В любом другом мире

Девочка, подумала Мария. На этот раз это могла быть девочка, на которую она так надеялась. Она безумно любила своих пятерых сыновей, но все еще мечтала о дочери. Теперь Давос был рыцарем, и ее сыновей отправят быть сквайрами и пажами, готовиться к собственному рыцарству, совсем еще маленькими мальчиками. Иногда в возрасте лет восьми. Но она не лишилась бы так скоро дочери, только когда та выйдет замуж. Мария уже даже выбрала имя, комбинацию имен ее матери и покойной матери Давоса. – А если это снова мальчик? – спросил Давос. – Ну, тогда придется назвать его по-другому. Не думаю, что мальчику подойдет имя Алия. Другие его задразнят до смерти. Ее муж улыбнулся: – Может это будет и хорошо. Воспитает его характер. «И так будет более, чем достаточно, с насмешками о запахе лука и вяленой рыбы», – подумала Мария, но ничего не сказала мужу. Она знала, что Давос просто шутил, и не хотела испортить момент. – А как тебе Станнис Сиворт? – спросил ее Давос. – В честь лорда Станниса, за все, что он нам дал. «И за все, что он отнял», – подумала Мария. Его пальцы. Его время. Преданность. Давос заметил колебания Марии. Одной рукой нежно прикоснувшись к ее животу, второй он взял ее за руку и спросил: – Тебе не нравится? Это имя? – Лорду Станнису это может не понравиться. Он может... заподозрить что-то. Заподозрить и разозлиться, решить, что мы пытаемся подлизаться к нему, называя одного из сыновей в его честь, – ответила Мария. – Судя по тому, что ты рассказывал о нем, мне не кажется, что он с удовольствием это примет. Давос задумался над ее словами. – Я, конечно же, спрошу его разрешения. Но надеюсь, он достаточно меня знает, чтобы понять, что я не пытаюсь втереться ему в доверие, – он долго посмотрел на нее. – Что на самом деле тебя беспокоит, Мария? Ты волнуешься, что люди начнут говорить, будто мы пытаемся делать вид, будто лучше других? Контрабандист-выскочка, купивший себе рыцарство луком и соленой рыбой, а теперь называет своего сына в честь своего сеньора, чтобы купить себе еще благосклонности? – Эти оскорбления меня никогда не беспокоили, – заверила Мария мужа. – Но они беспокоят сыновей, особенно Алларда, – Аллард устроил несколько драк с людьми достаточно глупыми, чтобы произнести такие вещи перед сыновьями Сивортов. Давос кивнул: – Аллард может быть таким опрометчивым и безрассудным. Но теперь он будет в порядке, постарается не влезать в беду, – Аллард теперь служил на одной из галер Станниса, готовясь однажды и сам стать капитаном. – Если бы я оставался контрабандистом, это была бы и его судьба. Он в итоге попал бы на Стену, или того хуже. Станнис спас его от этой судьбы, и дал нашим сыновьям шанс на лучшую жизнь. Мария знала, что это больше всего было ценно для Давоса – не то, что он сам был рыцарем, не то, что его звали «сир», что он капитан военной галеры, а не контрабандистского корабля – лучшая жизнь для их детей. Лучшая судьба, чем они могли себе представить, когда жили в Блошином Конце, и Давос рисковал своей жизнью и свободой каждый раз, когда отправлялся в море. – Я ничего не имею против имени, любовь моя, – мягко сказала Мария. – Но сначала надо спросить лорда Станниса. – Да, я так и сделаю, – ответил Давос. Лорду Станнису не понравится это предложение, подумала Мария. Возможно он сразу же откажет, учитывая его постоянную прямоту. Или же покажет свое неудовольствие достаточно понятно, чтобы Давос передумал называть их сына Станнис. Ей не понадобится рассказывать Давосу о собственном неудовольствии, и ранить чувства мужа. *************** Лорд Станнис наконец вернулся на Драконий Камень, один из его редких визитов домой. Он приехал прошлым вечером, и этим утром встречался со своими лордами. Так сказал Давосу сир Аксел Флорент, кастелян Драконьего Камня и дядя лорда Станниса по браку, когда Давос попросил о встрече с Станнисом. – Вам придется подождать после лордов, сир Давос. Вы ведь только рыцарь. У них дела поважнее, чтоб обсуждать с лордом Станнисом, – высокомерно сказал сир Аксел. «Не помню, чтобы и вас звали «лордом», сир Аксел», – подумал Давос. Но он лишь улыбнулся и попросил сообщить, когда у лорда Станниса будет время с ним встретиться. Но это Станнис вызвал его в замок после обеда. По срочному делу, по словам сквайра, что пришел за ним. Он должен был прийти немедленно. Давос поднимался по лестнице в Комнату Расписного Стола, чувствуя неловкость и напряженность, спрашивая, что могло быть таким срочным, и обдумывая, стоит ли поднимать разговор об имени. «Это мой единственный шанс, неизвестно, когда он в следующий раз вернется на Драконий Камень. Может быть уже после родов Марии». И эту просьбу следовало делать лично, не через ворона. Он набрался решимости перед разговором. Станнис был один в комнате, когда вошел Давос. Он смотрел в окно, разглядывая море. Он выглядел старше и утомленнее, чем когда Давос видел его в последний раз, в Королевской Гавани три месяца назад, на турнире в честь дня рождения короля Роберта. На самом деле оба брата выглядели куда старше своих лет, хотя обоим еще не было и тридцати. «Царствование берет свое, как и заседание в Малом Совете». И Давос знал, что старшие братья Баратеоны не ладят, как положено братьям, к отчаянию мейстера Крессена. Они были как масло и вода, король Роберт и лорд Станнис, такие разные и по характеру, и во внешности. Они напоминали Давосу его старших сыновей, Дейла и Алларда. Но их отношения не были так напряжены, потому что Дейл, как старший, всегда старался быть взрослее и идти на компромиссы. – Что ты думаешь о споре между лордом Санглассом и лордом Веларионом? – внезапно спросил лорд Станнис, не поворачиваясь к нему. Он все еще смотрел в окно, глядя на морские волны. Неужели лорд Станнис перепутал его с кем-то, удивился Давос. Не мог же он спрашивать простого рыцаря, что он думает о ссоре высокородных лордов. – Вы звали меня, милорд? Я Давос Сиворт. Раздраженный скрип зубов Станниса было слышно даже у двери, где еще стоял Давос. – Я знаю, кто ты, сир Давос. Думаешь, я внезапно ослеп? – Нет, милорд. Прошу прощения. – Извинения мне не нужны. – Понимаю, милорд. – Твое понимание тоже не требуется. Только твоя оценка причины ссоры лорда Сангласса и лорда Велариона, – сказал Станнис, наконец поворачиваясь и глядя на Давоса. Давос подошел к нему ближе. – Могу ли я говорить прямо, милорд? – Поэтому я тебя и позвал, сир, – нетерпеливо ответил Станнис. – Что еще мне может быть от тебя нужно, кроме прямоты? – По моему мнению, корень ссоры вовсе не в охотничьих угодьях. Или в родниках, из-за которых они поспорили в последний раз, полагаю. Лорд Сангласс был оскорблен и разгневан, когда лорд Веларион отказался отдать руку своей старшей дочери его сыну и наследнику. Лорд Веларион был не очень... тактичен... в своем отказе, скажем так. – Нес чепуху о крови старой Валирии в Веларионах, и что дочери их дома выходили за Таргариенов, не стоило и удивляться, – хмыкнул Станнис. – Таргариены тоже были от крови старой Валирии, и что с ними стало теперь? «Уничтожены вашим братом, милорд». Но Давос знал, что Станнис не ждал от него ответа. – Ну, и что мне теперь делать? Как заставить двух сварливых лордов перестать слать мне ворона за вороном, жалуясь друг на друга, как два капризных ребенка? Как будто мне и так нечем заняться в Королевской Гавани. Каждый день новая беда, и беспокойство, как мой дражайший брат Роберт собирается наконец обанкротить государство, – сердито сказал Станнис. – Если бы мне давали по золотому дракону за каждого бастарда, которого заделал Роберт, мы бы смогли выплатить все долги короны. Отношения между лордом Станнисом и королем, с самого начала не близкие, заметно ухудшились после прискорбной и постыдной истории на свадьбе лорда Станниса с леди Селисой Флорент. Но эту тему Станнис никогда с Давосом не обсуждал. «И на эту тему ему мои советы не нужны», – напомнил себе Давос. – Вы же не можете приказать лорду Велариону принять предложение сына лорда Сангласса, полагаю, милорд? – Конечно, нет. И я и не хочу, – Станнис фыркнул. – Какое мне дело до того, с кем вступят в брак несчастные дети этих лордов? Пусть хоть с конями женятся, мне все равно. – Тогда, возможно, лорда Велариона можно будет призвать принести извинения, милорд. Не за отказ, конечно, здесь он в своем праве, но за манеру, в которой он был преподнесен, – сказал Давос. Станнис рассмеялся, горьким, злым смехом, который показался Давосу слишком печальным для столь молодого человека. Человек его возраста не должен быть так измучен и побит жизнью, подумал Давос. – Сомневаюсь, что носитель крови старой Валирии знает, как извиниться, не поперхнувшись своими словами, – сказал Станнис. – Пламя и кровь. Так говорили Таргариены. Мы возьмем свое, пламенем и кровью, – он остановился. – Возможно, лорду Велариону надо мягко напомнить, что случилось с Таргариенами, – Станнис обернулся и заметил встревоженный вид Давоса. – Не волнуйся, сир Давос, я собираюсь заставить его извиниться, а не стану уничтожать его род. Станнис снова повернулся к морю, глядя, как волны бьются о голые скалы Драконьего Камня. Давос кашлянул. – Милорд... – Я в тебе больше не нуждаюсь, сир. Можешь идти, – сказал Станнис, не поворачиваясь. «Сейчас или никогда», – подумал Давос. – Милорд, есть еще один вопрос, о котором я хотел бы с вами поговорить. – Тогда говори. – Моя жена беременна, милорд. И... Станнис перебил его. – Да, мейстер Крессен уже сообщил мне новости. Твой шестой, верно? – Давос кивнул. Лорд Станнис и его жена леди Селиса были благословлены рождением дочери около года назад, но дитя заразилось серой хворью и чуть не умерло. Давос спросил себя, не думал ли сейчас Станнис о дочери. Повисла неловкая тишина, долгое время никто из них не произносил ни слова, пока наконец Давос не понял, что Станнис ждет, что он продолжит. – И я думал... То есть, мы с моей женой подумали, если родится мальчик, мы хотели бы назвать его Станнис. В вашу честь, милорд. Станнис смотрел на Давоса с непониманием: – Почему? Это несчастливое имя, Станнис, если такие есть, то именно оно одно из них. Ты и твоя леди жена могли бы лучше назвать его в честь кого-нибудь из моих братьев. Роберт Сиворт или Ренли Сиворт. Звучит куда величественнее, чем Станнис Сиворт. Это принесет ему больше удачи в жизни. – Но вы не верите в удачу, милорд, – мягко сказал Давос. Он немного поколебался. – Моя жена волновалась, что вы можете подумать, будто мы пытаемся выслужиться перед вами. Так вот, это не входит в мои намерения, милорд. – Конечно нет, – фыркнул Станнис. – Какой смысл заискивать передо мной? Мне нечего тебе дать, ни земель, ни лордства. Роберт может сделать тебя лордом. Мой младший брат Ренли, что едва научился ходить, может дать тебе больше земель на Мысе Гнева, как лорд Штормового Предела. Мне нечего тебе дать, и тебе незачем передо мной выслуживаться. Ты все еще уверен, что хочешь назвать сына в мою честь, сир Давос? Давос не дрогнул под твердым взглядом Станниса. – Да, милорд. С вашего разрешения, конечно. Станнис пожал плечами, выглядя совершенно не заинтересованным. – У тебя оно есть. Мое разрешение. Хотя что хорошего оно принесет твоему сыну, сказать не могу. – Спасибо, милорд. ********* Она с трудом могла в это поверить. Марие показалось, что уши ее обманули. Лорд Станнис в конце концов разрешил. Их сын – теперь она была уверена, на восьмом месяце, родив уже пять сыновей, что это будет мальчик – будет назван в честь Станниса. Станнис Сиворт. – Он не протестовал? Совсем? – повторила Мария свой вопрос. Она не могла скрыть от мужа свое неверие. – Ну, он казался удивленным, что кто-то может хотеть назвать своего ребенка в честь него. «Почему не в честь одного из моих братьев?» - спросил лорд Станнис. Хотя, я думаю, это было из обиды по отношению к его братьям, – ответил Давос. – Не стоит и удивляться, после того, что сделал король в его брачную ночь, – сказала Мария. – Но я никогда не понимала его обиды на лорда Ренли. Он всего-лишь мальчик, что он мог сделать, чтоб так разозлить лорда Станниса? Давос вздохнул. – Дело не в том, что сделал лорд Ренли, дело в том, кто он. Младший брат, получивший дом и земли предков, то что по праву принадлежало лорду Станнису. – Тогда винить следует короля, не лорда Ренли, – твердо сказала Мария. Беспокойная мысль вдруг ударила ее, когда она подумала о Станнисе Баратеоне, о его обидах и злопамятности. – Ты ведь не слишком радовался перед лордом Станнисом, что снова станешь отцом, любовь моя? Давос растерянно посмотрел на нее: – Нет, не думаю. Я только сказал, что моя жена беременна – и лорд Станнис уже знал, ему сказал мейстер Крессен – и что мы хотим назвать в честь него ребенка, если это будет мальчик. Мария испытала облегчение: – Это хорошо. – Но почему, Мария? Почему хорошо? Почему я не должен радоваться, что Мать благословила меня еще одним ребенком? «Не перед человеком, у кого есть только дочь, что почти умерла от серой хвори, и навсегда осталась искалеченной. Особенно если он известен своим злопамятством и умением помнить обиды». – Это было бы недобро по отношению к лорду Станнису. Учитывая... Давос преисполнился угрызениями совести: – Конечно, конечно, ты права. Я не думал об этом, как невнимательно с моей стороны, – он немного нахмурился, почесывая бороду, знак, что он что-то тщательно обдумывает. – Но леди Селиса кажется больше озабоченной отсутствием сыновей, чем лорд Станнис. Мария фыркнула: – Ну конечно, она и должна. Если у них не будет сына, никто не скажет, что это «их» вина, что это «его» вина, это она будет виновата, что не дала ему наследника. Что она провалила свой долг жены. Конечно, она должна быть больше озабочена. Тот ребенок был мальчиком, ребенок, которого король Роберт сделал кузине леди Селисы. Ребенок был зачат в той самой постели, что готовилась для лорда Станниса и леди Селисы. И здоровый ребенок, воспитываемый теперь в Штормовом Пределе, после того, как Флоренты настояли, чтобы Роберт признал его своим бастардом. Мария задумывалась, что думает об этом леди Селиса, чей собственный ребенок не здоровый мальчик, а девочка, помеченная болезнью навеки. Мария не испытывала добрых чувств к этой леди, что обращалась с Давосом с презрением из-за его низкородного статуса. И конечно же, Мария презирала леди Селису в ответ. «Только потому что тебе повезло родиться дочерью «сира Что-то там» и племянницей «лорда Чего-то еще», не стоит думать, что ты лучше других». Но как женщина и мать, Мария не могла не думать, что могло твориться в голове леди Селисы. И как жена она думала, каково это, быть женой человека вроде Станниса Баратеона. Холодного человека со всех сторон. И еще более холодного мужа, скорее всего. «Будет ли наш Станнис таким же?». «Не глупи, – подумала она, – имя ничего не определяет. Если мы научим ребенка быть добрым и чистосердечным, как его братья, он таким станет» Но она все же решила, что будет молить об этом Мать. Ей больше повезло с мужем, чем леди Селисе. Если Давос хотел назвать сына Станнис, так тому и быть. Только... – Станнис Сиворт, хорошее имя, – улыбнулась она. – Мы в семье сможем звать его Станни. Давос выглядел смущенным: – Я тоже об этом думал, кстати. Будет очень странно звать его Станнис. С моего языка всегда срывается «лорд Станнис», никогда просто «Станнис». Значит, Станнис Сиворт, коротко – Станни, – прошептал Давос ребенку внутри нее.