Любить не страшно

Любить не страшно, страшно ждать. Забыть не важно - важно знать: Когда гасили в окнах свет, Тебя любили или нет?..

Память Софии до сих пор хранит в ярчайших фрагментах и мелочах тот день, когда они с Вадимом начали свою совместную жизнь. Ей был тогда двадцать один год – совсем юная девчонка. С умеренным ветром в голове, со своими мечтами о светлом будущем, которые, как ей казалось, с точностью совпадают с мечтами её будущего, на тот момент мужа. Было слегка волнительно переезжать из родительского дома в съёмную квартиру, но вместе с тем, хотелось в полной мере прочувствовать, что такое по-настоящему самостоятельная взрослая жизнь. Соня ни сколько не сомневалась в том, что они с Лебедевым со всем справятся. Её не пугал быт, ибо после смерти мамы все заботы и хлопоты, связанные с уборкой, готовкой и глажкой, автоматически переместились на хрупкие плечи двенадцатилетней, на тот момент, светловолосой девчонки. И нужно сказать, она с достоинством их [проблемы] решила. Поначалу всё было хорошо. Именно так, как себе представляла София. Она полностью растворилась в любимом, Вадим в ней не чаял души, частенько балуя кофе в постель по утрам. Совместные ужины, учёба, подработки… Все падения и взлёты они делили напополам, и Соне казалось, что так будет всегда, тем более, через пару недель, после того как они съехались, Лебедев сделал ей предложение. Было всё: и белоснежное пышное платье с корсетом, как у принцессы; и кольца, и свадебный торт, и шумный весёлый праздник в кругу родных и друзей. Лишь только пристальный и в меру серьёзный взгляд отца, в тот самый день, Софии отчего-то запомнился. Она даже обиделась тогда немного, ведь все веселились, а родитель тихо и безучастно весь вечер в стороне, фактически, просидел. Только спустя полтора года, пережив переезд в Москву и многочисленные рукоприкладства Вадима, она поймёт то поведение отца. Поймёт… Но болезненные воспоминания и ошибки прошлого, не сумеют уберечь Соню от ещё одних «граблей», на которые она наступит через много лет, минувших со дня их с Лебедевым развода. Как вечное напоминание об их союзе, Вадим оставил блондинке в «награду» неизлечимое психическое расстройство. Софии было тяжело принять это, как факт, но она справилась, чётко осознавая, что жизнь не стоит на месте. Несколько лет жизни только одной работой, полная самореализация, заграничная жизнь, покорение возможных профессиональных горизонтов… Всё изменилось, когда ей поступило деловое предложение от Павла Галанова, включающее в себя всего-навсего одну фразу: «Возглавить один из ведущих московских отелей». … Это не было любовью с первого взгляда, как в своё время, с Вадимом. София серьёзная, в меру строгая, деловая женщина, страдающая болезненным перфекционизмом. Павел молодой мажорный парень, любитель праздной жизни, толком не знающий слова «нет». Возможно, они бы никогда и не пересеклись (не беря в расчёт деловые переговоры), если бы не одно «но»: и он, и она жили под некими масками. Соня, в глубине души, мечтала встретить достойного человека, способного стать ей опорой и поддержкой в трудные периоды судьбы, а также желающего делить с ней все паденья и взлёты, горести и радости и будней. А Павел, после трагической гибели родителей, так и не научился никому доверять, заливая душевные раны дорогим алкоголем и забываясь в шумных компаниях. В один из дней, а точнее из вечеров, они (не)случайно встретились у барной стойки, в ресторане, что расположился на первом этаже отеля. Разговорились, и быстро поняли, что никакие они не разные. Друг друга, в прямом смысле этого слова, понимали по взглядам. Оглядываясь назад, Соня понимает, что в тот период не жила, а беззаботно порхала, чувствуя себя самой счастливой на свете. А потом…своими собственными руками разрушила реальную сказку. А по вискам, словно молотом, снова бьют слова бывшего мужа, что она – больная. И что ни один нормальный мужчина, не сможет жить рядом с ней. – С крайним утверждением, Лебедев грубо ошибся. В жизни Сони был человек, готовый потакать всем её капризам и среди дождливой тёмной ночи бегать по заказу блондинки по магазинам, в поисках экзотических фруктов. Её некогда заядлый соперник и тёмный, во всех смыслах этого слова, человек. Он много лет болеет азартом – почти что как Соня ОКР – и привык твёрдо добиваться своего, какой бы цены ему это не стоило. А много ли нужно приложить сил, чтобы обвести вокруг пальца загнанную в дальний угол женщину, которая к тому же, в силу прогрессирующей болезни, не всегда мыслит разумно и «трезво»?.. Наверное, кому-то подобная жизнь может показаться мечтой. Свадьба, полноценная семья на горизонте и мужчина, готовый потакать любым капризам возлюбленной. А для неё это всё – ад. И яро прогрессирующее в душе желание, закончить здесь и сейчас эту пытку. Джекович не слышал её – равно – не желал слышать и слушать. Ему вечно что-то от неё надо, и давно уже на всех и вся наплевать. А у неё в голове лишь пульсирует одна фраза: «Я во всём виновата сама». А Павел был в тот самый вечер в ресторане. На её свадьбе… И кажется, даже пару раз улыбнулся ей, искренне счастья желая. Пусть и с другим – не с ним… * … На восьмой день «счастливой» семейной жизни наступил предел её сил и возможностей. Приторно-сладкие слова Джековича о том, что их ребёнок обязательно будет гением, а также она непременно станет лучшей мамочкой, вызвали в её душе приступ страшенного гнева. Она не видит себя матерью от слова «совсем». Дети и их умение за пару минут превращать безупречный порядок в хаос, в принципе её раздражают. А сладостные воспоминания о тех далёких безоблачных днях, когда они с Пашкой были вдвоём и строили планы на совместное счастливое будущее, сходясь во взглядах и целях на жизнь, заставляют болезненно заколоть сердце. Даже Вадим не позволял себе такого обращения с ней, каким бы подонком он не был. «Неизвестно что лучше – физическая боль от мужских кулаков, или осознание того, что тебя ни во что не ставят и считают банальным инкубатором, а не личностью со своими желаниями и потребностями», – очередные размышления «в никуда», и…шаг в бездну. Скупая записка для отца, и небольшая горсть сильных таблеток. Темнота и, пусть и совсем слабое, но облегчение… – - Пульс есть! Быстро внутривенно «кордиамин»! – обрывочные фразы, прозвучавшие из уст реаниматолога, – первое, что услышала Соня, постепенно приходя в сознание. Тогда ещё она не знала, что врачи боролись за её жизнь почти четверо суток, и что внезапный приезд родителя, без предупреждения, решил в прямом смысле этого слова, всё. Каким-то чудом у её отца с собой оказалась связка запасных ключей, о существовании которых Соня уже давным-давно позабыла. Зато обеспокоенный и ласковый взгляд папы, уже придя в себя в простой одноместной больничной палате, блондинка не сможет забыть никогда. Как и данное ему слово, что она обязательно встанет на ноги. Главная проблема решилась «сама собой». Ребёнка больше нет, а соответственно, Джековичу рядом с ней больше нечего делать. Узнав о самопроизвольно случившемся выкидыше, он даже не соизволил ни разу в больницу позвонить (не говоря уже о приходе). Его не волновало и не волнует состояние той, которой он клялся в любви. Но Соне от этого ни жарко, ни холодно. Главное, что с каждым днём сил в её организме всё больше и больше. И планы на будущее, в голове как-то самопроизвольно слагаются сами. - Ну вот – спит относительно крепко. Второй день подряд врачи не прибегают к действию снотворных. Во-первых, у неё приём седативных по строгому графику, а во-вторых, тьфу-тьфу, но сейчас ей действительно лучше. - Бледная то какая, господи… И похудела… На этот раз из состояния полудрёма её выдёргивают не незнакомые голоса, а родные. И от этого, самопроизвольно, сердце наливается теплотой. Первый голос, отца, Соня угадывает сразу, а вот второй… Она признала Его, но вопрос «как?», возник при этом в её слегка затуманенном разуме самопроизвольно. - Минус шесть килограмм в целом, но полтора она уже набрала, – София чувствует, что произнося фразу, родитель слегка улыбается. – Тайком разрешаю ей баловаться кофе – врачи пока не одобряют, ибо кофеин скачки давления провоцирует. - Ей куда хуже от этих запретов, нежели от кофеина, – лёгкое, словно мягкое пёрышко, касание её левой руки и…теплота. Волна неописуемой теплоты, наряду с нежностью, что плавно окутывает всё тело. - Побудешь тут пять минут?.. Врач выдал мне пару рецептов, нужно до местной аптеки сбегать, а я, боюсь, что Соня проснётся. - Конечно! О чём разговор?.. Слышится негромкий дверной хлопок, и она отчётливо понимает, что больше нет смысла притворяться по-прежнему спящей. Но вместе с тем… Ей так хорошо сейчас, так тепло и спокойно, что не хочется выныривать из этого состояния некой безмятежности. Хочется продлить этот миг, впитать его и прочувствовать… - Девочка моя, – неожиданно, едва слышный шёпот с балканским акцентом, заставляет её слегка подкорректировать незамысловатые планы на ближайшие пару минут. – Прости меня, пожалуйста, если сможешь. Впрочем… Я сам себя никогда не прощу. Видеть, что с тобой явно что-то не так и просто бездействовать, уверяя кричащее сердце, что всё прошлое в прошлом… Ты поправляйся только, моя хорошая. Поправляйся. А дальше всё будет так, как только ты этого захочешь сама. Скажешь мне, чтобы я катился куда подальше от тебя – покачусь. Я ради тебя и для тебя… - Я никогда так тебе не скажу, – фраза, под стать его речи, произносится одними только губами. И женственная ладошка, слабой хваткой, сжимает его руку в ответ. - Сонька… Любимая моя, – не в силах больше держать остаточную дистанцию, Павел трепетно поцеловал её в щёку. – Всё уже позади, – не просто слова, а констатация факта. И начало Их новой, совместной жизни, которая бесспорно, будет счастливой.