Наша история

Поттер сидел в своей комнате, рассматривая круглые таблетки с чем-то прозрачных внутри. В другой руке у него был рецепт лекарств и зелий, которые можно купить в любой колдаптеке. Он запрокинул голову, проглатывая две таблетки и запивая их водой. Не самый приятный вкус. Он сощурился и встряхнул головой. Домой его подбросила семья Жамили. Они заботливо предложили ему доехать на их машине. Как оказалось, муж казашки был сквибом, поэтому он хорошо разбирался в магловских вещах, технике и машинах. Поттер попросил оставить его неподалёку от дома. Он дошёл до него пешком. Несмотря на такую рань, на кухне уже сидели мама Роксаны, бабушка и тётя Флёр. Когда они спросили , где он был, Рем соврал, что не мог уснуть, вот и гулял на улице. Но карманы его шуршали упаковками таблеток и рецептами. К счастью, никто не придал этому значения. Он быстро перекусил яичницей, отталкивая от себя бекон. Всё-таки, после рассказа Жамили, ему пока не особо хотелось набивать брюхо свининой. На кухню стали спускаться люди. Заметив это, слизеринец тут же поднялся к себе. Комната теперь пустовала, а сам он думал о произошедшем. Мысли метались между его болезнью и рассказом Жамили. Он также вспомнил о Малфое и понял, что это его первое Рождество без матери. Сердце сжалось от грусти. Он надеется, что хотя бы Нарцисса Малфой была с ними. Дни каникул проходили быстро. Все уже успели распаковать подарки, обсуждая то, как они рады их получить. Поттер получил очередной свитер, на котором был вышит «Альбус Северус». Как же хотелось исправить эту надпись на «Ремус Регулус», но он не мог. Не мог, пока полностью не привыкнет к имени, не спросит разрешения у Тедди и не узнает побольше о Регулусе Блэке. Пока что у него нет никаких прав. От Роуз он получил гламурный чёрный шарф для прохладной погоды. Роксана подарила ему анти-гравитатор из нового завоза «УУУ»(вот в чём плюс иметь папу-основателя подобного магазина). Даллас прислал ему новые тонкие наушники к его МРЗ плееру. Алиса же подарила ему его любимые сладости и целую пачку ароматного кофе. Альбус прикрыл глаза и медленно вдыхал запах любимого напитка. К октябрю ему стал нравится вкус кофе и видимо Лонгботтом это заметила. Подарки были потрясающие. Когда к нему в комнату вошли Роуз с Роксаной, ребята решили испытать на себе антигравитатор. Парить над землёй оказалось так расслабляюще и умиротворенно, что Поттер был готов уснуть в таком положении. Но Роксана легонько толкнула его вбок из-за чего началась воздушная война. Роуз не хотела участвовать, но Уизли потянула её за волосы из-за чего Грейнджер-Уизли сделала несколько кувырков назад. На день рождения Роуз взрослые купили гигантский торт, который был съеден всего за 5 минут. Хьюго с Джеймсом даже дрались за последний кусок, хотя оба до этого съели в два раза больше остальных. В итоге бабушка Молли упрекнула Джеймса в нежелании делиться с младшим кузеном и силой передала торт Хьюго. Когда пришло время возвращаться в Хогвартс, Ремус лишь быстро попрощался с родителями, даже не обнимая их. После того инцидента с Джеймсом, Рем вообще не разговаривал с отцом. Он лишь отмалчивался и быстро уходил то к себе в комнату, то к Роуз с Роксаной. Их и без того шаткие взаимоотношения были на волоске от падения в пропасть. Каждые слова оба воспринимали в штыки. Джинни пыталась как-то помочь, но после того, как она сама пару раз попадала под обстрел, решила подождать, пока оба они успокоятся. Лили перед отъездом в Хогвартс пришла к Рему. Она сказала, что невероятно рада, что тот провёл это Рождество с родными, а самое главное – с ней. Она сильно-сильно обняла брата, а после пустила слезу. Рем растерялся – он не понимал, что делать. Парень погладил девочку по волосам, прижимая её к себе ещё сильнее. Между всхлипов, первокурсница всё же проговорила что-то в манере: «Мне так...(хлип)...тебя...(хлип)...не хватало, Ал! Я так...(хлип)...скучала». Поттер почувствовал себя ужасным человеком. Он не любил свою семью, а оттого страдала Лили. И судя по письму, которое она прислала на прошлое Рождество, она считает, что в этом есть и её вина. В тот же день Рем объяснил ей, что она тут не причём; что она – самая лучшая сестра, о которой он мог лишь мечтать; что ей не нужно винить себя. Просто ему нужно время. Ему сейчас немного нелегко... Хогвартс встретил их шикарным пиром, во время которого Поттер сидел за Слизеринским столом со своими соседями по комнате. Парень спрашивал у них, как они провели свои каникулы. Артур с родителями, оказывается, ездил в Нью-Йорк: его мать всегда мечтала встретить Новый Год под Тайм Сквером. Альбус поразился, ведь родители Артура были чистокровными, а мечты сильно напоминали магловские. Но Нотт объяснил это тем, что у некоторые мечты не делятся на «волшебные» и «магловские». С этим Рем был согласен. Скорпиус же ему слабо улыбнулся, сказав, что провёл Рождество очень даже неплохо. Но Рем готов был поклясться, что слышал вой грусти и то, как на душе блондина скребли кошки. Первое Рождество без матери – не может быть легким. Он аккуратно, еле ощутимо, положил руку на плечо Скорпиуса и взглянул тому в глаза. Парень медленно повернулся к нему лицом. Что-то тёплое разгоралось в его глазах. Нечто, напоминавшее благодарность и признательность. Блондин накрыл руку Поттера своей и улыбнулся ему. Но речь профессора Макгонагалл вырвала обоих парней из немого диалога, вернув их обратно в Большой Зал. В этот момент Рем решил для себя, что ни за что не прекратит игру с «тайными записками». Он хотел хоть как-то поддержать Малфоя. И если эти мелкие клочки бумаги хоть как-то поднимут ему настроение, то он будет продолжать до самого конца. Хотя он заметил, что по сравнению с началом этого года, Малфой повеселел. Даже очень. Да, остаток горечи ещё остался. Но сейчас он мог искренне улыбаться, смеяться, увлечённо что-то рассказывать и погружаться головой в учебу. А ещё он перестал плакать. После того случая со словами Боукера, Скорпиус проплакал несколько дней подряд. И в первый день, когда Поттер заснул на его кровати, он услышал ночью тихие всхлипы. Тогда он сильнее сжал руку Малфоя и, садясь на кровати, стёр слёзы с его глаз большим пальцем. —Хэй, я с тобой. Ты ведь в курсе, да? Я буду рядом. Именно эти слова помогли Скорпиусу успокоиться. Ремус не знал, как поступить. Будь на месте Малфоя кто-нибудь из его друзей, он бы не медля обнял их. Но это был Скорпиус. И он не знал, стоит ли делать нечто подобное. Всё-таки они не были лучшими друзьями. Да и обнимать Скорпиуса было бы...странно? В любом случае, Альбус стал подсовывать ему записочки, пока блондин мылся или проходил мимо него с распахнутым рюкзаком. Иногда он закидывал их ночью, чтобы уж наверняка. В первый раз после каникул, он подложил записку в его учебник по заклинаниям. Скорпиус тогда как всегда сидел с Артуром, что-то детально записывая в свой пергамент. Нотт, который уже написал свой конспект ( заметьте, он был достаточно обширным, но даже он мерк в сравнении с конспектом Скорпиуса. Иногда казалось, что Малфой проводил свои исследования и добавлял что-то новое к тому, что было записано в книге). Нотт вертел пером и лениво оглядывал записи Скорпиуса, когда его внимание зацепила небольшая записка, лежавшая меж страниц. Слизеринец вытащил её и повертел в руках. —Самодельная закладка? Мило и экономно,– ухмыльнулся он. Скорпиус поднял голову от своего занятнейшего конспекта. Заметив бумажку меж пальцев Нотта, он прищурился, пытаясь вспомнить откуда она. Когда парень понял, что понятия не имеет что это такое, он забрал бумажку у Артура. Раскрыв её, он увидел надпись: «Хорошего дня, Малфой. Не забудь пошире улыбнуться, когда поймёшь, что твой конспект превзошёл записи всех остальных». Улыбка невольно появилась на лице Скорпиуса. Он улыбнулся так искренне, что Артур заинтересовался и прочитал надпись через его плечо. Покачав головой, он отодвинулся. —Тайная поклонница?– усмехнулся Нотт. —Скорее милый доброжелатель,– подправил его Малфой. —Доброжелатель? У Малфоя? Уау, ну и сюрприз,– по-актёрски раскрыл рот в удивлении Нотт. —Ой, да замолчи,– махнул на него Малфой. Но он всё понимал. Действительно, кому же в этой школе не всё равно на Скорпиуса? Он ведь считался сыном Волан-де-Морта, которого воспитал один из Пожирателей Смерти. Так ещё и слизеринцем. С учётом всего этого, подобные мелочи радовали душу. У него в школе не было друзей. А также он не замечал, чтобы кто-то смотрел на него с теплотой в глазах. У него был Артур, но тот не стал бы оставлять ему записки. Если бы он решил, что с блондином что-то не так, он бы сел рядом и попросил бы ему всё рассказать. Был ещё Альбус. Малфой невольно улыбнулся. Он вспомнил, как Поттер защитил его перед Крейгом. Это было не в его духе. Если честно, Малфой никогда не замечал, чтобы Альбус, до этого самого случая, готов был кому-нибудь врезать. Его кузина Роксана? Возможно. Но не он сам. Он скорее стрельнет в обидчика каким-нибудь остроумно-обидно-унизительным комментарием, заставляя того сжаться, покраснеть и убежать прочь. Но он не дерётся. Хотя, если честно, Скорпиус всегда чувствовал, что Поттер был способен на что-то подобное. Подраться, ударить со всей мочи и выйти победителем. Он не выглядел трусом. Но Малфой и подумать не мог, что тот продемонстрирует свою смелость, защищая его. Конечно блондин испугался, что Альбуса за это ждут проблемы. Испугался, что тот влез в драку без лишней необходимости. Он винил себя, ведь это из-за него Поттер влез во все это. Но при этом, в глубине души, ему было приятно, что брюнет заступился за него. Значит ли это, что ему не всё равно на Скорпиуса? Он, почему-то, считал, что записка может быть от Альбуса. Ему хотелось в это верить. Блондин обернулся на Поттера, но не заметил ответного взгляда. Вместо этого, Поттер смеялся вместе с Алисой Лонгботтом, держа ту за руку. Девочка смеялась и говорила что-то, указывая на их руки. Видимо, слизеринец над чем-то пошутил, привлекая внимание Роксаны и Далласа, сидящих за ними. Поттер спросил что-то у Брауна и тот пожал плечом. В этот момент что-то внутри Малфоя рухнуло. Незначительно и незаметно для окружающих, но ощутимо для него. Почему-то от мысли, что это не Альбус придумал всё это, лишь бы его развеселить немного...ранила? Он был первым, на кого пало подозрение насчёт этих писем. Всего пару минут Скорпиус искренне верил в это. И всего секунда, чтобы его теория ошибочно канула в лету. Скорпиус повернулся вперёд. Нет, это не Альбус. Будь это он– он бы следил за Малфоем, пытаясь вычитать эмоции с его лица; его реакцию на записку. По какой-то причине, Малфою захотелось оставить имя отправителя в секрете. Ему не хотелось знать имя доброжелателя– это придавало загадочности и энтузиазма. Если бы он узнал кто это, он бы постоянно оглядывался на этого человека, ждал бы от него записок. Ну а так: сообщения приходили неожиданно и он не смущал отправителя излишним вниманием. Следующую записку он получил на следующий день, после урока трансфигурации. Тогда у них были сдвоенные пары с Хаффлпаффом. Вернувшись в спальню за учебником зелий, который он забыл утром, Скорпиус решил заранее оставить тут учебник по трансфигурации. Записка выпала из книг. От тебя я узнаю больше, чем от профессора. Тебе бы репетитором устраиваться. Молодец, кстати. Ремус замечал с каким энтузиазмом Малфой читал записки, которые он ему подсовывал. Давно он так не загорался. Следя за всем этим, Рем и сам невольно улыбался. Отчасти, он даже обрадовался тому, что Малфой не ищет тайного отправителя. Когда он понял это, то решил не отправлять записки, когда у Слизеринцев были одиночные уроки. В качестве маскировки он выбрал хаффлпаффцев. Среди них много милых, добрых и дружелюбных. Это помогло бы сбить след. Было нечто азартное в этой игре. Кстати, об азарте. В феврале Рем узнал что-то, от чего всё сразу же встало на свои места. Однажды он брёл по замку под мантией невидимкой: засиделся неподалёку от Когтевранской башни, болтая с Далласом обо всём на свете. Было уже достаточно темно. Старост он встретил лишь дважды. Но ему удалось от них легко ускользнуть. Когда он приближался к подземелью, он увидел в тени силуэты. А если быть конкретнее, он услышал звук за гобеленом и решил полюбопытствовать, что же там происходит. Разочарование настигло его, когда он понял, что это обычная и ничем не примечательная парочка. Таких полно в Хогвартсе. Но приглядевшись, он увидел в этих двух фигурах одну знакомую. Рыжие до плеч волосы поблескивали при слабом освещении. Молли прижимала кого-то к стене. Альбус придвинулся ближе, думая, что его кузина схватила очередного нарушителя правил, и захотел подслушать их разговор. Вместо этого он услышал лишь звуки поцелуев. Странно, может он не ас в этом деле( ладно, он вообще не разбирается в отношениях), но он думал, что обычно парни прижимают своих девушек к стене, а не наоборот. Хотя, на самом деле, он не особо в это верил. Бывают ведь девушки немного выше своих парней, поэтому положение может меняться в ходе поцелуя (бывали и женщины, предпочитающие вести( хотя он таких не видел, но думает, что они всё же есть)).Хм, надо будет запомнить. Но какого было его удивление, когда он увидел длинноватые чёрно-волнистые волосы человека, которого Молли прижимала к стене. —Мы просто потрясающие старосты,– между выдохами произнёс голос. Женский голос. —Я почти уверена, что одну из нас сделают старостой Школы в следующем году,– хмыкнула Уизли. —Ага, меня,– лживо-самодовольно отозвалась девушка. Молли опустила голову набок, прижимаясь губами к шее девушки. —Мечтай, Айри,– прошептала Молли. Девушка начала громко вздыхать, закидывая голову. И Ремус узнал её. Он видел её ещё в прошлом году, когда Молли поймала их с Джеймсом возле подземелий. Он видел её на летнем слёте Уизли. Он видел, как они с Молли проводили уйму времени вместе. Он считал их лучшими подругами и даже удивился, что Молли начала с кем-то общаться, ведь, насколько он помнил, Уизли всегда была независимой и ей не нужна была компания. А вот как всё было на самом деле. Между Молли и Айрис было нечто большее, чем просто дружба. Прибывая в небольшом шоке от увиденного, Рем попятился, а после, развернувшись всем корпусом, побежал к подземельям, чтобы девушки не поняли, что он их увидел. На следующий день он исподтишка наблюдал за ними. В Большом Зале они сидели совсем рядом, их плечи соприкасались. Ремус понял, почему никогда не замечал ничего странного: типичное холодное поведение Молли никуда не делось. Она спокойно отвечала на вопросы девушки, не нервничала и не краснела. Но потом Рем заметил, как Уизли потянулась большим пальцем к губам Айрис, чтобы стереть с них кетчуп. Когтевранка немного приоткрыла рот, а после заулыбалась. Молли улыбнулась в ответ, кладя свою руку на её. Рему этот жест показался таким личным, что он тут же отвёл взгляд, понимая, что не должен был видеть всего этого. Особенно он не должен был видеть вчерашнего. Молли нравились девочки. Что он чувствовал на этот счёт? Не ненависть, это уж точно. Удивление? Да, разумеется– это было неожиданно. Презрение? Нет конечно! Интерес и облегчение? Но с чего бы это? Взгляд его невольно метнулся к столу Хаффлпаффа. Кайл Харгривс что-то рассказывал своим сокурсникам, вызывая у них смех. Поттер скромно улыбнулся. Слизеринец не смог отвести взгляда от его белоснежной улыбки, которую Кайл хотел прикрыть, немного повернув голову. Они в последний раз разговаривали за неделю до отъезда на Рождественские каникулы. Он вспоминал об этом временами. Вспоминал, как хаффлпаффец брал его за руку, чтобы повести в другую часть магазина. Как любезно рассказывал ему то, что знал о конфетах. То, как попросил его закрыть глаза. Ощущение его пальцев на губах Поттера. Он дважды просыпался ночью от этого сна. Почему он так об этом думал? Это ведь...это ведь неправильно. О друзьях так не думают. Сколько раз он прикасался к своим друзьям и он ни разу не чувствовал чего-то такого. Сколько раз он обнимал Алису с Далласом. Он не брал в учёт Роуз с Роксаной, ведь они его кузины. Он соприкасался с Ноттом, когда они дрались на кровати Скорпиуса. Да и сам Скорпиус проводил пальцами по его костяшкам, когда Поттер ударил Боукера по лицу. И что? Он не помнил, чтобы просыпался от этого по ночам. Не помнил, чтобы один из двух раз, он проснулся от тяжелого чувства между ног, а после ходил в душ, чтобы избавиться от него. У него дважды вставал на Кайла. Один раз в магазине «Зонко», а в другой раз от воспоминаний о том же самом дне. Это ведь ненормально! Это неправильно. Ему нужно было прекратить весь этот цирк. Ему нужно... Нужно поговорить об этом с Молли. Ему захотелось узнать её мнение. Правильно ли то, что они делают? И что она вообще делает? Что между ней и Айрис? Может ему всего лишь привиделось от плохого освещения. После ужина он подошёл к Молли, желая расставить все точки над «И». Слизеринка шла сом своей «подругой» и остановилась, стоило Рему её окликнуть. Она сказала Айрис, что догонит её позже и подошла к Поттеру. —Ал. Ты чего хотел?– спросила она его. —Мы можем поговорить? Наедине,– ответил ей Рем, оглядывая людный коридор. Староста нахмурилась, но всё же согласилась. Они вышли на холодную и ветреную улицу. Снег под ногами уже таял, немного шмякаясь при соприкосновении. Небо было окрашено в темно-синий цвет. Слабый отблеск Луны парил над их головами. До отбоя было ещё немного времени, поэтому они решили побродить. —Так, о чём ты хотел поговорить?– наконец поинтересовалась Молли. Ремус сглотнул. Подойдя к кузине он был полон энтузиазма и решительности. Он размышлял об этом весь ужин, почти ничего не съев. Роуз даже забеспокоилась, что Альбус нехорошо себя чувствует, и сказала ему пойти к Мадам Помфри. Рем лишь безучастно покивал. Ну теперь, когда они вышли на улицу: холодный ветер щекотал лицо, а напряжение с плеч перешло в ноги, которые избавлялись от него, шагая по земле, он не знал, как начать этот разговор. Стоит ли сделать это резко или же деликатно перейти к теме, чтобы не услышать злобный рык в свою сторону? —Ну же, не томи,– сказала Молли. Ладно, значит что-то между двумя вариантами. —Как понять, что между двумя людьми что-то есть?– спросил он у Молли. Девушка остановилась, неверяще глядя на кузена. —Что? Уже? Ого. Тебе уже кто-то нравится?–спросила она его, скрестив руки на груди. —Что? Нет, я не об этом. То есть...в чём отличия между друзьями и влюблёнными? Как понять, что между людьми нечто большее, чем дружба?– переформулировать свою мысль Поттер. Молли задумалась, потянувшись пальцами к своей губе. Она подняла взгляд на Луну, будто она поможет ей вспомнить. —Ну, обычно это очевидно. Между людьми что-то возникает. Какая-то химия или же искра. Они постоянно тянутся друг к другу, пытаются коснуться, ищут друг друга взглядом,– попыталась объяснить она Поттеру. —А друзья целуются? Поцелуй может быть дружеским?– резко спросил Ремус. Молли вскинула брови и медленно закивала. Она была удивлена. —Быстро у вас всё. Хотя, многие мои однокурсники тоже начали период «любви» уже на третьем-четвёртом курсах. Вообще, бывают, что целуются друзья. Такое бывает, когда они хотят научиться целоваться. Бывает, что целуются по пьяне. Некоторые просто чмокают друг друга в губы, при встрече. Я видела парочку таких девочек. Но в отличие от влюблённых, они не придают особого значения этим действиям. Они не считают это чем-то особенным, понимаешь?– взглянула она на Рема. И Поттер понимал. В её словах действительно был смысл. Он прикинул тоже самое и со своей ситуацией. Да, обнимая Алису и Далласа, он чувствовал, как хорошо ему становилось. Ему было приятно. Но не было тех мурашек, которые он испытывал, стоило Кайлу приблизиться к его губам в магазине «Зонко». Но он не влюблен в Кайла. Этого просто не может быть. —А ты и Айрис? Ты чувствуешь трепет, целуя её?– спросил он прямо. Молли дёрнулась, шокировано глядя на Ремуса. —Что? Как ты...– приоткрыла она рот. —Я всё знаю, Молли. Я видел. Замечал,– ответил он ей. Через секунду удивление пропало с лица Уизли. На замену ему пришла ухмылка и короткий смешок. Слизеринка вступила вперёд, продолжая их маршрут. Альбус задумался, но вскоре последовал за ней. —А ты догадливый,– только и сказала она,—Никто из наших родственников пока ничего не знает. Не считая Мари-Виктуар, конечно. Мы с ней это не обсуждали, но она часто смотрела в нашу сторону и улыбалась. —И как давно вы...– спросил её Ремус, но ему не нужно было доканчивать: Молли поняла без слов. —С конца прошлого учебного года. Когда мы все приезжали в Нору, мы с Айрис уже встречались,– сказала она ему, легко улыбаясь. —А родители знают? Они знают, что вы вместе? Ну или, что тебе нравятся девушки?– спрашивал он, пытаясь звучать беззаботно, чтобы не давить на неё. —Мама догадывалась. Я никогда не говорила о том, что мне кто-либо нравился. Когда родные спрашивали что-то вроде «Ну? Бегают ли за тобой мальчики?», мне хотелось закатить глаза, потому что мне никогда не нравились парни. Раньше я думала, что это из-за того, что я слишком сосредоточена на академических успехах. Но вскоре я пришла к выводу, что парни меня вообще не интересуют,– сказала она ему. Рем округлил глаза. Вот как? Молли вообще не нравились мальчики? Если честно, он и сам считал, что она просто не интересуется отношениями, предпочитая им учебу и карьеру. Он слышал, как его мама говорила, что скоро Молли преодолеет этот период и влюбится. Но Уизли не выглядела так, будто её предпочтения как-то приструнят её. Ремусу до сих пор казалось, что она предпочитает свободу. —Ты не чувствуешь себя странно?– спросил Поттер Молли. —Только не говори мне, что ты гомофоб. Я всегда была о тебе высшего мнения,– усмехнулась она. —Да нет. Я в том смысле, что ты ведь отличаешься. Снова. Тебя это не беспокоит? Меня бы беспокоило,– задумчиво добавил слизеринец. Молли взглянула на него краем глаза, а потом вновь устремила взгляд в небо. —Кто тебе это сказал? Я не одна,– повела она плечом. Альбус дернулся и повернул голову в ее сторону. Приняв это за знак, Молли продолжила,—Ну да. Тедди пансексуал. А Доминик, если не ошибаюсь, би или гетерогибкая, честно не поняла, мы же с ней не общаемся. —Чего? Они тоже? Стоп, а что это означает?– спросил Ремус, услышав незнакомые термины. —Скоро комендантский час. Пошли обратно в Хогвартс. Я объясню тебе по дороге,– Альбус кивнул её словам. Рыжеволосая продолжила:—Пансексуал– это гендерно-слепые люди. Пол не играет для них особой роли. Им могут нравиться все. Все гендеры и люди без какого-либо гендера. Для таких людей душа имеет куда большее значение. Такие люди достойны уважения. —Но ведь Мари-Виктуар девушка,– не понимал слизеринец. —Да. Но Тедди влюбился в неё не потому что она девушка, а потому что она нравилась ему как человек. Он с таким же успехом мог влюбиться и в парня, и в нон-бинари, и в трансгендера. Да в кого угодно,– усмехнулась Молли. —А Доминик, ты говоришь... —Я, если честно, и сама не поняла. Знаю только, что она иногда заглядывается на девочек. Либо она гетерогибкая, либо би. Бисексуал– человек, которому нравятся два пола, свой и какой-нибудь другой. Есть распространённое мнение, что бисексуалам нравятся только парни и девушки, но на самом деле это люди, которым нравятся 2 пола. И нет такого правила, что их привлекают именно «мужской и женский». А гетерогибкость– ну, это что-то наподобие би-любопытства. Такие люди, в основном, заглядываются на противоположный пол, но в редких случаях могут и на свой,–попыталась объяснить она всё Поттеру. —А ты кто?– спросил он у слизеринки. —Мне нравятся девушки. Никогда не нравились парни. Я не знаю понравятся ли они мне когда-нибудь. Но сейчас я характеризую себя как лесбиянка,– ответила она ему. —То есть, ты не единственная...То есть...это нормально? Когда ты поняла, что...– пытался формулировать слова Рем, но было сложно говорить на тему, в которой он мало что смыслил. —Это нормально, Альбус. Конечно, принято считать, что гетеросексуалов и цисгендеров больше остальных видов гендера и ориентации. Но это не значит, что представители ЛГБТК общества– ненормальные. А понимать свои предпочтения я начала на четвёртом курсе. Слушай, это же как раз тот год, когда ты поступил в Хогвартс, да? Я даже забыла об этом,– усмехнулась Молли. Ремус кивнул, не зная, что сказать. Они дошли до замка, а дальше Молли проводила его до подземелий. Поттер пытался переварить полученную информацию. Он узнал столько всего нового, но, если честно, ничего не запомнил. —Альбус,– позвала его Молли, когда он уже собирался заходить в гостиную. Поттер повернулся,—Всё нормально? Это...это ведь не повлияло на твоё отношение ко мне, да? —Что? Нет, ты что! Ни капли,– забеспокоился Поттер, подходя ближе,—Я совершенно нормально к этом отношусь. Ну...то есть...я не знаю. Это что-то новое для меня. Я ведь профан в этой теме. И мне, наверное, нужно время, чтобы привыкнуть. Молли кивнула, отводя глаза. Она понимала, что наваливать такую информацию на третьекурсника было чем-то странным и непривычным. Но она поступила так, потому что верила в то, что Альбус имеет право знать. Она не хотела ему врать. И хоть Поттеру было сложно всё это переварить, он был ей невероятно благодарен. Всю ночь он думал о том, что услышал. Молли считала, что быть не таким, как все – это нормально. Но правда ли это? Если таких, как она меньше обычных людей, это ведь означало, что они отличались. Что они были другими. А первая реакция людей на новое – это страх. Люди боятся, а потом начинают презирать тех, кому хватает смелости показать себя, не бояться общества. То есть, чувствовать симпатию к своему полу...Такое было? Он не один такой. Он вспомнил всё, что с ним происходило. Если ему нравились парни. И нравились они ему не просто как друзья– это многое объясняло. Это бы объяснило, почему он заглядывался на Далласа в середине второго курса. Он ему симпатизировал. Но слизеринец понял, что в тот момент он всего лишь начал осознавать, что парни– очень даже ничего. Но вскоре, к началу третьего курса, когда Браун приехал к ним на пару дней, он понял для себя, что видит его в роли лучшего друга. Раньше ему нравилась внешность друга. Плюс, он был единственным парнем в его окружении. Если ему хоть немного нравились парни, кто же, как не лучший друг, станет первым для обращения внимания. Но совсем скоро он осознал, что Даллас был для него опорой и поддержкой. С лета он вообще не смотрел на Брауна в таком ключе. Глядя на него, он видел самого близкого и понимающего человека в своём окружении. Он осознал это в доме Поттеров: В такие моменты Альбус понимал, почему ему так не хватало Далласа. Парень готов был выслушать и помочь. Браун понимал его и желал ему лишь добра. Он был его настоящим другом. А Альбус в свою очередь, учился у него дружбе. Это осознание, будто прорезало его разум. Это было чем-то странным. Он будто стал видеть Далласа иначе. Название «Лучший друг» идеально подходило Брауну, но это многое изменило в голове Поттера. Он будто...отбросил лишние мысли? Понял, как относиться к Далласу? Это объясняло, почему он не ревновал, когда с ним флиртовала Лили или же, когда Даллас заглядывался на Мари-Виктуар. Иногда ему не хватало друга, он хотел проводить с ним больше времени. Но это другое. Он просто не хотел терять лучшего друга. Это была дружеская ревность. Что насчёт Кайла, то он сразу понял, что смотрит на Харгривса как-то иначе. Видел его иначе. Сначала он испугался подобной реакции на друга своего брата, но со временем стал привыкать, что относится к хаффлпаффцу немного по-другому. Означает ли это, что Кайл...мог ему нравиться? Но ведь он и так уже отличался от своих родных. Он итак был не таким, как все остальные. Да он, черт возьми, возможно, болен какой-то гребаной циклотамией! Как-будто всего этого было мало! Нет, он не может допустить всего этого. Ему не должен нравиться Кайл. Это неправильно. Просто неправильно. Алиса с Ремусом шли на Уход за магическими существами. Поттер заметил, что девочка стала немного бледнее и чуть меньше улыбалась. Особенно, перед уроками по УЗМС. Поттер не понимал почему, ведь Алиса любила животных, а животные любили её. Он аккуратно положил руку на её плечо, заставляя её этим самым, взглянуть на него. Он ей улыбнулся и прижал к себе. Они продолжали идти вперёд. Первое время девочка не знала, что ей нужно делать, а потом и сама прижалась к Рему. Поттер почувствовал, как тепло стало сбоку. Алиса действительно напоминала солнечный лучик: блондинка со светлой кожей и формой хаффлпаффа с желтыми оттенками. Ребята подходили к выходу, когда услышали голоса и ругань. Голоса принадлежали ученикам помладше– либо с первого, либо со вторых курсов. Но не это привлекло их внимание. Поттер был готов поклясться, что чётко слышал голос Лили. Он резко дернулся, побежав в сторону шума. Он схватил Алису за руку, таща за собой. Пробежав коридор, они остановились у лестниц. Лили стояла, высунув палочку. Она грозно что-то предъявляла парням. Если быть точнее, троим парням, которые потешались над девочкой за спиной гриффиндорки. —Что здесь происходит?–грозно обратился Рем к парням. Лили повернулась к нему. В глазах её появилась доля радости, но её сложно было разглядеть за яростью к троим её сокурсникам. —Альбус! Это всё они! Эти отвратные и мерзкие тараканы...– начала уже Лили, но один из парней её перебил. —Что? Что ты несёшь, Поттер? Мы тут вообще не причём! Просто проходили мимо,– начал врать первокурсник. —Ах вы мелкие обманщики,– готовилась наехать на них Лили, но Альбус её остановил. Он придержал сестрёнку и устремил на парней грозный взгляд. Он услышал плач девочки позади. Та закрыла лицо руками. Алиса подошла к ней, чтобы утешить. Поттер даже загрустил, смотря на неё. Он спросил, как из всех зовут. И когда кто-то из них врал, он угрожал им тем, что всё равно узнает правду, так что им выгоднее сказать всё как есть. —А теперь убирайтесь отсюда. Не удивляйтесь, если староста подойдёт к вам и попросит пройти с ним или с ней в кабинет директора,– холодно вставил он после того, как узнал имя каждого из них. Все трое дёрнулись от подобной угрозы. Рем продолжил со сталью в голосе,—Вон. Парни убежали прочь. Рем следил за тем, чтобы они ушли куда подальше, а после повернулся к плачущей девочке. Алиса и Лили уже сидели перед ней на коленях, пытаясь успокоить. Но девочка продолжала всхлипывать, несмотря на попытки успокоиться. Поттер сел колени прямо перед девочкой, расположившись между сестрёнкой и Алисой. Девочка хныкала, пытаясь что-то сказать, но смысл их терялся, ведь она не могла использовать слова. —Хэй, хэй, успокойся, ладно?– мягко обратился Поттер к девочке. Та подняла на него взгляд,—Расскажешь всё, когда успокоишься, хорошо? Не спеши, успокой дыхание. Мы всё равно никуда не уйдём. —Эти парни начали грубить ей. Когда я подошла, она еле сдерживалась от слёз,– пояснила Лили. Слизеринец кивнул, мысленно говоря ей подождать, пока не успокоится «жертва». Алиса наблюдала за Альбусом. За тем, как он побежал, услышав голос сестренки. За тем, как грозно он отогнал парней. За тем, как соблюдал холодный разум даже перед рыдающей девочкой, не поддаваясь слабости. Она наблюдала за всем этим, не в силах оторвать взгляд. Спустя пару минут девочка угомонилась. Как и советовал Рем, она нормализовала своё дыхание. Она перестала всхлипывать, но глаза её всё ещё были красными от слёз. Она взглянула на Ремуса, не зная, с чего начать. —Давай начнём по порядку. Меня зовут Альбус. А тебя как?– спросил он медленно. Он не хотел называть себя новым именем перед сестрёнкой, ведь та начнёт задавать лишние вопросы. —Д-дэйзи,– заикаясь сказала она. Рем слабо ей улыбнулся. —Ты ведь из Когтеврана, да?– спросил он,— Я понял это по твоей форме. Я очень люблю этот факультет. На нём учится мой лучший друг. А ещё Лили, кажется, на него запала. —Альбус!– возмущённо пихнула брата Лили. Но Дэйзи засмеялась и это отвлекло рыжеволосую от «драки». Поттер обрадовался, что хоть как-то отвлёк Дэйзи от слёз. —На каком ты курсе, Дэйзи?– продолжил он. —Мы с одного курса,– проинформировала брата Лили Луна. —Да? Ну и как тебе Хогвартс? Престарелый, да? Прямо как чувство юмора нашего дяди Рона,– вновь пошутил Поттер, вызывая ещё один приступ смеха когтевранки. Теперь Ремус настроился говорить серьезно,—Дэйзи, ты хочешь рассказать мне о том, что произошло? Если ты не хочешь– я пойму. Но поверь, тебе станет легче. Рем держал первокурсницу за руку, пытаясь успокоить её. Рука Алисы расположилась на другой её ладони. Поттер встал, ведь его ноги уже болели от долгого сидения на корточках. Он сел на лестницу, подозвав к себе Дэйзи. Девочка из края лестницы, переместилась выше, сев возле Поттера. —Ну?– напомнил ей Рем. —Они назвали меня дворняжкой,– коротко ответила Дэйзи. —Что?– поразился Альбус. —Да как они могут?! Сами ничем не лучше!– разозлилась Лили. Рем же не отрывал глаз он когтевранки. —Почему они тебя так назвали?– спросил её Поттер. Звонок уже давно пробил, но никто из них не собирался идти в класс. Ремус с Алисой уж точно. Да и Лили не уйдёт– Поттер это понимал, поэтому и не стал её выгонять. —Потому что...потому что так и есть. Потому что формально, я из улицы. Из дет...дет...детдома,– слёзы вновь наворачивались на глаза. Девочка посмотрела на Поттера и немного передвинулась к нему. Но замявшись, отодвинулась, а руки прижала к себе. Рем догадался, что она хотела сделать. —Хочешь обняться?– уточнил он. Девочка отвела взгляд, не отвечая, но Альбус догадался, что она просто смущается,—Ладно уж, иди сюда. Девочка расположилась между его рук и всем телом прижалась к Поттеру. Если честно, до второго курса, слизеринец вообще не был тактильным человеком. Его максимум обнимала мама и Лили, и то редко. Были ещё случаи с Роуз и Роксаной, но те поддавались эмоциям лишь при сильном беспокойстве или же радости. Но начиная с третьего курса, люди стали всё чаще его обнимать. Он не особо любил всё это, но и противным оно ему не казалось. Он соблюдал строгий нейтралитет. Просто иногда, объятие– это единственное, что может помочь. —Они как-то прознали о том, что я с приюта. Их слова очень обидные. У меня ведь есть родители! Правда есть! Они официально удочерили меня. Зачем они себя так ведут?– плакала девочка. Поттер обнимал её, успокаивающе шепча: —Иногда люди бывают недовольны своей жизнью. Вот и портят её тем, кого она устраивает. —Они просто завидуют. Ведь они знают, будь они в детдоме, их никто бы не взял,– скрестил руки на груди гриффиндорка. —Лили!– возмутилась Алиса. Её природная доброта не готова была принять такой жестокий комментарий. —Извини,– миролюбиво улыбнулась Лили. Дэйзи издала короткий смешок. —Дэйзи, ты когда-нибудь видела пострелек? Они чем-то похожи на эльфеек,– спросила Лонгботтом когтевранку. Та отрицательно покачала головой, заставив блондинку улыбнуться,—А хочешь увидеть? Глаза первокурсницы загорелись неподдельным интересом. Она кивнула, тихо хмыкнув. —У нас сейчас Уход за магическими существами. Хагрид сказал, что мы пройдём сегодня пострелек. Думаю он будет не против, если ты присоединишься к нашему уроку, как считаешь?– спросила она. Дэйзи кивнула. Алиса протянула ей руку. Первокурсница отстранилась от Ремуса и неуверенно взяла Алису за руку. Блондинка ей искренне улыбнулась, и все сомнения в глазах Дэйзи пропали за считанные секунды. Лонгботтом подозвала Альбуса, а сама отправилась к выходу из замка. —Я тоже хочу! Можно мне с вами?– спросила его Лили. —Да, конечно, почему бы и нет,– ответила Алиса до того, как Рем успел открыть рот. Лили возликовала и взяв брата за руку, потащила вперёд, на улицу. Когда они подошли к полу-великану, он упрекнул третьекурсников в том, что они опоздали на его урок. Но стоило Рему с Алисой рассказать в чем дело, Хагрид тут же простил им всё и разрешил девочкам-первокурсницам остаться. Пострельки оказались не такими уж и дружелюбными. Они, в отличие от фей, не умеют летать, да и не такие яркие– обычного темно-коричневого цвета. Они постоянно сталкивали детей лицом в траву. Их рост, в целом, достигал шести-восьми дюймов. Но это всё же помогло Дэйзи отвлечься. Алиса придерживала пострельку, чтобы когтевранка могла её разглядеть. Лили же оглядывала присутствующих хаффлпаффцев и слизеринцев. —Далласа тут нет, можешь не искать,– усмехнулся Рем. Девочка фыркнула и обернулась к нему спиной. Но Поттер был уверен в том, что она просто хотела скрыть румянец. Пострелька Скорпиуса попыталась убежать от него. Парень уронил свои книги, пытаясь её поймать. Несколько слизеринцев высокомерно над ним посмеялись. Но стоило существу подбежать к Поттерам, как Рем, вытянув руку, поймал его. Пострелька вырывалась, царапала и кусала руку слизеринца, но тот не разгибал пальцы. —О, спасибо, Альбус! Я уж думал, что придется оправдываться перед профессором,– облегченно вздохнул Скорпиус. —Да не за что. На, держи,– передал он её в руки блондина. Лили переводила взгляд с Рема на Скорпиуса. Она пихнула брата в бок, якобы говоря: «Кто это?»,—А да, познакомься с моей сестрёнкой– Лили Луной. —Можно просто Лили,– исправила она брата. Альбус лишь закатил глаза. Девочка лишь помахала слизеринцу, ведь пожимать руку человека, держащего в ней пострельку– не особо удобно. Скорпиус дружелюбно улыбнулся ей в ответ. —Привет, Лили. А я Скорпиус. Скорпиус Малфой,– ответил он ей. Глаза девочки тут же округлились, а сама она нагнулась вперёд, думая, что ей послышалось. —Малфой?– уточнила она. Скорпиус кивнул,—Оу...Эм...ну, это...приятно познакомиться. Скорпиус почувствовал, как она замялась. Счастливая улыбка превратилась в грустную. Заметив это, Лили перевела взгляд с блондина на старшего брата. Тот укоризненно на неё посмотрел. Поттер поняла, что Альбус хорошо относится к Скорпиусу и осознала свою ошибку. —Мне нравятся твои волосы. Такой редкий цвет,– с улыбкой подала она голос. Малфой, видимо не ожидавший, что Лили с ним вообще заговорит, слегка улыбнулся. Но решил воспользоваться моментом и не терять ни секунды. —Спасибо. Это очень удобно. В смысле, когда я постарею, седых волос будет не видно,– засмеялся Скорпиус. —Точно! Я тоже так хочу. Может перекраситься?– спросила она вслух. —И не мечтай,– тут же вставил Ремус. —А я не у тебя спросила,– буркнула девочка. —О, хочешь спросить у родителей? Мы можем это устроить,– хитро улыбнулся ей Поттер. —Не надо! Ладно, забудь,– скрестил она руки на груди. Альбус со Скорпиусом засмеялись. Лили предложила Скорпиусу сесть возле них. Малфой спрашивал девочку о том, нравится ли ей в школе, какие уроки она предпочитает, нашла ли она себе друзей. Лили с радостью отвечала на все его вопросы, а в ответ задавала свои: —А правда, что в Хогсмеде есть все сладости магической Британии? И их всех дают попробовать бесплатно? Искренность и доброта Малфоя сыграли свою роль. Лили и думать забыла о его фамилии. Почему-то, смотря на эту картину, улыбка стала появляться на губах Альбуса сама по себе. Ему нравилось видеть радостного Скорпиуса. Особенно после того, как он видел его слёзы и всхлипывания. А ещё Рем возрадовался тому, что Лили была не такой предубежденной, как все остальные члены их семьи. Он даже гордился своей младшей сестрой за это. На соседнем камне сидели Дэйзи с Алисой. Поттер медленно к ним подошёл, чтобы посмотреть, как дела у когтевранки. Но стоило ему приблизиться, он услышал отрывки диалога. —Люди бывают жестоки. Кому как не мне об этом знать. Ты даже не представляешь, какого мнения обо мне ученики параллели,– сказала Алиса. —О тебе? Но ты же такая хорошая!– удивилась Дэйзи. —Именно это им и не нравится. В любом случае, те парни поступили ужасно, говоря тебе такие вещи. И если они не чувствуют себя отвратительно, после всех сказанных слов, то у них, вероятнее всего, нет совести,–сказала она первокурснице. Дэйзи после Ухода за магическими существами тут же повеселела. Даже глаза её перестали быть красными. Они с Лили попрощались с Алисой и Ремом и отправились на урок. А Лили, в дополнение, дружелюбно и весело попрощалась ещё и со Скорпиусом. Слизеринец ей радостно помахал. —Твоя младшая сестра такая милая,– подошёл он к Альбусу, держа в руках книги. —Я рад, что вы с ней поладили,– улыбнулся он Малфою. —Я и сам этого не ожидал. Сначала я думал, что она отстранится от меня. Прямо как все остальные, стоило им узнать мою фамилию,– говорил он Поттеру. —Не все,– просто сказал Рем, глядя Скорпиусу прямо в глаза. Блондин взглянул на него в ответ и тепло ему улыбнулся. Поттеру даже показалось, что солнце засветило ярче. —Спасибо,– одной фразы было достаточно. Малфой с Поттером бросили друг на друга последний взгляд, прежде чем затеряться в толпе семикурсников. Это 14 февраля ничем не отличалось от прежних. Вот только школу покинула самая популярная и желанная девушка Хогвартса, Мари-Виктуар, поэтому за Когтевранским столом было немного спокойнее. Ребята сидели за ним, говоря о последнем задании по зельям. В трёх сидячих местах от них сидели три девочки из разных факультетов: одна из Слизерина, другая из Хаффлпаффа, а третья, та самая Рэйлен Эдисон, которую Поттер видел ранее. Она сидела, лениво ковыряя свой рис с курицей. Её подруга из Слизерина эмоционально о чём-то рассказывала. Хаффлпаффка, временами, тоже что-то добавляла и поддерживала тему. Эдисон же лишь усмехалась, бросала остроумные ответы и давала советы. Что-то подсказывало Поттеру, что ей было не особо весело. Рэйлен, или как её называли друзья– Райли, была светлой девушкой с копной коричневых волос. В ней также пробивались некоторые азиатские черты. Волосы её были кудрявые и объемные, но временами она их выпрямляла. А ещё она была старостой Когтеврана. —Опять? Ты не успела расстаться с Заком, а уже встречаешься с кем-то другим?–голос Роуз заставил Рема взглянуть в их сторону. Роксана говорила о своём новом парне из Хаффлпаффа. Поттер не расслышал его имени. Да и не видел в этом смысла: на вид он был тем ещё бабником. По нему тащилась добрая половина их курса, а ему нравилось это внимание. С начала этого года он встречался и расстался уже с двумя девочками. Вдруг перед ребятами появился гном с сумкой, наполненной различными открытками. Он устало оглядел всех присутствующих, вытащив одну из сотни открыток из своей сумки. —Кто из вас,– он опустил глаза к имени на обороте,—Мистер Даллас Браун. Когтевранец неуверенно поднял руку. Гном протянул ему открытку, а после потоптал к троице, на которую недавно взирал Рем. Он кинул три открытки Слизеринке и направился дальше. —Что это должно означать?– удивленно спросил Браун у друзей. Роксана вырвала у него из рук валентинку,—Роксана! Парень потянулся за ней, но девочка, выставив перед собой руку, оборонялась от друга. Она, отведя руку повыше, устремила глаза на открытку и с усмешкой на губах стала читать то, что было написано внутри: —Дорогой Даллас, поздравляю тебя с Днём Святого Валентина. Я считаю тебя очень милым, умным, добрым и красивым парнем. Ты мне нравишься, но я не скажу, как меня зовут. Пока ещё рано,– немного притормозив, Уизли продолжила,—В любом случае, ты не такой красивый, как твоя подруга Роксана. Она самая крутая девчонка, которую я когда-либо видела. Тебе стоит взять с неё пример... —Там так не написано,– возмутился Браун. Ребята засмеялись и воспользовавшись заминкой Уизли, Даллас всё же забрал обратно свою открытку. —Не будь букой, Далл. Это же так мило!– усмехнулась Роксана. Даллас лишь смущённо отвел взгляд. —Вот именно, тебе хотя бы кто-то пишет,– добавила Алиса. —Не думаю, что третий курс– самый подходящий период для отношений. Вам не кажется, что вы забегаете вперёд?– нахмурилась Роуз. —Да ты украл сердечко этой девочки, Далл. Я так вижу, твоё сердце освободилось после выпуска Мари-Виктуар,–пошутила Роксана. Она закинула свой локоть на плечо Далласа и облокотилась о него, полностью игнорируя слова Роуз– впрочем, как и обычно. —Ха-ха, очень смешно,– саркастично ответил он, глядя на Уизли. Но в голосе его не было обиды, а на Роксану он смотрел с весельем и улыбкой,—А ты успела забыть Зака, прежде чем переключаться на другого? Вместо ответа Роксана пихнула Далласа в бок и тот засмеялся, отталкивая её руки от себя. Роуз говорила им, что эта их маленькая игра может опрокинуть весь Когтевранский стол, на что Роксана ответила, что с радостью опрокинет на неё кувшин тыквенного сока. Алиса же помалкивала. Она была молчаливой и грустной. Рем замечал, как она временами поглядывала на него, будто ожидая чего-то, но он не знал чего именно. В то же самое время, за Слизеринским столом восседал Артур Нотт. Он лениво жевал макароны с сыром, читая одновременно с этим книгу. О приходе Малфоя его уведомил грохот книг, расположившихся на столе. Он чуть отодвинул свою тарелку, чтобы на неё не упал толстый том Истории Магии. —Ну, как настроение?– как обычно весело спросил Скорпиус. Нотт лишь лениво ему кивнул,—Я даже забыл о том, что сегодня 14 февраля, пока не наткнулся на витающие сердца возле библиотеки. —Это всего лишь обычный день. Зачем столько эмоций?– усмехнулся блондин. Скорпиус проигнорировал его, подправив свои волосы. —Артур Нотт здесь?– спросил гном, появившийся возле парней. Артур лениво поднял вилку. Гном выложил на стол 6 валентинок, а вскоре пошёл дальше. Скорпиус схватил открытки и стал их разглядывать, улыбаясь с открытым ртом. —Обычный день? Кто бы говорил! Тебе пришли валентинки от двух первокурсниц, второкурсницы, и ещё несколько анонимок! И ты продолжаешь считать этот день скучным?– поражался Малфой. —А что?– спросил его Нотт, будто получал такие записки ежедневно,—Кстати, я хотел забежать сегодня к тем четверокурсницам из Когтеврана. Они сказали что-то о сладостях из Диагон-аллеи. —Проведёшь с ними День Святого Валентина? Уу, очень романтично,– хитро улыбнулся Скорпиус. —Мы просто тусуется вместе, Скорпиус. Ты ведь знаешь, что я терпеть не могу все эти сопли,– закатил глаза Артур. Скорпиус лишь кивнул и стал вновь рассматривать открытки друга. —Ты им ответишь? Этой второкурснице из Хаффлпаффа ты, кажись, очень нравишься,– протянул он одну из валентинок другу, тот оттолкнул её рукой. —Ты знаешь, как я отношусь к хаффлпаффкам,– скривил он губы, прежде чем встать из-за стола,—Встретимся вечером. Малфой проводил взглядом друга. Тот расслабленно шёл к выходу. Одна гриффиндорка со второго курса наблюдала за ним с открытым ртом, но тот не обращал на неё внимания. Девчонки тащились по Артуру. Некоторые влюблялись, другим просто нравился его стиль общения и они проводили с ним время. Но сам Нотт был слишком независимым для этого. Малфой никогда не замечал, чтобы блондину хоть кто-то нравился. Артур любил одиночество, но мог временами не напрягаясь общаться с людьми, находить с ними общий язык. Он знал обо всём понемногу и мог поддержать почти любой разговор. Они с Малфоем были так непохожи, но продолжали общаться. Жизнь– странная штука, да? Рем шёл по коридорам. Парочек сегодня было в два раза больше чем обычно. Они обжимались по углам, целуясь и смеясь. Поттер нахмурился и прошёл дальше. Роксана сказала, что встретится сегодня со своим парнем, Даллас с Алисой ушли к Озеру, а Роуз сказала, что ей нужно дописать эссе по травологии ведь: «О, Альбус, это так важно!». —Ого,– не удержался Поттер, увидев на подоконнике целую кучу различных валентинок. —Привет, Альбус,– ответил ему дружелюбный голос. Как же Рему хотелось провалиться под землю в этот момент. На фоне этих валентинок он чувствовал себя жалкой мелочью. Хотелось затаиться, убежать, исчезнуть. Но он стоял на месте, не осмеливаясь поднять глаз на Кайла. —Это всё тебе?– спросил он наконец. —Да, как-то так,– почесал затылок Харгривс. —Не смущайся, Кайл. Мой братик просто никогда в жизни не получал и , наверное, не получит столько валентинок и открыток,– раздался за их спинами насмешливый голос Джеймса. Серьезно? Может ему просто лечь на землю, а жизнь переедет его на огромном грузовике? Давайте, раз уж начали. —Это не смешно,– ответил другой голос. Рем всё-таки оглянулся. Сложив руки на груди, на них смотрела Райли Эдисон. Почему-то Ремус обрадовался, увидев её,—Дурацкие у тебя шутки, Поттер. —Они дурацкие лишь для тех, к кому они относятся. Может поэтому они тебя и ранят,– усмехнулся ей в лицо Джеймс. —Они смешны лишь для тех, кто генетически связан с макаками. Что ещё раз доказывает, что ты приёмный, Джеймс,– холодно сказала она. Джеймс опешил, а Рем удивленно и восхищенно раскрыл рот. Кайл лишь тихо усмехнулся,—Милые открытки, Кайл. Вижу, девушкам ты нравишься. Она отстранилась от стены и направилась дальше по коридору. Джеймс цокнул. —Считает себя такой умной и смешной. Надоедливая, высокомерная староста,– фыркнул он, прежде чем уйти в противоположную от когтевранки сторону. Рем смотрел им вслед. Он не успел поблагодарить Райли, но ему показалось, что она действовала не только ради него: ей давно хотелось сказать нечто подобное Джеймсу. Поттер вновь оглядел валентинки, а Кайл собирал их в столбик. —А она права: ты нравишься девушкам,– неловко пожал голос Поттер. —Наверное. То есть, тут не только девушки,– улыбнулся Харгривс. Глаза Рема увеличились. Нет, он не так его понял. —В каком смысле?– уточнил слизеринец. —Оу, ну тут есть несколько писем от парней. В основном анонимные, конечно, но всё же,– как ни в чем не бывало ответил ему Харгривс. Рем не поверил своим ушам. То есть Кайлу признаются в симпатии парни? И как он на это реагирует? Спокойно? Или он уже успел вырвать куда-то в урну, а Поттер подошёл, когда тот уже смирился с этим? —И...ты нормально...ну, нормально к этому относишься?– тихо спросил Рем, медленно поднимая на него глаза. Харгривс сложил все бумажки в сумку и закрыл её. Подправив её на плече, он с посмотрел на Рема в ответ. —А как я должен реагировать? То есть, что в этом такого? Сердцу не прикажешь. Они тоже люди. И очень даже приятные в общении люди, если быть конкретным. Я даже ценю то, что у них хватило храбрости написать это человеку, не зная, ответит ли он им взаимностью,– искренне ответил ему Кайл,—Я бы их поблагодарил за все добрые слова, которые они мне прислали, но они не написали свои имена. Вот он придурок. Конечно Рем был не единственным, кому... нравился(?)...Кайл. Сотни девчонок и парней мечтают встречаться с ним. И у каждого из них раз в пятнадцать больше шансов, чем у Поттера. Кайл Харгривс был одним из самых популярных парней в школе. Красивый, разговорчивый, весёлый, староста и охотник Хаффлпаффа. Но хуже всего было то, что он не ненавидит геев. Он им благодарен и их уважает. Что это вообще означает?! Было бы куда легче, будь он ярым гомофобом и токсичным человеком, но Кайл остаётся добрым, понимающим и приятным парнем даже когда ему приходят десятки писем от людей его же пола. Ну и как его вообще можно возненавидеть? Как можно вытолкнуть его из головы? —И? Есть кто зацепил тебя? Ну, из всей этой кучи,– решил поинтересоваться Поттер. —Да нет, если честно. Но дело не в них. Я и сам не хочу отношений. Да и не встретил пока подходящую девушку, наверное,– ответил он Рему. <i>Девушку. <i> Как он и думал. Кайлу нравятся девушки. Ну конечно ему нравятся девушки– это же очевидно. И даже при этом он остаётся лояльным и терпимым к сексуальным меньшинствам. Мерлин. —А ты не слушай Джеймса. Валентинки– это не показатель любви. Иногда люди замалчивают свои чувства, не желая писать их на маленьких бумажках,– мудро говорил ему Харгривс. Немного помолчав и оглядев Поттера, он добавил,—Ты красивый парень, ты ведь знаешь, да? И умный. А ещё забавный. Мне нравится тусоваться с тобой. И я уверен, что один ты не останешься. Рем почувствовал как краснеет. Получить подобный комплимент от человека, который заставил сомневаться в собственной ориентации– это что-то. Слизеринец пытался держать лицо, но с каждой секундой это становилось всё сложнее. И он не придумал ничего умнее, чем ответить: —Слушай, Кайл, мне нужно в подземелья, чтобы накормить пирогом моего хорька. Он...я пообещал ему, что покормлю его пирогом четырнадцатого февраля, потому что...потому что это его день рождения! Эм, ну, я пойду. —Оу, ну, как скажешь. Поздравь его от меня, что ли,– неуверенно крикнул ему в спину Кайл, но кровь, приливающая к ушам Поттера не давала ему услышать ответ. Неужели он не мог придумать ничего поглупее? Покормить хорька пирогом. Боже, как же он хотел, чтобы Харгривс поскорее забыл об этих его словах.