Катастрофическое тепло

Мужчины, вы думаете женщины любят красавцев или героев? Нет, они любят тех, кто о них заботится. Анна Андреевна Ахматова

- Таким образом, реструктуризация экономики и повышение эффективности способствовало более, чем десятикратному увеличению ВВП Китая за период с 1978 по 2010 год. – Седовласый мужчина окинул аудиторию тяжелым взглядом из-под тонкой оправы очков и вновь окунулся в историю экономики Китайской республики. - Измерено исходя из паритета… - Боже, как он еще сам не засыпает, читая это? – широко зевнув и прикрыв рот ладошкой, пробубнила я. – Рен еще ответит за то, что заставил меня прийти сюда. - Госпожа Гонсалес, я вам не мешаю? – послышался стальной голос с прозвучавшими нотками укора. – Или, может, вы желаете встать на мое место и продолжить лекцию? - Нет-нет, что вы, продолжайте, – подняв руки в знак «белого флага», проговорила я. – Извините. Похоже, мой ответ удовлетворил лектора, так как сразу после него, он не стал мне ничего говорить, а лишь спокойно продолжил впаривать студентам экономический бред, искоса бросая на меня недовольные взгляды. Для прояснения: мой любимый, как оказалось, в делах страны глубоко разбирается, и чтобы его недалекая пассия тоже от него не отставала, ему на ум пришло записать меня на курсы экономики и политики, еще и объясняя это тем, что скучно мне здесь не будет, и я узнаю много нового. Только, кажется, он не учел того, что я во всем этом никогда не разбиралась, а уж тем более разбираться не хотела, считая эту тему для себя слишком отдаленной и ненужной. А из нового я узнала лишь то, что лектор этой кафедры - ворчливый старикан, с явным помешательством на своем предмете и то, что когда он злится, то брызжет слюной направо и налево. Именно поэтому я и сижу на последнем ряду. Ну, что же, раз уж я здесь, придется немного потерпеть, делать нечего, а вот вечером я хорошенько отомщу своему парню. На часах уже натикало час дня, что могло означать только то, что я здесь нахожусь битых два часа и сидеть мне предстоит еще столько же. Минутная стрелка, будто специально, ползла со скоростью бабушки, переходящей через дорогу, но, похоже, кроме меня, здесь это никого не волновало. Ботаны, ботаны, ботаны, о, Боже, они были повсюду и, казалось, испытывали истинное наслаждение от получаемой от лектора информации. - Госпожа Гонсалес, не могли бы вы повторить то, что я только что сказал? – раздался над моим ухом скрипучий голос мужчины. – Или вы были настолько заняты собственными размышлениями, что не слушали меня? Тихо цокнув, я приготовилась выслушивать очередную лекцию о том, какая я рассеянная и ветреная девчонка, которой вообще не место здесь. Всегда одно и то же. - Вы удосужитесь мне ответить? – переходя на фальцет, все еще маячил передо мной профессор, нервно загибая пальцы на синей папке с бумагами. - Извините, пожалуйста… - я уже хотела встать, так как разговаривать с взрослым человеком сидя, в то время, как он стоит - было не совсем прилично, но, только сделав рывок, я тут же согнулась пополам, хватаясь за живот и жалобно мыча. – Ой-ой-ой, – проскулила я, чувствуя неприятное внутренне тепло, разливающееся на уровне гениталии и болезненным жаром распространяющееся по телу. - Что такое? – удивленно разглядывая меня, спросил мужчина и стал кружиться возле меня, пытаясь понять причину моих предсмертных мук. – Вам плохо? - Живот болит, – на выдохе произнесла я, обхватив себя руками и начиная покачиваться из стороны в сторону. - Вы меня за дурака держите?! – истеричным писком прошелся по аудитории голос лектора. – Это уже неслыханная наглость! Думаете, я вам поверю? Я ничего не смогла ответить, все так же покачиваясь, пытаясь унять пульсирующую боль в теле, которая уже начинала ломить суставы. Было все равно, лишь дикое желание поскорее вернуться домой, так как я знала причину неожиданной боли, которая означала лишь то, что скоро меня посетят не самые радужные деньки. - Можно мне выйти? – прохрипела я, поднимая мутный взгляд на мужчину, который в свою очередь похоже, был сбит с толку, якобы моим враньем. - Китайское правительство сталкивается с многочисленными экономическими трудностями, включая: (a) сокращение высокой внутренней нормы сбережений и, соответственно, низкого внутреннего спроса; (b) поддержка соответствующего роста… - Как ни в чем не бывало, продолжил он, бросив на меня раздражительный и полный отвращения взгляд. Глаза цвета хрусталя глядели на меня из-под оправы очков, пытаясь не обращать внимания на мои агонии. А в это время обороты накалялись, так как боль становилась уже просто невыносимой и я еле сдерживала себя от мучительного крика и только, когда я почувствовала на своих губах соленый привкус слез, то решила незамедлительно покинуть чертову аудиторию, не без помощи посторонних, конечно. Дрожащими руками, вытащив из сумки телефон, я нашла в списке контактов нужный номер, нажала на кнопку звонка, приложив аппарат к уху, и стала дожидаться окончания гудков. - Да? – наконец, послышался родной голос на том конце линии. - Рен, – тихо прошептала я, сгорбившись и засунув голову под стол. – Рен, приезжай, пожалуйста. – Всхлипнув, проскулила я, морщась от жгучей боли. - Микаэла? Что-то случилось? – встревоженные нотки проскользнули в его голосе, когда я вновь всхлипнула. - У меня болит живот, Рен, а он не выпускает меня отсюда, – промямлила я, роняя на линолеум капельки слез, – пожалуйста, Рен. - Я буду через десять минут. – После этого, в трубке незамедлительно послышались длинные гудки, оповещавшие о конце разговора. За что я люблю Рена, так это за то, что ему не надо ничего повторять дважды, объяснять, размусоливать. Он понимает меня с полуслова, нужно лишь только намекнуть или попросить, как он тут же приходит на подмогу. Поймав себя на мысли, что мне придется находиться в этой душной аудитории еще, как минимум, десять минут, я положила голову на холодную поверхность стола, прикрывая глаза, стараясь хоть как-то забыться и оттеснить боль на второй план. Не знаю, сколько я тут пролежала, но по моим меркам не больше пяти минут, по истечению которых, дверь в аудиторию открылась, а точнее, чуть не слетела с петель. Лениво подняв глаза на гостя, пытаясь сфокусировать на нем свое заволакивающее темной дымкой зрение, я таки смогла различить в нем Рена. Оглядываясь по сторонам, парень вероятнее всего искал меня. - О, Господин Тао, какой неожиданный и приятный сюрприз! – восхищенно проговорил мужчина, чуть ли не подпрыгивая от радости. – Чем обязаны вашим присутствием? Не обращая внимания на расспросы лектора, Тао беглым взглядом пробегал по партам и когда его взволнованный взгляд остановился на моей сгорбленной персоне, то он незамедлительно направился ко мне. - Как ты? – становясь передо мной на корточки и убирая непослушную прядь с намокшего лба, спросил тот. - Болит. – Лишь прошептала я, прикрывая глаза от нежного прикосновения и чувствуя минутное облегчение. В следующую секунду я почувствовала, как ладонь парня проскользнула мне под голову, чуть приподнимая ее, а вторая, расположившись под коленями, согнула их. Позже, я уже была в надежных руках Рена и, уткнувшись ему в плечо, обвила вокруг себя руки, пытаясь унять еще наступавшую боль. - Лучше подайте заявление об увольнении по собственному желанию, – рыкнул Тао, проходя мимо побелевшего лектора и без лишних слов покинул надоевшую аудиторию. Преодолев коридоры университета, через минуту, Рен уже усаживал меня на переднее сидение, бережно застегивая ремень безопасности, а уже позже усаживаясь сам. - Так, что же случилось? – напряженно спросил он, только мы тронулись с парковки. – Ты что-то не то съела? – на его заявление я лишь отрицательно покачала головой. – А что тогда? - Дела женской важности, – проскулила я и тут же согнулась пополам, обхватывая живот руками. Окинув меня встревоженным взглядом, Тао сильнее вжал педаль газа и сжал пальцами кожаную обивку руля. - Тебе нужно в больницу, – нервно проговорил он, так как совсем не понимал и не знал, что в таких ситуациях вообще нужно делать. - Не нужно, – хрипло ответила я, пытаясь разогнуть спину, которую ломило от спазмов. – Останови, пожалуйста, нужно кое-что купить. Вспомнив, что дома у меня закончилась последняя пачка «женских помощников», я попросила Рена остановить у аптеки, что он собственно и сделал. - Купи две пачки, «О.В. normal», – выдохнула я, нервно сглотнув. – И бутылку воды, пожалуйста. С минуту в машине была давящая тишина, которую вовсе ничего не нарушало. Подняв взгляд и посмотрев на растерянное лицо парня, я удивилась. - Что такое, Рен? – спросила я, не понимая его поведения. - Что ты, только что, попросила меня купить? – напряженно проговорил Тао, не отводя рук от руля. - Эм, а что такое? – я пыталась заглянуть ему в глаза. – Что-то не так? - Нет, просто, я не очень-то понял, что ты имела в виду, – взмахнув рукой, пояснил парень, поворачиваясь ко мне. – Ты хочешь, чтобы я купил тебе, эти…белые…ну, чтобы запихивать и затыкать? Вот честно, не болел бы у меня живот - оборжалась бы на всю машину, часа три, наверное, не останавливалась бы. Запихивать и затыкать. Боже, да как он вообще додумался до этого? - Да, Рен, я хочу, чтобы ты купил мне тампоны, – ответила я, с удовольствием наблюдая за изменением в лице парня. – Рен, ты этого смущаешься? - Не говори ерунды! – тут же вспыхнул он, отворачиваясь, будто не замечая собственных покрасневших щек. – Как там твои эти называются, давай. Улыбнувшись и еще раз озвучив название продукта, я так же попросила, захватить какое-нибудь обезболивающее. Кивнув и запомнив названия, Тао, скрепя сердцем и проклиная все женское население планеты с их проблемами, двинулся в сторону аптеки. *** - Что желаете? – улыбнулась молодая девушка, работающая в роли фармацевта. Нервно переминаясь с ноги на ногу, Рен вглядывался в карие глаза продавщицы, подбирая слова для дальнейшей покупки. Благо, кроме него в аптеке никого не оказалось. - Здравствуйте. – Поприветствовал он ее. – Мне нужна пачка обезболивающего, бутылка воды и…и…это… Замявшись, парень никак не мог сорвать с губ заветное слово, которое сейчас клешнями душило его, заставляя лицо наливаться краской. Еще никогда он не покупал подобного рода вещи, пусть это и являлось сущим пустяком. - И? – будто помогая Рену, протянула фармацевт. - И…, - повторил он. – Женские…дайте, пожалуйста… - А-а-а, - весело протянула девушка, махая рукой в знак того, что ей все стало понятно, ведь, наверняка, Рен не первый пострадавший от рук женских мук. – Вам какие? С таким же трудом назвав именование продукта, получив все и оплатив товар, Тао с облегченным сердцем направлялся к машине, рассматривая покупку и явно недоумевая, как его девушка еще не умерла от потери крови, раз ей нужно такое количество этой дряни. - И как все прошло? – поинтересовалась я, натягивая на губы измученную улыбку. Бросив на меня сокрушительный от издевательств взгляд, но увидев в каком я состоянии, Рен сразу же сменив выражение лица и приблизившись к моему лицу, прошептал: - Может, все-таки в больницу? - Не надо, не впервой же, - отмахнулась я и чуть приблизив свои губы к его, легонько чмокнула. – Спасибо, - прошептала я. Кивнув, Тао приподнял уголки губ, ласково проводя ладонью по покрывшемуся испариной лбу и тут же возвращаясь на водительское место, заводя мотор. Без лишних слов добравшись до дома, в котором, как оказалось, никого не было, Рен на руках отнес меня в комнату, попутно укрыв одеялом. Но я поднялась и, взяв пакет с покупками парня, направилась в уборную. Через несколько минут выползя оттуда, я добралась до шкафа и, выудив из него широкие бархатные штаны, вязаный свитер и меховые носки, принялась все это с усердием надевать. - А ты не перестаралась? – ошарашенными глазами глядя на мои махинации, проговорил Рен, переводя взгляд на солнечную погоду за окном. - Когда теплее, не болит, - хриплым голосом ответила я, горбясь от боли. Наконец, справившись с одеждой, я прошоркала до кровати и аккуратными движениями легла в нее, сильнее кутаясь в одеяло. Прикрыв глаза, я уже хотела было заснуть, чтобы, хоть как-то забыться, как неожиданно почувствовала, что теплое одеялко с меня стаскивают. Откинув край одеяла в сторону, Рен поднял мой свитер, оголяя смуглый живот, а я так и осталась лежать, не понимая в чем дело. Приблизив свое лицо к моему пузу, Тао нежно прикоснулся к нему губами, после чего немного отстранился и тихо прошептал: - У кошки заболи, а у Микаэлы забери, – произнес он детскую фразу, которую нам говорили родители, когда мы ранились или приносили друг другу увечья. Вернув свитер на место, Рен вновь поднял края одеяла и, юркнув туда сам, укрыл нас обоих чуть ли не с головой. Обняв меня одной рукой, он прижал меня к себе, так, что я чувствовала его горячее дыхание на макушке. - Когда теплее, не болит, - повторил он мои слова, якобы давая объяснение своим действиям и зарываясь с головой в мои волосы. А мне большего и не надо было, необходимо было лишь тепло, от которого становилось легче.