Ясуда сдаётся

      Движения Джессики были напряжёнными, как будто она сильно волновалась или сдерживалась от желания прыгать и размахивать руками от радости. Шанон тихо шла следом и немного обеспокоенно рассматривала её спину, наблюдая, как мечутся из стороны в сторону волосы. Потом с робостью шагнула за Джессикой в её комнату и, когда дверь закрылась, замерла.       Теперь уже, находясь в собственной спальне, Джессика немного расслабилась и небрежно бросила что-то вроде «Сейчас, найду только». С даже чрезмерным рвением она пооткрывала ящички комода. Шум ящиков, шуршание бумаги, стук и шорох резали уши. Шанон слегка склонила голову, но продолжила наблюдать за этими действиями, неловко съёжившись. Действительно ли ей нужно было смирно застыть в одном положении и смотреть со стороны? На самом деле её помощь, наверно, здесь и не требовалась. Местонахождение и сущность искомого предмета вообще не должны были быть известны Шанон.       Ведь Джессика готовила — хотя и ожидаемый — сюрприз…       Её посерьёзневшее в процессе поисков лицо почти мгновенно превратилось в улыбчивое — а сияние в глазах передало немного уверенности и Шанон — когда наконец нашёлся яркий свёрток, несколько раз обмотанный лентой со множеством бантиков. С необычной для себя осторожностью и одновременно с едва заметным нетерпением Джессика извлекла его из ящичка. Впервые за последние долгие минуты посмотрев на Шанон, заулыбалась сильнее. Ещё немного времени ушло на то, что обе просто стояли и отражали смущённо-радостные улыбки друг друга. Внезапно Джессика опомнилась, метнула взгляд на свёрток, задёргалась — Шанон от этого только больше развеселилась. И в конце концов прозвучало:       — С днём рождения, Шанон!       Она подскочила и довольно резко протянула подарок, но Шанон мягко взяла его в руки, сделала лицо чуть серьёзнее и поблагодарила формальной фразой, отчего начала посмеиваться Джессика.       — Правда, я его так завязала, что не распутаешь, — протараторила она и замялась, как будто хотела добавить что-то ещё. Шанон посмотрела озадаченно. Она ждала, что получит, как и всегда, поздравление, но теперь чувствовала, что разговор должен пойти и о чём-то другом…       — Госпожа?       — А, извини. Я тебя ещё немного задержу?       Джессика отвела взгляд, и неясно ещё, отчего именно ей было так неловко: оттого, что она отнимала время у Шанон, или из-за того, что собиралась сказать.       Как бы то ни было, Шанон не возражала.       — Ну, понимаешь… Канон-кун…       Кажется, Шанон издала какой-то очень тихий звук, словно услышала как раз то, что и предполагала. Джессика тут же пристально уставилась на неё, готовая к тому, что та ещё и устало вздохнёт.       Но, конечно, Шанон ответила прелестной улыбкой.       — Да, госпожа?       Джессика набрала воздуха и заговорила:       — Я тут кое-что придумала, да… Что, если я дам ему послушать музыкальную кассету? Но я даже не знаю, ну… Можно с тобой посоветоваться?..       Она прервалась, и Шанон с умиротворённым выражением лица пропела как будто давно заготовленный ответ:       — Это замечательная иде…       Закончить не получилось — Джессика даже немного болезненно схватила её за запястья и выпалила:       — Шанон! Ты… — Тут она заметила, что слишком сильно сжала руки, и взяла их уже чуть мягче. — Ты же так хорошо знаешь Канона-куна! Давай, ээ, сначала ты послушаешь и скажешь, понравится ему или нет!       Её голос звучал и взволнованно, и умоляюще, и настойчиво. Вдруг Шанон усмехнулась, отчего Джессика стала выглядеть ещё жалобнее.       — О, госпожа… Прежде чем сделать что-то для Канона-куна, вы всегда будете тренироваться на мне?       Джессика дёрнула её за руки.       — Что? Нет! — Она начала выходить из себя, и Шанон уже сменила взгляд на извиняющийся, хотя улыбку не скрыла. — Я просто так волнуюсь…       Всё ещё хмурясь, Джессика опустила взгляд. Сейчас она могла серьёзно разозлиться на Шанон, но в то же время отчаянно ждала помощи.       — Нет нужды сомневаться в хорошем вкусе госпожи. Если вам нравится эта музыка, то и Канон-кун обязательно оценит.       — Да откуда ты только такая уверенная! — воскликнула Джессика, но заметно было, как от слов Шанон, произнесённых спокойным, выдержанным тоном, уголки её губ задрожали.       Она отступила на шаг назад и спрятала руки за спину. Шанон выдохнула, когда её наконец отпустили. Что-то напряжённое и неловкое всё равно висело между ними, и Джессика пробормотала, глядя в сторону:       — Мм, ладно, извини… Тебе надо идти, наверно. С днём рождения.       Когда Шанон в самый последний раз посмотрела на неё, не заметить улыбку снова было невозможно.              Саё осторожно закрыла за собой дверь, почти готовая просто взять и громко захлопнуть её. Полная возмущения, она слушала своё усиленное дыхание. Что только что произошло? Саё прикусила губу, пытаясь справиться с тем, как мысли давили на голову изнутри — почему вообще получилось, что чуть не пришлось слушать кассету, которую потом вручили бы ей же самой?! Почему она продолжала лгать Джессике, что всё было в порядке и складывалось правильным образом?       Саё вздохнула — она знала ответ.       Потому что Джессике нужна была Шанон. Её поддержка, улыбка в тот момент, когда сомнения застилают всякую надежду. Или, да, нужен кто-то, кто поможет наладить связь с Каноном… то есть, на самом деле, другой стороной Саё, которая вовсе не собиралась ни с кем сближаться…       Но ведь это просто оправдания. Шанон могла на время успокоить Джессику, да если она действительно хотела сделать что-то хорошее, не нужно ли было задумываться о последствиях?       Вместо этого, конечно, надо хотя бы… намекнуть ей, что не стоит думать о Каноне слишком много.       Но даже намёков делать не хотелось.       Саё только сейчас вспомнила, что всё ещё стоит посреди коридора со свёртком — похоже, с книгами — в руках. Она и так получала от Джессики подарки на день рождения в два раза чаще, чем любой нормальный человек, а сколько та ещё теперь, наверно, окажет знаков внимания… «Что я буду со всем этим делать?»              После целого дня, проведённого с тяжёлыми мыслями о том, куда всё катится, Саё хотя бы перед сном попыталась немного отвлечься и начала открывать дожидавшийся её подарок. Так же старательно, как, должно быть, её завязывала Джессика, не торопясь браться за ножницы, распутала ленту. «А, манга?» — подумала Саё, разглядывая милое личико на одной из обложек. Это романтика… а это детектив. Вспомнилось, как она рассказывала Джессике, будто предлагала Канону прочесть детективный роман, но тот ответил, что слишком занят…       Саё хлопнула себя книгой по лицу.       В конце концов, она понимала причины своих поступков. Если какая-то её часть хотела утешать себя надеждами или закрывать на что-то глаза, другая всегда напоминала, что за заблуждениями не скроешься. И сейчас правда была в том, что не только Джессика нуждалась в её тёплых словах. Саё и сама хотела слышать… что кому-то есть дело до Канона.       Она надеялась, что это пройдёт. Прошли же когда-то мысли, будто она сможет жить только как Канон. Стоило ему взять на себя злость и горечь Саё, и вскоре уже нельзя было не радоваться тому, как расцвела Шанон — а Канону, наверно, так и суждено было остаться чахлым деревцем в её тени. Раньше это казалось правильным. Теперь, когда изранена надежда даже на то, что Шанон будет счастлива, зачем судьба издевается и делает вид, что какой-то шанс есть у него?       Ничего не прошло в этот раз. Саё и не ждала такого, и не могла представить, что окажется тем самым парнем, который нравится Джессике… И как страшно осознавать, что в глубине души это всё так же заставляет тебя странно оживать, что радуешься, как Джессика не оставляет попытки поговорить с Каноном, как бы бесцветно он не отвечал, посылает ему улыбки — то намеренно, а то невольно, просто засмотревшись, — интересуется, что ему снилось сегодня (жаль, что он не мог рассказать — помнил только не дающие уснуть слёзы)… и много спрашивает о нём у Шанон. Как вести себя во всех случаях, кроме последнего, Саё не совсем понимала. Зато на месте Шанон, как будто бы человека со стороны, очень даже находилось, о чём поведать и как поддержать Джессику. Саё отчасти представляла, что творилось у неё в голове, и её действия казались… наверное, милыми.       Но Саё не представляла, что с собой сделать, чтобы через фразы Шанон больше не вырывалось всё это жалкое «Обращайте на Канона внимание, пожалуйста!»       Ей нужно остановиться. Однажды придётся. Так даже будет поспокойнее. Только Саё уже не уверена, сможет ли затолкать жизнь Канона во что-то совсем тоскливое или всё-таки оставит его существование будоражащим и волнительным…       Когда она засыпала, силы на то, чтобы изгрызать себя за свою отвратительность, всё ещё оставались.              В конце концов, пресловутая кассета оказалась у Саё на руках. Она уже задумывалась над поводом поговорить с Джессикой о том, что не лучшая идея неожиданно подбегать и хлопать кого-то по спине, особенно если хочешь проявить к нему симпатию. Впрочем, Саё не знала, будут ли у неё ещё силы давать такие советы. На душе было слишком пусто. И, наверно, это нормально — как у настоящей мебели… Только послушать запись всё-таки нужно, иначе это было бы неуважением к Джессике.       «Выслушала же она пение Марии», — подумала Саё, садясь перед магнитофоном, и вдруг прыснула в кулак. Потом только сжала его сильнее, отведя руку от лица. Ей ведь должно быть не до смеха. И звук надо сделать потише…       Правда, довольно быстро Саё захотела прибавить громкость. Всё-таки — хотя бы немного — она заинтересовалась, чем же решила поделиться с Каноном Джессика. Это была, похоже, какая-то западная музыка. Саё сомневалась, как стоит к ней относиться, только прислушивалась к новому, неизвестному. «Да, это бы подошло, чтобы развеселить кого-то», — подумала она с пресным выражением лица, когда песня кончилась. Беззаботная, весёлая мелодия, как из другого мира.       Она стала изучать запись дальше. Должна была пройти половина третьей песни, когда Саё заметила, что покачивает ногой вслед за ритмом. Она остановилась, но вскоре внутри затрепыхалось желание поводить плечами или крутить головой. Тогда она просто пустила своё тело делать всё, что ему захочется.       Уже через некоторое время Саё чувствовала, как музыка согревает её, и наконец заулыбалась. Даже когда всё закончилось, она всё ещё ощущала присутствие лёгкого тепла, пока не поняла, что песен больше не будет. Тут словно погасла с трудом разожжённая искорка.       Саё вздохнула и стала думать, вернёт ли Канон кассету сам или передаст через Шанон. Потом хитро прищурилась: ещё успеет решить. И музыка заиграла вновь…              Даже выйдя на работу как Шанон, Саё вспоминала тот вечер. Во время уборки в одном из коридоров она негромко напевала хорошо запомнившийся мотив. Именно в этот момент её застала Джессика. Но, возможно, какого-то мурлыканья под нос и не заметила: горящие глаза говорили о том, что сильнее всего она хотела рассказать, как отдала кассету Канону.       — …он ещё так нерешительно взял её у меня из рук, просто… А-а, разве Канон-кун не милый? — Ещё немного, и Джессика наверняка начала бы визжать от переполняющих её чувств. Потому Саё удивилась, когда та вдруг замерла с мечтательным и всё ещё слегка непривычно нежным взглядом.       — А я помню, ты раньше была похожа на него, — воскликнула Джессика ещё более внезапно, довольно ухмыляясь, и взмахнула рукой с вытянутым указательным пальцем.       — Ч-что вы такое говорите, — пролепетала Саё с неловкой улыбкой. Затем обнаружила, что сама до сих пор не шевельнулась, уставившись на Джессику, развернулась немного в сторону, нервно и совершенно бессмысленно поводила шваброй по полу.       Сколько ещё раз после этого в голове звенело: «Она увидела в Каноне меня… Она увидела в Каноне меня…»              В то же время Джессика так и не увидела ничего, что заставило бы её охладеть к Канону. И Саё всё ещё не приложила усилий, чтобы явно её оттолкнуть. Только в очередной раз наблюдала, как тревожное волнение Джессики сменяется приятным — когда спрашивала, можно ли Канону оставить кассету у себя ещё на какое-то время.       Обе продолжили двигаться в том же направлении, что и раньше. И хотя новые шаги для Саё сопровождались подчас невыносимым уже чувством стыда и угрызениями совести, она всё ещё только задумывалась, что заставит её свернуть с этого пути, пока не случилось разрушительное столкновение. Или, может быть, первой остановится Джессика…       Похоже, она была близка к этому — так подумала Саё в один вечер, когда подруги делились впечатлениями о прошедшей неделе. Едва речь зашла о Каноне, усмешка Джессики обрела невесёлый оттенок, и стеснение уже не делало её милой, а вызывало жалость. Саё смотрела на её грустным и добрым взглядом, тем временем ожидая как можно быстрее услышать, что всё кончено. Ужасно хотелось оставить всё позади, забыть и успокоиться. Ужасно — потому что мысли об этом действительно пугали…       — По-моему, — медленно произносила Джессика, — я вообще зря стараюсь. Я только отвлекаю Канона-куна от работы. Я ему совсем… ему совсем не нравится то, что я делаю.       Саё казалось, что вымученная улыбка — попытка сдержать слёзы. Джессика отвернулась и обняла любимую подушку. Они немного посидели в тишине, прежде чем Саё вздохнула и, забыв на время, как будет себя ругать, заговорила:       — Госпожа, не расстраивайтесь, пожалуйста. Вам не стоит сдаваться. Мне кажется… всё ещё наладится. Я знаю, что это возможно.       Джессика сжала подушку покрепче и смешным смущённым голосом пробурчала: «Спасибо».       — Я разговаривала с Каноном-куном. На самом деле ему приятно то, что вы для него так стараетесь… Просто ему трудно это показать!       — Ты, ты разговаривала? — Она сразу же повернулась, и Саё от её взволнованного вида ещё немного повеселела.       — Да, и я могу ещё сказать, что вы интересовались…       — Шанон, — громко протянула Джессика, на лице которой уже почти не было следов прежней печали, — ты всё чаще стала меня дразнить… Вот только попробуй что-нибудь рассказать Канону-куну… — Она с яростной улыбкой замахнулась подушкой. Саё испуганно и смирно замерла. И тут Джессика, опустив руки, совершенно беззаботно рассмеялась. На мгновение стало очень легко на сердце, и теперь хохотали уже обе.       Саё изо всех сил желала, чтобы так всё и оставалось, чтобы можно было просто сидеть рядом и смеяться, наслаждаясь общей радостью. И даже если это невозможно, то хотя бы сейчас нужно было отложить в сторону все тяготы и отдаться счастливому моменту.       Плакать, много плакать она будет потом.