Наша история

—Потерпи немного, Рем. Скоро нам в школу,– щадящим голосом обращалась к нему Роуз через камин. —Что? Да я в порядке. С чего ты вообще взяла...– тут же отстранился Поттер. Роуз оглядела его изучающим взглядом. Что выглядело довольно странно через камин. —Я же не слепая,– только и сказала она, но оба они понимали, что она имела ввиду. Рем стал реже улыбаться. Радовался он лишь когда Роуз, Роксана или Алиса приходили к Поттерам. Ну или когда получал письма от своих друзей или бабушки Андромеды. Молли ему не писала. Молли вообще никому не пишет. Она любит одиночество и не считает нужным обманное «присутствие» рядом. Она всегда считала письма какими-то лживыми и ненастоящими. —Мама сегодня работает допоздна,– уведомила его Роуз, когда Рем отвлёкся на свои мысли,—У них какие-то дела в министерстве. —Отец тоже. Не скажу, что я грущу по этому поводу,– повёл плечом Рем. Их отношения с отцом становились всё холоднее. Гарри Поттер уходил на работу, а по приходу, Рем и слова ему не говорил. Лишь кивал в знак приветствия. Разумеется, без скандалов не обошлось. Пару раз их громкие ссоры привели к тому, что Лили запиралась в своей комнате и начинала плакать. А когда Джиневра Уизли пошла её успокаивать, её глаза были на мокром месте. После каждой такой перепалки, вещи в комнате Рема летали по кругу. Однажды стихия дошла до того, что он разбил окно в своей комнате. Осколки разлетелись в разные стороны. И именно тогда Джеймсу приспичило зайти и вновь посмеяться над братом. Стекло еле его задело, но брат сказал, что чуть не умер. А ещё они отказались от сахара. Опять-таки, спасибо Джеймсу Сириусу. Один из его друзей привёз ему бельгийский шоколад, и Поттер просто подсел на сладкое. Он ел сладости килограммами. Неудивительно, что его лицо покрылось красными следами и пятнами. Ему пришлось месяц принимать лекарства по три раза в день, чтобы всё отошло. Но Джинни Уизли сказала, что они одна семья, а значит запрет на сахар на всех действует одинаково. Как только Роксана, Даллас и Алиса прознали об этом, они начали передавать ему по почте различные сладости, которыми он делился с Лили. Ей же конфеты присылал Хьюго. Так что теперь у них у обоих были запасы сладостей то в шкафу, то под кроватью. Главное, чтобы тараканы не завелись. Лили, кстати, пыталась поднять настроение Рему. Она проводила с ним много времени, звала его играть на улицу и много чего другого. Слизеринцу всегда казалось, что она единственная во всем доме, кто волновался о нём. —Что это?– спросила она его однажды, когда они сидели в его комнате. Девочка указывала пальцем на белую банку с таблетками. Рем тут же вскочил с места и положил таблетки в одну из полок. —Это? Да ничего. Лекарство от головы, вот и всё,– отмахнулся он. —Если бы ты не ругался с папой и Джеймсом, голова болела бы реже,– проницательно сказала Лили Луна. Рем тут же напрягся. Он очень любит свою сестрёнку. Но бывали моменты, когда ей приспичит как-то помочь. Она не знает как помочь. Она ничего не знает. Но это не мешает ей прямо говорить о своих догадках. Изредка она неправильно подбирала слова, говоря всё слишком прямо и грубо. Обычно она была не такой, но в этот раз... —Ты думаешь это только от меня зависит?– раздраженно спросил Рем. —Нет-нет, я просто...– поняла свою ошибку рыжеволосая. —Или ты как Джеймс считаешь, что все проблемы появляются из-за меня?– наседал слизеринец. —Нет, Ал, я не это имела ввиду, я просто...– растерялась гриффиндорка. —Не. Называй. Меня. Так,– произнёс каждый слог отдельно Рем, закрыв глаза. —Что?– недоумевала Лили, после чего взяла себя в руки,—Ну хватит, Альбус. Возьми себя в руки! Я хочу тебе помочь. Но я не смогу это сделать, если ты будешь реагировать так. Раздражение накатывало комом. Краем глаза Поттер заметил, как вещи на его столе опасно дернулись. Он не мог себя контролировать. Осознание ударило ему в голову. —Уходи,– больше со страхом, чем с яростью произнёс Рем. —Никуда я не уйду! Я не оставлю тебя,– стояла на своём Лили Луна. Учебники, пергаменты и чернильница поднялись в воздух. Рем испугался, как бы Лили этого всего не увидела. Иначе она могла рассказать обо всём родителям. —Вон отсюда,– крикнул Рем. Он резко открыл дверь и силой вытолкал туда сестру. —ЧТО ТЫ ДЕЛАЕШЬ?!– не понимала Лили. Когда она стояла снаружи, девочка не удержала равновесия и упала на пол. Она не могла поверить, что её брат просто-напросто вытолкал её из комнаты. Рем обернулся. Стоило ему закрыть дверь, как вещи тут же полетели туда, где минуту назад стояла Лили. Несколько книг ударили его по спине, а чернильница испачкала всю его одежду. Вещи ударились об дверь, а Лили, стоявшая с обратной её стороны, дёрнулась. —Альбус,– с испугом произнесла она. —Уходи,– через некую боль произнёс парень. В него полетел довольно большой том Истории Магии. Глаза девочки были на мокром месте. Она тут же побежала в свою комнату, а Рем так и остался сидеть у стены, припирая дверь головой. Он чуть не навредил ей. Он чуть не навредил Лили. А если бы он не успел вытолкать её наружу? Что бы могло произойти? Мог бы какой-нибудь особо толстый учебник ударить её по голове? Или его стихия оттолкнула бы её в стену, также, как и Джеймса? Ему хотелось плакать. Нет, ему хотелось кричать. Выть. Хотелось, чтобы через крик, вся эта хрень просто вышла из него. Но он молчал. Ремус глубоко дышал, считая до десяти. Таблетки, которые увидела Лили были не от головы. Они были от циклотамической активности. Но слизеринец не мог допустить, чтобы она это поняла. Никто не должен знать. Он не говорил об этом, ни Далласу, ни Роксане, ни Роуз, ни Алисе, ни, уж тем более, родителям. Никто об этом не знал. При Далласе, который подозревал его заскоки, парень держался изо всех сил. Ведь когтевранец может что-то унюхать. Даллас был умным и внимательным, а это, временами, мешало. Но ведь Рем не болен, так? Это...это всего лишь гормоны. Он ведь подросток и это нормально. Он физически не может быть болен! НЕ МОЖЕТ! Он ведь чувствует себя нормальным. Все эти болезни, о которых говорили врачи – они всегда казались ему чем-то далёким. Чем-то, что никак не могло коснуться ни его, ни его друзей, ни семьи. Не может такого быть. Он не может быть одним из тех, кто ходит по врачам, медленно умирает или пьёт таблетки на постоянной основе. И уж тем более, у него не может быть психологически-магической болезни. У него ведь всё нормально с головой. Он счастлив! И нет никакой напрягающей обстановки. Это всё пройдёт. Колдомедик ошибается. Ремус не пьёт эти таблетки. Он просто не может. Не знает почему, но не может. Не может признаться себе в этом. А если он начнёт принимать лекарства, то он невольно примет факт того, что он, возможно.... НЕТ! Он не болен. И не нужны ему эти лекарства. Он здоров. Он нормальный. Ему просто нужно отвлечься. И у него это получится. Ведь пару дней назад ему написал Даллас, с просьбой приехать. Письмо его было не особо жизнерадостным, но Рем был рад его видеть. Конечно же Поттер разрешил ему прийти. И был необычайно счастлив, когда увидел друга, выходящего из камина несколько дней спустя. —Привет,– сказал он, притягивая гостя к себе. —Я рад, что смог прийти и...что с тобой? То есть, всё хорошо?– спросил Браун, стоило ему взглянуть на уставшее лицо Рема. Неужели усталость и недовольство так виднеются на его лице? Он то думал, что ему удастся скрыть от когтевранца своё настроение. —Я просто не выспался. Не обращай внимания. Хочешь чего-нибудь?– подозвал он с собой Далласа, направляясь на кухню. —А где все твои?– полюбопытствовал друг. —Родители на работе, Джеймс у своего дружка-оболтуса из Гриффиндора, а Лили у Хьюго,– отстранённо ответил он, заваривая чай для когтевранца. Настроение немного опустилось, стоило ему вспомнить Лили. Она не разговаривала с ним с того самого инцидента. Но даже при этом, не сказала ничего родителям. За что Рем был ей очень благодарен. Поттер хотел с ней поговорить, но она была обижена на него за то, что тот выпихнул её из комнаты и накричал. Ремус же чувствовал себя ещё ужаснее – он не мог перенести обиды сестры. По крайней мере Лили была терпимее к нему, нежели чем остальные родные. Она была рядом с ним, даже когда он отталкивал её. Но в этот раз даже она не смогла выдержать. Слизеринец не стал защищать себя тем, что сделал это только ради неё. Да, разумеется, он не сказал ей о стихии (он отказывался называть это болезнью, ведь это не так!), но даже если бы этой стихии не было, разве он бы сдержался? Он не хотел чувствовать к себе жалости и не хотел, чтобы кто-то лез ему в голову. А тот факт, что Лили хотела поговорить с ним о семье и, возможно, обвинить его во всём этом, злил его всё сильнее. Но Рему не было известно, что на самом деле Лили не обвиняла его. Она подобрала неправильные слова, но она никогда не считала его виноватым. Она любила его всем сердцем и желала ему только счастья. Но Ремус никогда не узнаёт об этом, ведь он постоянно замыкается в себе. —А ты почему не у них? Насколько я помню, Хьюго – это младший брат Роуз,– подал голос Браун. И лишь тогда Поттер вспомнил о его присутствии. —Не хочется,– повёл плечом Рем. —Понятно,– только и сказал Даллас. Рем подал ему чашку с чаем,—Спасибо. —Что у тебя? Как дела?– пришла очередь Поттера задавать вопросы. Когтевранец отпил немного чая из чашки и стал заглядывать внутрь. —Всё нормально. Просто,мм, захотел увидеться. Поговорить и всякое такое,– сказал он. —Мне тоже тебя не хватало,– сказал Рем, аккуратно поднимая взгляд на своего друга. Оба парня усмехнулись. —Мы как-будто из романтической комедии вылезли,– усмехнулся Даллас. —Не знаю о чём ты говоришь, но, кажется, понимаю смысл,– засмеялся Рем. —Жанр фильмов. Мерлин, мне нужно обязательно сводить тебя в магловское кино. Ты столько упускаешь,– оживился Даллас. —На романтическую комедию?– поиграл бровями Рем. —Придурок,– беззлобно ответил Даллас. —А вообще, ты прав. Я уже скучаю по маггловскому миру,– мечтательно произнёс Поттер. И прежде чем Браун успел что-то ответить, он добавил,—Но об этом позже. Скажи мне правду. —Правду о чём?– не понял Даллас. —Что у тебя дома. Я знаю, что ты не можешь прожить без меня и месяца,– после этой фразы Рем получил удар в плечо и смешок от лучшего друга,—Но не нужно врать мне, что ты писал то письмо, когда светился от счастья. Я же не идиот. Не в бровь, а в глаз. Даллас вновь опустил свой взгляд в чашку. Рем терпеливо ждал, пока он соберётся и будет готов ответить на его вопрос. За окном ещё пели птицы, а солнце было высоко над землей. Родителей ещё долго не будет. Да и Лили с Джеймсом, скорее всего, не спешат домой. —Он мне не нравится. Совсем. И дедушке с бабушкой тоже. Он ей не пара, Рем,– тихо произнёс Браун. Было видно, что парень нередко об этом задумывался, но всё это время хранил свои мысли в себе. Далласу не нужно было уточнять, чтобы Рем понял, о ком шла речь. О парне его мамы. Когтевранец говорил о нём ещё в прошлом году. И уже тогда Поттер понял, что этот мужчина не особо приятен Брауну. —Она совсем меня не слушает. Никогда не слушала. И если бабушка с дедушкой отсылались на то, что я ещё мелкий и нет смысла ко мне прислушиваться, то она всегда понимала, что я прав, но всё равно делала по-своему. Я как-будто пустое место, Рем. Я хочу давать советы и помогать, но она просто игнорирует меня,– сжимал волосы на голове Даллас, немного опустив голову. —Тихо-тихо, Далл, всё нормально,– опустил Поттер руки Далласа, чтобы тот, не дай Мерлин, не вырвал себе их с корнем. —Когда ты говоришь «Далл», я всегда вспоминаю Роксану,– усмехнулся парень. —Ага, она же придумала тебе эту кличку,– улыбнулся Поттер. Браун выдохнул. —Он такой высокомерный. Просто не уважает взгляды других людей, считает всех дураками, хотя сам в свои 40 с чем-то лет не может купить себе ни квартиру, ни машину...Прости, насчёт машины и дома– это я бабушку наслушался,– пустил неловкий смешок Даллас. Они просидели так несколько часов, после чего когтевранец сказал, что ему всё же придётся вернуться домой. Даже несмотря на то, что Поттер уговаривал его остаться. Ремус сделал всё, что мог: выслушал, дал совет и поддержал. Он очень надеялся на то, что Далласу станет лучше. Он не хотел видеть лучшего друга в таком состоянии. Лили с Джеймсом вернулись домой на следующий день. Ремус же начал считать дни до отбытия в Хогвартс. Осталось совсем немного. Примерно в тоже время, обстановка Малфой Мэнора была чем-то похожа на дом Поттеров (по степени уныния, конечно же). Драко Малфой, Блейз Забини и Дафна Гринграсс сидели в гостиной большого дома, в то время как Скорпиус Малфой и Сэмуэль Забини были неподалёку. Если быть конкретным, родители взяли Сэмуэля с собой против его воли и сказали, что они уйдут как только поговорят с Драко. Скорпиус, который вышел из своей комнаты, чтобы увидеть, кто пришёл, был поражён, стоило ему заметить Сэма вместе со своими родителями. Он даже не знал, как реагировать и что говорить. Но Сэм, который ещё помнил план Малфой Мэнора со своего последнего пребывания здесь, направился в сторону лестницы и сел на одну из ступеней. Скорпиус заметил, что родители Сэма были чем-то обеспокоены и рассержены. Он сразу понял, что что-то тут не так. Но блондину не хватало смелости заговорить с Сэмом. В начале он поднялся по лестнице и наблюдал за Сэмом с верхнего этажа. Забини сидел тихо, о чём-то думая. Спустя 10 минут, Скорпиусу всё же набрался смелости, чтобы подойти к парню. —Привет,– неуверенно поздоровался он. —Мхм,– промычал Сэм в ответ. Малфой также сел на одну из ступеней, но держался на расстоянии от Забини. —Ты...эм...готов к школе?– попытался прощупать почву блондин. —А никаких других вопросов у тебя нет?– раздраженно спросил Сэм. —Прости,– тут же потерял весь свой запал Скорпиус. Он тут же замолчал, не зная, что делать дальше. Сэмуэль устало выдохнул и потёр переносицу. Малфой лишь тихо наблюдал за его действиями, контролируя своё дыхание. Интересно, будь рядом с ним Артур, что бы изменилось? Нотт был не то, чтобы наглым, но уверенность его возрастала, когда рядом с ним были стеснительные или же трусливые люди. Такие как Скорпиус, например. —Я не хотел сюда приходить. Родители заставили,– наконец подал голос Сэм. —Оу,– только и смог выдавить из себя Скорпиус. —Без обид, Малфой. Просто им нужно поговорить с твоим отцом,– уже без злости сказал Сэм. Скорпиус воспользовался этой его заминкой. —Это что-то личное или... —Это тебя не касается,– обернулся к нему Сэм. —Ты хочешь, чтобы мне об этом рассказал отец? Я ведь всё равно узнаю. Не лучше ли сделать это из первых уст?– неожиданно ответил Скорпиус. Это действительно было правдой. Ну или же нет. Если бы отец не хотел, он бы ни слова не сказал Скорпиусу, и Малфой Младший никак не смог бы выведать у него эту информацию. Но Сэму ведь об этом знать не обязательно. Забини, видимо, решил сдаться. Ну или у него не было сил бороться или же ругаться. В любом случае, он продолжил после небольшой паузы. —Это насчёт бизнеса. Отец хотел или уже вложился в какую-то крупную сделку. Но её сорвали Кэрроу. Мы остались в минусе. Это всё, что я знаю,– рассказал он блондину. —Кэрроу? Это разве не... —Семья Клариисы. Да. Эти поганые мошенники и лицемеры оборвали отцу всю сделку. У Амикуса Кэрроу Младшего нет ни стыда, ни совести,– Сэм произнёс это с такой ненавистью, что Скорпиусу стало страшно. —И вы пришли к отцу за финансовой помощью,– понимающе кивнул Малфой. —Отец говорит, нам нужно совсем немного. Не бойся на этот счёт,– безразлично произнёс Сэмуэль, глядя куда-то в сторону. Чистокровные волшебники всегда считали «одалживание» и «прошение» денег унижением. Это, якобы, доказывало, что они не умеют управлять своим капиталом. А также, что они признают свою бедность, в сравнении с другим волшебником – тем, у кого они просят эти самые деньги. Но Блейз Забини и Драко Малфой были хорошими друзьями в школьные годы. Да и после. Они всё ещё продолжают общаться. Даже несмотря на то, что Скорпиус с Самуэлем уже не особо-то и друзья. —Думаешь, они это со зла? Возможно Кэрроу не знали о том, что вы хотели заключить эту сделку. Просто предложение показалось им выгодным,– попытался защитить их Малфой. —Не будь идиотом, Скорпиус. Они сделали это специально. Амикус Кэрроу прознал про сделку, и они предложили партнёру родителей в полтора раза больше. Да ещё и наговорили гадостей в нашу сторону: якобы, мы хитростью забираем большую часть дохода, обманываем партнеров, да ещё и навешиваем на них все счета. В любом случае, они отказались возвращать предоплату и теперь сотрудничают с семьёй Кэрроу,– расписал всё блондину Сэмуэль. Он закрыл глаза и подпёр голову рукой. Скорпиус не знал, что ответить. Он не особо-то и разбирался во всём этом. Отец не давал ему вмешиваться и помогать с разбором счетов. Лишь иногда ему удавалось подслушать разговоры с какими-то инвесторами или же увидеть документы, которые отец оставлял на столе. Сэм разбирался во всём этом куда лучше него самого, но, видимо, его не особо-то это и радовало. Малфой был готов поспорить, что Забини отдаст всё, что угодно, лишь бы забыть обо всех этих семейных проблемах. —Мне жаль, Сэм,– Скорпиус аккуратно расположил руку на плече Забини, словно боясь обжечься,—Если тебе нужна будет какая-нибудь помощь– только скажи. На удивление Малфоя, слизеринец не отталкивал его руку. Он лишь грустно взглянул на своего сокурсника, не зная, что ответить. Правда, ему и не пришлось: родители парня подозвали его к себе и сказали, что им пора идти домой. Судя по их лицам, отец Скорпиуса всё же согласился им помочь и теперь Блейз и Дафна Забини были ему невероятно благодарны за столь щедрый дар. Сэм помахал Скорпиусу на прощание, а вскоре семья Забини отошла от замка, чтобы успешно аппарировать в своё поместье. Скорпиус искренне желал им сил и терпения, чтобы пережить нечто подобное. Когда до отправки Хогвартс-Экспресса остаётся один день, многие дети не могут уснуть от предвкушения. Ремус Поттер же не может уснуть, потому что его терзают различные мысли, на которые он старается не обращать внимания. Он сидел на своей кровати и не мог уснуть. Где-то за дверью слышны были разговоры и шум. Там жизнь идёт своим чередом. Он слышал голос отца и, кажется, какой-то другой, незнакомый голос, который, скорее всего, принадлежал одному из работников Министерства. Он не стал над этим задумываться. Его вещи валялись по всей комнате. Он так и не начал собирать свой чемодан к началу четвёртого курса. В коридоре прозвучал рык Джеймса и топот матери Рема, которая шла за ним. —Джеймс, пожалуйста, забудь наконец про свои волосы и приберись уже в комнате, что ж такое...– пыталась достучаться она до своего сына. —Забудь? Как про них забыть? Они розовые! Мне придётся ходить в плаще-невидимке!–негодовал охотник Гриффиндорской команды. —Зато ты будешь похож на Тедди. Помнишь, ты в детстве всегда хотел быть метаморфом,– пошутила Джинни Уизли. Джеймс взглянул на неё с яростью и та взяла себя в руки,— Прости, само выскочило. И да, папа не для того подарил тебе плащ! Рем горько усмехнулся. К концу лета отец решил подарить им всем подарки. Джеймсу, как любимому своему сыну, он, разумеется, подарил легендарный плащ невидимости. Иронично, ведь отец не знал о том, что у Ремуса был свой собственный плащ, который они с ребятами обнаружили в конце первого курса. А знай он, было бы не так обидно. Ведь в такой ситуации можно было предположить, что отец не подарил ему такой ценный подарок лишь по причине того, что он уже был у Рема. Но на самом деле, всё выходило так: Гарри Поттер просто не позаботился о своём среднем сыне и отдал самый лучший подарок своему любимому, старшему сыну. В принципе, так было всегда. Ничего нового. —Кто-нибудь видел мой учебник по зельеделию?– раздался за дверью голос Лили Луны. —Лили Поттер, даже не надейся, что завтра ты поедешь в этом в школу,– теперь мама Рема переключилась на его сестрёнку. Ремус увидел силуэт сестренки, когда она появилась в его дверях. На ней были трепещущие крылья феи. —А мне нравится. Они порхают,– гордо сказал она, идя куда-то в сторону. С одной стороны, Лили была сообразительной девочкой, которая хотела поскорее повзрослеть. А с другой стороны, она хотела поехать в Хогвартс в крыльях феи. Рем удивлялся её полярностям. Он знал, что когда Лили была помладше, она мечтала о подобных крылышках, но ведь ей уже 12 лет и он считал, что она уже выросла из них. Что же, видимо, его сестрёнке хочется ещё немного порезвиться в детстве. —Приветик,– появился отец Рема в дверях и тихонько заглянул внутрь. Между ними тут же повисло неловкое молчание. Мать Рема, появившаяся в дверях, увидела, что происходит, и решила остановиться, чтобы понаблюдать. —Я принёс подарок...подарки в честь отъезда в Хогвартс...вот тут тебе Рон прислал...– продолжил отец парня, неловко протягивая ему свёрток. Поттер нехотя потянулся к нему и стал раскрывать. Не зря он оттягивал этот момент. Ведь стоило ему увидеть то, что было внутри... —Отлично, любовное зелье. Отлично,– откинул он свёрток и положил зелье на кровать. —Это, видимо, шутка про...я не знаю про что. Лили достались пукающие гномы, Джеймсу– расческа, от которой у него волосы порозовели. Рон...короче, Рон – это Рон, сам понимаешь,– старался разрядить обстановку Гарри Поттер, но всё было тщетно. Рем впил в него раздражённый взгляд. Он терпеть не мог, когда отец делал вид, будто их проблем не было и вовсе. Будто это не он ранил его своими комментариями и высказываниями. Будто это не он игнорировал все его переживания. Будто говорить о себе 24/7– это самое мудрое родительское решение. Какой идиот вообще притворяется, что всё хорошо, вместо того, чтобы действительно исправиться в лучшую сторону и попытаться понять своего сына? Правильно, Гарри Поттер. —А ещё вот–от меня,– добавил спустя какое-то время Поттер старший. Он протянул сыну одеяльце. Мать Рема, стоявшая всё это время в дверном проёме, посмотрела на это одеяльце и, поняв, что её муж хоть как-то старается поговорить с сыном, тихонько уходит. Альбус глядел на одеяло так, словно оно может превратиться во что-нибудь стоящее. По поняв, что то, что он держит в руках, так и осталось потрепанным полотенцем, он подумал, что это какая-то шутка. —Старое одеяло?– наконец осмелился он уточнить. —Я долго размышлял, что подарить тебе в этом году. Джеймс– ну, Джеймс твердил о плаще-невидимке буквально с начала времён, а Лили– я знал, что ей понравятся крылья, но ты... Тебе уже четырнадцать, Альбус (—Ремус,– подсознательно исправил его слизеринец), и я хотел подарить тебе что-то...важное,– говорил он. Рем мысленно усмехнулся. На самом деле, отец просто не знал, что ему можно подарить. Он всегда интересовался жизнью и увлечениями Лили с Джеймсом, а на него он не обращал внимания. Да о чём он говорит, отец продолжает дарить ему мятных чертиков и книги о квиддиче, хотя Ремус сотни раз говорил ему, что не может терпеть ни то, ни другое. —Это– последнее, что у меня осталось от моей мамы. Единственное. Меня в нём привезли к Дурслеям. Я думал, оно давно куда-то делось, а потом...когда твоя двоюродная бабушка Петуния умерла, то, удивительное дело, среди её вещей Дадли нашёл это одеяло– и любезно прислал его мне, и с тех пор...короче, всякий раз, когда мне требовалась удача, я находил одеяльце и просто держал его в руках, и вот решил, что, может, и ты...– пытался сформулировать мысль Гарри. —Тоже захочу его подержать? Ладно,– он резко схватил одеяло, провертел его в руке и вновь откинул на кровать,– Вот, готово. Давай надеяться, что оно и мне принесёт удачу. Удача мне точно не повредит. Но пусть оно останется у тебя. —Я думаю– уверен,– что Петуния хотела его мне передать, затем и хранила, а теперь я хочу передать его тебе. Я, в сущности, не знал своей матери, но думаю, что она тоже хотела бы тебе его передать. И я, может, появлюсь, побуду с тобой– в канун Хэллоуина. Хочу прикоснуться к нему в ту ночь, когда они умерли...и нам обоим это было бы полезно... Парень терпеть не мог, когда отец строил из себя заботливого отца. Он был таким под настроение. Когда ему хочетсЯ почувствовать себя жертвой или же утешить себя тем, что это не от ужасный отец, а его сын– неблагодарная сволочь, он притворялся таким искренним и жалким сиротой, который нуждается в любви сына. Неужели так сложно просто интересоваться и искренне беспокоиться о жизни Рема? К чему всяко фальшь? —Слушай, мне ещё кучу вещей надо упаковать, и у тебя наверняка министерской работы выше головы, так что...– попытался он тактично выпроводить отца из своей комнаты. —Альбус, я хочу, чтобы одеяло было у тебя,– серьезно проговорил Поттер-старший. О, вот и кончилось его терпение и играть роль добряка стало куда тяжелее. Хорошо, что Рем стоял к отцу спиной, ведь он тут же закатил глаза и еле сдержал раздражённое «Агх». —Зачем? Что мне с ним делать? Крылья феи– в них есть смысл, пап, плащи– невидимки тоже штуки полезные...но это– зачем?– искренне недоумевал брюнет. Лицо отца тут же изменилось. Он вспомнил о своей поди и через Милу напялил на себя маску огорчения. Отлично, теперь он решил достучаться до сына. Супер. —Помочь тебе? В смысле собираться? Я всегда любил паковать вещи. Это означало, что я уезжаю с Бирючинной улицы и возвращаюсь в Хогвартс,– перевёл тему Гарри. Тут Ремус подумал о сразу нескольких вещах. Во-первых, как же быстро его отец замял тему, которую сам и пропихивал. Неужели у него кончились аргументы, вот он и решил «проиграть» достойно. Зачем тогда было давить ему, Рему, на жалость? Во-вторых, отец опять говорил о себе. Даже в такие моменты, когда напряжение между ними можно было ножом резать, его отец говорил о себе. Неужели он не понял, что это ничем не поможет? И в-третьих, это как-то странно продолжать ненавидеть Дурслеев даже после того, как по его словам, бабушка Петуния хотела передать ему это важнейшее одеяло. Не считается ли это, ну, осквернением её памяти? Странно, что отец простил Северуса Снейпа, который, по-словам родственников, унижал и снижал оценку всему факультету «Гриффиндор». Он даже назвал его, своего среднего сына, в его честь. Но при этом он не может простит Дурслеев, который, по сути, вырастили его и были к нему хоть немного, но добрее, чем учитель зельеварения. Да и сохранили для него это дурацкое одеяло. Какая-то странная у отца логика. А в-четвёртых, он отчасти понимал отца. Он и сам с радостью собирал вещи, ведь этот ритуал означал то, что он не увидит этот дом и отца аж до Лета. Он стал понемногу теплеть к Хогвартсу, ведь там его ждали его друзья. —А там(в Хогвартсе),– продолжал отец, но Рем уже сбился с мысли,—Да, я знаю, что тебе там не особо нравится, но... —Для тебя это лучшее место на земле. Я в курсе. Бедненький сиротка, притесняемый дядей и тётей, противными Дурслеями,– театрально заговорил Рем, вспоминая Нотта и его шутки. Ему уже стали надоедать это «задушевные» разговоры с отцом. —Альбус,– строго прервал его Гарри Поттер. Но вспомнив, что он должен девять маску, добавил более жалобным голосом,—Пожалуйста...давай просто... —Травмируемый кузеном Дадли, спасённый Хогвартсом. Я всё это наизусть выучил, пап. Тра-ля-ля,– теперь Рем закатит глаза уже демонстративно, не скрытая это о отца. —Я не попадусь тебе на крючок, Альбус Поттер,– терял терпение и образ его отец. Но Рем молчал слишком долго, чтобы останавливаться. Он должен был выговориться. —Бедный сиротка, который взял и спас нас всех,– смею ли я выступить сейчас от лица всего колдовского сообщества? Как мы все благодарны тебе за героизм! Поклониться тебе в пояс или сойдёт и книксен?– саркастично отзывался слизеринец. Он всегда считал несправедливым то, что люди благодарят лишь его отца, даже не вспоминая о этом тех, кто опустил головы в этой Битве за Хогвартс. Все люди, что умерли ради светлого будущего следующих поколений, остались в тени. Да даже Регулус Блэк, о котором вообще ничего не известно. Он просто пропал из истории! —Альбус, прошу тебя–ты же знаешь, не нужно мне никакой благодарности,– отвевал ему отец. —Но оно меня сейчас прямо переполняет– наверное, из-за заплесневевшего одеяла, которое ты был так добр мне подарить,– иронично отозвался Ремус. —Заплесневевшее одело?– переспросил Поттер старший. —На что ты рассчитывал, вот скажи? Что мы обнимемся? И я скажу, что всегда тебя любил? На что? На что?– чуть ли не кричал на него Рем. Окна в его комнату резко распахнулись, впуская внутрь холодный ветер. Занавески грохнулись на пол, но ни один из двух разъяренных Поттеров этого не замечал. Знай Рем, что его отец придёт к нему сегодня и будет вновь читать ему лекции о своей прошлой жизни, он бы, наверное, забил на все свои принципы и выпил эти чертовы таблетки. Без них слушать старика было почти невозможно. —Знаешь что? Я сыт по горло тем, что ты несчастен, а я обязан за это отвечать,– прорычал Гарри. —Ну извини, пап, что я не могу радоваться жизни как примитивный бездарь с IQ ниже восьмидесяти,– подсознательно ответил он отцу. Да и Ремус никогда не просил его отвечать за все его несчастья. Всё, чего он просил– это уединения и личного пространства. Он никогда– НИКОГДА– не просил у родителей помощи. Никогда им не жаловался. Он молча копил всё в себе, а они ему ещё что-то предъявляют? —У тебя по крайней мере есть отец. А у меня не было, ясно?– продолжал свою тираду хозяин дома. —И ты полагаешь, это несчастье? Я так не думаю,– фыркнул Ремус, оглядываясь на опасно дергающийся шкаф. Ему нужно контролировать свою стихию, иначе оба они выйдут из этой комнаты в травмах. —Ты желаешь мне смерти?– как обычно неправильно всё понял мужчина. —Нет! Я желаю, чтобы ты не был моим отцом,– пытался достучаться до отца Рем, одновременно в этим, пытаясь успокоиться. —Что ж, временами я не желаю, чтобы ты был мне сыном!– совершенно теряя самообладание кричит на сына Национальный Герой. Всё движение в комнате тут же остановилось. Дверь, свет, окна, шкаф и занавески припали как мертвые. Воздух резко похолодел и в комнате повисает полное молчание. Рем разочарованно глянул на отца, стиснув зубы. И лишь тогда до Гарри Поттера доходит, что, возможно, он сказал нечто, что не стоит говорить добропорядочному родителю. —Нет, я не хотел...– попытался оправдать он себя. —Да. Хотел,– коротко отвечает подросток. Что же, по крайней мере стихия угомонилась. Может только на время, но всё же. —Альбус, ты просто очень хорошо умеешь довести меня до белого каления,– продолжил отец. Правда? Даже в такие моменты он обвиняет его, говоря, что Рем мастер выводить его из себя? Да это новый уровень родительского потенциала. —Ты так думаешь, отец. И честно говоря, я тебя не виню,– сдерживая себя, ответил ему парень,—Тебе, пожалуй, стоит уйти. —Альбус, прошу тебя,– пытался очиститься Гарри. Рем потянулся к своей кофте, задев рукой одеяльце. Зелья дяди Рона, лежавшее рядом, теряет равновесие и выливается прямо на него, выпуская небольшой клуб дыма. —Иронично. Ни удачи, ни любви,– усмехнулся Поттер младший, прежде чем выйти из комнаты. —Альбус! Альбус, стой!– попытался остановить его отец, но брюнет не оборачивался на него, направляясь прямо на улицу. Краем глаза слизеринец увидел остолбеневшую Лили. Её крылья феи застыли, а сама она смотрела на брата с полными печали глазами. Она приоткрыла рот, желаю что-то сказать, но не могла подобрать слов. Рем не стал вглядываться, поэтому и не знал, плачет ли она или нет. За её спиной стояла Джинни Уизли. Она хотела остановить Рема, также, как и отец, но парень даже не притормозил, лишь закрывая за собой дверь и позволяя холодному ветру потрепать его лицо. Домой он вернулся через пару часов. Лили и Джеймс уже спали. В коридоре он увидел маму. Завидев его, она взглянула на него грустными и сочувствующими глазами, немного поджав губы. Рем взглянул на неё вполоборота. —Спокойной ночи,– тихо сказал он прежде пойти к себе в комнату, предварительно подправив толстовку. Когда коридор совсем опустел и не было слышно и малейшего шороха, Рем быстро оделся в подходящую одежду и вышел в коридор, держа чемодан в одной руке, а Джарвиса, своего хорька, в другой. В гостиной было пусто. Ремус зашёл в каминную печь, расположив возле себя чемодан с хорьком и взяв в руку горсть пороха. Он хотел переместиться на станцию Кинг-Кросс, в комнату для каменных перемещений. —Куда ты идёшь?– раздался неожиданно громкий голос в беззвучной гостиной. Лили Луна стояла неподалёку, потирая уставшие глаза. Волосы её были собраны в аккуратную косичку, а одета она была в голубой пижамный комплект. Девочка глядела на него непонимающе. —Тсс,– раздраженно прошипел Ремус, прижимая палец к губам. Лили тут же закрыла рот рукой. —Прости,– прошептала она. Ремус поднял голову вверх. Как бы сильно он не хотел разозлиться на свою младшую сестру, у него не получалась. Она, подобными своими действиями, словно выбивала из него всю эту агрессию. Хотя нет, временами это злило его ещё больше. Он мог накричать на неё или же уйти сам. Подобная её покладистость и терпимость к его порывам не могла не злить. Да и временами она была навязчивой. Но тогда он злился скорее на себя: ведь он выливал всю злость на такого человека как Лили Луна. —Я думал, ты со мной не разговариваешь,– сказал он, взглянув на неё. Видимо, Лили и сама об этом забыла, ведь тут же неловко перевела взгляд, теребя в руках косичку. Но у Ремуса не было времени на все эти формальности. Родители могут проснуться в любой момент. Уже светало. —Неважно. Скажи родителям, что я сам доеду до Кинг-Кросса. Пусть не волнуются,– сказал он, вытягивая вперёд руку с порохом. Волнуются. Кого он обманывает, им на него совершенно всё равно. Отцу то уже точно, а вот маме, скорее всего, стало безразлично после вчерашнего. —Я пойду с тобой,– оживилась Лили. —Нет,– холодно прервал её брат,—Ты поедешь туда с родителями через пару часов. Он увидел обиду на лице рыжеволосой. А вместе с ней и слезу, одиноко скатившуюся по её щеке. У него защемило сердце. Он мог злиться, кричать и выгонять сестрёнку сколько угодно, но в глубине души он любил её. Он любил Лили больше всего на свете. Она заменила ему большую часть семьи. И даже несмотря на то, что в основном он и является причиной всех её слез и грусти, ему до сих пор было больно смотреть на то, как она плачет. —Так надо, Цветочек,– со всей мягкостью и любовью в голосе проговорил Ремус. Лили подняла на него взгляд и вытерла тыльной стороной ладони наворачивающиеся слёзы,—Я люблю тебя, Лилс. Она была первой и единственной, кто когда-либо слышал эти самые слова от Ремуса. И уж тем более в её собственный адрес. Поттеру очень сложно выдавать из себя подобные эмоции и привязанность. Хотя он не сомневался в том, что Роксане, Далласу, Роуз и Алисе тоже известно о том, что они ему дороги. Но даже им он никогда не говорил заветные слова из 10 букв. Только Лили. Но девочка ему не ответила. Она лишь молча глядела на него. У Ремуса вздрогнуло сердце. Она всегда отвечала на эти его слова. Всегда. Ладно, может, когда они ругались и «дрались» она могла ответить ему «Да иди ты, Ал!», но потом она всё равно говорила, что тоже любит своего Алби. А уж в моменты, когда он говорил ей это без какого-либо повода, она отвечала моментально. Теперь же она молчала. И Ремус не мог её в этом винить. Он понимал, что она устала. Поэтому и не злился. Но в районе сердца он почувствовал некоторую пустоту. —Станция Кинг-Кросс,– четко произнёс он, прежде чем высыпать порох на пол и исчезнуть за потоком огня. Дети шумели на станции. Вокруг слышался грохот и прощания родителей со своими чадами. Поезд должен был скоро отъехать. Роксана с Фредом и родителями шли по перрону. —Летом обязательно поедем посмотреть, как они тренируются. Ты и я. Мужской день,– говорил сыну Джордж Уизли. Речь шла о сборной Паддлмир Юнайтед. Фред лишь кивал с улыбкой на лице. Роксана же толкала вперёд свою тележку. Она пыталась пару раз намекнуть отцу, что и сама не прочь увидеть их тренировки или же пойти на игру, к примеру. Папа говорил, что она обязательно осуществит свою мечту, но потом продолжал свой разговор с сыном. Боль и обида давили на гриффиндорку тяжелым грузом. Ей хотелось забыться. Поехать в Хогвартс со своими друзьями: Ремом, Алисой, Далласом. Мерлин, да хоть с Розой-занозой. Главное, не чувствовать себя нежеланной. Чувствовать себя какой-то тенью. —Ты всё взяла, Рокси? Ничего не забыла?– поинтересовалась у неё мать. —В третий раз отвечаю– да!– с раздражением отозвалась Уизли. Ангелина Уизли пыталась не обделять свою дочь. Она видела, что её муж относится к сыну с большим теплом, нежели к родной дочери. Но когда у Ангелины кончались идеи для разговоров, а Роксана отшивалась и закрывалась от неё, женщина могла задавать самые банальные, надоедливые и глупые вопросы на свете. По крайней мере, так считала сама Роксана. —Я пошла. Вон там Алиса,– холодно отозвалась Роксана, идя ещё быстрее. —Даже с матерью не попрощаешься?– усмехнулась Ангелина Уизли. Роксана устало выдохнула, закатив глаза, и подбежала, чтобы быстро обнять мать, отпрянув от неё через пару секунд. Она подошла к своей подруге. Алиса была доброжелательной и миловидной девочкой с блондинистыми длинными волосами, светлыми глазами и яркой улыбкой. Она была доброй, понимающей и терпеливой. Настоящая хаффлпаффка. Роксана действительно по ней скучала. —Привет,– искренне улыбаясь, обняла её Лонгботтом. —Привет,– ответила Роксана с менее радостной улыбкой,—Видела наших? —Нет. Думаю, они в поезде...О, а вот и Роуз,–помахала Алиса другой Уизли, что шла к ним, таща за собой чемодан. —Привет,– поздоровалась она с девочками. Алиса тут же ответила ей щедрой улыбкой, Роксана же лишь подняла края губ. Они с Роуз не особо-то и общались. Если честно, Грейнджер-Уизли её частенько так раздражала. Роксана предпочитала компанию Рема или же Алисы. —Твои родители уже ушли?– оглядываясь продолжила диалог Алиса. —Только папа. Он проводил нас с Хьюго к поезду и умчался на работу. А мама...ну, мама как обычно,– неловко повела плечом Роуз. Она никому не говорила о своей ссоре с мамой. Ну, может рассказала Алисе о том, что у них с ней бывают неполадки. А вот полную историю знал лишь Рем. Но каждый раз, когда он пытался об этом поговорить, она тут же отстранялась. Ему и так уже всё известно, что ещё он хочет у неё выпытать? —Я, кстати, видела неподалёку Лили с Джеймсом и тётю Джинни. А вот Ала, то есть Рема, с ними не было,– обеспокоено осведомила своих друзей Роуз. —Странно,– задумчиво добавила Роксана, но отвлеклась. В паре метров от них, в направлении поезда, шёл Скорпиус Малфой, чистокровный слизеринец и сосед Рема по комнате. Блондин завидел девочек и бросил в их сторону неловкую улыбку, собираясь духом, чтобы подойти. Роксана демонстративно закатила глаза, а Роуз фыркнула обернувшись. Лишь Алиса неловко и зажато, но всё же добродушно ему помахала. —Привет, Скорпиус,– поздоровалась она с ним. И Роуз, и Роксана бросили на девочку убивающий взгляд. —Привет, Алиса,– улыбнулся ей блондин, а после взглянул на двух её подруг. Его неловкость была ощутима в радиусе ближайшего километра. Зачем он вообще подошёл?—Привет, Роксана. О, Роуз, и тебе привет! А чем это от тебя пахнет? Как бы Роксана не относилась к Скорпиусу, ситуация была смешной, поэтому она прыснула в кулак и обернулась. Роуз возмущённо вскинула одну бровь и поглядела на Малфоя. —От меня пахнет?– с небольшим накалом спросила она его. —Нет, я имею в виду, приятным. Как-будто бы смесью свежих цветов и свежего...хлеба,– попытался объяснить ей Скорпиус. Роксана хохотала, уже не сдерживая себя. Настроение её поднялось. Часто в Хогвартсе она забывала о своих проблемах с отцом и наслаждалась моментом. Жаль, что Рема с Даллом тут не было– они бы тоже посмеялись. —Девочки, думаю нам уже пора идти, если не хотим опоздать. Нам же ещё нужно найти Рема с Далласом,– сказала им Роуз, игнорируя присутствие Скорпиуса. —В смысле приятным хлебом, хорошим хлебом, хлебом, который...что вообще плохого в хлебе?– искренне недоумевал Малфой. —О, а вот и Даллас!– указывала куда-то в сторону Алиса. Они уже и забыли о Скорпиусе, который тонул в своем смущении. Девочки направилась в сторону когтевранца. —Что плохого в хлебе!– бесилась и передразнивала Скорпиуса Роуз. Роксане было так смешно, что она на секунду и забыла о своей нелюбви в Малфою. —О, Малфой, ты превзошёл самого себя,– похлопала она белобрысого по плечу, заливаясь смехом. —Рем, вот ты где! Мы тебя везде искали,– обратилась к Поттеру Роуз, когда они уже заходили в купе. Слизеринец сидел у окна, глядя на перрон. Он повернулся к своим друзьям и попытался пустить улыбку. Рем надеялся, что это у него вышло правдоподобнее, чем он себе представил. Но, к счастью, Роуз ничего не заметила. Она левитировала свой чемодан на верхнюю полку. Дальше в купе стали заходить Алиса, Даллас и Роксана. Роксана тут же подбежала и плюхнулась возле него. Она закинула ноги на оставшееся свободное место на диване и устроила голову на коленях Поттера. Ремус усмехнулся, убирая волосы с её лица. Даллас приподнял её, сев на освободившееся место, после чего расположила ноги девочки на своих коленях. Роксана приподнялась на руках и улыбнулась. —Ты считаешь, что можешь приходить сюда и передвигать меня с место на место, как мешок с картошкой?– наигранно–возмущённо спросила она его. —Если картошка импортная: с Беларуси, к примеру, то почему нет? Это же такая честь,– усмехнулся Браун. Девочка наигранно охнула и запрыгнула на него. Глядя на своих друзей, у Рема понемногу поднималось настроение. Поезд двинулся и ребята занялись своими делами. —Всё нормально?– вдруг спросил его Даллас, подсаживаясь ближе. —Что? Да, с чего ты взял?– тут же соврал Рем. —На тебе лица нет. А ещё у тебя синяки под глазами,– подтвердила слова Брауна Роксана,—Плюс, мы видели Лили с Джеймсом и тетю Джинни. Тебя с ними не было. —Да всё со мной нормально, что вы пристали!– злобно прошипел Ремус. Роксана с Далласом удивленно отпрянули. Даже Роуз с Алисой, обернувшись на них, пытаясь понять, в чём же дело. Ремус прикрыл глаза и потёр переносицу. —Простите, я...я просто не выспался. Всё нормально, правда. Всё хорошо. Просто отец подарил Лили крылья феи, а Джеймсу дурацкую расческу, которая красит волосы. Вот они и галдели всю ночь. Я не спал нормально,– придумал себе на ходу прикрытие Рем. Он туго соображал от усталости и даже забыл, что расчёску Джеймсу подарил не отец, а дядя Рон, но его друзья всё равно об этом не знают, так что... —Поспи сейчас. Мы ведь нескоро доедем,– предложила ему Роксана. —Рокси права. Думаю, тебе нужно поспать,– положил ему на плечо руку Даллас. —Рокси?– с хитрой улыбкой переспросила его Уизли. —От Рема набрался,– взглянул на неё Браун и девочка хихикнула. —Да-да, может. Но мне нужно проветриться. Я сейчас вернусь,– сказал Ремус, вставая с места. Он чувствовал на себе взгляды друзей, но оборачиваться не стал. В коридоре было почти безлюдно. Лишь редкие первокурсники с второкурсниками бегали по коридорам. Все же остальные сидели в своих купе, обсуждая будущий учебный год. Ремус приблизился к окну, поглядывая на меняющийся ландшафт. Деревья, зелень, облака– всё это оставалось где-то позади, но никто этого особо не замечал, на их место приходили другие, точно такие же явления природы. По крайней мере дом Поттеров остался позади. Он бы сказал, что ему стало легче дышать, но Рем не хотел обманывать себя. Горькое послевкусие от разговора с отцом и слезливых глаз Лили делало своё дело. Поттер надеялся на то, что когда он пребудет в Замок, ему наконец полегчает. —Привет,– раздался знакомый голос за его спиной. Рему не нужно было оглядываться, чтобы понять, кому он принадлежит. —Привет, Скорпиус,– ответил он на приветствие приветствием. —Вышел подышать?– поинтересовался блондин, не желая прерывать навернувшийся разговор. —Также как и ты, да,– кивнул Поттер. Небольшое озеро поблескивало на свету. Зрелище завораживало. Как бы Ремусу хотелось выйти и просто посидеть возле него. —Решил походить. У меня уже ноги затекли сидеть в купе. Я ведь пришёл сюда одним из первых,– сказал Малфой. Он встал возле Ремуса и отзеркалил его движения: оперся руками о тонкую оконную раму и поглядел наружу. —Но не самый первый,– усмехнулся Поттер, вспоминая, как сидел на станции с самого рассвета и зашёл в поезд сразу же, как тот приехал на перрон. Машинист поразился тому, что в такую рань вообще кто-то был на станции. —В каком смысле?– любопытно опустил голову набок Малфой. —Да ничего, забей,– хмыкнул Рем,– Ты всегда приходишь так рано? Ну, садишься в поезд. —Что-то вроде. Знаешь, я люблю...сесть в поезд заранее. Чтобы не глазели. Не орали мне всякое. Не писали «сын Волан-де-Морта» на моём сундуке. Эта штука не стареет,– усмехнулся белобрысый. —Понимаю,– согласился Рем. Да, о нем тоже много чего говорят. Кучу обидных вещей, прозвищ и шепотков. Но в прошлом году он пару раз наехал на таких задир. В частности, на Крейга Боукера Младшего. Обычно, его затыкала Роксана, используя свои остроумные и колкие фразочки, но тогда Рем был полон смелости и решимости (опять-таки, спасибо общению с Роксаной). —Стой, они пишут на твоём чемодане?– серьезно взглянул на него Поттер. Крейг Боукер никогда не опускался до такой мерзости по отношению к нему самому. Да и его друзья тоже. Видимо, они поняли, что Ремус способен дать отпор, вот и не рискуют. Чего нельзя сказать о Малфое. —Даа, каждый год. Я даже начал носить с собой специальный кейс для сундука, чтобы он закрывал эти надписи,– оживленно рассказывал ему Скорпиус. —Ужасно,– только и смог выдавить из себя Рем. Они что, на втором курсе? Неужели их однокурсники не взрослеют? К чему все эти дурацкие шалости, не имеющие какого-либо смысла. Да и тем более, по отношению к Скорпиусу. Почему они не могут ненавидеть его молча, если уж они не хотят с ним дружить. Парень не заслуживает к себе подобного отношения. —Возможно. Но становится легче, когда ты понимаешь, что не один,– улыбнулся Скорпиус. —Ну да, Артур всегда будет на твоей стороне,– усмехнулся Ремус. —Ну или Поттер, который сломал нос Крейгу Боукеру в прошлом году,– взглянул он на Ремуса с улыбкой. —Сколько ты ещё будешь мне это припоминать?– засмеялся слизеринец, чуть опустив голову. Малфой же наблюдал за всеми его действиями, не скрывая улыбки. —О, я тебе этого не забуду, уж поверь. Хотя меня больше ранит то, что ты совершил акт насилия в библиотеке! Это же хранилище всех знаний,– вскинул руки вверх белобрысый. —Ты и правда настоящий ботаник, ты в курсе?– беззлобно посмеялся Поттер. —Знаю, но всё равно– спасибо,– гордо отозвался Скорпиус. —Рем! Рем, куда ты ушёл? Сколько можно проветриваться? – подошла к Поттеру Роуз. И прежде чем Скорпиус успел что-либо сказать, она обернулась и крикнула уже в пол-оборота,—Пошли, ведьма с тележкой проходила: в купе куча еды. Ремус кивнул и подождал, пока Роуз скрылась за дверью купе. Он обернулся на Малфоя. Тот слабо ему улыбался. Поттер осознал, что от нескольких минут разговора со Скорпиусом, у него тут же подскочило настроение. Малфой умел подбирать слова почти также хорошо, как Даллас, да и поддержку оказывал почти на уровне Роксаны. В глазах блондина он увидел слабый свет. Он словно горел изнутри, а не был каким-то проблеском солнца. Скорпиус всегда был искренним. Ремус улыбнулся ему напоследок и направился к своим друзьям.