Удачное завершение миссии

«Надо было валить». Эта мысль билась в голове Хиномии, раскаленным комком проносясь по всем отделам мозга, уже часа два как минимум. «Надо было валить сразу после спасения Югири». Какой же он все-таки придурок, раз решил, что все самое отвратительное закончилось. А это вот что сейчас происходило? Энди незаметно оглядел собравшуюся компанию за столиком и вздохнул едва слышно. На кой черт именно здесь? Вчера Хёбу обрадовал новостью, что отправляет его, Маги и Йо на задание — надо было встретиться с какими-то людьми на нейтральной территории и обсудить возможное сотрудничество. Да только не представлял как-то Энди, что нейтральной территорией окажется самый обыкновенный бордель. Хоть и элитный, так сказать. Маги и Йо было совершенно наплевать на это — они, видимо, за годы уже привыкли к подобным ситуациям, а вот Энди все это было в новинку. Впрочем, ему на самом деле и не хотелось привыкать к подобному. Хёбу точно издевался над ним. Как он однажды сказал? Ах да, ему же весело дразнить Хиномию. Неужели этот гад не мог сказать, что за нейтральная территория, на которой будет проходить встреча? Энди ни за что в жизни не поверит, что Хёбу не знал. Нет, майор точно знал, просто решил промолчать. Веселья ради. Ребенок восьмидесятилетний. Но обаятельный до одури, черт возьми. Хиномия сглотнул и отвернулся, оглядывая зал. Удобные красные диванчики с низкими столиками, мягкие ковры, плотные занавески на окнах и приглушенный свет, льющийся откуда-то сверху и сбоку; кадки с зелеными растениями и приятная ненавязчивая музыка. В любое другое время Энди бы тут с удовольствием отдохнул, но сейчас было совсем не до этого. Мысли периодически возвращались к Хёбу, которого хотелось либо придушить собственными руками, чтобы не бесил больше, либо… А вот что еще он мог с ним сделать, Энди пока не придумал, хоть и не отрицал своего влечения к нему едва ли не с самой первой встречи. В очередной раз покачав головой, Хиномия попытался прислушаться к неторопливой беседе. — И чего же вы хотите? — совершенно спокойно осведомился Маги, задумчиво разглядывая содержимое своего бокала. Энди сглотнул вязкую слюну и подумал, что надо заказать себе что-нибудь выпить. Собеседник Маги был обыкновенным человеком, пусть и весьма влиятельным в этой стране, и он явно нервничал — Хиномия видел это по подрагивающим пальцам, дергающемуся периодически кадыку, выступившим на лбу и висках капелькам пота. Зато Маги был сама невозмутимость, и Энди полагал, что это сказывались годы проживания бок о бок с Хёбу. Йо потягивал свой коктейль и глазел на расположившихся неподалеку девушек. — Разумеется, абсолютной защиты с вашей стороны и полного невмешательства в наши дела, не касающиеся нашего с вами сотрудничества, — заявил этот мистер, имя которого Энди благополучно забыл в ту же секунду, как его назвали. «А звезду с неба не хочешь?» Хиномия прикрыл глаза и облизнул губы. Пить хотелось адски, горло высохло и напоминало теперь по ощущениям безжизненную пустыню. Долго так Хиномия не протянул и уже через пару минут неторопливо поднялся, засунул руки в карманы и направился к барной стойке, расположенной в другом конце зала в укромном уголке. Там барменша протирала стаканы, а увидев его, улыбнулась уголками губ, тем самым неожиданно напомнив Хёбу. Энди даже головой помотал, мысленно давая себе подзатыльник. — Какой-нибудь слабоалкогольный коктейль, — буркнул Хиномия и сел на высокий стул, подперев подбородок ладонью. — И не приторный. Девушка понятливо кивнула, и в глазах ее заплясали чертята, на что Энди внимания совсем не обратил, ибо привык уже как-то к подобному взгляду со стороны неугомонного старика, выглядящего лет на семнадцать. Тоже вот проблема — из-за его внешности Энди иногда забывал, сколько ему лет на самом деле, из-за чего тупил временами, а потом оказывался в бассейне. В лучшем случае. Хёбу почему-то не утратил своей привычки появляться за спиной и пинком скидывать Хиномию в бассейн. Развлека-ался. — Готово, — с улыбкой поставила барменша перед ним бокал с красноватого цвета коктейлем. Энди обхватил пальцами тонкую ножку, покачал бокал, рассматривая причудливые отблески света в напитке, и сделал небольшой глоток, пробуя. Коктейль оказался действительно слабоалкогольным и с легкой сладостью, приятно оседающей на кончике языка. — Спасибо, — поблагодарил девушку Хиномия и развернулся к залу лицом, быстро нашел нужный столик и прищурился, но ничего такого там не происходило, наоборот, было очень спокойно. Вот и чудесно. Коктейль закончился как-то слишком быстро, и Энди попросил еще один такой же, по-прежнему пристально наблюдая за столиком, где уже не так все спокойно было — Маги сначала какое-то время что-то говорил, после чего тот «самый влиятельный человек в этой стране» начал бурно жестикулировать и что-то доказывать. Хиномия через минут десять допил второй бокал коктейля и отставил его, чуть оттянул ворот майки и подумал, что здесь стало как-то подозрительно жарко, однако быстрый осмотр помещения дал понять, что жарко было ему одному. Не придав этому особого значения, Энди посидел еще немного на стуле, думая почему-то опять о Хёбу и своей тяге к нему, затем поднялся и вернулся обратно к столику. Правда, уже на подходе услышал знакомый до боли голос и эти насмешливые нотки в нем. И какого хрена он сюда приперся? Энди остановился в нескольких шагах от стола и сложил руки на груди, сверля пристальным взглядом затянутую в черную школьную форму спину. — Может быть, сообщу вам о своем решении позже, — пожал плечами тем временем Хёбу и засунул одну руку в карман узких черных брюк. — Может быть? — А вы думали, что я вот так сразу соглашусь на все ваши условия? — наигранно удивился Хёбу и наверняка нахмурился, растягивая губы в отнюдь не доброй улыбочке. — Если так, то нам с вами точно никаких дел иметь не стоит. Энди сглотнул и закрыл глаза. Ему было очень жарко, сердце колотилось как-то слишком быстро, а в самом низу живота тугой спиралью закручивалось возбуждение, пока не заметное для других. В чем же причина такой странной реакции? А еще этот голос Хёбу, сводящий с ума, состояние только усугублял. И последним гвоздем в гроб Энди было: — Постигаешь дзен, Хиномия? — обратился к нему Хёбу. Энди открыл глаза и едва выдержал любопытный взгляд серо-стальных глаз, заметив, что уже никого не осталось. — Пока ты размышлял о смысле жизни, я вернул всех на корабль, — отвечая на его мысленный вопрос, проговорил Кёске. — Ясно, — кивнул отрывисто Энди и попытался отвести от него взгляд, вот только не смог, уставившись на тонкую полоску кожи, виднеющуюся над высоким воротником формы. — Хочешь еще ненадолго остаться тут? — спросил вдруг Хёбу, и Хиномия дрогнул, медленно приходя в себя. Желание в теле все нарастало и нарастало, и мозг постепенно отключался, сдавая свои позиции, что Энди насторожило. Попытавшись из последних сил собрать рассыпавшиеся мысли, он нахмурился. С чего вообще это началось? С коктейля, ибо до него все было в порядке. Энди повернулся в сторону барной стойки и поймал хитрую улыбку барменши, которая тем самым подтвердила его подозрения. Услышав усталый вздох, Хиномия вспомнил, что Кёске ему вопрос задал, и поспешил на него ответить: — Нет, не желаю тут оставаться, — голос прозвучал хрипло и низко. Кажется, Хёбу вздрогнул, хотя Энди, скорее всего, просто привиделось. Хёбу щелкнул пальцами, и мир на долю секунды смазался, чтобы после восстановиться одним из залов на корабле, откуда они и отправлялись. — Отдыхай, — махнул рукой Кёске, засунул ее в карман и направился на выход. — Зачем ты нас туда отправил, если потом сам заявился? — поинтересовался Хиномия и шумно выдохнул, переводя дыхание. С каждой минутой ему становилось все хуже и хуже. Хёбу остановился и поглядел на него через плечо, насмешливо улыбаясь. — У меня были другие дела, — хмыкнул он, — но забрать же вас надо было, вот и явился. Кстати, в следующий раз никуда не уходи и внимательно слушай весь разговор. Однажды я тебя так отправлю на какую-нибудь встречу, и если оплошаешь, то вымаливать прощение будешь долго. — В следующий раз я никуда не пойду, — мрачно ответил Энди и в очередной раз оттянул ворот майки, развернулся и вышел на палубу. Прохладный морской воздух тут же ударил в лицо, но желанного облегчения это так и не принесло, более того, от подобного контраста стало только жарче. Хиномия прошел дальше, к самому носу «Катастрофы», оперся о бортик и опустил голову. Как же он докатился до незапланированного употребления афродизиака? И почему только он так пострадал от этого? И Маги, и Йо тоже пили в этом чертовом борделе, но ничего такого с ними не случилось, так почему же именно он? Возбуждение все нарастало, и вскоре штаны стали слишком тесными, что причиняло дискомфорт, а в голове все чаще всплывал Хёбу со всеми этими его усмешками, ухмылками, изящными жестами и чертовой школьной формой. Пожалуй, сейчас Энди уже мог признаться самому себе, что Хёбу он временами хотел задушить, но гораздо чаще — прикоснуться хоть как-нибудь, провести рукой по седым волосам, зарыться в них пальцами, вдохнуть запах, прижать к себе это хрупкое только на вид тело и оттрахать его так, чтобы сил не осталось на вечные поддразнивания и издевательства. И сейчас, так уж вышло, что именно это и перевешивало. Однако здравый смысл еще не до конца его покинул и твердил, что Хёбу это вряд ли понравится и в лучшем случае он просто вышвырнет Энди с корабля, в худшем — «случайно» уронит с высоты в пару сотен километров. И не факт, что поймает. Хиномия вздохнул и провел дрожащей рукой по волосам, стащил красную куртку, завязал ее на поясе и побрел в свою комнату-каюту. Где-то глубоко в душе теплилась надежда, что он сможет перетерпеть этот ад. И она разбилась вдребезги уже спустя полтора часа. Холодный душ не помог вообще, как и физические упражнения, так что Энди сел на кровать, зарылся пальцами в волосы и тихо застонал. Внутри будто развернулось во всю свою мощь огненное торнадо, от чего было даже больно. Терпение никогда не было сильной стороной Хиномии, а потому спустя пару минут он уже вышел из своей комнаты и пошел наугад. Он понятия не имел, где на этом новом корабле находилась комната Кёске, а спрашивать ни у кого не хотел, ибо такой интерес сочтут странным даже маленькие дети, так что Энди оставалось надеяться на свое везение, которое часто его подводило. По коридорам «Катастрофы» он бродил еще с полчаса, сходя с ума от желания, плавящего кости в податливый воск. Странно, но никто ему не встретился. Впрочем, это было легко объяснимо — на таком огромном корабле можно блуждать в поисках друг друга минимум несколько часов, а время было позднее, так что дети, обычно бегающие и играющие, уже спали, а остальные наверняка собрались где-нибудь в бильярдной. Ничего нового. Энди бы присоединился к ним с удовольствием, если бы не его состояние, однако даже это не мешало размышлять. «Ну вот найду я его и что делать буду? Спрошу, не возражает ли он, если я его трахну? Или попрошу закинуть в какой-нибудь бордель? Да вон хотя бы в тот, где эта паразитка подлила мне афродизиак. Увижу еще хоть раз — убью. Нет, плохая идея». Энди в очередной раз свернул в какой-то коридор и пошел дальше, глядя себе под ноги, пока не заметил выбивающуюся из-под какой-то двери полоску света. Подняв голову и оглядев коридор, он с удивлением осознал, что эта дверь была тут и вовсе единственной, что наводило на довольно интересные мысли. Неужели… Приблизиться к двери, выдохнуть тяжело, положить ладонь на ручку и медленно приоткрыть дверь. Комната была достаточно большой и уютной — это все, что отложилось у Хиномии в голове, а потом он заметил Хёбу. Тот сидел на широком подоконнике в извечной школьной форме и читал какую-то книгу, но при его появлении отвлекся и поднял голову. Энди мимоходом отметил, что Кёске его не ожидал увидеть. — И что же ты здесь забыл, позволь узнать? — задал вопрос Кёске и отложил книгу. Хиномия мысленно пожелал самому себе удачи, зашел в комнату, закрыл за собой дверь и прислонился к ней спиной, сложив руки на груди. — А ты далеко упрятался — я еле нашел тебя. Хёбу хмыкнул и соскочил с подоконника, оставив на нем лежать книгу, и неторопливо подошел к нему. Энди втянул воздух носом судорожно и едва не подавился слюной. От Кёске, подавшегося вперед, умопомрачительно пахло мятой. — А зачем искал? Что-то нужно? Или, быть может, кто-то? — этот вопрос и зазмеившаяся по его тонким губам ехидная улыбочка дали понять, что состояние Энди для него не секрет. Ох, ну раз так, то почему бы и нет? — Возможно, — кивнул Энди и принял задумчивый вид, — но, к сожалению, я еще не принял решение, кто же именно мне нужен. Хёбу выпрямился и чуть откинул голову назад, ибо был ниже, изогнул бровь, сверкая своими глазами. — Между кем и кем выбираешь? — с насмешкой осведомился Кёске. Хиномия опять сглотнул и поднял глаза к потолку, безостановочно молясь всем богам подряд. Как-то совсем неожиданно от голоса Кёске, от этих его тягучих интонаций возбуждение словно бы усилилось, хоть и казалось до этого, что сильнее уже некуда. Выдержка сломалась совсем неожиданно и с тихим звоном в ушах от простого движения — Кёске лишь смахнул с глаз мешающую прядь волос, и Энди резко дернулся вперед, схватил Хёбу за запястье и прижал к двери, навалившись сверху, провел носом вдоль шеи, замер у уха и выдохнул, услышав откровенно сиплый вздох. — Ну, я мог бы попросить тебя телепортировать меня обратно в тот бордель, — зашептал Энди проникновенно, наблюдая за реакцией Кёске из-под полуопущенных ресниц, — там бы я, уж поверь, нашел бы кого-нибудь и развлекся. Может, кто знает, это была бы даже не одна девушка, а сразу несколько… Хёбу напрягся и даже дыхание затаил, а по пальцам его рук, по восхитительным тонким пальцам, пробежали искорки, выдавая всю степень его нервозности. Хиномия мог собой гордиться по праву. — Знаешь, мне всегда нравились фигуристые девушки с округлыми бедрами и красивой полной грудью, — продолжал тем временем Энди, сжав запястье Кёске сильнее, когда он дернул рукой. Нет-нет-нет, Энди еще не закончил свой маленький рассказ. — Так вот, мне всегда нравились именно такие девушки, а их в том борделе, как я видел, было много. Стройные, красивые, соблазнительные… — Чего ты добиваешься? — перебил его Хёбу, со свистом вдохнув воздух сквозь сжатые зубы. — Чтобы ты дослушал, — рыкнул, не сдержавшись, Хиномия и закусил губу почти до крови, стараясь перетерпеть очередной особо сильный приступ желания. От волос Кёске пахло мятой, и Энди с трудом удерживал себя от того, чтобы зарыться в них носом. Спокойно, все будет, раз Хёбу еще не оттолкнул его, к тому же его поведение о многом говорило. — И о чем я? Ах да, о девушках в борделе. Такие все красивые, прямо как я люблю, вот только почему-то я совсем не обращал на них внимание. Не знаешь причины? Нет? Странно, ты же у нас знаешь почти все на свете, — пробормотал теперь уже Энди с насмешкой и прижал обратно к двери дернувшегося вперед Кёске. Забавно, ведь тот вполне мог спокойно телепортироваться или отшвырнуть Хиномию от себя. — Впрочем, изначально речь не об этом была. А о том, что я выбирал между ними и тобой. Ты у нас гений, так что мой выбор для тебя уже очевиден. Энди чуть отстранился и смог полюбоваться удивленными глазами Хёбу, по-прежнему не отпуская его, после чего наклонился немного и прижался лбом к его лбу. — Не сбежишь же? — Когда это я сбегал? — фыркнул самодовольно Кёске и посмотрел на него с вызовом. Энди улыбнулся через силу и накрыл его губы поцелуем, сдавленно застонав от этого. Да, этого ему и не хватало все это время. Жадно сминать чужие губы, не давая и шанса на перехват инициативы, чтобы затем скользнуть языком в рот и углубить поцелуй настолько, насколько это только физически возможно. Руки Кёске Хиномия отпустил, чуть помедлив, тут же освободившейся рукой обхватив его за талию. Хёбу в ответ ладонями провел по его плечам, обхватил шею и даже на носочки привстал, прижимаясь еще теснее; бедром коснулся болезненно ноющего от возбуждения члена Энди, и тот вновь застонал в поцелуй. И именно поэтому он нашел в себе силы и разорвал поцелуй. Дыхание сбилось окончательно и теперь с хрипами вырывалось из легких, однако глаза радовал растрепанный больше обычного Хёбу с покрасневшими влажными губами. — В-весьма недурно, — через несколько секунд выговорил Кёске и попытался привычно улыбнуться с ехидцей, но Энди руками скользнул по его спине, обхватил ладонями задницу и буквально вжал в себя. Хёбу собрал в кулак ткань красной куртки и уткнулся носом в плечо, быстро и поверхностно дыша. Хиномия чувствовал, что и ему далеко не безразлично происходящее. — Надо же, как ты быстро возбудился, — прошептал он, чуть ослабил хватку и начал отступать к кровати. — Какой, однако, чувствительный. Кёске поднял голову и кинул на него такой жгучий взгляд, что в обычное время это бы испугало до чертиков, но сейчас же лишь отдалось болезненным томлением во всем теле. До кровати осталось несколько шагов, и Хиномия остановился и начал медленно расстегивать пуговицы черного пиджака. Хёбу поднял руку и собрался было щелкнуть пальцами, явно желая избавиться от одежды, но Энди не позволил, сжав запястье и отрицательно покачав головой. — Так будет быстрее. — А мне хочется собственными руками вытряхнуть тебя из этой проклятой одежды. Не обламывай кайф. Кёске ничего не ответил, но руку опустил, и Энди со спокойной душой продолжил. Пуговица за пуговицей, и вот уже полы пиджака расходятся, открывая жадному взгляду белоснежную рубашку. Энди сбросил пиджак с плеч Хёбу и принялся за пуговицы рубашки. Они были мельче, их было больше, а пальцы уже подрагивали от нетерпения, так что рубашка снималась рывками и с отчетливым треском ткани. — Не порти мою одежду, — сказал Кёске и проводил долгим взглядом полет своей рубашки. — Новую купишь. Хиномия снял поспешно с себя куртку и отбросил ее подальше, коснулся пальцами молнии на чужих брюках, подцепил ногтем собачку и потянул за нее вниз. Да, возможно, это и впрямь было долго — раздеваться самим, хотя существовали такие удобные в этом случае способности, но все это было так невозможно сладко, что Энди всего ломало от чувства вседозволенности. Кто бы знал, что Кёске позволит делать с собой что-то подобное… Впрочем, самое интересное только начиналось. Штаны с ботинками, носками и нижним бельем снялись довольно быстро, и Энди вскоре повалил Хёбу на кровать, снял с себя черную майку с высоким горлом и навис сверху. Вид открывался просто удивительный: обнаженный Кёске лежал на спине и не сводил с него своего серо-стального взгляда, сейчас подернутого томной поволокой, рот был чуть приоткрыт, по пересохшим губам то и дело проходился язык, а грудная клетка со следами самого страшного предательства — шрамами от пуль — вздымалась и быстро опускалась. Хиномия зарылся пальцами в седые волосы Хёбу, про себя удивляясь их мягкости, и прижался губами к шее, чувствуя бешеный пульс, лизнул кончиком языка и провел им дорожку до самых ключиц, прикусил одну из них и тут же зализал место укуса. — Смазка? — хрипло спросил Энди Хёбу. Ну вдруг она у него все же была. Кёске приподнял ослабевшую руку и щелкнул пальцами. Получилось не с первой попытки, однако уже через пару секунд Хиномия открывал нужный тюбик. Полезно все же, когда у твоего любовника есть такие способности. Гель был прозрачным и прохладным, так что Энди пару минут разогревал его, не отводя взгляда от Хёбу. Все тело уже судорогой сводило от острого неудовлетворения. — Чего тянешь? — поерзал Кёске и раздвинул ноги шире. Энди сглотнул и, протянув руку, бережно коснулся головки его члена, провел ладонью по стволу, огладил яички и нащупал пальцами вход, после чего ввел внутрь один палец. Хёбу от всех этих манипуляций закрыл глаза и вцепился пальцами в подушку над головой, закусил губу, не давая и тихому полустону сорваться. Хиномии, продолжавшему медленно двигать пальцем, это не понравилось, и чуть погодя он добавил второй. Внутри Кёске было очень узко и горячо, и два пальца двигались не так легко, как хотелось бы, так что Энди пришлось воззвать к остаткам своего терпения и продолжить довольно неторопливую растяжку. Пальцы задели простату, и Кёске выгнуло дугой с тихим хрустом; с его губ сорвался едва слышный стон. Энди потянулся вперед и мягко очертил губами следы шрамов, добавил третий палец и теперь осторожно двигал ими, разводя иногда в стороны и поглаживая простату, чтобы по возможности уменьшить неприятные ощущения. Кёске дышал рвано и сипло, постоянно выгибал спину и судорожно цеплялся пальцами за подушку как утопающий за соломинку, и тихо постанывал от каждого движения чужих пальцев внутри. Надолго Хиномии не хватило и уже спустя несколько минут он вынул пальцы, провел ладонью по своему члену, размазывая по стволу смазку, обхватил тонкие лодыжки Кёске, закинул его ноги себе на плечи, согнув его практически пополам, и вошел почти полностью одним толчком. Глаза Хёбу распахнулись, а руки отцепились от подушки ради того, чтобы сжать предплечья Энди. Энди честно пытался хоть немного подождать, дать привыкнуть, но Кёске так изумительно сжимал его, что он не выдержал и толкнулся, входя по конца. Качнуть бедрами назад и снова вперед, прижаться губами к открытой шее и прикусить нежную кожу, оставляя яркий след. Кровь, и до этого казавшаяся жидким огнем, сейчас вспыхнула пожаром, а возбуждение достигло наивысшей точки, из-за чего толчки были жесткими и быстрыми, почти болезненно глубокими. Руки шарили по худому бледному телу, пересчитывая ребра, поглаживая ключицы, сжимая бедра, тем самым удерживая на месте; губы же жалили поцелуями шею и плечи. Хорошо, хорошо, очень хорошо. Хиномия погладил левой рукой Кёске по бедру, не прекращая двигаться, кончиками пальцев поднялся выше и запутался в седых прядях, дотронулся до виска, очертил скулу и линию губ и накрыл губы Кёске поцелуем. Хёбу ответил сразу, раскрыв рот и позволив чужому языку там хозяйничать, а его ладони лихорадочно скользили по рукам Энди, и тот чувствовал, как иногда ногти впивались в кожу, оставляя расцветающие алым царапины. Ничего против этого Энди не имел. Дыхание было ни к черту, и поцелуй пришлось разорвать, что не радовало, и Энди потянулся, отбросил прилипшие ко лбу седые прядки и поцеловал шрам. Одновременно с этим он особо глубоко толкнулся, и Кёске задрожал в оргазме, смотря Энди в глаза. Он с такой силой сжал Хиномию внутри, что стало даже немного больно, вот только Энди так быстро кончить не мог из-за гребаного афродизиака, потому и продолжал входить в подрагивающее тело, по-прежнему каждым толчком задевая простату. Выйдя полностью, Хиномия поймал несколько расфокусированный и непонимающий взгляд Хёбу, опустил его ноги, прижав колено одной к своему боку и вновь вошел до упора со шлепком. Кёске откинул голову назад и простонал что-то нечленораздельное, снова сжав пальцами подушку над головой до побеления костяшек. А Энди продолжал двигаться, все набирая темп и чувствуя, что все же приближается к финалу. Последние несколько толчков, очередной жалящий поцелуй в шею, новый тихий стон Кёске — и Энди кончил в него, замерев и ощутив, как дрожат едва ли не все мышцы в теле. Когда дрожь немного утихла, он вышел из Хёбу и прилег рядом, зная, что это вовсе не конец. Дыхание Кёске постепенно успокаивалось и приходило в норму, но сам он с покрасневшими щеками и прикрытыми глазами в себя еще не пришел. — Весьма недурно? — процитировал его же Хиномия и слегка дернул за седую прядь. Хёбу в какой уже раз провел языком по губам, повернул голову, открыв глаза, и проговорил: — Очень даже неплохо. Энди хмыкнул, наклонился и зарылся носом в его волосы, глубоко вдыхая запах мяты. — Как долго у тебя не было секса? — Достаточно долго, — опустил ресницы Кёске и приподнялся на локтях. Вещи вперемешку валялись неподалеку от кровати, но вставать и собирать их совершенно не было сил. Сил не было пока что даже на щелчок пальцами. — Странно, — выдохнул Энди и криво улыбнулся, почувствовав вновь нарастающее возбуждение. — Почему же? Хиномия привстал, перенеся вес на одну руку, другую положил на колено Хёбу. — Такой уж ты человек. Мне, если ты не знаешь еще, хотелось тебя то задушить, то трахнуть. И я уверен, что многие думали и даже, скорее всего, думают о втором варианте. Афродизиак все еще действовал, и опять возбужденный член Хиномии уперся Кёске в бедро. — Быстро, — констатировал тот и опустился на спину. — Давай я в следующий раз тебя этим афродизиаком напою, как идея? — мрачно предложил Энди. — Повернись. Хёбу глянул на него, послушно развернулся спиной и встал на колени, грудной клеткой упершись в кровать и подложив под голову сложенные руки. Энди пальцами провел от линии роста волос по позвоночнику до ягодиц, положил на них ладони и развел их в стороны. — Хороший прогиб, — не смог он удержаться. — Завидуй молча, — беззлобно цыкнул Кёске и тут же вцепился в одеяло, когда Энди коснулся входа. Реакция ему понравилась, но все же она могла быть и получше. Мышцы еще не успели вернуться в свое нормальное состояние, так что Хиномия без проблем вошел внутрь, зажмурившись. Ощущения будто бы стали острее в несколько раз, и от этого было так прекрасно, что под закрытыми веками словно салют вспыхнул. Энди сжал бедра Кёске крепко, фиксируя его на месте, и сделал первый толчок медленным — в этот раз он хотел немного продлить удовольствие. Кёске утратил показушное спокойствие после третьего толчка, вынул руки из-под головы и собрал в кулаки тонкую ткань пододеяльника, щекой прижавшись к кровати. Энди видел, что глаза он закрыл, а губу снова прикусил, вот только этого было недостаточно — Энди хотел, чтобы Кёске стонал в полный голос, показывая, насколько ему хорошо. Хиномия старался думать о каких-нибудь абстрактных понятиях и продолжал медленно толкаться внутрь, выходя почти полностью и входя до тихого шлепка. Узко, горячо, жарко. Очень хотелось сорваться и начать втрахивать Хёбу в кровать, но гораздо привлекательнее заставить его просить. И Энди было очень интересно, насколько хватит его упрямства. Неторопливый, размеренный темп в противоположность прошлому разу сводил с ума, а уж когда Энди обхватил член Кёске ладонью и принялся так же медленно водить ею, тот на грани слышимости взвыл. — Быстрее! — не выдержал Хёбу, приоткрыл один глаз и взглянул на Хиномию. Он дернул уголком губ и неожиданно резко двинул бедрами, быстро войдя до конца. Кёске от такого застонал и сполз немного, едва не улегшись животом на кровать, но Энди в тот же момент убрал руку с его члена, вернул ее на бедро и подтянул его обратно. — Не-а, и не надейся. Сейчас, Кё-ёске, — протянул Энди ему на ухо, — решаю я. Темп он все же сменил на более быстрый и теперь наслаждался этим и тем, как реагирует на малейшее его движение Кёске, уткнувшийся носом в постель. Вряд ли ему было удобно, однако это явно помогало ему заглушать стоны. Хиномия правой рукой зарылся в его волосах и чуть потянул за них, заставив его повернуть голову и лечь щекой, затем вышел из его тела, оставив внутри лишь головку, и снова вошел. Хёбу простонал в полный голос, и Энди дрогнул. Как это возбуждающе… Его ладонь опять обхватила член Кёске, а пальцы погладили головку, прошлись по всей длине ствола, обводя выступающие венки, и сжались плотным кольцом. Каждым своим движением Энди задевал простату, и Хёбу вздрагивал, не сдерживаясь уже в своих стонах. Когда Кёске стал непроизвольно сжиматься все чаще и дышать все быстрее, Хиномия понял, что он близок к оргазму, поэтому ускорился, рукой проводя по его спине. Прогиб и впрямь был впечатляющим, хотя в гибкости Хёбу Энди убедился не так давно. Кёске застонал и уперся лбом в кровать, сжимая Энди внутри и кончая в его ладонь. Самому Хиномии хватило еще несколько толчков, чтобы последовать за ним. Хёбу пошевелил руками, и Энди вышел из него, помог принять вертикальное положение и встал с кровати. — Надо бы принять душ. — На редкость замечательная идея, — хрипловато согласился Кёске и встал рядом с ним, пошатнувшись. Энди придержал его за талию и пошел к довольно неприметной двери в другой части комнаты. Кёске молчал, и Энди сделал вывод, что там и впрямь находился душ. Так и оказалось. Большая душевая кабина, в которой даже лежать можно было, занимала почти все пространство ванной комнаты. Через приоткрытое окно залетал свежий морской воздух, остужая разгоряченные тела вместе с холодной плиткой под ногами. — Предпочтения? — спросил Хёбу Энди, включая воду. — Прохладная. Хиномия кивнул и сделал воду прохладной, затем перешагнул через бортик и уставился на Кёске. Тот стряхнул с себя задумчивость, приблизился к нему, чуть прихрамывая, и присоединился. Энди посмотрел на Кёске, прикинул что-то в уме и подтолкнул его к небольшой полке, на которой стояли гель для душа, шампунь и прочее, заставил опереться на нее и расставить ноги пошире, после чего шагнул назад, восхитившись про себя видом, погладил покрасневшее колечко мышц и ввел внутрь палец. Хёбу дернулся и повернул голову, совсем не ожидая чего-то подобного. — Что ты опять удумал? — Тебя же надо помыть, — обезоруживающе улыбнулся Энди, стараясь не обращать внимание на сворачивающееся тугим клубком желание. Долго он не продержался — помыл тщательно Кёске и прижал его к холодной стене душевой, поднял правую ногу и вошел в него. Хёбу сжал руки в кулаки и уперся ими в стену, громко дыша. Он легко принял его всего, невероятно чувствительный после двух предыдущих раундов и мытья. Он устал — Энди это видел, но поделать с собой ничего не мог, тем более что Кёске все это ему позволял делать с собой, а значит, ему это нравилось. В этот раз все было быстрее. Хиномия двигался размашисто и жестко, входя на всю длину, придерживал задранную им самим ногу Кёске и целовал его шею и плечи, губами иногда касаясь выпирающих позвонков — все-таки Кёске был слишком худым. Член Хёбу упирался в стену и терся об нее от каждого толчка, и ему это действительно нравилось. Контрастом стала все еще льющаяся сверху прохладная вода, сейчас кажущаяся откровенно ледяной, и это тоже усиливало ощущения. Энди просунул свободную руку между Кёске и стеной, к которой он его прижал, и провел ладонью по его члену пару раз. Хёбу выгнулся и застонал, откидывая голову назад, чем Энди и воспользовался, прижавшись губами к пульсирующей жилке. Сейчас действительно все было быстрее, а ощущений — больше, и вскоре Кёске кончил в третий раз, хрипло простонав что-то о том, что на это все его выносливости не хватит. Энди хмыкнул и прикусил мочку его уха, провел языком по ушной раковине, обнял рукой крепче и толкнулся еще несколько раз, вновь изливаясь внутри. Отпустил ногу Хёбу и уже двумя руками обнял его, положил голову ему на плечо, по-прежнему не выходя из него, и замер так. — Ты же понимаешь, что это не конец? — обратился он к Кёске. — Я уже начинаю жалеть, что согласился, — выдохнул тот в ответ. — И почему же тогда все-таки согласился? — задал интересующий его вопрос Энди. — Потому что хотел. Хиномия хмыкнул тихо и отстранился. Им нужно и впрямь принять душ, а потом можно будет вернуться обратно в комнату, ведь Энди видел там еще чудесный стол. Утром Энди разбудили настойчивые солнечные лучи, светившие прямо в глаза. Он отвернулся от них и попытался вновь уснуть, но сон почему-то больше не шел, так что он открыл все же глаза и сел на постели. Сначала незнакомая комната его удивила, однако потом Энди вспомнил вчерашние события и повернулся. Кёске спал рядом, накрывшись одеялом почти по самую голову, и вид имел до того уставший, что будить его совсем не хотелось. Даже в отместку за все издевательства. В конце концов, они легли спать буквально пару часов назад, за это время успев трахнуться раз семь — афродизиак оказался ненормально сильным и долгодействующим, и последние раза два были уже на грани сил. Хёбу после этого почти сразу же отрубился, и Энди не стал его будить, чтобы опять сводить в душ, ибо не был уверен, что это не закончится тем же, чем и первое совместное мытье. Кёске вдруг завозился и приоткрыл глаза, сонно взглянул на него и зевнул. — И чего тебе не спится? — голос у него был немного хриплым. — Солнце мешает. — Так задвинь шторы. Хиномия посмотрел на окно и увидел, что по бокам там и впрямь висели темные шторы из плотной ткани, посему он поднялся с постели, приблизился к окну, прищурившись из-за ярких солнечных бликов, отраженных в морской воде, задвинул шторы и вернулся в постель. — Совсем ты меня заездил, — выдохнул Кёске и закрыл глаза опять. — Что, старость — не радость? — ехидно поинтересовался Энди, но рядом все же лег, немного нерешительно приобняв его. — Считай, что так. До вечера меня не будить, — сказал он и уснул, устроившись поудобнее в объятиях Энди. Хиномия все еще не понимал, чем руководствуется Хёбу, но вспомнил, что, по его словам, он сам хотел этого, так что Энди постарался выбросить эти мысли из головы и попытаться уснуть в теперь уже темной комнате. «Наверно, все же хорошо, что я никуда не свалил. И, возможно, надо будет даже поблагодарить ту дамочку».