A handful of pain

      Когда Дани однажды вернулся с утренней пробежки, на которую был обречён после того, как набрал пару лишних фунтов в последнем туре, он прямым ходом направился в душ. Почти год без тренировок ударил не только по весу, но и по выносливости парня. Закончив процедуру, едва вытершись полотенцем и кое-как натянув халат, он мешком рухнул на диван лицом вниз. Найдя в себе силы приподнять голову, чтобы посмотреть на время, он про себя отметил, что Вайки должен был давно проснуться. Но в любом случае, его сейчас здесь не было, а значит, можно немного и подремать. На этой мысли барабанщик прикрыл глаза, погружаясь в царство снов. Поднявшись через несколько часов, Дани убедился, что он в комнате один, и никто демонстративно не тыкает в него карандашом, проверяя на наличие признаков жизни, не мажет ему чем-то лицо, не... Не делает с ним любой другой фигни, что обычно делал Вайки, когда ему ВДРУГ становилось скучно, пока несчастный барабанщик всё ещё безмятежно спал. Проверив спальню и не обнаружив там никого, он направился на кухню. Тоже пусто. Неужели Михаэль был сейчас в кабинете? Эта догадка удивила Лёбле. Недолго думая, он направился к двери. Распахнув её, он обнаружил мужчину, сидящего к нему спиной и что-то сосредоточенно печатающего за компьютером. – Вайки?.. – осторожно позвал барабанщик и, не дождавшись ответа, положил руку ему на плечо, заглядывая в монитор. Но руку беспощадно скинули, будто мерзкую букашку, посмевшую заползти на одежду. Дани отшатнулся. Друг был явно не в духе, и он это понимал, но такое отношение ранило. Сжав пальцы в кулаки, барабанщик покинул комнату. Устроившись всё на том же диване, он прижал колени к груди, обхватив их, предварительно укрывшись одеялом. На душе было некомфортно. Вроде ничего и не произошло, но ком застрял в горле. Он думал о том, что же могло спровоцировать такую реакцию друга? Правильно ли он сделал, что ушел? Стоило ли все равно остаться? Поток мыслей прервал силуэт. Подняв глаза, Дани увидел гитариста, чёрной тенью стоявшего в полуметре от него самого. Он молчал, легко шатаясь. – Извини, – разрушил он тишину немного позже, проводя ладонью по голове Дани, а затем разворачиваясь, чтобы уйти. Ухватив его за рукав, Дани опрокинул друга на диван, придавливая массой своего тела, не позволяя встать и наслаждаясь тем удивлением, что проступило на его лице. – Может расскажешь, в чём дело? – мягко поинтересовался барабанщик. Ещё секунда, и подняться не смог бы уже Дани. Вайки крепко обхватил его за плечи, прижимаясь к нему всем телом. – Они считают меня тираном… – тихо прошептал он. Голос дрожал. Вздохнув, Дани положил руку на голову друга, нежно поглаживая. Он догадался, что произошло. – Они тебя не знают так, как я. А я, уж поверь, тебя таковым не считаю. Ты – добрый, чуткий… – Я оттолкнул тебя, когда ты пришёл… – Ты был расстроен, – барабанщик обхватил ладонями лицо друга, заглядывая в полные слёз глаза. Раскаяние. То, что было разрешено видеть лишь только ему, Дани, о чём никогда не узнает никто другой. Настоящий Вайки был сейчас перед ним. Не тот самодовольный пофигист, бросающий ироничные комментарии, а самокритичный, милый, ранимый… – Ты только мой, – сорвалось с языка у Лёбле. – И только я знаю, какой ты на самом деле. Он легко коснулся губ гитариста своими, отстраняясь и вновь прижимая к себе. Вайки был только рад теплу, подаренному ему барабанщиком, и потому легко поддавался на малейшие манипуляции, позволяя уложить себя, бережно прикрыв одеялом. Закрывая глаза, он почувствовал, как Дани перенёс массу, собираясь подняться, и ухватил его за край халата, приоткрывая один глаз. – Останься сегодня со мной. Пожалуйста... – последнее слово он произнёс так тихо, что было лишь заметно шевеление губами, но Дани всё понял и, устроившись рядом, вновь обнял своего гитариста.