Корейский дозор

После суда вся моя жизнь резко изменилась. Никто, конечно, не стал меня казнить за то, что я блядун недоделанный, но на это, видимо, расчета и не было. Просто у всех поменялось ко мне отношение. Меня отстранили от работы на год и заблокировали большую часть силы, чтобы я не мог пользоваться ей ну и чтобы не сдох без нее. А Дэсону пообещали другого напарника. Он не возражал. Я с того дня ни разу не видел его улыбки. Пытался подойти и извиниться, но, ссылавшись на глупые дела, Кан всегда пулей вылетал из кабинета и скрывался в коридоре. Роза долгое время читала лекцию на тему, какой я козел, а Джиен бросался на нее, защищая меня. Мне на самом деле было даже жалко Джиена сейчас: он ничего не понимал, подробности ему так и не рассказали, только итог. И он отчаянно боролся за меня, единственный верящий в мою невиновность. Пытался как-то сам сказать, мол, чувак, не надо, я действительно виновен во всем. Но это же Джиен, он и слушать меня не хотел. Делал, как ему хочется, шел напролом, ломая мнение любого. Мне надо было следовать его примеру. Я бы хотел, чтобы Джиен оставался обычным человеком. Меня не устраивало, что его истерзывали, навязывая свою точку зрения. Джи выглядел очень потерянно в последнее время и совсем не хотел идти к Севену, главе Дневного дозора, я еле заставил его сделать это, медальон ведь защитит от внушения, опасаться нечего. Поэтому, пока Квон был у темных на очередной консультации по определению его стороны, я отправился в штаб инквизиции Сеула. Нужно было выяснить, кому я перешел дорогу. В здании инквизиции было пусто и темно, складывалось впечатление, что тут совсем не работают, а только хранят артефакты. Пройдясь по незнакомому мне коридору, я набрел на кабинет с тусклым светом, напоминающий архив. - Я ждал тебя и знал, что ты придешь, - послышался голос в полутьме. По позвонкам пробежал холодок, и я дернулся от испуга, который был навеян сложившийся атмосферой. Свет стал ярче, от неприятных ощущений я прищурил глаза. Помещение действительно предназначалось для хранения старых отчетов, ненужной документации и прочих бумаг. В противоположном углу от меня стоял Сынри, одетый во все черное, выделялись лишь его красные голодные глаза и бледная, прозрачная кожа. Я слегка улыбнулся ему, издевательски бросив: - Не получилось у тебя казнить меня, слишком мелко плавал в обвинениях… - Я и не планировал, все вышло, как я хотел. Ты морально уничтожен, все, кого ты любил, отвернулись от тебя. Я хотел сказать, что Джиен со мной и больше мне никого не надо, но, если честно, побоялся его ответа, поэтому перевел тему. - Тебе удавалось все время находиться рядом со мной. Это явная слежка и нарушение закона о личном пространстве, но я не понимаю… как, зачем и почему? – мы сближались, делая шаги навстречу друг другу, пока между нами не оказался старый стол, заваленный все теми же бумагами. - А ты еще не понял? Все, что о тебе говорят, – правда. Ты идиот... - сказано было с такой желчью в каждом слове, что я невольно поморщился и чуть отстранился, переваривая его фразы. Сынри был серьезен, такое ощущение, будто он еще никогда так откровенно не говорил, да еще и так много. Наслаждался, гад, или просто решил раскрыть все карты, потому что больше не имеет смысла скрывать их. - Ты теперь пустое место, впрочем, я лишь указал тебе на то, кем ты был всегда. Ничего из себя не представляющий насильник, зависящий от своих способностей и портящий своей силой жизнь другим людям. Меня поливали этой грязью, я совершенно не понимал, как реагировать и куда деваться. Я был подавлен и потерялся в эмоциях. Даже ответить ничего не смог, когда я стал столь беззащитен? Откуда столько злобы у инквизитора, у нейтрального человека? Предательство? - Ты нарушил договор, ты вернулся на сторону тьмы, будучи сотрудником Сумеречного дозора! – попытался я пригрозить ему. Но интуиция подсказывала, что его этим не запугать. - Мне пришлось, - Сынри медленно обходил стол, двигаясь в моем направлении, а я терпеливо отступал назад. – Ведь из-за тебя вся моя жизнь пошла под откос, она стала пустой и безрадостной, поэтому я сделал тоже самое с твоей жизнью. Это справедливо. Вампир подошел совсем вплотную ко мне, а я не мог никуда дернуться, потому что был загнан в угол. Слева и справа от меня были шкафы с картотекой, единственный путь - двигаться вперед, прямо на вампира. И тут меня неожиданно осенило. Я удивленно уставился на парня, сканируя его ауру. - Ты… Ты был в тот вечер в клубе со вспышкой фотоаппарата! Вспышка была и в вечер с Дэсоном… Ты следил за мной через сумрак фотографируя, как я занимаюсь сексом?! Да ты хренов извращенец! - мне было откровенно все равно на ругательства, которые я так четко избегал. Надоело быть хорошим, когда все вокруг думают, что ты эпицентр катастрофы. Сынри замер; он настолько был поражен неразборчивой формулировкой моих слов, что не сразу сообразил, как бы поумнее ответить. - Я... что?! НЕТ, я не извращенец! – он прижал меня к стене, сверкая клыками. Черт! Ненавижу вампиров, у меня от спины до макушки все задрожало из-за испуга, и Сынри чувствовал это, поэтому довольно ухмылялся. – Помнишь Сакуру? Девушку, убившую себя после твоей чудо-работы? Я внимательно посмотрел ему в глаза, настолько, насколько позволяла поза. Причем тут она? Конечно, трудно забыть девушку, из-за чьей смерти ты сам чуть не наложил на себя руки. Все было банально: обычное задание. Она поссорилась с парнем и хотела покончить с собой. Я с ней поговорил, поулыбался и внушил ей, что она больше не любит его. Все шло хорошо, пока она поняла, что никогда никого не любила и вообще не способна на любовь. Почему она так стала думать – загадка. Ложное мышление. Я заблокировал ее чувства к парню, и у нее создался мираж, что она вообще не в состоянии любить. Вот так сильно она хотела любить того парня, что, даже забыв про него, не смогла полюбить другого. Девушка страдала и все-таки разрезала себе вены. Ее не смогли спасти. Меня обвинили в некомпетентности внушения и провале задания. Будто волной к ней вернулся эффект моих чар, и, скорее всего, так и было. Тогда, если бы не Дэсон, я бы сам умер от позора, свалившегося на мои плечи. Дэсон… - Так вот, слушай, - Сынри отвлек меня от мыслей о своем бывшем напарнике и, сильно сжав волосы, оттянул голову назад, оголяя шею и кадык. – Она была моей СЕСТРОЙ! Человеком, которую я, вампир, лелеял и хранил как сокровище! А ты знаешь, сколько сил и страданий мне это стоило?! Он отшвырнул меня от шкафа к столу, я больно ударился об угол, снося все бумажки на пол. Пока я приходил в себя и искал собеседника глазами, этот сумасшедший продолжал с истерическими нотками в голосе рассказывать свою историю: - И каково мне было, когда я увидел ее драгоценное тело в крови? В крови, которая принадлежала мне! Только я имел право пускать ее кровь, а ты убил и отобрал ее у меня! - Да ты больной, - я попытался встать, оценивая боль в руке. Она двигалась, значит, не перелом, да и положение сейчас у меня было куда выгоднее, чем пару минут назад. – Даже если сестра, я не желал ей смерти! Думаешь, ей на том свете стало лучше от твоего поступка? Сынри оскалился и со своими клыками прыгнул на меня, желая, судя по всему, прокусить мою шею или руку насквозь. - Я хотел, чтобы в твоей жизни осталась пустота! Такая же дырень, которую ты мне в сердце сделал, забрав ее у меня! Он не успел меня цапнуть. Быстро уперевшись ногой ему в живот, я откинул его обратно к шкафу, больно ударив и приложив его к полу кипой бумаг, а пока вампир приходил в себя, я встал и попытался собрать всю свою энергию, что у меня осталась. - Ты больше не захочешь мне мстить, потому что ты меня забудешь. Раз и навсегда, - четко проговорил я приказ, глядя Сынри в глаза. Мне было страшно, что моей энергии не хватит, но уровень силы у Сынри был небольшим, и это меня спасло. Парень улыбнулся в последний раз, будто прощаясь, и добавил фразу, от которой мне стало дурно: - Это еще не все сюрпризы, зеркала не будет, я выполнил свой долг. Приятно сгнить в одиночестве, Чхве Сынхен… Вампир заснул, закрывая послушно глаза, а когда он проснулся, уже не помнил меня и все, что со мной его связывало. Запрещенный прием, но от таких маньяков спасает. Интересное дело, он так легко все рассказал мне и принял мое заклинание, даже не защищаясь, неужто был готов к такому исходу события изначально? Хотя, может, без сестры ему и жизнь бессмертная не мила была. Странные они, вампиры. Мне пришлось сдать нарушителя другим инквизиторам, вины с меня не сняли и решение суда не опровергли. Сейчас я как был, так и оставался безработным иным, без энергии, а значит, без способностей. Я потратил все, что мне оставили на заклинание, и теперь приравнивался к никчемности человека. Полностью опустошенный, раздавленный реальностью из-за девушки, которую не знал. И, самое главное, прощальная фраза ее брата внушала ужас. Пух и перья, зеркало - это же с Джиеном связано! Зря я, видимо, отправил его к Севену, надо вернуться за ним и как можно быстрее.