aloha motherfxxcker

— Чёрт, — недовольно шипит шатен, когда ногой зацепляется за чью-то дорожную сумку и носом чуть не проезжается по гладкой плитке гостиницы. Благо дело, он успевает выставить руки вперёд, чтобы по глупой случайности не оказаться в ближайшем медпункте. Это мини-путешествие не задалось уже в самом начале. С мизерным знанием английского и вообще любого другого иностранного языка он приехал в по-настоящему райское место для туристов. Пометка: райское место для туристов, знающих иностранные языки. Хотя бы один. Кое-как Чанёль смог объяснить на ресепшене, что ему нужен гид, говорящий на корейском. Который вообще-то уже должен был стоять и ждать его, но по какой-то причине так и не явился, когда парень заселялся. — Ah, you need Baekhyun! Didn't you see him? Baekhyun! Baek-hyun! — администратор изо всех сил пытается добиться того, чтобы гость что-то понял, а потом просто плюет на это и указывает рукой на выход. Слава богу, не выгоняет, а просто показывает, куда идти. И на том спасибо. Чанёль раздражённо вздыхает, но всё-таки следует по указанному пути: всего в несколько шагов он оказывается за пределами своего временного дома. Слепящее солнце сразу попадает в глаза, заставляет зажмуриться и прикрыть лицо рукой. Надо же было ему сесть на свои очки и остаться без них на время такой поездки. — Нуна, и куда ты меня отправила? — проговаривает он, нащупывая телефон в кармане. Так как-то спокойнее. Это место кардинально отличается от Сеула. Не просто другая страна. Другая местность. Атмосфера. Воздух. Люди. Хотелось бы сказать, что всё это вызывает детский восторг, но, по правде говоря, пока Чанёлю сложно чем-либо восхищаться. Очень сложно. Поездку на Гавайи организовывала его старшая сестра — Юра. Она объяснила это тем, что лучшего подарка на двадцатипятилетие парню она так и не смогла придумать, да и сама как раз вернулась из свадебного путешествия оттуда. Карты так прекрасно сложились, что добрая нуна ни секунды не подумала, как её брат вообще выживет один в незнакомом месте, если прежде ни разу не покидал границы Кореи. Это всего лишь сутки. Всего лишь двадцать четыре часа, и всё вернётся в свою привычную колею. Найдёт гида, побродит с ним, посмотрит местные достопримечательности, искупается разочек и уедет. Зато потом будет, что рассказать друзьям: "слетал на выходных на Гавайи, брос, было офигенно, советую!". А они в свою очередь восхищенно поохают, посмотрят немного фотки на фоне моря и зелёных гор. Всё, как и должно быть. Во всём есть плюсы. Даже в этой поездке, хотя это и может прозвучать по-мажорски. Его мысли прерывает какой-то парень, врезавшийся, нет, буквально влетевший в его спину и тут же начавший наскоро извиняться на незнакомом языке. И когда он, наконец, поднимает голову, прекращая эти вызывания нашего владыки, Сатаны, то Чанёль удивленно замирает: кто бы мог подумать, что он таким образом обнаружит кого-то с корейской внешностью. — Простите, вы мой гид? — самый очевидный вариант. Молодой, однако, — на секунду приходит в голову. Местный гид представлялся шатену как какой-нибудь дяденька или даже старичок в возрасте, проживший здесь большую часть своей жизни. Парень поднимает взгляд, недолго молчит, а затем расплывается в улыбке, от которой сердце Пака останавливается. Плохо дело. — Алоха! Да, — продолжает широко улыбаться, — только давай без формальностей, ты же на отдыхе. Океанский бриз растрёпывает светлые волосы, но определенно прибавляет этому парню своеобразный шарм. Наверняка всеобщий любимчик. Он уже готов понять те, кто пал от обаяния этого молодого человека. — Чанёль, — протягивает он руку в качестве приветствия. Наконец можно не бояться недопониманий из-за различий в языке. Почему все люди не могут говорить на одном? Было бы куда проще. — Бэкхён, — охотно жмёт руку в ответ, долго не отпуская её, — ты откуда? Сеул? Пусан? Чеджу? — Сеул, — так этот парень ещё и болтливый. — Вот как, — многозначительно протягивает Бэкхён, чему-то улыбаясь, а затем резко меняет тему, словно предыдущей пары предложений и не было, — ну, мы уже познакомились, а теперь начинаем развлекательную экспресс-программу! Ты же тут на один день, да? Значит, некогда терять время. Приплыли. — А? — он не успевает ничего понять, потому что парень просто ухватывает его за тёмную футболку и тянет куда-то в сторону, заставляя следовать за собой, — прямо сейчас? А как же экскурсия? Блондин останавливается, наигранно задумавшись. А потом резко разворачивается на 180 градусов, распахивая руки по сторонам: — Смотри: справа океан, и слева океан, а если посмотришь вперед там будет...тоже океан. Только сзади не океан, но там скучно и грустно. Просто доверься мне и познаешь прелести курорта этого все. Серьёзно? — Я правильно понял, ты сейчас воспринимаешь себя, как мастера Йоду? Так, Чанёль, успокойся. Это же гавайи. Хотел необычных каникул? Получай. *** Нет. Не таких каникул шатен хотел. — Да ты сумасшедший! — сдавленно вдыхает он, глядя на широкую улыбку Бэкхёна, — мы же умрём! — Ой, не преувеличивай, — блондин впихивает ему в руки ласты, посмеиваясь, — тебе понравится. Обещаю. Потом ещё скажешь, что ничего лучше в жизни не видел. — Ага, если доживу до того момента. Чанёль смотрит на огромную клетку перед собой, а потом взгляд боязливо опускается вниз. Домой, в родной Сеул, хочется невыносимо. И это довольно иронично. Так долго хотел хотя бы ненадолго свалить, а в итоге через час уже готов купить билет обратно. Но тут явно нет его вины. Кто бы знал, что его гид, этот очаровательный молодой человек — настоящий псих. — Да ладно тебе, это всего лишь акулы. Тем более, мы будем в клетке, понимаешь? Даже при очень большом желании тебя не сожрут. Хотя… Задумывается, этим самым действием вгоняя Пака в ужас. Чанёль и не представлял насколько он пугливый до этого момента. И, кажется, тех же акул он боится куда меньше, чем одного очевидно свихнувшегося паренька. — У тебя конечности длинные, сильно их не вытягивай их, — все-таки заканчивает он, хлопая по ещё не загоревшим рукам "клиента". Заливистый смех звенит в воздухе все то время, что Пак пытается утихомирить заходящееся сердце. Шутки у светловолосого на редкость отвратительные. Чёрт, а что, если это не шутки?... — Ты так побледнел! Да я же просто шучу. Всё будет нормально, приятель! Это не так уж страшно, — ответ появляется сразу же после последней мысли шатена, пугая ещё больше. Так или иначе, в воду Чанёль не лезет. По крайней мере, самостоятельно. Бэкхён однако не оставляет ему выбора. Просто пихает его в клетку и, не давая тому опомниться, захлопывает решётку. Чанёль мысленно извиняется перед мамой и старшей сестрой за то, что доверился какому-то сбежавшему психу. Симпатичному, милому, но всё-таки психу. *** Уже через два часа после знакомства с Бэкхёном, Чанёль делает вывод, что верить этой милейшей улыбке нельзя. Никогда и ни за что. Какие бы песни он ни пел и как бы не расхваливал следующее место. После каждой такой что-то будет происходить. Сначала это долбанное плескание с акулами, затем восторженный взгляд при упоминании полёта на недоступный для туристов остров, а затем это радостное: — А теперь моё любимое! Господи, за что ты так со мной. — Эй, ты когда-нибудь прыгал с парашютом? — как бы между прочим интересуется гид, и Чанёль уже точно знает, что ничего хорошего за этим не последует. — Нет, и не хотелось бы, — отрешенно отвечает он, смотря в даль. Оставь. меня. в. покое. — Вот эта прелесть доставит нас прямо на небеса, — очевидный игнор всех его возражений начинает подбешивать. У этого парня что, барьер против недовольств? Чанёль смотрит на небольшой бичкрафт перед собой, и почему-то он не вызывает у него никакого доверия. Нет, на этой не слишком новой штуковине шатен точно не полетит. Она не похожа на ту, которая смогла бы поднять хотя бы троих человек и подняться, не разлетевшись на мелкие детали в воздухе. Опасения подогреваются сильнее, когда взгляд внезапно цепляется за что-то странное: — Погоди, а это что? У одного из посадочных мест Пак замечает несколько букетов, состоящих из различных цветов, записки на ярких стикерах, приклеенные к какому-то стенду, мягкие игрушки, печально смотрящие в никуда. Такие кенотафы образуются, когда кто-то умирает не своей смертью. В память о тех, кто покинул этот мир. И, судя по тому, что цветы совсем свежие, напрашиваются не очень хорошие мысли. Прямо очень нехорошие. Можно даже сказать, максимально скверные мысли. — Обычная милая клумба, — пожав плечами, изрекает Бэкхён. Он за кого его принимает вообще? — Я же не идиот, тут недавно что-то произошло? — ему нужно знать. — Ничего особенного, не волнуйся, — время на "подумать" Чанёлю не дают и в этот раз. Гид просто представляет ему их инструктора по затяжным прыжкам и пилота, отвлекая от всего остального. Только после прыжка Чанёль узнает, что недавно такой же самолет рухнул здесь, на Гавайях. Недалеко от этого самого места. *** — Всё, стоп-стоп, тайм-аут, я больше….не могу. Я хочу отдохнуть, — задыхаясь, умудряется проговорить Пак, прежде чем поднять обе руки наверх. Или "сдохнуть", — мысленно заканчивает он. Шатен заваливается на белый песок, мечтая зарыться в него в головой и не вылезать до самого отлёта. Интересно, в песке возможно спрятаться от этого гида? Что-то он сильно сомневается. Начинает казаться, что и сама Леди Смерть не помогла бы ему. — А чем мы занимаемся по-твоему? — очаровательно смеется парень, — пойдём, а то не успеем поймать волну. Что ж, во всяком случае сёрфинг безопаснее, чем всё остальное, через что они уже прошли. Не так уж он и плох. Так считает Чанёль ровно до того момента, пока его взгляд не натыкается на очередь в ближайшем пункте выдачи досок. В ней можно простоять вечность, не иначе, а у него вечности явно нет. Максимум несколько свободных часов, после которых он упадёт на мягкую кровать и заснёт. — А, ладно, постой, то есть, посиди здесь, — командует блондин, а потом куда-то легко убегает по песку. Выносливость у Бэкхёна, конечно, нечеловеческая. Прошло уже семь часов с их встречи, они ходили и ходили, плавали и плавали, летали и летали, носились и носились, практически не останавливались ни на минуту. Да и не ели нормально, только урвали по какому-то батончику и местному коктейлю из кокоса и каких-то фруктов, о которых Пак никогда не слышал. И если Чанёль уже умирает, а у него за плечами ни много ни мало, практически двенадцать лет баскетбола и изнуряющих тренировок, то странно, что Бэкхён, будучи таким мелким и хилым на вид, умудряется оставаться энергичным и бодрым после всех приключений. — Может, он под чем-то? — срывается бормотание с губ. Спиной он опускается на горячий песок, и отрешенно думает, что потом долго будет вымывать его из волос. Солнце знатно припекает, отчего хочется закрыть глаза и заснуть ненадолго. Шум волн то и дело убаюкивает, подначивая на дневной сон. Надо признать, здесь не так уж и плохо, как показалось по началу. Бэкхён, как и обещал, показал интересные места, но не превратил этот день в стандартную ознакомительную прогулку. Скорее всего, будь это так, шатен бы вскоре заныл от скуки. Особо и вспомнить нечего было бы: а так, какие впечатления! И с парашютом прыгнул, и акул вынужденно погладил, и на доске покатается. Что ни воспоминание, то песня! На нос и щеки опускается что-то прохладное и влажное. — Хей, не спи, а то сгоришь и завтра не сможешь дотронуться до кожи, — звучит над головой знакомый голос, вынуждая раскрыть глаза и столкнуться с чуть прищуренными карамельными. То ли от солнца, то ли от блеска песка, глаза светловолосого гида приобрели желтоватый, завораживающий оттенок, который вытеснил все мысли из головы. Шатен может поклясться, что в тот момент не смог и слова выдавить, только смотреть, смотреть и смотреть. Ни на секунду не отрываясь. Не отвлекаясь на то, чтобы моргнуть. На чуть пухлых губах проступает ослепляющая улыбка, и Бэк указывает пальцем на лицо. Опомнившись, Чанёль приподнимается, касаясь его пальцами и удивленно смотрит на какой-то крем, отпечатавшийся на кончиках. — Размажь его по лицу, это солнцезащитный крем, — бросает парень, прежде чем сесть рядом и подтащить к себе за веревку два серфборда. — Оу, спасибо. А где ты взял доски? — Я зашёл с чёрного входа и приставил Тони, владельцу вон того проката, пистолет к виску. Он щедро поделился ими со мной, — ранее названные подвергаются тщательному осмотру со стороны Бэкхёна, а затем ужасной процедуре с участием воска: Пак не уверен для чего это, но предполагает, что так у них будет меньше шансом соскользнуть с доски. — Ты совершенно не умеешь шутить, — вздох. Этот парень точно безнадёжен в плане юмора. Светловолосый сначала смеётся, перекладывая воск в другую руку, а потом поднимает взгляд на клиента: — А кто сказал, что я пошутил? ... И вновь смех. Да. Над его юмором определённо стоит поработать. *** Последние несколько часов, которые следовало бы провести в кровати, отсыпаясь после всего пережитого, начались с того, что Бэкхён заявился к нему в номер и буквально выпихнул заспанного на пляж. И если бы это неугомонное чудовище на мгновение, лишь на мгновение, не отвлеклось, Чанёль бы не успел сообразить и натянуть на себя изрядно помятые шорты и красную футболку. В итоге ему оставалось просто поплестись за энергичным блондином (ещё раз вопрос: откуда в нём столько сил вообще?), неискренне мечтая его прибить. Впрочем, Пак и сейчас жаждет провернуть подобное. Когда взгляд падает на часы на собственном запястье, это желание лишь в десятки раз усиливается. Даже природное очарование парня не спасёт его в крайнем случае. Спать хочется больше, чем жить. Оно и ясно. — Ты вообще видел сколько времени по корейскому? Бэкхён, чёрт возьми, я… Перебивают мгновенно: — Да тихо ты, не возмущайся, — бесстрашно отзывается он, бесцеремонно продолжая тащить сонного Пака куда-то в сторону моря. Такие странные ощущения. Крепко, но так бережно сжимает руку. Словно боится выпустить чужую ладонь. Чанёлю кажется, что всё это похоже на прощание. На очень грустное прощание, приправленное нежными (ему так хочется думать) прикосновениями и шумом нового гавайского дня. — Смотри, — звонкий голос отдаётся эхом в голове. И он просто не может его проигнорировать: поднимает голову, промаргиваясь, щурясь от слишком яркого света после тёмного помещения. Злость рассеивается в груди так же быстро, как и вспыхивает: лишь одна секунда понадобилась на то, чтобы оттаять. Чтобы неосознанно сделать один шаг вперёд и замереть, поддавшись какой-то неведомой природной магии. Солнце гордо красуется в поле зрения простых смертных, отражаясь на гладкой поверхности воды, изредка волнуемой порывами лёгкого ветерка. Невысокий парень-блондин стоит лицом к ярко сияющему солнцу, не замечая, как горячие лучики путаются в его светлых волосах, окрашивая их в невероятных, почти нереальный оттенок, как солнечные блики играют на светлой коже, как тело обретает слепящий светлый контур, присущий лишь сказочным созданиям. Зато замечал Чанёль И верил, что это солнце он точно запомнит на всю жизнь. Несмотря на все его закидоны. Даже несмотря на них. — Красиво же? — простой вопрос. Пак даже даже не осознает, как протягивает ладонь вперёд, кончиками пальцев едва касаясь колышущихся чужих волос. Щекотно. — Очень, — на выдохе отвечает, но так и не находит в себе силы перевести взгляд с безумного гида и по достоинству оценить вид. Нет. Только не сейчас. Если серьёзно задуматься, Бэкхён и вправду невыносимо странный. Красивый человек с красивой, Пак ни секунды не колеблется, душой. Ни что его не пугает, ни что не заставляет унывать. Каждый чужой протест только подначивает его на шаг вперёд, а хмурый взгляд лишь вызывает широкую улыбку. Его восприятие мира совсем иное, но просто до невозможности. Он свободный. Не теряет ни минуты этой жизни и оттого наивно считает себя самым счастливым. При этом не являясь простофилей и на сто процентов наивным и глупым. Всего за один день он сумел показать новый мир незнакомцу. Показал, что несложно выходить из зоны своего комфорта, что для этого многого не надо. Незаметно научил дышать. Дышать полной грудью, используя все данные ресурсы, а не только те, что привык. Он... За протянутую руку резко дёргают, заставляя оказаться по колено в солёной воде. Ткань быстро пропитывается ею и липнет к телу, утяжеляя его. А ведь был такой прекрасный момент. Полный спокойствия и неведомого умиротворения, а эта зараза!.... Все заслонки Чанёля в эту секунду срывает. Ураган, вызванный человеком по имени Бэкхён, сносит всё на своём пути. — Боже, ты и вправду неугомонный! — собственный смех такой непривычный. Звонкий, громкий, настоящий. Чанёль хохочет так, как никогда прежде до этого. От всей души, вкладывая все эмоции и чувства: усталость, недовольство, каплю злости, необыкновенную безмятежность, счастье и новое, ещё нет неопознанное ощущение. Бэкхён, этот блондинистый гид со своими тараканами в голове просто не может оставить равнодушным. Но с этим есть свои проблемы: на него невозможно даже по-человечески разозлиться! — Так ты всё-таки умеешь улыбаться, надо же — смеётся блондин в ответ, брызгая на него. Его глаза будто бы искрятся на свету. Словно сама природа любит этого паренька, и дарит ему всё самое лучшее, что имеет сама, и то, что было создано специально для его существования. Вот только Чанёль ещё не знает, что эти танцующие искры, приведшие его в восторг, отражаются и в его тёмных глазах. Как и не знает поддаётся он в следующий миг моменту или просто исполняет тайное желание, запрятанное где-то в глубине. Да это и неважно. Важно то, что эмоции, рвущиеся из груди, в самом деле наконец прорвались, сломали стену. Губы Бэкхёна с привкусом морской соли и тёплого солнца: и так же вызывают привыкание мгновенно. Как и сам парень. Если он однажды штормом ворвётся в чью-то жизнь, ничего уже не будет как прежде. Спасать, протягивать руку помощи будет настолько же бесполезно, как кричать тонущему: "ну, ты там держись". Огромные ладони прижимают насквозь промокшего гида ближе и, кажется, ещё немного и сломают ему рёбра: ближе уже некуда. — Это и вправду не так уж страшно, — хрипло выдыхает Чанёль в чужие губы. — Я же говорил, — мокрые ладони ложатся на щёки, а на губах Бэкхёна проявляется уже почти родная улыбка, — всего лишь шаг, Чанёль-а. Как же он прав. Это всего лишь шаг вперёд. И в нём нет ничего опасного: только дальнейшая жизнь. *** Посадка на борт самолёта становится тяжёлым испытанием. Тяжелее, чем плавание с акулами, скайдайвинг или даже прощание с солнечным гидом. Которого по сути и не было. Бэкхён не расщедрился на какие-то особые эмоции или действия. Только легонько похлопал его по спине в холле гостиницы, поблагодарил за весёлый день и отправился восвояси, не удосужившись банально оставить свой номер. Просто. Взял. И свалил по-английски. Потрясающе. — Ну и пусть катится к чёрту, — не выдерживает Чанёль, садясь на своё место в самолёте. Если честно, это его обидело. Безбашенный гид мог бы хотя бы отвергнуть его для приличия, если и в самом деле посчитал его обычным клиентом. Верно. И с чего Пак вообще решил, что он "особенный"? Ну, поцеловались пару раз за несколько часов до отъезда. И? Вдруг он так охмуряет каждого? Так сказать, V.I.P услуга? Ужас. Шатен машет головой, отгоняя подобные мысли. Нет. Даже думать о таком не хочется. Быть того не может. Реально бред какой-то. Если бы это было в самом деле так, он бы сумел его раскусить. Пак всегда подсознательно отталкивает от себя подобных людей. (Ну, или просто хочет так думать) Шумный вдох. И разочарованный выдох. Всё же всё было безумием. Так запросто поцеловаться с парнем, которого знаешь чуть меньше суток. Так легко довериться его очарованию и странностям, чтобы в итоге утонуть в непривычный чувствах и горящих жизнью глазах. Раньше эта поездка стала бы настоящим кошмаром для Чанёля. Хотя, это и было кошмаром в какой-то степени. Что уж говорить, он был в ужасе, ещё двадцать часов назад. Игривый и беспокойный гид неплохо так напугал его "ненормальными" заскоками и стилем жизни. Однако только сейчас Пак может нехотя признаться, что странным с самого начала был именно он. Как и многие другие люди, похожие на него. Всё его окружение, друзья и родные, добрая часть Кореи. Или даже мира. Скучные, неготовые к чему-то новому и неизведанному, к временным переменам, не говоря уж о глобальных. В такой скорлупе он вырос и никогда не покидал её прежде. А ведь города, особенно мегаполисы съедают людей. Поглощают их, оставляя крупицы сил только для ежедневной рутины: учеба, работа, дом, еда, сон. Забивают лёгкие оседающей пылью, не давая вдохнуть и пойти против потока. Вызывают животный страх перед осуждающими взглядами, роптаниями, рождёнными одним "неправильным" шагом. "В этом нет ничего страшного", — теперь самая любимая и в то же время самая ненавистная фраза. — "Всего лишь шаг." — шепчет Чанёль, сжимая губы. Вот только ничего хорошо после этого шага не произошло. Совершенно. Ничего. Парень опускает светлую кепку с каким-то брендом, прикрывая глаза и надевая излюбленные наушники. В уши сразу ударяют хорошо знакомые биты известной корейской группы, но вот незадача: они совсем не подходят под настроение. Эта песня до абсурда ритмичная и летняя. Она не помогает отвлечься от всего, что произошло всего лишь за один день, только прибавляет ненужных мыслей. Излучает ненужное сейчас счастье и летнее настроение. Рука тянется к телефону, ставя музыку на "стоп", как раз в то мгновение, когда по плечу аккуратно хлопают. Чанёль сразу решает, что не хочет реагировать на подобное, потому что в большинстве случаев происходит следующее: его просят поменяться местами с каким-то ребёнком, чтобы мелкий смог посмотреть в иллюминатор. А у него нет никакого желания уступать собственное место. Даже ребёнку. Вот только за плечо вновь трогают. А потом снова. И снова. И снова. Не давая ни на минуту погрузиться в себя. — Да что?! Мы ещё не взлетаем, в чем проблема? — он сдёргивает с себя наушники и кепку, понимая, что срываться на незнакомцев — такая себе практика, но ничего не может с этим поделать. Однако Чанёль ещё не знает, что спустя секунды застынет не в силах вымолвить и слова. Не знает, кого увидит перед собой. Не знает, что вчера было не просто начало, а сегодня — не печальный конец. Не знает, что после пожалеет о повышенном тоне. Как и не знает, что после будет ругаться на подобный "сюрприз". Зато Пак Чанёль наверняка знает, что не сможет отказать настойчивому незнакомцу в его необычной просьбе. Точно такой же, как тот, кто её произнёс. — Тут такое дело, я так давно не был на родине, что уже всё позабыл, — наигранно виноватый тон, — не согласитесь ли вы стать моим гидом? — Ты сумасшедший, — немного странно смеётся Чанёль, закрывая лицо рукой. Истерика подкатывает к горлу, и до него доходит: это состояние будет стабильным на ближайшее время. — Ой, не преувеличивай. О, кстати, а давай поменяемся местами? Хочу место у окна! На оочень долгое время.