Злое колдовство

      Я сделал вывод, что засиделся. Однообразие обстановки, где даже в интернет не выйти, сглаживалось учебой и моими экспериментами с колдовством, но лучше не становилось. Так что, я решил, что походное неудобство искупается впечатлениями.       Выйдя из города, обоз растянулся, расползся по дороге, став длинней чуть ли не втрое. Я потихоньку накрыл мороком себя, своих слуг и телегу, да так и ехал, любуясь сперва аккуратными белыми домиками пригорода, а потом золотистыми полями и зелеными перелесками, и синим простором, в котором звенели жаворонки. Пахло пылью, дегтем, лошадиным потом и кожей от нового седла — но легкий свежий ветер не давал запахам сгуститься и стать неприятными. Возничий на телеге что-то напевал себе под нос, болтали слуги…       В телеге у нас был с собой запас одежды и еды на пару недель — в крупе, солонине, сухарях, сухофруктах и твердых, как орех, сырных шариках. Деньги в мелких медных и серебряных монетах — если Седрик и Рейтар правильно рассчитали, этой суммы должно хватить на пару месяцев безбедного житья в простой гостинице. А еще в кожаном свертке, дополнительно защищенная мороком, лежала крупная сумма денег в мелких рубинах и золотых слитках — я захватил ее, помня историю со змеенышем, в расчете на всяческие непредвиденные ситуации. Чтоб, если что, не воровать диковинку, а просто купить…       Так что, мы с легкой душой приотстали — и потянулась дорога вдоль пасторальных деревушек, лугов с пасущимися стадами, озер и мелких рек. Изредка от основного обоза прибегал гонец в цветах Шейнов, спрашивал, не угодно ли младшему высочеству присоединиться к компании благородных господ, вместо того, чтоб тащиться в хвосте со слугами. Я неизменно отвечал, что хочу зарисовать вон ту рощицу, этот холм или еще что-нибудь, попадавшее на глаза, демонстрируя блокнот и карандаш. Гонец скисал и уезжал ни с чем.       Отец обо мне, кажется, забыл. Я был этим вполне доволен.       Ближе к вечеру прискакал новый гонец с вестью о том, что принц-консорт устраивается на привал. Подумав, я велел возничему двигаться дальше, и мы, проехав мимо широкого луга на берегу очередной мелкой реки, где уже расставляли шатры, вскоре наткнулись на село с милым названием Розовый Холм. Холм действительно был и даже был розовым — на нем в изобилии цвел шиповник. Там мы и остановились на ночлег.       Покуда возничий возился с лошадьми и телегой, а слуги бегали за дровами и водой, Рейтар сходил в деревню и полчаса спустя вернулся в компании пожилой селянки и пары больших горшков. В одном обнаружилась каша с овощами, в другом очень вкусный ягодный взвар. Поужинав, мы устроились спать — я в телеге с поднятым пологом, остальные — на земле вокруг костра.       Стемнело. Мне не спалось.       Я здорово устал за этот день — благо, что моя внутренняя магия исправно избавляла меня от самых тяжелых последствий пути, иначе я бы и с лошади сам не слез. Но теперь эта же магия, наполнявшая мышцы, не хотела успокаиваться, тревожила, звала двигаться и куда-то себя растратить. Вот они, недостатки метода тыка… делаешь что-то, потом не знаешь, что делать с тем, что сделал.       Я поднялся и слез с телеги, как был — босиком. И чуть не подпрыгнул, наступив в холодное и влажное… роса! Черт возьми, я совсем забыл, что такое ходить босиком — мне и в прошлой жизни нечасто доводилось такое делать, а уж в этой для принца выйти без обуви… немыслимо! Репутация!       Что казалось достаточно странным при известном отношении ко мне моей матери — помри я в своем флигеле, она бы забыла об этом день спустя, но все вокруг, начиная от нянек и заканчивая учителями, внушали мне мысль о том, что я непременно должен вести себя достойно и подобающе. Чтоб не уронить достоинства, да.       Даже странно, что меня все-таки отпустили в этот поход. Может, маменька надеется, что я где-нибудь по пути пропаду?       Я сделал несколько шагов, привыкая к незнакомому ощущению. Рейтар, лежащий у костра, приподнял голову — я поднес палец к губам, указал на камень неподалеку, где сложили проветриваться лошадиные попоны. Пропахну лошадью, конечно, зато и задницу не застужу… мой охранник только кивнул и осторожно перелег так, чтоб не терять меня из виду.       Летняя ночь вступила в свои права.       Это оказалось удивительно и завораживающе-незнакомо.       Я сидел на камне, свесив ноги в траву и кончиками пальцев касаясь холодных стеблей. Пахло зеленью, цветущим шиповником, дымком очагов, навозом. Трещали в траве кузнечики — сперва подальше, затем все ближе, затем один оглушительно затрещал чуть ли не под ногами. На западе медленно таяла ало-золотая лента, оставляя лишь слабый розоватый свет, а над головой раскинулась темная бездна неба с россыпями огромных звезд.       Этот мир был так прекрасен…       Таких звёзд там, в моем прошлом, не увидеть было даже в деревне, казалось, даже там, куда цивилизация дотягивалась едва-едва, звёзды стали меньше и тусклее. А здесь… даже слов не подобрать. И странно, что местные поэты воспевают что угодно — красоту дам, природу, Королеву, древние баталии и приключения героев, снова Королеву, сельскую пастораль, опять Королеву, свои влюбленности, еще раз Королеву… а стихов о ночном небе я до сих пор не встречал, хотя изрядно покопался в библиотеке. А что еще делать, когда интернета нет?       Откинувшись спиной на камень, я раскинул руки и глубоко вздохнул. Звёздный водоворот завораживал, манил ввысь. И мне было совсем не холодно.       *       — Так что, мы здесь… а батюшка ваш сейчас здесь. И если мы поедем так, то через два дня с ним встретимся вот тут.       Развернув на столе карту, Рейтар прокладывал путь. Я с любопытством наблюдал, как две молодые подавальщицы, тихо шипя, тянут друг у друга поднос, чтоб отнести к нашему столу. О, вот трактирщик подбежал, обругал обеих и погнал мыть тарелки, а сам подхватил в одну руку поднос с кружками, в другую здоровенное блюдо с печеным гусем и ловко, как жонглер, потащил к нам.       Путешествие наше длилось уже четвертую неделю.       С батюшкиным караваном мы расстались на следующий же день — после завтрака я, как всегда, уселся рисовать, увлекся и опомнился, когда солнце уже клонилось к вечеру. Рейтар доложил, что за все это время не появилось никаких признаков того, что нас искали, хотя он и сообщил сельскому старосте, кто будет ночевать у холма. Тот, порядком встревоженный (два принца с двух сторон!) обещал тут же доложить, едва хоть кто-то обо мне спросит. Но, как выяснилось ближе к вечеру, папашины слуги приходили в деревню только затем, чтоб стребовать с местных вина, жратвы и девок. Никаких вопросов о младшем принце не прозвучало ни у старосты, ни в самом селе (конечно, здесь, как и везде, бабы и дети разносили новости со скоростью звука).       Наверное, мне стоило обидеться.       А я обрадовался. Папашин караван — шум, суета, пыль, мрачные люди, вытаскивающие свои повозки из придорожных канав, куда их спихнули гвардейцы, освобождая путь. Хоть я и понимал, что так можно найти себе неприятности, но мне хотелось проехаться одному. В расчете на это у нас были припасены и сменный полог на телегу, и сменная одежда попроще. Разбойников я не боялся, уже научившись накидывать на себя морок — а растянуть его на свою маленькую свиту оказалось совсем не сложно.       Свита моя, конечно, хором ворчала, что это недостойно, не подобает и вообще, но как по мне, это было гораздо лучше, чем тащиться в хвосте — единственное преимущество, которого я бы достиг, это продемонстрировал всем, какой младший принц бедный, несчастный и заброшенный. Игра в обиженного ребенка, знаете ли, могла бы перерасти в совсем не игрушечные заговоры и прочие интриги — а мне уж точно не надо было таких приключений. Ведь одно дело — показать, что младший принц прост в общении, о статусах и власти вовсе не думает, и увлечен своими картинками… а навести родителей и их свиту на мысли о том, что я могу чувствовать себя ущемленным и обиженным — совсем другое!       И принц, который едет в самой заднице каравана, как раз после обозных слуг — это совсем не то, что принц, который увлекся рисованием, не заметил, как поезд уехал, и пошел, не спеша, догонять, останавливаясь на привал в живописных местечках и любопытствуя, как люди живут.       Вот мы и поехали — по следам, с отставанием в пару дней. И, что характерно — заезжая в села и мелкие городки по пути, я не слышал даже намека на то, чтоб проехавший здесь ранее принц-консорт упоминал, что следом едет его сын. Неужто папенька и впрямь обо мне забыл? Ни письма с повелением поспешить, черт возьми, ни гонца с приказом увидеть, что я жив-здоров, и доложиться. Это при том, что, проезжая городские ворота, я не скрывал своего имени. Так и говорил: принц Фобос со свитой из четырех человек. И прямо там спрашивал о своем батюшке, всякий раз встречая удивление стражи: принц Фобос? Что, правда? Ну да, батюшка ваш был здесь два дня назад, гостил у нашего князя. Либо все еще гостит.       Поймите правильно — даже в средневековье, где нет телефонов, найти человека в городе достаточно просто, особенно, если он не скрывается. И уж если бы отец хотел меня видеть, я бы такое известие не пропустил.       Серьезно, это озадачивало. Но не сильно. Я с интересом присматривался к жизни меридианских обывателей, изучал местную архитектуру (напоминающую нечто средиземноморское), прислушивался к разговорам в гостиничных залах, в лавках и на площадях… скучать было некогда, о тяготах пути речи вовсе не шло. Мы продвигались все дальше к югу, к границе, где, собственно, королевство сменялось такими, как бы сказать, выселками — одинокими хуторами да мелкими крепостицами среди влажных лесов и болот, где жили охотники, промышлявшие добычей редкого зверя. Там, в глубине лесов, и скрывались те самые птички, за которыми мы и собирались изначально.       Вряд ли, конечно, папаша сунется в дикие леса — с инстинктом самосохранения своей пропитой тушки он еще не расстался. А может, и рискнет — если вино в башку ударит. Я и сам хотел бы прогуляться по тем лесам — конечно, в компании опытных проводников. Ночи были теплы, и меня нисколько не напрягало спать на земле у костра, под боком у Рейтара — это если не вспоминать ту ночь, когда я заснул на камне и снился мне на редкость диковинный бред. От насекомых меня надежно оберегала магия, думаю, что и от диких зверей она могла помочь.       Но пока мы ночевали в гостинице мелкого городка, лакеи заигрывали с подавальщицами, Рейтар ходил со мной по местным лавкам и прочим достопримечательностям…       Иногда я жалел, что не взял с собой Седрика. Но… вряд ли бы мой вассал получил удовольствие от долгой и достаточно бессмысленной поездки — он был хоть и старше меня, но все же — был обычным человеком, без капли магии, спасавшей меня от многих неприятностей в пути. Стертые ноги, чирьи от пота и грязи, порой клопы в трактирах, порой дурная еда… благо, лекарства я захватил с избытком.       Да, для него и в самом деле было лучше остаться во дворце.