Наша храбрая эпоха

Рассвет. Такое красивое слово, порождающее жизнь. Наблюдать за тем, как восходит солнце — прекрасное мгновение, ведь можно увидеть, как рождается новый день, а с ним и новые моменты. Рассвет — это самое красивое, что есть в мире, в котором так много несправедливых вещей. Рассвет поистине прекрасен, если смотреть на него не через стекло окон, а стоя на улице, вдыхая свежий воздух и наблюдать за тем, как теплое солнышко выходит из-за горизонта. Рассвет показывает рождение чего-то нового, прекрасного и неизведанного, и рассвет — это действительно жизнь, в отличии от заката, который забирает ее, окутывая в темноту. Хотя где есть смерть, там есть и жизнь, и наоборот, поэтому эти явления сменяются друг другом. Но сейчас, на счастье, рассветает и наконец-то теплеет. Ребята идут долго, не сомкнув ни на минутку глаза, хотя усталость била по вискам, умоляя остановиться, но упрямые и гордые друзья решили не показывать свою слабость, а в особенности Лёна. Девушка шла бодрее остальных, тем самым пытаясь доказать друзьям, что она не балласт и что они не должны жалеть о том, что взяли ее с собой. А парни даже не жалеют, наоборот, на прочно привыкли к тому, что их трое, а если кого-то не будет, то это уже не те чувства и ощущения. Это уже не их трио, даже если заменить Лёну кем-то. Она настолько стала родной и своей в доску, что представить себе страшно свое путешествие без нее. Дует легкий ветерок, от чего качаются верхушки деревьев, а волосы развиваются и именно в этот момент каждый из ребят чувствует небывалую свободу. Ветер играет в волосах, за деревьями просачиваются первые лучики, а дорога, которая настолько длинная, что до ужаса болят ступни помогают не забыть то, что они живы и именно этот момент придает жизни. Дис то и дело поглядывает на Лёну и сам не понимает почему, но в голове играет одна фраза: «Никогда не отпущу тебя». Вновь хочется поцеловать эту уставшую девушку, а то и вообще взять ее на руки и нести, чтобы наконец-то отдохнула, обняв его шею. Но парень сдерживается, сам не зная, почему? И вот, указательный знак с надписью «Урахи». Это вновь их очередная победа. Осталось так немного до Греха, что поскорее хочется дойти, не останавливаясь, но Дис понимает, что Дима и Лёна устают и им нужен отдых, поэтому парень предлагает где-нибудь поспать, но когда ребята заходят в сам поселок, они даже забывают о том, что шли целую ночь и о своей усталости. На каждом шагу их поджидало кафе, детские площадки и огромное количество супермаркетов. Глаза разбегались в разные стороны. Они имели при себе две с половиной тысячи и хоть и по-хорошему нужно экономить, друзья зашли в ближайший магазин, взяли тележку и с веселым хохотом покатили ее между рядами с продуктами. Хотелось купить буквально все, что только лежало на полках, не волнуясь за бюджет, что и делали друзья: Дима скидывал в тележку сладости, а Лёна остальную мелочевку. Дис плелся рядом, думая о том, что, черт, какие же они еще дети. Радуются быстро проходящим вещам. Радуются, словно маленькие, шоколадке со скидкой, ведь можно купить аж три штуки, ведь действует акция. Радуются печенью с вишней и не думают о том, что эти продукты всего на день, и поэтому когда они проходят мимо прилавка с тушенкой, Дис кладет в тележку как можно больше баночек, зная, что они-то точно пригодятся в долгой дороге. Лёна, которая катила тележку, вдруг отдает ее Диме и проходит чуть дальше, к детским игрушкам, заманивая за собой Диса. Парень смотрит на Диму, который рассматривает фрукты, и идет за девушкой, а когда они скрываются с поля видимости своего друга, Дис наконец-то целует ее алые, словно лепестки розы, губы. Обнимая за тонкую талию и прижимая к себе ближе, настолько близко, что он слышит биение ее сердца, чувствуя, что-то буквально выпрыгивает из груди. Лёна кладет тонкие руки на его шею, подтягиваясь на носочках ближе к его сладким губам, а Дис наклоняется ниже, чтобы девушке было удобнее, хотя самому чертовски неудобно стоять, сгорбившись, но когда она накрывает его губы своими, становится плевать на все неприятные ощущения. Сейчас есть только одно ощущение и скорее осознание того, что эта девушка в какой-то степени его, целиком и полностью. Дис целует требовательно и настойчиво, и если бы в округе не были полки с игрушками, он бы прям здесь не сдержался, но сила воли настолько прокачена, что Дис только отстраняется от нее, смотрит в красивые глаза и улыбается, словно обезумевший человек. Он давно и долго хотел коснуться этих губ, что сейчас, получив свое, чувствует нереальный эндорфин. Лёна тихо смеется, прикрывая глаза и Дис смеется вместе с ней. Им весело, потому что они влюблены, толком не понимая того. Обоим хочется закричать на весь мир о своих чувствах, но они лишь тихо смеются напротив друг друга, а мимо проходят другие покупатели и с интересом поглядывают на двух странноватых людей, которые смеются, и им непонятен их смех, поэтому они лишь крутят пальцем у виска и уходят по своим делам, думая о своих проблемах. Для Лёны и Диса нет проблем на данный момент. Они счастливы, да так, что хочется вечность простоять рядом с этими игрушками и смеяться, смотря в глаза друг друга. Для Лёны глаза Диса настолько красивы, что девушке даже обидно становится, когда Дис переводит взгляд в сторону, поэтому она поворачивает его голову к себе и продолжает наслаждаться его глазами. А сам парень, в свою очередь, чувствует, что ему становится неловко из-за долгого зрительного контакта, а потом плюет на неловкость и смотрит в ее глаза, видя в них все: теплоту, заботу, и… Любовь. Смех проходит и ребята возвращаются к Диме, который до сих пор рассматривал фрукты, с серьезными лицами, будто бы ничего не произошло. — Фрукты дорогие, — вынес вердикт юноша, с приставленной к лицу рукой. — Как в принципе и все в России, — пожимает плечами Лёна и сует руки в карманы джинсов. — В Грехе недорого. Но рядом с продуктами бегают крысы и чаще всего колбаса состоит из крысиных хвостиков. А еще там пряники со времен СССР, — оповещает Дис и друзья взрываются в хохоте. — Твою мать, куда ты нас тащишь? — смеясь, спрашивает Дима и катит тележку к кассе. — К себе домой, — просто отвечает Дис и расцветает от одной лишь мысли, что совсем скоро он вернется домой. Чертовски соскучился по Бесу, Металлургам и коробке. Хочется вновь пережить все моменты, вспомнить, каково это: лежать на пляже, смотря на озеро и думать, хорошо, что выжил после забива. Подойдя к кассе и расплатившись за покупки, ребята запихнули их в сумку Димы и вышли из супермаркета, теперь идя, куда глаза глядят. Люди в Урахах такие чистые, свежие, что будто бы друзья попали не в обычное село, а президентское, ведь каждая улочка была буквально вылизана, каждая площадка кишила крутыми горками и люди, которые встречались на пути выглядели безумно приветливыми и дружелюбными, а парочку даже поздоровались. Настроение было хорошее, усталость и ночная дорога даже не ощущались, а особенно когда перед друзьями появилось здание с вывеской «Парикмахерская Элеонора». Глаза Лёны засветились и она умоляюще посмотрела на друзей. — Так не хочу, чтобы ты подстригала волосы, — признался Дис, но деньги отдал. Девушка на всех парах забежала в парикмахерскую, а парни сели при входе на лавочку, плюя себе под ноги и думая о чем-то. Дима облизал пересохшие губы, посмотрел на солнце, прищурившись и тяжело вздохнул. Парню безумно сильно хотелось курить, а сигарет, как назло, не было, да и не продали бы ему, ведь в паспорте нет цифры восемнадцать. А Дис думает о потере волос Лёны. Так не хочется прощаться с этими длинными прядями, что ему буквально хочется ворваться в помещение и закричать: «Стоп, не отрезайте!», но он сидит, а во рту скапливается горячая слюна, от чего он то и дело сплевывает, волнуясь. — Думаю, Лёне пойдет любая прическа, — говорит Дима и смотрит на Диса. Этот парнишка точно читает мысли, потому что всегда знает, что сказать в знак поддержки. — Да, она ведь красивая, — отвечает Дис и с улыбкой смотрит на Диму. Юноша начинает в очередной раз что-то заподазривать, от чего громко усмехается и беспрерывно смотрит на сидящего напротив друга. Какой же Дима хороший психолог, что Дису порой даже страшно о чем-то разговаривать с парнем, потому что чувствует, что тот читает его, как открытую книгу. Для него Дима — это наоборот книга с миллионами замками, хотя сам парень, несмотря ни на что, все равно не рассказывает о своей прошлой жизни в Грехе, поэтому Дима даже и представить себе не может, что жизнь-то там не сахар. Порой Диса беспокоят мысли по поводу того, что с приходом в Грех его друзьям станет только хуже, ведь там страшнее, чем в лицее, в котором все идет по расписанию. В Грехе нет никакого расписания, есть только каждодневные взбучки, Металлурги и Свальщики, и больше ни-че-го. Вдруг, им сделают больно, ведь в Грехе ненавидят геев, потому что не сталкивались с ними, а то, что неизвестно — всегда настраивает против. А Лёна просто хрупкая, там таких сразу ломают, как хрусталь. От чего парню хочется развернуться назад и оставить их там, чтобы друзья не разочаровались в жизни, но он сам себе противоречит, потому что настолько привык к ним, что даже отпускать не хочет, а особенно Лёну. — Ты постоянно о чем-то думаешь, мы даже не разговариваем, — хмуро говорит Дима. — Порой я считаю, что ты не думаешь о том, что я твой друг. Возможно приятель, который пошел за тобой по собственной глупости и не более. Голос Димы выводит из мыслей и Дис почему-то переводит взгляд в сторону, устало ущипнув переносицу. Ожидание породило чувство недосыпа, усталости, отчего Дис не может сформулировать предложения нормально, но спустя мгновение ему удается сказать: — Я считаю тебя своим другом, поверь мне. И буду считать до конца, если ты не предашь. Ненавижу предательство, — и Дис вновь смотрит в глаза Димы и видит в них понимание и осознание всего. Вдруг Дима слабо улыбается и отвечает: — Я знаю, что такое предательство и насколько это больно, даже потом, когда ножей в спине больше нет, — говорит с улыбкой на лице, а голос дрожит. Дис понял, что это тяжелая тема для друга, поэтому понимающе кивает. — Это ужасно, когда ты открываешься человеку и он первый, кому ты открылся, а он предает, терзая твою спину. Рома… Один из таких людей. На первый взгляд могло показаться, что он переживает за меня, но он, черт, переживает за себя. Боится, что если я резану сильнее, то сдохну и буду винить его в своей смерти, приходя во снах. Какой же он… Мерзкий. — Но тем не менее, ты любил его. А если любил, значит видел хорошее, поэтому после такого не стоит поливать грязью, ведь сам виноват, раз полюбил за обертку, так и не попробовав на вкус, — отвечает Дис, хмыкая. — Ты чертовски прав, но когда ты любишь, ты одновременно ненавидишь человека за это. Ненавидишь за то, что любишь его больше себя, и это происходит на подсознательном уровне, мозг не догадывается о ненависти, но когда происходит что-то подобное, то затупляется вся любовь и на первый план выходит ненависть. Ненависть… Что это вообще такое? Это чувство того, что ты хочешь уничтожить кого-то или что-то, смотря, что ты ненавидишь, хотя бы за то, что оно существует. Если ты ошибся, то не хочешь, чтоб и другие ошибались. А еще ненавидишь за воспоминания, потому что они кажутся такими омерзительными… — Мне жаль, что твоя первая любовь так сильно обожгла тебя, — растерянно говорит Дис, с пониманием в глазах смотря на Диму. Дима лишь усмехается в ответ, недолго молчит, а потом выдает: — Она обожгла, чтобы в последующие разы я так сильно не воспламенялся. Все, что ни делается, все к лучшему. И если это было в моей жизни, значит так и надо, значит в будущем мне это принесет определенное счастье. Дис молчит, переваривая слова Димы, а потом переводит взгляд на открывшуюся дверь и выходящую из парикмахерской Лёну. Парень обомлел, с открытым ртом смотря на девушку. Она подошла ближе и ребята рассмотрели ее прическу: буквально под мальчика, но длинная челка хоть что-то спасает. Дису истерически смеяться хочется, ведь ему до безумия жалко ее волосы, а Лёна блестит от счастья, то и дело трогая короткие прядки. Теперь она похожа на парня, в одежде Диса тем более. Но как бы это не выглядело, ей чертовски идет с новым имиджем. — Вау, — первым приходит в себя Дима и встает с лавочки, подходя к подруге и аккуратно касаясь ее волос. — Какие короткие. У тебя прическа, как у меня, мы теперь похожи, а я хотел быть единственным в своем роде, — беззлобно смеется парень. Лёна смущается, смотря на Диса и волнуясь, что ему не понравятся ее изменения, но как вдруг, парень расплывается в улыбке и все опасения Лёны улетучиваются и она улыбается шире, смотря на Диса. — Ты выглядишь очень круто, — выносит вердикт парень и тоже встает. — Спасибо большое, ребят. Мне прям легко в новом образе. — И самое главное, — отвечает Дима, закидывая за плечо дорожную сумку. — Идем? Кивнув в знак согласия и собравшись, ребята пошли дальше, по пути осматриваясь и заглядывая почти в каждый магазин. Сначала были одни супермаркеты с продуктами, а потом, на удачу, попался магазин одежды и ребята тут же ринулись в него, покупать теплые вещи. Денег оставалось катастрофически мало, но хоть оставшееся они потратили с умом, купив свитера (и все из мужского отдела) и теплые штаны. Им чуть бы не хватило, но к счастью, деньги остались, всего-то сто рублей. Довольные до ужаса, друзья вышли из магазина и заметили, как солнце уходит за горизонт. Приближался вечер и уже смеркалось, от чего Дису стало грустно, ведь они вновь почти похоронили очередной день, а ночевать кроме улицы негде. Если бы у них была хотя бы одна палатка, было бы все же спокойнее как-то и самое главное — теплее, а спать на холодной непрогретой земле — это путь к воспалению легких, но молодые головы не думают о последствиях в который раз, так и не научившись у прошлых уроках тому, что последствия — это всегда самое страшное. — Осталось пару поселков и все, — произносит Дис, устало перебирая ногами, которые еле плелись. В ответ молчание и уставшие вздохи. Хмыкая, Дис видит очередной знак с перечеркнутой надписью «Урахи» и решает остановиться возле выезда, уходя подальше в лес. Расположившись и отправив Диму на поиски хвороста, Дис начал осматривать Лёну. Девушка так мило выглядела с короткими волосами, что парень непроизвольно улыбался, пытаясь построить более благоприятное спальное место. — А если набросать веток, а сверху на них постелить вещи? — предложила Лёна, заправив челку назад. Дис задумывается над ее предложением, а потом кивает, ища побольше веток. Девушка ищет вместе с ним и ребята молчат, будто бы, между ними ничего не происходит и все идет так, как обычно. Когда ветки были сложены друг на друга, а Дима принес хворост, Дис начал разводить костер, смотря на искорки и думая о том, что совсем скоро ребятам станет тепло. Лёна сидела счастливая на ветках и трогала свои короткие волосы, радуясь тому, что ей больше не придется волноваться за свои длинные, ухаживая. Дима в свою очередь сидит какой-то поникший, без настроения, что видно по его грустным глазам и обеспокоенному выражению лица. Но на Диму, к сожалению, никто не обращает внимание и это нормально, когда друзья не видят чего-то, потому что они не Нострадамусы, лучше сразу сказать о своих переживаниях и тогда они тебя поддержат, не отворачиваясь. Но пока ты молчишь, держа все в душе, они возможно и видят что что-то не так, но не могут предложить свою помощь, потому что человек не попросил их об этом. Костер горел вовсю и Дис отошел от него, садясь рядом с друзьями и смотря на пламя. Они молчали, и молчание для них — это нормально. Им хорошо даже в тишине, потому что именно тишина связывает их по рукам и ногам, не отпуская друг от друга. Дима вдруг тяжело вздыхает и смотрит в сторону. — Может покушаем? — робко предлагает Лёна, глянув на друзей. Дис кивает и тут же встает, подходя к сумкам и доставая три банки тушенки и одну бутылку портвейна. Ночь предвещало расслабление, приятные разговоры и душевную посиделку. Началась готовка тушенки, что далось ребятам очень сложно, потому что они понятия не имели, как это делается, но потом, разобравшись, все плотно покушали и выпили по отведенным глоткам из бутылки. Стало тепло, а главное — хорошо. Потянуло на разговоры. — Я не понимаю, почему все так плохо относятся к геям, — заговорил Дима. Наверняка именно сейчас он расскажет друзьям о том, что беспокоит его на протяжении всего времени. — В мире есть пострашнее явления. Например серийные убийцы, продажные полицейские и врачи, отказывающиеся делать операции без денег в их кармане. В мире есть несправедливые вещи — это учить целую ночь, а получать в итоге тройку. В мире столько всего плохого, даже хуже, чем чья-то ориентация, а некоторые люди готовы убить. Геев лечили в СССР, включая мужское порно и пробивая током. Это такое зверство. Они говорят, что геи — это против природы, но черт, большинство котов имеют эту ориентацию, какого хрена тогда мне на протяжении всей моей жизни твердили, что я неправильный? Неправильно — это покрывать убийцу и давать ему насиловать своего ребенка. Неправильно — это осуждать кого-то за его выбор. И вот, что меня больше бесит — говорить, что геи — это ужасно, ведь они дают в задницу, — Дима тяжело вздохнул и облизал пересохшие губы. Голос его подрагивал, давая понять, что ему сложновато говорить об этом, но он продолжил, собравшись с мыслями: — А мужики, у которых семьи и которые вставляют себе различные предметы? Они кто? Вроде не геи, а делают то же самое. То же самое и с девушками. Кем станет девушка после этого? Это чертовски глупо ненавидеть геев за то, что они долбятся в зад, потому что это побочное. Побочное от любви. Когда любишь, хочешь дать всего себя этому человеку, прочувствовать его, а любим мы, — парень усмехается, смотрит на Лёну и Диса грустными глазами, и продолжает: — Любим мы душу, если это действительно любовь. Многие этого не понимают, а еще те же многие хотят увидеть инопланетян, познакомиться с ними, но как они примут инопланетных, если не могут принять землян, которые на грамм отличаются от них? Гомофобы — это жалкие люди, в большинстве случаев, которые сами относятся к геям, и скрывают это, либо им навязали правила по которым стоит ненавидеть таких, как я. Ребята заслушались Диму, и у обоих сложилось мнение о том, что Дима — это чертовски крутой человек и не важно, кого и что он любит, ведь судить нужно по поступкам, по словам, мнению. И Дис впервые за долгое время с пониманием отнесся к геям, у него пропала вся ненависть к ним, хотя с появлением Димы в его жизни она, конечно, начала затухать, но сейчас, после этого крика души Дис совсем забыл о том, что когда-то не понимал таких людей, ненавидя. Дима громко дышал, будто после бега, а потом он спрятал в своих руках лицо и тяжело вздохнул, восстанавливая дыхание. Черт, как же сложно выплескивать то, что волнует очень долго. Но после этого монолога, юноша прям почувствовал, как еще больше породнился с этими ребятами. — Я думаю, ты все-таки встретишь такого человека, которого полюбишь ты и который полюбит тебя, — произнес Дис и в поддержку положил руку на плечо Димы, несильно сжимая. — Ты достоин любви, потому что любовь появляется только после чего-то тяжелого и сложного. А ты, судя по рассказу, очень многое пережил. Дима приулыбнулся, счастливыми глазами смотря на Диса. — Ты так красиво говорил по этому поводу, — вставила свое слово Лёна. — Я аж многое поняла для себя. Спасибо тебе за это, Дим. Ты прав, что люди несправедливы. Почему не осуждают тех, кто оставляет своих детей под дверьми детдома? Это ведь такие жалкие люди, что их просто хочется растоптать, потому что они причинили боль. А геи? Какую боль они могли причинить? Да никакую абсолютно. И вдруг, между Димой и Лёной началась дискуссия, они поддерживали мнения друг друга, говорили на повышенных тонах и главное — узнавали друг друга получше. Сегодняшняя ночь была ночью крика души, ведь молчаливый Дис столько всего узнал о обоих друзьях, что он начал смотреть на жизнь под другим ракурсом. И пока Дис молчит, слушая голоса Димы и Лёны, он понимает, что о своей жизни уж точно не расскажет. Не расскажет о Металлургах, о безработице и о том, как получает почти каждый день цепями по спине. Дису кажется, что его проблемы намного глобальнее, нежели друзей, но он не говорит об этом, потому что понимает, если их волнуют какие-то проблемы, значит они совсем не плевые. Парень засыпает под галдеж, кладя голову на руки и закрывая глаза. Черт, в мире столько много людей и мнений, что парню на мгновение кажется, что можно оправдать даже самого гнусного зверя и гомофоба, да даже родителей, оставивших чадо под дверьми детдома. Просто нужно думать не только о себе и своей боли, но и на минутку представить, каково всем этим людям, которые, вроде бы, идут против тебя? Но Дис не говорит об этом друзьям, он лишь тихо посапывает, пока те обсуждают такие важные друг для друга проблемы. А костер продолжал гореть еще долго, согревая юные тела и приводя молодые головы в порядок…