***
С того дня, как на него свалился немалый груз правды, прошло уже довольно много времени — почти неделя. За эти дни Иорвет успел не только хорошенько прибраться в собственной голове, но и попытаться решить возникшие проблемы. Кроме одной. Иорвет часто мысленно возвращался к ней, но все никак не мог определиться, как же ему стоило поступить. Anad’enel устроила ему знатную головоломку на этот счет. Поначалу ему казалось, что самым верным решением в этой ситуации было избавиться от девки как можно скорее — то, что ему следовало сделать давным-давно. Убийство казалось самым простым и действенным вариантом — он мог быстро и окончательно избавиться от проблемы, не тратя время и силы на то, чтобы разобраться, кто был прав, кто — нет, не копаясь в доводах за и против. И только он, казалось, решил, как его голову тут же начали посещать сомнения. Во-первых, а стоило ли ему поспешно делать выводы, слепо веря словам dh’oine — кто знает, чего такой отброс мог напридумывать, ведь было слишком очевидно, что тот всеми усилиями пытался очернить ее имя, надеясь так найти лазейку к выживанию. Во-вторых, даже если бы слова dh’oine оказались правдой, смог бы он отменить все то, что Anad’enel сделала, стараясь угодить скоя’таэлям? Не важно, делала она это по доброте душевной или лишь из корыстных помыслов — результат был один: она сражалась ради них, чуть не отдала жизнь в битве, спасла Бальдвина, и нашла того, кто стоял за нападениями и изменой государства. Да, разумеется, скоя’таэли должны были быть жестокими и непреклонными по отношению к своим врагам, но это не означало, что они могли отбросить всякую честь. Они, скоя’таэли, всегда обращались со своими врагами так, как те того заслужили. Да и, если на то пошло, Иорвет не был до конца уверен, что девку можно было причислить к врагам скоя’таэлей. Он вообще не понимал, что она из себя представляла. Не враг и не друг, с одной стороны помогает, а с другой всегда может ударить в спину… И последний фактор, наименее важный, который Иорвет мог отбросить, — его чувства. С одной стороны, узнав, что Anad’enel была причастна к смерти Киарана, его не могли не одолевать обида и злость. В порыве эмоций ему даже хотелось, чтобы она страдала, чтобы получила по заслугам за смерть Киарана, но с другой стороны… Разве она уже не получила сполна? Разве был он способен сделать хоть что-то, чтобы сильнее испортить ее жизнь, которая и так была хуже некуда? Эльф тяжело вздохнул. И вот он явился снова в ту комнатушку в таверне, где обитала Anad’enel, в надежде, что это поможет ему принять хоть какое-нибудь решение, правильное или нет. Он хотел избавиться от этой проблемы, которая отнимала слишком много его внимания и сил. Он явился под покровом ночи. Прямо как вор, прокрался через открытое окно, зная, что дверь была заперта на десять замков. А еще ему не особо хотелось наткнуться на так называемого “брата” Anad’enel — не хватало еще, чтобы в его планы вмешался какой-то непонятный dh’oine. Оказавшись внутри, командир тут же осмотрелся по сторонам. Сначала ему показалось, что комната пустовала, а девицы след давно простыл. Но навострив уши, эльф уловил чужое слабое дыхание, исходящее со стороны кровати. Он присмотрелся — там, под завалом одела явно кто-то спал беспокойным сном. Хоть эльф и не мог видеть лица, но по дыханию казалось, что это была именно та, кого он искал. Иорвет на спешил приближаться. Во-первых, если подойдет, нужно будет что-то делать дальше, а что именно он собирался сделать, он еще не знал. Во-вторых же… памятуя о том, как сильно девке досталось, он боялся, что как-только увидит ее изувеченное лицо, жалость возьмет вверх над его разумом. Все-таки, как бы сильно ее не потрепало, он не мог простить убийство Киарана, убийство скоя’таэлей… Если все это окажется правдой. — Нет… Вдруг раздался слабый стон со стороны кровати, да такой тихий и жалобный, что Иорвет даже не сразу поверил, что тот принадлежал Anad’enel. Он провел рядом с ней достаточно времени, чтобы понять, что скулить и просить о милости было не в ее характере, и казалось, что даже разорви ее на кусочки, она бы не стала издавать подобных звуков, скорее проклинала бы всех на чем свет стоит. — Пожалуйста, не… надо… Опять раздался стон. Он был совсем тихий, почти неслышимый, как будто она говорила все это скорее самой себе, понимая, что ее никто не услышит, не прислушается к мольбам. Иорвету это кое-что напомнило — после нападений скоя’таэлей зачастую оставались выжившие, которых в конечном счете тоже убивали; многие из них тихо молили о спасении, прекрасно понимая, что их ничего не спасет. Иорвет даже немного растерялся, совсем не ожидав подобного от Anad’enel. Он сделал шаг вперед, пытаясь лучше рассмотреть девицу, завернутую в одеяла и убедиться в том, что эти жалобные всхлипы правда принадлежали ей, а не кому-либо еще. Иорвет даже не думал, что это был не конец сюрпризам. Не прошло и минуты, как он отчетливо различил тихий, но такой искренний плач. Эльф уже серьезно задумался, а все ли было в порядке с ней, и спустя мгновение без лишних мыслей решительно двинулся в сторону кровати. Одним движением откопав девицу из-под одеяла, первым делом он тут же дотронулся до ее лба, проверяя температуру. Эльф нахмурился. Да у нее был сильный жар… A d'yaebl aép arse! Первой его догадкой было то, что и Anad’enel успела заразиться той холерой, что ходила по Вергену. От этой мысли аж внутри похолодело. Если она почти не была в лагере, то как умудрилась заболеть? И если правда заболела где-то вне лагеря, означало ли это, что болезнь вырвалась дальше? Он тут же убрал в сторону одеяло и внимательно осмотрел постель на наличие крови, ведь самыми распространенными симптомами были кровавые рвота и кашель. Не найдя ничего подобного, Иорвет немного успокоился. Он снова перевел взгляд на Anad’enel и тяжело вздохнул. Без всяких прикрас можно было смело сказать, что она выглядела жалко. Следы побоев все еще оставались довольно заметными: кое-где была порвана кожа, некоторые места все еще были опухшими после сильных ударов, синяки не сошли, лишь приняли желтый оттенок. И прямо как вишенка на торте, которая дополняла печальную картину — ее лицо было влажное от слез, которые непрерывным потоком выкатывались из-под прикрытых век. За глаза его частенько называли бездушным душегубом, и Иорвет в какой-то степени был с этим изречением согласен. Являясь солдатом, у него не было другого выбора, кроме как забыть о гуманности и сочувствии, ведь часто во имя своего народа и его выживания приходилось совершать ужасающие поступки. Он верил, если солдат не сможет ужесточить себя, то никогда ничего не добьется; лучше даже не пытаться сражаться — от сочувствующего солдата больше вреда, чем пользы. Так со временем жестокость становиться частью тебя, и Иорвету уже не нужно было поле боя или условия войны, чтобы становиться безжалостным и готовым на любые жертвы, — он сам по себе был таким. Так что, если ситуация вынуждала, для него не представляло совершенно никакой сложности убить кого-то, одного или даже целую сотню. Вот только сейчас, когда так называемая безжалостная убийца Киарана так жалобно содрогалась от слез, вся из себя беззащитная и жалкая, точно побитая кошка, у него рука не поднималась, чтобы навредить ей. Возможно позже, когда девица придет в себя и сможет сознательно отвечать за собственные поступки, но не сейчас. Не до конца отдавая себе отчета в том, что делал, эльф присел на кровать подле девушки. Находясь так близко к ней, он отметил, что тишина вдруг наполнилась быстрым биением сердца и жалобными всхлипами девицы. Сняв перчатки, Иорвет попытался рукой стереть с ее лица влагу, про себя отметив, что та успела наплакать с целую лужу. После он дотронулся до ее плеч и затряс, стараясь разбудить. Все-таки не явился же он сюда просто, чтобы поглазеть на зареванную Anad’enel. Девица, казалось, еще больше нахмурилась от его прикосновений. И снова всхлипнула. — Просыпайся, — командным тоном потребовал Иорвет, однако девушка подчиняться совсем не собиралась. Что за кошмар ей снился, что она к нему так сильно присосалась и не желала пробуждаться? — Нет, хватит… Я больше… — не просыпаясь, Anad’enel вдруг прильнула к нему, с силой схватившись за его одежды. Слезы из-под закрытых глаза полелись с новой силой. Иорвет аж застыл, застигнутый врасплох ее внезапным движением. — … не могу, — ее горячее от лихорадки дыхание обожгло шею. Почувствовав, как хватка девушки ослабла, и она вот-вот отпустит его, Иорвету не осталось ничего другого кроме как аккуратно приобнять ее, заставляя навалиться на себя, чтобы та не упала обратно и случайно ничего себе не повредила. Вот тебе называется “пришел спрашивать справедливость!” Bloede… Как же все так обернулось? Иорвет устало вздохнул. Кто бы его сейчас увидел, точно засмеял бы. Приобнимая ее, эльф не мог не отметить, какой все же хрупкой и мелкой была Anad’enel — совсем как тростинка, которую сломать проще простого. Ко всему прочему она была до смешного низкой — он даже не представлял, что бывают настолько низкие эльфийки. Обычно, Aen Seidhe были на порядок выше dh’oine. Что касалось женщин, в среднем эльфийки были не ниже 170 сантиметров. Anad’enel же, казалось, была ниже даже среднестатистической dh’oine — самые настоящие полтора метра недоразумения. Откуда вообще взялась такая мелочь? И как такое существо могло дожить до своих дней? Как этот жестокий мир еще не раздавил ее? Хотя… воочию наблюдая, как ее мучает кошмар, можно было сделать вывод, что даже если ее тело все худо-бедно вывозило, с душой не все было в порядке. С головой тоже. Эльф уж точно и не припоминал, сколько раз, она лезла на рожон, будто какая-то обезумевшая смертница. Уткнувшись ему в грудь, девушка не переставала плакать. Иорвет ощутил, как постепенно промокала одежда от ее слез. Он машинально погладил ее по спине, но стоило ему спохватиться и понять, что он делал, как тут же остановился. Встряхнув головой, командир скоя’таэлей вновь постарался разбудить девицу. Вдруг он почувствовал, как сжалась ее рука на спине, как будто боялась, что ее отпустят. Иорвет вновь на мгновение замер. Он прислушался к ее дыханию и понял, что Anad’enel уже проснулась. Теперь она просто беззастенчиво продолжала рыдать в его одежды? Ха… Отойдя от мимолетного шока, Иорвет понял, что все еще был схвачен в пусть и не крепких, но отчаянных объятиях. Anad’enel цеплялась за его одежды, как за спасительную соломинку, как будто в нем нашла спасение от кошмара и не собиралась так просто отпускать. Хоть такие объятия не могли не льстить, Иорвет хотел поскорее прекратить их. Наверное, девка даже не понимала, к кому с таким рвением прижималась, а когда до нее наконец дойдет, наверняка посинеет от ужаса и пожалеет о том, что делала. Когда эльф наконец решил потревожить Anad’enel, та вдруг опередила его: — …он… он схватил… — простонала она, тяжело дыша и продолжая прижиматься к груди эльфа. — Я думала, он мертв, а… ожил и… Боже… Я не могу больше. Я правда... Он даже не хотел знать, что ей снилось. Не хотел, чтобы Anad’enel начала изливать свою душу. Кому угодно, но только не ему. Он не должен знать, какие переживания ее мучали, чего она так сильно боялась. Это не должно его заботить. Все же набравшись смелости потревожить девушку, эльф постарался аккуратно отстранить ее от себя. И хотя она явно этого не хотела, сил в ее теле было настолько мало, что она не могла сопротивляться. И только он это сделала, как Anad’enel, казалось, полностью проснулась от сна. Вздрогнув всем телом, она тут же подняла зареванные глаза на него. Иорвет без какого-либо удивления наблюдал, как облегчение в ее взгляде сменялось ужасом. — Это был всего лишь кошмар, — сухо заключил Иорвет, и тут же отсел подальше, а после поднялся с кровати. — Иорвет? — все еще пребывая в шоке, дрожащим голосом уточнила девица. — А что? Ждала кого-то еще? — огрызнулся он и отвернулся к окну, чувствуя, что отчего-то был недоволен ее реакцией. — А… нет. Прости, я просто не ожидала, — смущенно пробубнила она. — Спасибо, что разбудил. Эльф лишь сухо кивнул на ее благодарность. — Боже, ну и жуть бывает приснится. Еще так тело болит, будто по мне кони пробежались. Сто коней! — затараторила девушка, смутившись. Это немного позабавило эльфа, но он постарался напустить серьезный вид. Все-таки он пришел сюда за очень важным разговором. И пока он, глядя на луну, подбирал слова, чтобы как следует начать свой важный разговор, чтобы дать девице понять — он пришел далеко не шутки шутить, как она опять раскричалась: — Слу-у-ушай, раз ты здесь… — ненадолго замялась рыжая. — Не поможешь? У меня все затекло, даже пошевелиться не могу.***
Бринне было неловко. Даже не так. Она пиздец как желала провалиться под землю. Опять! Почему как только они оставались с Иорветом наедине, она мечтала быть погребенной заживо, чтобы избежать неловкости? Это так выводило из себя! Как только она вспомнила, как прижималась к эльфу, так чувствовала, как все ее лицо и уши заливала алая краска. Боже… Да еще и скоя’таэль уж больно подозрительно себя вел. Сначала позволил вдоволь выплакаться в свою кирасу, затем быстро отскочил от нее с таким раздосадованным лицом, будто только проснувшись, она уже успела сделать что-то не так. А теперь эльф загадочно смотрел вдаль… и все бы ничего, пускай себе созерцает прекрасные пейзажи, вот только чем дольше он там стоял, тем мрачнее и холоднее становилось в комнате. Задыхаясь от неловкости и пасмурного настроения, образовавшихся в комнате, Бринна выкрикнула первое, что пришло на ум. Она просто не могла еще больше теперь этого. — Слу-у-ушай, раз ты здесь… Не поможешь? У меня все затекло, даже пошевелиться не могу. Если честно, Бринна не верила, что скоя’таэль реально кинется ей помогать, поэтому скорее попросила его просто так, чтобы хоть как-то заполнить тишину. Она ее по правде пугала. Походила на тишину перед бурей. Поэтому казалось, что было куда лучшим вариантом притворяться, что она ничего не заметила, а потому позволила себе вести себя глупо и беспечно. Но какого было ее удивление, когда эльф, тяжело вздохнув, все же приблизился к ней и реально собирался помочь лечь удобнее. Заметив ее замешательство, он кинул в нее взгляд: “не зли меня, сама же попросила”, поэтому девушка тут же постаралась расслабиться и принять помощь. А скоя’таэль был настолько аккуратен, будто обходился с фарфоровой куклой… только сильнее сбивая ее толку. Он еще и свои грязные перчатки снял! Какого… Что она успела пропустить за это время? — Кстати, а что… “... а что произошло?” — хотела она задать вопрос, как прикусила язык. Воспоминания о прошлой совместной авантюре с болью ударили по голове, да так сильно, что у нее на мгновение все поплыло перед глазами. С трудом терпя головокружение, Бринна сжала голову руками, стараясь удержать ее на одном месте. — Но… как же… Ох, видимо, меня тогда хорошенько треснули по голове. Но как все прошло? Хорошо? — бездумно выпалила рыжая, жадная до информации. После того, как она подралась с этим ублюдком, у нее не осталось никаких воспоминаний. Логично, ведь ее так отмутузили — повезло еще, что живой осталась. — Да. Фелларта уже арестовали, — отчитался Иорвет без тени эмоций. — А ты? — Бринна впилась пытливым взглядом в эльфа. Почему-то сейчас ее сердце болезненно сжалось от мысли, что что-то могло пойти не по плану, учитывая, что Иорвету пришлось со всем разбираться самостоятельно. — Не пострадал? — Тебя это правда волнует? — послышалась колкая усмешка. — Лучше позаботься о своих ранах. Выглядишь, как отбивная. Она сама не ожидала, но его ответ окажется для нее все равно что ударом. Желая скрыть, что ей было неприятно от его слов, девушка потупила взгляд. Ой не нравилось ей настроение Иорвета — она уже была достаточно проницательной, чтобы чувствовать его эмоциональные перепады. Эльф находился довольно близко к ней. Настолько, что если бы ей захотелось, она бы смогла взять его за руку. Вот только сейчас от этой близости ей было не столько неловко, сколько некомфортно. От него шла настолько убийственная аура, что у нее волосы вставали дыбом, а сердце забилось еще быстрее, прямо как у испуганной птицы — казалось вот-вот разорвется. Видимо она все же где-то хорошенько так напортачила. Ну, со всем этим цирком, что она устроила, было почти нереально выйти из того болота полностью чистой. Где-то она должна была попасться. — Иорвет? — с подозрением протянула она, исподтишка наблюдая за эльфом и тем, как стремительно сгущалась аура вокруг него. Казалось, мрак вокруг него был до того плотным, чего его можно было нарезать на ломтики. — … Он ничего не сказал, лишь глядел на нее сверху вниз недобрым взглядом, скрестив руки на груди, будто собирался отчитать не по-детски. А может, и не отчитать, а придушить. Сейчас ей правда стало страшно. Зная, на какие зверства способны командиры Белок, Бринна искренне заволновалась за свою шкурку. Она покосилась на эльфа, не скрывая вопроса во взгляде. — У меня к тебе важный разговор. И советую тебе говорить правду. Ложь долго не живет, Anad’enel. Хоть ей никогда не доводилось видеть, с какой рожей Иорвет казнил “провинившихся”, но казалось, что сейчас выражение у него было соответствующее — точно палач, занесший над ее головой топор. — Что случилось с Киараном? Тишину, как удар грома, нарушил суровый голос эльфа. Бринна вздрогунла… то ли от неожиданности, то ли от ужаса. Ее наконец поймали, и бежать на этот раз было некуда. На время в комнате воцарилась гробовая тишина. Иорвет и Бринна лишь молча сверлили друг друга глазами. — А… — еле как выдавила из себя Бринна и отвела глаза. — А? — передразнил ее эльф, у которого все слишком очевидно закипало внутри. Девушка на время прикрыла глаза и расслабилась, как будто собиралась снова заснуть. Головная боль с новой силой надавила на виски, и она еле скривилась. Все тело ныло от синяков и ушибов, правая рука, казалось, все еще была сломана, а плечо так опухло, что стало в два раза больше. У нее не было с собой амулета, и то, что она пережила все это, — чудо, не иначе. Вот только Бринна правда не была уверена, была ли рада этому чуду или нет. Да, она выжила, но провалилась в бесконечно длинный кошмар, где ее душу терзал покойник столько, сколько тому захотелось. Вернулась в реальность, но и тут ее поджидала новая напасть. Если так подумать, то вся ее жизнь, начиная с нападения на село скоя’таэлей, была одним большим мучением. Иногда ей казалось, что она должна была умереть еще давным давно, вместе с сестрой, и за то, что все ее дышит, что борется за жизнь, судьба наказывала ее новыми тяготами. Поэтому… Бринна вновь скривилась, но на этот раз от обиды. Она не хотела умирать, но и продолжать жизнь в мучениях ей не хотелось. Не хотелось снова восстанавливать свои кости, чтобы их тут же сломали. Не хотелось бороться и выкручиваться, только чтобы в дальнейшем глубже погрязнуть в этом болоте. — Я жду, Anad’enel, — в нетерпении протянул эльф. Она устала сопротивляться, прятаться и врать. Казалось, если она попытается выкрутиться и сейчас, дальше этому не будет конца и края, и однажды она так или иначе сама себя закопает в лжи. Так что на этот раз, пусть будет что будет. И если судьбе так сильно хотелось избавиться от нее, Бринна щедро предоставит ей шанс. Бринна наконец открыла глаза и тут же встретилась с испытующим взглядом Иорвета. Она задумалась на мгновение — почему его это вообще заботило? От него она наслушалась столько угроз, столько слов о том, что он ей не доверял… Бринна ожидала, что только дай Иорвету повод, он тут же убьет ее без суда и следствия. Но почему сейчас, вопреки собственным словам, эльф давал ей шанс оправдать себя или даже наврать, сказав, что он все не так понял? Как будто… не хотел верить, что она убила Киарана. Еще давно ситуация с Киараном свалилась на ее душу тяжелым камнем. Несмотря на свою ненависть к Иорвету и то, как часто желала, чтобы жизнь того превратилась в ад, она не могла не испытывать вину за смерть Киарана, который наверняка был не только большой поддержкой, но и самым близким человеком командира. Казалось бы, все справедливо: Иорвет приложил руку к смерти ее сестры, а она — его названного брата. Но даже эта логика не могла избавить ее от чувства вины. И все заходило так далеко, что ей становилось тошно от самой себя, всякий раз, когда речь заходила о Киаране. Ее ложь, попытки что-то скрыть и извратить факты, от всего этого ее тошнило. И только сейчас она осознала, что была в какой-то мере даже рада, что правда наконец вскрылась. Ведь теперь, когда камень лжи наконец упал с ее груди, она наконец-то могла вздохнуть свободно. Больше лгать ей не хотелось. Она устала бежать от своих поступков и наконец была готова встретиться лицом с последствиями. — Вижу, ты и так все знаешь. Какой смысл мне что-либо говорить? — спокойно проговорила девушка, смирившись со своей судьбой. — Хочу услышать твою версию, — хмыкнул эльф, продолжая сверлить ее убийственным взглядом, глядя сверху-вниз. — Зачем? — она чуть склонила голову в бок. — Не можешь выбрать метод казни? Чем меньше понравится моя версия, тем ужаснее окажется моя смерть? — откуда-то найдя в себе силы и храбрость, огрызнулась девушка. Было видно, что слова Бринны эльфу нисколечки не понравились, настолько, что он чуть ли молнии не метал одним взглядом. И все же почему-то он решил ей подыграть, игриво протянув: — А ты попробуй и узнаешь. — Как скажешь, — согласилась девушка. — Если тебя интересует краткая версия, то да, я и правда убила Киарана. — Зачем? — незамедлительно последовал требовательный рык. Бринна даже с настроя на мгновение сбилась. Вздрогнув от испуга, она тут же, не думая, выпалила: — Скучно было! Увидела Киарана и решила, а почему бы не устроить резню развлечения ради! — Прекращай паясничать, — поспешил осадить ее эльф. В его голосе так и звенела сталь, как явное предупреждение, чтобы она не нарывалась. Бринна и правда тут же успокоилась. Она все же хотела рассказать правду, а не как можно скорее вызывать собственную кончину. — Ха… Кое-кто надоумил Киарана, что я работала на Феларта и остальную компанию. Как я поняла, он опасался, что ты ему не поверишь, и решил действовать на свое усмотрение. И так меня подловили в одной из миллиона подворотен Вергена и не оставили других шансов, кроме как сражаться за свою жизни, либо сдохнуть, как собака. Мой выбор очевиден. — И все же забавная ситуация... — вдруг решила добавить Бринна. — Зачем разбираться, кто прав, кто виноват, когда можно просто пойти и убить того, кто, как тебе кажется, злодей, правда? Пока она это говорила, на языке ощущалась горечь. И все же она надеялась, что выдав все как есть, ситуация наконец отпустит ее. Все же она не могла вечно винить себя за то, что в тот раз не позволила себя убить? — И ты правда не работала на Феларта? — слова Иорвета, как плеть, точно секли там, где было больнее всего. Девушка уставилась на него ошарашенным взглядом, не веря своим собственным ушам. Неужели все это время он тоже думал, что она их предала? И все время ждал от нее подставы? — Что? Ты издеваешься сейчас? — Нет, — отрезал Иорвет, обрушив новый удар. Бринна почувствовала, как ее глаза снова набухали от слез. Теперь не только чувство вины, но и обиды захлестнуло ее с головой. — Видимо вам даже не нужны доказательства моей вины! Достаточно одних подозрений и вы уже делаете выводы. Очень удобно, — она огрызнулась, не выдеражав боли, обрушенной на нее словами Иорвета. — Тогда, если ты не работала на Фелрта, как Киаран оказался у него? Или тут тебя тоже подставили? — он приблизился и, уперев руки об изголовье кровати по обе стороны от ее головы, угрожающе навис над ней. Весь ее обзор закрывал Иорвет, и на мгновение она забыла как дышать. — Я сама отдала, — тихо признала она, не сводя с него глаз. — Зачем? — чуть ли не прорычал эльф, будто испытывал сильнейшую боль от каждого ее слова. Рыжая, чувствуя вину еще и за это, тут же отвела взгляд — иначе больше ни слова не смогла бы вымолвить. — Тогда у меня были лишь подозрения. Когда мы с Бальдвином столкнулись с тем наемником, я заметила, что он был хорошо одет — с деньгами у того все было в порядке. Если так, но нанять его мог только кто-то при деньгах, то есть дворяне. На счет Феларта я лишь ткнула пальцем в небо — вроде как он был самой важной шишкой среди них. Отдав ему тело через… одного знакомого, я просто хотела проверить, была ли моя догадка верна. Все равно Киаран был мертв, и казалось большим упущением просто избавиться от тела. Впрочем, то, каким они вывесили его на показ… это не моих рук дело. После ее рассказа между ними вновь повисла тишина, прерываемая звуками глубокого дыхания. Хоть она кожей чувствовала, как по по ее лицу скользил взгляд Иорвета, она не смела поднять взгляд, продолжая настойчиво избегать встречи. Чувствуя боль вины и обиды, она не могла позволить себе роскошь честно взглянуть на него. — Ну что? Допрос окончен? Решил, как меня убьешь? — трусливо проговорила она, все так же не поднимая взгляда. Рыжая услышала, как цокнул эльф, а после явно ощутила, как тот приблизился к ней еще на несколько сантиметров. Казалось, он был так близко, что она могла без проблем дотронуться до него. — Последний вопрос, — его дыхание легко доставало до кожи ее лица. Бринна с трудом проглотила нервный ком, что встал поперек горла. — Если мои догадки верны, и ты пришла к скоя’таэлям, чтобы убить меня, почему до сих пор даже не попыталась ничего сделать? Бринна наконец подняла голову и уставилась на потемневшее лицо эльфа. В груди вдруг что-то с такой силой задавило, что у нее против воли выступили слезы. — Думаешь, я не замечал, как иногда ты пряталась по лагерю? Как иногда следила за мной? Я все ждал и ждал, когда же ты сделаешь свой ход, покажешь, что за ловушку приготовила для меня. Вот только все это время ты просто наблюдала. У тебя было столько возможностей осуществить свой план, но почему ты даже не пыталась? Вопрос эльфа и правда ввел ее в тупик, окончательно выбив оставшуюся опору. Почему она ни разу не пыталась? Если бы только она сама знала. Вместо ответа Бринна только и могла, что с глупым видом уставиться в единственный глаз эльфа, еле приоткрыв рот от переизбытка эмоций и нехватки слов. Все ее силы уходили на то, чтобы удержать рвущиеся слезы. Иначе она просто выставит себя перед Иорветом еще большей дурой. Ей одновременно хотелось так много сказать, но с другой стороны она не могла вымолвить и слова. И это так раздражало! Почему ее так парализовало? Что в Иорвете было такого, что он заставлял ее чувствовать себя ТАК. Когда девушка еще чуть приоткрыла рот, чтобы сказать что-то, что она еще не успела хорошенько обдумать, как тишину вдруг разбил настойчивый стук в дверь, а после почти оглушающий удар, будто дверь выбили. В комнату тут же яркой лавой пролился слепящий свет. Бринна резко посмотрела на источник шума, обнаружив там… Иан? Какого… — Она не убивала Киарана. Его убил я! — громко заорал он, совершенно беспардонно ворвавшись в их молчаливую беседу. Бринна чуть в голос не завизжала от ужаса. Какого хера он нес? Ему жить надоело? Она аж с кровати подпрыгнула, чуть лбом не ударившись о нависшего над ней Иорвета — благо, у того были достаточно хорошие рефлексы, чтобы избежать внезапной атаки. Рыжая, широко открыв рот и распахнув глаза, в полнейшем шоке уставилась на брата. Иорвет же, выпрямившись во весь рост, устало встряхнул головой. Сначала мигом кинув осуждающий взгляд в девушку, а после перевел его на внезапного гостя. — А ты бесстрашный… — жутенько ухмыльнулся Иорвет. Точно кошак, нашедший игрушку, с которой можно позабавиться. — И разве могла такая как она убить знаменитого Киарана? Ты только взгляни на нее, такая мелкая да немощная, что она вообще могла ему сделать? — он повысил голос до странного писка, от которого всю Бринну аж передернуло. — Правду же говорю, ну? — Иан бросил в нее взгляд, будто передал пасс, ожидая, что она начнет ему подыгрывать. — Э-э-э-э… — лишь протянула Бринна, не находя слов. Кажется, из-за последних событий она правда лишилась важных частей мозга, потому как чувствовала себя значительно оглупевшей. — Убила Киарана? Ха! — как-то слишком активно продолжил сей балаган Иан. — Это скорее можно назвать как “Эльфы избивали слабую девушку в подворотне”. Еще и явились вдвоем — никакой чести! Так что я убил их не потому, что это были скоя’таэли — мне до ваших разборок нет никакого дела, — а потому, что хотел спасти эту смертицу. И да, никто тут на Феларта вашего не работал. Только я. Понарошку. На мгновение воцарилась тишина. Был лишь слышен галдеж пьяниц из таверны. Видимо, решив, что нужно сворачивать этот цирк, Иан вновь подал голос: — Так что, Иорвет, прости этой неудачнице этот грех? — он говорил таким тоном, будто давно скорешился с Иорветом. Для завершения картины не хватало, чтобы он положил руку на плечо эльфа, как это было принято у “братанов”. Рыжая чувствовала, как у нее начинается дергаться глаз. — Эй ты, — в ужасе обратилась к брату девушка, смотря на него ошарашенным взглядом. — Совсем из ума выжил? Ты кого немощной неудачницей назвал? Если не заткнешься, я тебе такую немощную покажу. — Ой, страшно-страшно, — по-лисьи ухмыльнулся рыжий. — Да ты…! — Бринна, пожалуйста, помолчи… — Так, вы оба быстро заткнулись! — вдруг рявкнул эльф. Бринна и Иан послушно замолчали, прижав уши, точно нашкодившие щенки. Они синхронно уставились на командира скоя’таэлей. Рыжая непонимающе нахмурилась. Почему эльф казался таким… спокойным? То есть, да, он был явно раздражен и в бешенстве, прямо как огромный удав, но куда пропала та убийственная атмосфера, которая окружала его, словно туча? Она же не могла ее выдумать? — Ты! — Иорвет вдруг ткнул в нее пальцем. Вздрогнув от неожиданности, девушка вновь опустила глаза. — Чтоб духу твоего здесь не было. Если еще раз встречу — убью. Самым страшным и медленным образом. Я и так проявил к тебе королевское милосердие, а теперь будь добра, не лезь. Иорвет отошел от кровати, явно намереваясь покинуть комнату. Но вдруг остановился и обратился к Иану. Рыжая украдкой посмотрела на него: оказывается, эльф был чуть-чуть ниже ее брата — боже, и почему Иан вымахал такой громадиной? Чем он питался в своей армии, что превратился в такого бугая? — Тебя, dh’oine, это тоже касается, — прорычал Иорвета напоследок, после чего тут же скрылся. Не одарив ее даже прощальным взглядом. В комнате вновь воцарилась гробовая тишина. Бринна продолжала глупо хлопать глазами, не до конца понимая, что только что произошло. И как она вообще осталась живой. — Кажется, ты провалилась! — радостно заявил Иан, поставив руки в боки. Он так громко это проорал, заставив сестру вздрогнуть — уже в который раз за этот вечер. Она покосилась на него. — Я не понимаю, откуда столько радости, — возмутилась Бринна. — Ну как же, наконец-то выедем из этого проклятого Вергена! Как только ты себя снова соберешь в единое целое, так сразу и поедем. И нечего тут нюни разводить, все же закончилось хорошо! А ты давай-ка ложись спать, чтобы… Дальше она его не слушала. Он вел себя так радостно и возбужденно, как будто праздник какой-то намечался, и, казалось, совсем не замечал ее состояния. Вот только Брина знала, что все он прекрасно видел. Все-таки они были больше, чем просто брат и сестра: у близнецов была особая связь. К тому же учитывая его проницательность, Иан, должно быть, слишком хорошо понимал, что она чувствовала. А в душе будто кошки нагадили. Хоть и Иан пытался заверить ее, что все было хорошо, нутром Бринна понимала, что так облажаться нужно было еще постараться. Она стольким пожертвовала ради того, чтобы приблизиться к Иорвету… и ради чего? Видимо, Иан все же был прав. Ей еще давно стоило остудить голову и не бегать ни за какими эльфами. Не можешь выполнить работу — не берись… Не была бы она так уверена, что разберется с Иорветом, сейчас бы не оказалась у разбитого корыта. Не чувствовала бы эту странную боль, как будто из ее груди достали нечто важное и раздавали сапогами. Она почувствовала, как снова увлажнились ее красные и опухшие глаза. Продолжая не обращаться внимание на щебечущего Иана, рыжей попыталась вновь зарыться в одеяло, чтобы спрятаться от этого мира… Как что-то больно кольнуло ее в бок. Ауч! Бринна тут же полезла в карман, чтобы достать из него то, что мешало. Только схватив вещицу в руках, она тут же поняла, что это было. Не веря собственным ощущениям, девушка тут же выдернула вещь и поднесла к глазам еле светящийся камень. Неужели Иорвет оставил ей амулет? Бринна тупо уставилась в том направлении, в котором скрылся эльф, стараясь понять, что все-таки только что произошло.