф из мурашек.       Мэл любила Бена за то, кем он был — её катализатором. Она любила его добродушное выражение лица, его ласкающий слух голос, его красивые зеленовато-карего цвета глаза, его мечтательность и даже, некоторую наивность. Она любила всё в нём именно потому, что это был он. И, пусть, что вначале своего долгого пути она мучилась от непонимания собственных чувств, собственного ускоренного сердцебиения, собственных переживаний и слёз, но теперь она действительно узнала любовь, столкнувшись с ней лицом к лицу.       Мэл разорвала поцелуй, всё ещё соприкасаясь своим лбом со лбом Бена. Её дыхание щекотало и одновременно горячило губы короля. И это выражалось в лёгких порывах, в которых Бен пытался притянуть девушку к себе ещё ближе, чем вплотную.        — Я люблю тебя, — тихо выдохнула девушка-дракон.        — А я обязательно должен отвечать? — усмехнулся Бен, получая мягкий толчок от возлюбленной. Но затем смеющееся настроение переменилось с огромной скоростью, и он вновь притянул Мэл к себе для поцелуя, мысленно благодаря всех Богов (даже Аида) за две вещи: во-первых, за то, что нет здесь никого, кто бы смог шутливо-осуждающе выкрикнуть: «Ну хватит вам, голубки». А во-вторых, за то, что он принял то судьбоносное решение.