***
На правой стороне берега жили потомки Ашуры, на левой — Индры, сами же «прародители» жили на окраинах на противоположных сторонах поселения и редко вообще встречались. Все было предельно ясно. Но какого биджуу им с теме достались дома в самом центре — то бишь, соседние, — в голове Наруто не укладывалось. Нет, конечно они с Саске давно пережили тот период, когда само существование оппонента в радиусе нескольких метров от себя повергало в ярость, но сам тот факт, что больше пустующих домов в поселении просто не осталось, был весьма ироничным. Что же, госпожа Судьба любила сталкивать его и Учиху лбами. Ну, теперь, чтобы связаться с лучшим другом, хотя бы не приходилось писать длиннющее письмо, отправлять его с ястребом и ждать ответа по нескольку суток, а то и недель. Достаточно было просто высунуться в окно и крикнуть что-то наподобие «Саске-теме, идем на полигон, и я хорошенько надеру твою заносчивую задницу!», чтобы тебя не только услышали, но и тут же примчались на порог с горящими в глазах мангеке шаринганами и лечебными звездюлями. И да, и Учиха, и Узумаки вполне отдавали себе отчет в том, что им давно уже перевалило за пятьдесят, и что в мире шиноби они солидные, весомые фигуры, от которых вряд ли будут ждать ребячества… Но сейчас, биджуу подери, они были уже не в мире шиноби: здесь не существовало Конохи, Альянса Пяти Великих Стран, бесконечных отчетов «лично в руки хокаге» и безрассудных детей, то и дело лезущих во всевозможные неприятности. Здесь существовали они — такие молодые и полные сил Наруто и Саске. И многие годы на раздумья.***
Теперь Наруто стал часто ловить себя на мысли, что никогда прежде он не чувствовал подобной свободы, как здесь, в этом маленьком мирке-клетке. Впервые за долгое время он не ощущал каменного груза ответственности на своих плечах. Но это отнюдь не означало, что исчезла и тяжесть на душе — наоборот, она только приумножилась. Делать здесь было не то чтобы нечего, — лес и Озеро были в полном распоряжении всех реинкарнаций Ашуры и Индры — однако, имеющиеся занятия быстро надоедали. И оставляли все время мыслям. Оставшись наедине с ними, Узумаки, если честно, не знал, что предпринять, куда деться. Наруто перезнакомился со всеми своими «соседями», передрался с Саске, кажется, на всех пригодных и непригодных полянах окрестного леса, помогал со строительством новых домов, регулярно бывал в гостях у Хаширамы и у Ашуры… Но все равно в его плотном расписании всегда почему-то находился час-полтора на полное ничего. Время, в которое и наползали эти ужасные мысли в его голову. Не справился… не смог… не оправдал ожидания…и теперь вместе со всеми остальными обречен на ожидание… …что же он сделал не так? Что они сделали не так? Что…? — Что, Саске? Что мы сделали не так? Ответом — твердая рука на плече и бездна темных глаз — напротив. Он тоже не знал ничего. Учиха, на самом деле, сильно выручал в такие минуты самокопания. Так, как мог только он: без единого слова и без лишних телодвижений, окутывая своей аурой спокойствия с головы до ног. Наруто думал, что сейчас они становились намного ближе, чем когда были еще живы. Хотя, казалось, ближе уже и невозможно. Быть может, они найдут ответ вместе?***
Следующая реинкарнация случилась через пару десятков лет после смерти Узумаки. Как несложно догадаться, это были одни из многочисленных пра-правнуков Саске и Наруто. И те могли без всяких ограничений любоваться на свое наследие, чем шиноби и занимались, просиживая на берегу Озера с утра до ночи. На самом деле, нельзя было сказать, что им нравилось творимое с их бережно собранным из осколков миром ниндзя. А творился там, внизу, действительно какой-то сущий беспредел: кланы Учиха и Узумаки-Хьюга почти вдрызг переругались, настроив этим против себя остальные ниндзя-кланы Конохи, чем, в свою очередь, оказались недовольны все остальные, не наделенные чакрой жители. В итоге, деревня Скрытого листа на данный момент представляла из себя четыре враждующих лагеря, поразбежавшихся по разным частям селения и вот-вот готовых объявить о своей автономии. Еще больше усугубила ситуацию недавняя смерть Восьмой хокаге — Учихи Сарады. После нее четыре противоборствующих лагеря решили, что им обязательно надо иметь каждому своего представителя в правительстве, что привело к избранию сразу четырех хокаге… …творилась, в общем, какая-то несусветная чушь, которой и в кошмаре бы не приснилось Седьмому. Тем не менее, из-за нестабильной политической ситуации, Микайо Узумаки-Хьюга и Кенджи Учиха просто… не встретились. Наруто и Саске имели удовольствие следить не только за тем, как рушится хрупкое спокойствие над их любимой и родной деревней, но и за метанием двух юных душ, которым в жизни чего-то мучительно не хватало…, но они понять не могли, чего. Кенджи был несколько сообразительней своего «партнера» по реинкарнации (да и чутью доверял даже больше, чем разуму), а потому, когда выдалась возможность прошмыгнуть во владения враждебного лагеря, он не упустил своего шанса. Там-то его, блуждающего по улочкам в поисках нужного дома, и нагнал удар техникой в спину. Когда одна половина изображения исчезла, а на другой высветился взъерошенный парень, проводящий взглядом уносящих тело шиноби, Мадара Учиха, сидящий тут же, не выдержал и истерично засмеялся.***
Затем была еще одна реинкарнация, еще одна, и еще… Наруто перестал считать еще на пятой, но не Саске. «Двенадцать» — упомянул он как-то невзначай, лежа с Наруто бок-о-бок под деревом. Двенадцать поколений судьба измывалась над потомками братьев Оцуцуки. Она будто пыталась все дальше и дальше развести друг от друга две души, будто продлевала их страдания… На четвертом, кажется, кругу перерождения наследники Ашуры и Индры столкнулись нос к носу последний раз. Они сражались по разные стороны баррикад на Пятой войне шиноби и не раз оказывались в битвах один-на-один — шаринган против бьякугана. Но никак не могли убить друг друга. Что не мешало другим участником войны сделать это за них. Какие-то реинкарнации попросту не встречали друг друга, какие-то — равнодушно проходили мимо, какие-то — так и оставались знакомыми незнакомцами. Не возникало меж ними того сильного чувства, что было между Ашурой и Индрой, Хаширамой и Мадарой, им, Наруто, и Саске (блондин боялся, на самом деле, давать этому чувству имя). Таким образом, вопрос о том, что же необходимо сделать, чтобы поставить точку в перерождениях, оставался открытым. Много дум было передумано самим Узумаки, нередко случались разговоры на эту тему с Первым, Ашурой, (неожиданно) с Мадарой, и, конечно, с Саске. — Я думаю, ответ будет изменяться в зависимости от самих людей… — что-то очень пространное и общее говорил Сенджу. — Ты сам должен найти ответ на этот вопрос, — упорствовал Оцуцуки, заканчивая каждую их беседу на эту тему одним и тем же предложением. — Ну, если достаточно просто поцеловаться или что-то вроде того (что еще там писали в этих идиотских сказаниях для гражданских детей и женщин), я буду очень громко смеяться, — фыркал Учиха, заставляя блондина непроизвольно краснеть время от времени. Саске же, как всегда, не говоря лишних слов, тянул Наруто куда-нибудь тренироваться в лес, или поплавать в прохладном Озере, или прогуляться меж одинаковых деревянных домов. И тот сразу забывал о мучившей его дилемме. Только бездонные черные глаза хранили что-то лукавое в своей глубине.***
Тот день Наруто решил полностью посветить разработке своей новой техники, которой намеревался сразить, наконец, Саске, в их ежедневных боях. А потому он целое утро околачивался на самом большом открытом пространстве — у берега Озера, чуть в отдалении от поселения — и не подпускал никого к себе, полностью погруженный в творческий процесс. И особенно он не хотел видеть сейчас Учиху — хотелось, чтобы он до самого конца не узнал о разработке нового «секретного оружия». Однако желаниям блондина не суждено было сбыться. Вода в Озере вдруг забурлила и, нагревшись, пошла пеной. Каждый, кто в данный момент мог увидеть его, прервал любую деятельность, завороженно глядя на поднимающийся над водной гладью пар. И даже легкий ветерок, присутствующий у берега всегда, затих. Все замерло. И в воде показались неясные очертания двух детей. То были тринадцатые, на памяти Наруто, реинкарнации Ашуры и Индры. Число счастливое, не так ли? И тут же со всех сторон на берег стали сходиться люди, занимая лучшие места — чтобы увидеть новых товарищей по несчастью. В мгновение ока рядом оказался и Саске. А Узумаки лишь разочарованно вздохнул — в ближайшие несколько лет технике, похоже, придется подождать.***
Теруо и Изаму — так звали двух мальчишек, ставших жертвами порочного круга теперь. Первый — неугомонный шалопай, острый на язык, второй — тихий и умный парень, не любящий лишней суеты. Их матери были подругами, а потому мальчишкам так или иначе приходилось проводить большинство свободного времени друг с другом, хоть те и на дух друг друга не переносили («Ну, хоть встретились» — саркастично говорил Мадара). Мир очень сильно изменился с того времени, когда Наруто и Саске еще в нем жили. Ниншуу и Ниндцюцу канули в небытие — люди, уставшие от многочисленных войн, попросту забыли, как пользоваться чакрой. Зато донельзя развились высокие технологии, делающие применение любых дзюцу полностью бесполезными. Деревня разрослась, став большим и шумным городом в столь же большом и шумном мире. Неизменным оставалось лишь одно: кланы Узумаки и Учиха и их связь. Эту связь как никто другой ощущали Теруо Учиха и Изаму Узумаки. Наруто порой казалось, что они были ближе даже чем он с Саске. И это, если честно, заставляло его несколько раздражаться. Но в такие моменты блондин еще сильней начинал ощущать родную ауру спокойствия человека, что всегда был рядом с ним. И вмиг остывал. За взаимоотношениями новых реинкарнаций следили всем поселением, прерываясь лишь на сон. Это было весьма необычным для Узумаки, ведь, как правило, интерес вокруг перерождений быстро угасал, оставляя на берегу озера лишь их с Учихой, да временами Мадару с Хаширамой. Теруо и Изаму, будто на потеху скрытой публике, постоянно ссорились, мирились, вновь выясняли отношения, попадали в нелепые и неловкие ситуации, поддерживали друг друга в трудную минуту… Наруто нехотя узнавал в этих двоих себя с… понятно с кем. А в глазах Изаму часто видел тот огонек, что мелькал и в глазах Саске временами. Блондин знал — тот чувствует и понимает то же самое. И от этого какая-то горечь оседала на кончике языка. И тогда он думал, что они точно что-то упустили… Веселый смех Теруо, тащащего Изаму в парк аттракционов; смущенная улыбка последнего, мороженое на двоих; оглушительная ссора из-за какой-то сущей ерунды, и столь же неожиданное примирение; видеоигры до утра и сон до обеда в обнимку; шумная вечеринка, пьяные школьники и Изаму, бурчащий на совершенно невменяемого друга; холодный зимний день под одним пледом в компании хорошего фильма; тихая лунная ночь в парке, жаркий солнечный день на пляже, порывы грозного ветра у самой кромки моря; улыбки, смех, смущение, обида, раздражение, бесконечная забота… и почти решительное «Теруо, я…», обрывающееся на полувздохе. Как и теплое свечение, поднявшееся от спокойных вод, дарящее легкость и умиротворение. Только вот Наруто отчего-то было совсем не спокойно.***
Так или иначе, все обитатели этого маленького мирка предпочитали проводить время в компании своих «партнеров по несчастью». Так что Узумаки не видел ничего странного в том, что они с Саске постоянно оказывались в радиусе не более чем пяти метров друг от друга. Видимо они все подсознательно тянулись к друг другу как к наиболее близкому человеку в огромной толпе разносортного народу. Подтверждали эту теорию и, например, Хаширама и Мадара, которых часто можно было застать прогуливающимися вдоль Озера в неспешной беседе или оглушительном споре. Исключение составляли разве что сами братья Оцуцуки. Оба предпочитали не выходить из своих домов без веского повода, но если Ашура охотно принимал у себя гостей (как представителей своей ветки, так и представителей ветки брата) и потчевал их ромашковым настоем, то Индру видели, наверное, человек пять из всего поселения (включая Ашуру). Тот был нелюдим, и вряд ли кто вообще знал, чем занимается там шиноби. Саске, как оказалось, был одним из тех немногих, кто удостоился чести посетить дом старшего Оцуцуки. Поведал об этом Учиха крайне неохотно, да и не был при рассказе слишком многословен. Индра передал Саске записку через кого-то из своей ветки, имени которого брюнет, конечно же, не знал, и попросил того прийти к нему ночью, пока все будут спать, и никто не задаст лишних вопросов. Поговорили немного о пути ниндзя Учихи и разошлись. Вот, собственно, и вся история. И так и была бы окутана для Наруто туманом фигура Индры Оцуцуки и его мотивы, если бы не одна случайность…***
Мысли, что крутились в светлой голове Узумаки, становились все тягучее, все навязчивее день ото дня. Играли в этом не последнюю роль и нынешние реинкарнации. Все наблюдения Наруто давали понять, что Изаму и Теруо, как никто другой из предыдущих перерождений, были близки к разрушению круга (да и то и дело светящееся озеро — тоже). Это не давало ему покоя. Что, если они смогут? Наруто не смог, а они, простые дети простых времен, — смогут?.. Как на самого себя в зеркало смотреть? Эти тяжелые раздумья мучали блондина несколько ночей подряд, не давая заснуть, а на шестой он не выдержал и решил проветриться, побродив по лесу. Но не только Наруто не спалось в эту ночь. На берегу обнаружились две фигуры, неспешно прогуливающиеся вдоль Озера. Узумаки с удивлением узнал в одном из них Ашуру, а другой тогда должен был быть Индрой. Заинтригованный, блондин не мог отказать себе в удовольствии понаблюдать за ними — развеяв тем самым тяжелые мысли. Братья Оцуцуки, поглощенные беседой и явно не ожидающие подставы со стороны своих потомков, не заметили притаившегося Наруто, что было тому только на руку. — Они невероятные, Индра… — воодушевленно вещал младший, пока старший молча следил за движением его губ. — У этих мальчишек есть все шансы разрушить твое проклятие. — Не думаю, что они не будут очередной неудачной попыткой, вот увидишь… — угрюмо выдохнул брюнет, покачивая головой. — Но я ведь рассказывал тебе — они столько раз заставили воду в Озере Предначертания светиться! — не хотел отступать Ашура. — Вот — ты только взгляни… И шатен подвел брата к самой кромке Озера, на водной глади которого неспешно крутился фильм жизни двух людей. Как обычно бывает, когда обе реинкарнации находятся вместе, два экрана соединились в один. Сейчас на нем можно было увидеть крышу высотного дома и двух молодых людей, ведущих неспешную беседу в ожидании рассвета. Один из них — тот, что постоянно ерошил черные волосы — уже не знал, куда себя деть от скуки. Апогеем этого стала попытка парня пройтись вдоль края крыши, забыв про любые меры предосторожности. Естественно, ничем хорошим это бы не кончилось, если бы другой — светловолосый — не среагировал оперативно и сдернул друга с парапета. Рассвет двое парней встречали в крайне смущающем положении: Изаму несколько перестарался, стараясь спасти друга, а потому опрокинул его прямехонько на себя. Теперь Теруо, приподнявшийся на локтях, с каким-то изумлением разглядывал смущенное лицо прямо перед собой. Два дыхания смешались, а над темной водой вновь начали подниматься мелкие светящиеся мушки, озаряя золотом все и всех вокруг. Изаму спрятал лицо в ладонях, Теруо поспешил подняться на ноги, а светляки растворились в предрассветном мареве. Судя по всему, это все же произвело некоторое впечатление на вечно угрюмого Индру. А потому тот нахмурился еще больше. — Видишь? — прервал хрупкую тишину Ашура. Губы его озаряла нежная улыбка. — Они смогут нас освободить, я в это верю. В ответ он получил лишь тишину и опущенные вниз глаза. Младший Оцуцуки, заволновавшись, поспешил положить руку на плечо брату, а пальцами другой обхватить его подбородок, заставляя смотреть на себя. — Ты что же, совсем не хочешь надеяться на то, что мы покинем, наконец, это место? — обеспокоенно вглядываясь в глаза напротив, прошептал Ашура. — А ты хочешь его покинуть? Я имею ввиду… ты знаешь, что там, дальше, Ашура? Я не знаю, и это страшит меня. В этом мире мне все знакомо до каждой ветки, в этом мире есть ты рядом со мной… так ли надо идти нам дальше — в неизведанное? — Считаешь, мы столько всего прошли с тобой вместе, чтобы остановиться на полпути? — смуглые пальцы чуть огладили белую, почти прозрачную щеку. — Меня не пугает то, что будет впереди… ведь я точно знаю, что ты будешь со мной. Моя душа всегда будет неразделима с твоей… И тогда он приблизил свое лицо к лицу Индры, запечатляя на его губах легкий поцелуй. Наруто, увлеченно наблюдающий за разворачивавшейся сценой, чуть не подпрыгнул, увидев это последнее действие Ашуры. Это, похоже, было уже слишком для его хрупкой психики хокаге. Неужели Индра и Ашура все это время… — Добе? Что ты делаешь здесь так рано? — внезапно произнесли за спиной глубоким, завораживающим голосом. Наруто, чуть не подпрыгнув еще раз, залился краской возмущения и поспешил ответить: — Теме?! А что ты делаешь здесь так рано? — Гуляю. — Был лаконичный, вводящий в ступор ответ. Лучи восходящего солнца как-то по-особенному отражались в темных глазах Саске, что смотрели с тревогой, несколько встрепанные смоляные волосы обрамляли по-благородному бледное лицо с выделяющимися на нем скулами и глубокими мешками под глазами, делая его таким неидеальным, но… родным что ли? Кожа под ладонью, лежащей на плече, кажется почти горела… А Наруто взбесился еще больше отчего-то. Он даже не знал, от чего.***
Узумаки казалось, что он замечает теперь слишком многое. То, как мечтательно мутнеет взгляд Ашуры Оцуцуки, когда разговор нечаянно касается темы его брата. То, как часто из виду пропадают Хаширама и Мадара, так, что по всему поселению их не сыщешь часами. И какими лучезарными улыбками одаривает всех вокруг Первый хокаге по возвращении. То, как часто попадают в неловкие ситуации, связанные друг с другом, Теруо и Изаму. То, какие взгляды иногда кидает на Наруто его собственный лучший друг… и как он сам неосознанно ищет прикосновений Саске. Представление Наруто о мире медленно трещало по швам. С одной стороны была прошлая жизнь. Жгучая влюбленность в милую Сакуру, недолгие, но яркие отношения с парой красивых девушек, теплая нежность супружеской жизни с Хинатой, любимые дети, домашний очаг… С другой был Саске Учиха. Ненависть, злость, соперничество, вечная игра в догонялки… дружба, смех, взаимопомощь и абсолютное понимание. Саске был опорой. Саске был тем, кто, будучи за много миль, не давал сходить с прямого пути. Саске был тем, кто вдохнул в него жизнь. И Наруто внезапно понимал: Саске был всем. — Мне кажется, мы все были слепыми глупцами при жизни, — промолвил Хаширама, наблюдая за двумя сражающимися на тренировочном поле Учихами. — Как хорошо, что у нас было много времени, чтобы подумать, здесь. На его губах цвела поистине счастливая улыбка влюбленного человека. Быть может, Наруто просто спит? Просто спит и видит дурацкий сон о том, что, на самом деле, он всю жизнь любил одного человека, но так и не сказал тому о своих чувствах? Вот сейчас он проснется — рядом будет Хината, а около кровати будут прыгать еще маленькие Боруто с Химавари. Что же, если все действительно обстояло так, то… Наруто почувствовал бы некоторое разочарование. А этот Учиха все невозмутимо молчал, лишь иногда бросаясь емкими колкими фразами, все так же окутывал своей аурой, все так же мягко сводил на нет всю тревогу Наруто, все так же временами собачился и ссорился с ним и бил как в настоящей бойне. Этот Учиха все еще был таким родным. Ну, а Узумаки все еще не знал, что делать с этими своими чувствами.***
Как-то утром к Наруто неожиданно пришла мысль, что сегодня все закончится. Эта же мысль, как оказалось, посетила и всех остальных жителей поселения, потихоньку стягивающихся к Озеру. Блондин быстро выцепил в толпе взъерошенную макушку Саске и поспешил к нему. Обменявшись понимающими, но несколько, впрочем, встревоженными взглядами, они поспешили занять места на берегу. Они были одними из тех немногих, кто наблюдал за Изаму и Теруо вчера, а потому знали, что они впервые за много дней решили встретиться и поболтать. И из-за этого факта были несколько заинтригованы. Что же должно случиться? Время уже шло к вечеру, когда парни покинули кафе и решили отправиться к Изаму — глянуть какой-нибудь фильм. Все время, пока они туда добирались, меж ними не затихал жаркий спор на какую-то абсолютно абсурдную тему. Тем не менее, это явно приносило друзьям удовольствие. Наруто же весь чуть ли не трясся от ожидания. Вот-вот должна была раскрыться тайна, которая мучила его на протяжении последних лет двухсот, а все вокруг были так спокойны! Успокоиться помогли лишь обвившие его спустя секунду сильные руки — Саске как никто понимал его эмоциональное состояние сейчас. Узумаки хоть и не вырвался из объятий, но все равно недовольно забурчал что-то о безразличных ко всему Учихах. Тем временем на водной глади отображалась уже хорошо знакомая квартира Узумаки. А спор и не думал прекращаться, лишь набирая обороты. От ругательств и повышенного тона друзья как-то плавно перешли к бою подушками. Сущий хаос воцарился в однокомнатной квартирке, а Изаму и Теруо не думали останавливаться на беспорядке лишь в гостиной, перейдя на кухню. Там уже в ход пошли тарелки, яйца и масло… За дракой наблюдали затаив дыхание. Наруто сжал кулаки и особенно напрягся. Где-то сбоку мелькнули тени Ашуры и Индры, вставших чуть поодаль ото всех. Теруо, не обратив внимание на разлитое по полу оливковое масло, ринулся на друга с багетом наперевес и шальной улыбкой на губах. А Изаму просто не успел предупредить его, как… брюнет поскользнулся и рухнул на спину, опрокидывая стоящий на краю тумбы пакет с мукой. В полутемной духоте кухни закружились белые мухи. Теруо, тихо ругаясь, пытался стряхнуть муку с себя и встать наконец. Изаму — рухнул на колени перед другом и засмеялся. Но, не услышав ответного смеха, он с тревогой спросил: — Ты в порядке там вообще? Яркая улыбка на белом от муки лице сказала больше всяких слов. — Как же я люблю тебя, придурок… Изаму и Наруто, кажется, синхронно округлили глаза и задержали дыхание. Но лишь первый смог вымолвить: — Что?.. Над Озером поднимались в небо тысячи крохотных светлячков. — Что слышал. — Обрубил Теруо. И, пока друг (или не только?) не мог справиться с шоком, осторожно коснулся губами губ напротив. Золотистое свечение поглотило все вокруг, оставляя Наруто наедине с теплыми руками, сжимающими его. Где-то вдалеке слышался хриплый смех Мадары. — Я тоже, Теруо… Люблю тебя***
— Ты знал? Вокруг — лишь слепящее золото. Напротив — нагло ухмыляющийся Саске. — Я всегда был чуть сообразительней тебя, добе. Не находишь? — Теме… Но сил злиться на него просто не было. Силы обхватить руками жилистое тело и уткнуться носом в чужую грудь — были. — Что теперь, Саске? — Пойдем вперед — А дальше? — Дальше — как пойдет На этих словах Наруто отстранился от Учихи и схватил того за руку, переплетая их пальцы. — Ты ведь понимаешь, что теперь я уж точно тебя от себя не отпущу? — тон и вид блондина были настолько решительными, что Саске не смог удержать тихого смеха. Сжимая чужую ладонь, он сделал шаг вперед, утягивая родного придурка за собой. Теперь, наконец, все было так, как надо.