Наказание для двоих

      Не то, чтобы у Махмута не было планов на вечер, но отказать Заганосу он не смог. Султан вызвал его к себе и приказал отнести пленнику еду, а также потребовал проследить за тем, чтобы Луис поел.       Необычный приказ, Махмут даже не скрыл своего удивления, правда предпочел промолчать. Поручая генералу Беркуту работу слуги, выглядел Заганос при этом неважно. Напряжение в нем было заметно невооруженным глазом. Судя по всему, он злился и о чем-то сожалел?       Махмут стоял возле высокой двери, у бывших покоев султана. Сколько раз он уже приходил сюда?       Последнее время его отношения с пленником стали хуже некуда, конечно же, по мнению самого Махмута. Луис не хотел с ним говорить, на вопросы Махмута отделывался лишь дежурными фразами. Его подчеркнуто уважительная манера речи выглядела издевательством.       Но Махмут не сдавался, он был не из тех, кто легко мог принять поражение. Когда он последний раз видел министра, тот на него даже не взглянул. Хуже всего: открытого конфликта у них так и не случилось.       После одного ужасного инцидента Заганос какое-то время не позволял Махмуту навещать пленника. И Махмут переживал. Заганос утверждал, что Луис ничего не помнит о том дне, но Махмут так уверен не был. Его терзало, что он не мог спросить пленника об этом напрямую.       Их встреча произошла случайно: Махмут увидел бывшего премьер-министра Балт-рейна рядом с Заганосом. Они куда-то шли по широкому коридору дворца. У Луиса был опущен взгляд, и сразу бросалось в глаза насколько тяжело ему передвигаться. Впрочем, Заганос решил терпеливо отнестись к этой слабости.       Махмут окликнул министра. Заганос зло обернулся, в его взгляде стало заметно презрительное недовольство. Луис остановился и несколько отрешенно посмотрел на Махмута.       − Господин генерал, − его тихий голос ничего не выражал, а легкий кивок головы в знак приветствия говорил о смирении. Министр Луис давно нравился Махмуту, но только сейчас генерал впервые принял, что пленник стал выглядеть жалко?       Махмут тут же приветливо улыбнулся и попросил Луиса не соблюдать с ним такие формальности. Но тут сразу же вмешался Заганос, высказавшись, что так не пойдет, это навредит дисциплине и элементарной субординации; Луис обязан относиться к новым хозяевам Румерианы с должным почтением. Махмут промолчал.       За то время, которое они не виделись пленник еще больше осунулся и стал заметно сутулиться, морщины на его похудевшем лице заметнее выделялись. Заганос приказал сшить для пленника простую одежду, она была довольно просторная и подобрана со вкусом, но Луис выглядел в ней незнакомцем для Махмута.       Увидев тогда в каком министр Луис состоянии, Махмут все-таки добился у Заганоса дозволения снова навещать пленника.       Следующая их встреча произошла уже в спальне. Министр Луис читал какую-то книгу, но мысли его были где-то далеко. Махмут поприветствовал балтийца и предложил сыграть в шахматы. Луис явно не ожидал, что генерал Беркут к нему вообще заявится; но нет, Махмут пришел и более того, вел себя как ни в чем не бывало.       После того, как Заганос снял с Луиса оковы Махмут не приходил. Луис уверился, что он Махмуту просто наскучил и генерал нашел себе занятие поинтересней.       Махмут странно себя вел. Предложил сыграть в шахматы даже принес с собой все необходимое для этой игры, но только зачем? Луис не хотел соглашаться, он не доверял Махмуту. Но старая приязнь к игре взяла над ним верх, тем более, Махмут выглядел достойным противником. А значит обязательно будет интересно.       − Министр Луис, мы последнее время совсем не видимся. Вы же не будете против, если я буду приходить?       − Странный вопрос, господин генерал. Раньше вы не спрашивали моего согласия.       − Пожалуйста, министр Луис не нужно обращаться ко мне столь формально, Заганоса сейчас нет, а значит…       − Хм, я вас не понимаю, − признался вдруг Луис, смерив Махмута подозрительным взглядом. Махмут сглотнул, как же он боялся невольно как-то задеть и уж тем более обидеть балтийца. — Давайте лучше не будем провоцировать султана. Ко мне он и без того крайне нерасположен. И, вы не можете не знать, что бывает, если я не слушаюсь его приказов.       − Я лишь хотел, чтобы нам было комфортно друг с другом.       − Почему для вас это так важно? Вопрос министра немного смутил генерала, он же не мог признаться Луису в своих чувствах прямо здесь и сейчас.       − Думаю так когда-нибудь я всё-таки смогу завоевать ваше расположение.       − Поверьте, оно вам не нужно. Вы так долго ко мне не приходили, но ваша жизнь продолжилась, как продолжилась и моя. Нам не следует сближаться, господин генерал, так будет лучше для нас обоих.       − Заганос сказал, вы не хотели меня видеть, − буквально в тот миг Луис удивленно изогнул бровь. Махмут понял, что ему солгали.       − Господин генерал, не приходить ко мне было вашим лучшим решением. Ваша жалость неуместна. Я получил то, что заслужил. Так считает господин султан, прислушайтесь к себе, и вы поймете, что полностью с ним согласны.       − Никто не заслуживает подобного.       − Вы думаете? А что бы сделали со мною вы, окажись я вашим пленником?       − Я бы никогда не посмел до вас даже дотронуться без вашего прямого на то дозволения.       Министр улыбнулся словно ожидал подобного ответа.       − Вы уже сделали это, при первом нашем более близком знакомстве.       − Тот случай можно назвать исключительным. Вы нуждались в помощи, и я вам ее оказал.       − Но я умолял вас этого не делать. Махмут молчал.       − Давайте сыграем на желание? Кто проиграет — выполняет желание победителя. Луис едва сдержал невольную усмешку.       − Не вижу в этом смысла. Я не посмею обременять вас. Вы же можете потребовать от меня чего угодно и без каких-то игр.       − Клянусь вам, я никогда до такого не опущусь… Разве вам настолько претит моя компания?       В итоге Луис вынужденно согласился, но на его лице точно не было ни намека на энтузиазм. Партию выиграл Луис, Махмут был поражен и несколько даже смущен. Он искал во взгляде Луиса самодовольную насмешку, но так ее и не нашел.       − Надеюсь теперь вы удовлетворены, господин генерал. Махмут стал настаивать на проведение реванша. Луис не хотел, и всё же Махмут беззастенчиво снова расставил фигурки.       − Министр Луис, вы первый кому я проиграл в этой игре. Вы, правда, невероятны. Не удивлен почему Заганос так в вас заинтересован.       − Тоже самое можно сказать о вас как о противнике. Многим раньше я хотел вас понять. Юноша не желавший допустить войну стал гениальным полководцем. Похоже, вам повезло найти себе призвание.       − Я не хотел этой войны. И очень надеюсь, она станет последней в Румериане.       − Только если господин султан не пожелает еще что-нибудь захватить.       − В любом случае, больше я не допущу кровопролития.       − Ваш идеализм почти приятен мне, но… Порой, ваши поступки противоречат вашим мыслям.       − И всё же, я готов принять ответственность за то, что уже случилось. Махмут не мог не понимать, ему не верили. Но Луис выглядел таким грустным, и та, глупая шутка вырвалась сама по себе.       Луис удивленно взглянул на Махмута, явно не ожидая от него ничего подобного и коротко рассмеялся. Они раньше отлично ладили до тех пор, пока Заганос не прекратил их общение, напрямую запретив Махмуту приходить к пленнику.       Почему же именно в тот момент перед ними оказался Заганос?       − Чем вы тут занимаетесь? — интонация султана была холодной и угрожающей. Махмут не слишком переживал до тех пор, пока не посмотрел на Луиса, дернувшегося в оцепенении.       − Мы просто решили сыграть, − спокойно констатировал Махмут, он искренне не понимал, чем объясняется внезапно возникшая злость султана. Но Заганос его словно не услышал.       − Не помню, чтобы разрешал вам развлекаться подобным образом. А ты, − Заганос холодно смерил Махмута презрительным взглядом: убирайся. − Теперь уже Махмут застыл словно в оцепенении.       − Мой приказ неясен?       Сейчас Махмут не понимает почему так легко это принял и ушел тогда, следуя чужой воле. После его отношения с министром окончательно испортились. Конечно, Луис не грубил и не выпроваживал генерала, но то, что его не желали видеть, было ясно без лишних слов.       Постучав в дверь прежде чем войти, Махмут сделал над собой определенное усилие. «Лучше так, чем просто бежать от ответственности».       Дверь открылась легко, Махмут слышно поздоровался и прошел внутрь. Министр Луис лежал на кровати почти безжизненно, но увидев генерала заставил себя приподняться на локтях.       − Чем могу быть вам полезен, господин? — сипло прошептал Луис, не в состоянии говорить нормально.       Но этого вопроса Махмут не услышал, стоило ему только увидеть Луиса, как он сразу стал откровенно шокировано его разглядывать.       Синяк отчетливо виднелся на большей части левой щеки, с момента их последней встречи темные отеки под глазами стали еще более выраженными. Луис накинул на себя, чтобы прикрыть обнаженное тело светлое тонкое одеяло.       Махмут сразу понял, Заганос решил вернуться к прежней жестокости. Всё-таки ненадолго его хватило. Впрочем, Махмут знал, что так будет, знал и Луис, не мог не знать. Последнее время пленник ничего кроме отчаяния не испытывал. В его глазах не было больше интереса к чему бы то ни было.       Сглотнув, Махмут подумал, что зря тогда не позволил пленнику сбежать. Так, они возможно, всё равно когда-нибудь снова увиделись.       Если Заганос вернется к прежнему обращению, пленник долго не протянет. Луис выглядел очень болезненно даже не смотрел на подносы с едой, скорее всего, он вряд ли к ней притронется, похоже, уже привык постоянно лишать себя пищи.       Его едва уловимая дрожь также стала заметна Махмуту, стоило только Луису поправить спадающее одеяло. Его взгляд был опущен, а голос звучал еще тише обычного и отдавал заметной хрипотцой. Следы насилия ярко вырисовывались, пусть пленник спрятал большую часть тела, набросив тонкое одеяло.       Махмут молчал, он не знал, что может сделать для министра Луиса. Помочь ему − означало бы предать страну и открыто бросить вызов Заганосу.       Раньше Махмут хотя бы мог предложить свою помощь и обработать следы насилия, оставшиеся на бледном теле пленника специальным средством. Но Заганос уже давно снял с Луиса металлические браслеты, и балтиец мог самостоятельно сделать это.       Впрочем, Заганос напрямую не давал приказа помочь Луису, никогда не давал Махмуту никакие мед препараты для оказания надлежащей помощи пленнику.       Приходилось перебиваться тем, что мог достать сам Махмут. А потом, после снятия оков, Луис просто отверг его помощь, сообщив, что теперь она ему не нужна. Хотя, конечно же, нужна была, вот только Махмут смирился и принял его выбор.       Заганос никогда не оставлял пленнику обезболивающее, единственным исключением было время, когда Луис чуть не умер после той комнаты с «особенными игрушками».       Пробыв без сознания достаточно долго, пробуждение Луиса стало слишком болезненно, и Заганос сделал все возможное, чтобы пленник не смел умирать так быстро…       Махмут предлагал Луису обезболивающее, но тот наотрез отказался, понимая, если Заганос вдруг узнает, а он узнает, без всякого сомнения, то очередное издевательское наказание не заставит себя ждать. Тем более, после того как пленник чуть не умер в его постели, Заганос стал лучше к нему относиться. По крайней мере, не избивал и даже не брал силой, а просто принуждал к близости вплоть до сегодняшнего дня.       Теперь Луис был уверен, его ждет еще больший кошмар чем он уже пережил. Заганос точно больше не перед чем не остановится.       − Я принес вам еду, только взгляните лучшие деликатесы Румерианы.       − Благодарю. Махмут подошел к Луису ближе обычного, и балтийцу стало крайне некомфортно от чужого столь пристального внимания.       − Вам плохо? Я всё ещё могу достать для вас обезболивающее.       − Я не стою вашего беспокойства.       − Это уже мне решать!       Простите, я не должен с вами так говорить. − Луис несколько удивленно посмотрел на Махмута, но промолчал.       Давящее напряжение повисло в воздухе.       − Давайте я … помогу вам с приемом пищи?       − Прошу вас, господин, не нужно этого делать.       − Почему вы обращаетесь ко мне «господин»? Очередная прихоть Заганоса?! Что он сделал с вами на этот раз, отчего вы так бледны?       Я не хочу больше притворяться, что ничего не происходит. Зачем же вы каждый раз отказываетесь от моей помощи?       Понимаю, вы слишком гордый человек, министр…       − Вы же знаете, господин, я больше не министр, а просто пленник.       − Тогда тем более не вижу смысла отказываться от помощи. Луис болезненно рассмеялся, впервые за сегодня их взгляды встретились.       − Надеюсь у вас ко мне всё, господин? — тон пленника был саркастичен.       − Я пришел не только принести вам пищу, но и проследить, чтобы вы поели.       − Это приказ нашего общего господина?       − Нет! Заганос мне не господин … и я не следую всем его прихотям.       − Разве? Тогда, что вы здесь делаете?       Я уже говорил вам, господин, ни в чьей жалости, а уж тем более в вашей, я не нуждаюсь.       − Даже так, простите, но я не могу отступиться. Если вы не говорите мне, то ничего не помешает мне лично найти ответы. Например, сдернув с вас это одеяло.       − Хорошо, только не нужно, прошу… − пленник поменялся в лице, Махмут увидел, что его глаза слезились.       В самых общих чертах узнав про придуманное Заганосом наказание, и более того, услышав от министра про угрозу лишения конечностей: Махмут опешил.       Слов утешения не находилось. Заганос мог сделать с пленником, что угодно, его бы никто не остановил…       − Тогда хотя бы позвольте мне, заняться вашими ступнями.       − Уж лучше вам сорвать с меня одеяло. Это конец?       Махмут не узнавал пленника, убедить поесть его точно не удастся. Очевидно, Заганос своего добился. Луис был окончательно сломлен.       Не в состоянии ни на что повлиять, и уж тем более хоть что-то изменить в сложившейся ситуации Махмут решил прибегнуть к крайней мере.       Он не позволит больше Заганосу издеваться над Луисом. Повернувшись к подносу с едой Махмут выдержал паузу и произнес с наиболее теплой интонацией в голосе.       − Господин Луис, я понимаю, что не могу настаивать, и всё же, пожалуйста, вы только взгляните на них: лучшие деликатесы Румерианы. Уверен, даже вы найдете для себя что-то стоящее.       Подчинившись генералу Луис посмотрел на поднос. Его взгляд в тот же миг стал таким…эмоциональным?       − Ничего не говорите, я понимаю, что поступаю неправильно. Но это все, что я могу для вас сделать.       Словно не веря увиденному Луис недоверчиво посмотрел на генерала. А потом снова на поднос с едой. Блеск металла слишком заметен и сразу обращал на себя внимание. Удобный небольшой ножик для нарезки отличался остротой.       − Спасибо, − кажется, впервые за всё время их общения благодарность пленника была искренней. Наверное, поэтому Махмуту вдруг стало так больно.       − За что вы меня благодарите? Уверяю вас, не стоит…       Мне, правда, жаль, министр Луис, что я так и не смог вам помочь. Время, проведенное вместе с вами, навсегда останется в моей памяти. Я хотел бы назвать вас своим другом, только боюсь — вы бы этого не приняли.       Разрешите мне вас обнять?       Так и не услышав от пленника согласия Махмут решил последовать своему внезапному порыву. Не ожидавший такого к себе внимания Луис обнаружил себя в чужих объятиях. Но Махмуту в тот момент не особенно важно понять чужие чувства, он, следуя примеру Заганоса думал лишь о своих.       Луис не стал отталкивать генерала, возможно по причине страха. Из-за постоянного насилия он давно стал нетерпим к различного рода прикосновениям. Но сопротивление влекло за собой наказание, приходилось терпеть.       Покидая покои пленника, Махмут остановился:       − Заганос не придет к вам сегодня, так, по крайней мере он мне сказал. У вас есть целая ночь.       − Прощайте.       Махмут не обернулся, не желая демонстрировать пленнику свои слезы.