Daigaku-kagami

Послесловие

Эпилог Альфред с удовольствием потянулся в удобном кресле. На часах было почти два, его обеденный перерыв должен был закончиться с минуты на минуту, но также с минуты на минуту должно было начаться кое-что очень важное. Поэтому он поднялся с места, разминая ноги, и закрыл дверь в кабинет на замок. Пожалуй, собственный кабинет был одним из лучших моментов в его повышении — работы, к сожалению, стало в разы больше, а из свободного времени только и было, что час на обеденный перерыв, время на сон — сколько получится, — и два выходных — да и те можно было не считать из-за работы, которую Альфред брал на дом. И все-таки это был неплохой прогресс для того, кто всего несколько лет назад начинал с низов в не самой известной и далеко не самой большой лаборатории, расположенной в пригороде Нью-Йорка. Собственный кабинет — это ж надо! Альфред открыл нужную вкладку браузера, дождался, пока видео обработается, и только потом нашел в контактах знакомый номер. — Ну что, готов? — спросил он, с улыбкой наблюдая какую-то странную рекламу. — Спрашиваешь! — воскликнул Ёнсу. — Уже полчаса смотрю какую-то дораму в надежде, что они случайно запустят его раньше. Альфред рассмеялся. — А что Мэтти? — Волнуется, конечно, — он живо представил, как Ёнсу невозмутимо пожал плечами. — Спрятался на кухне и отказывается выходить. — Тогда передавай ему привет. Альфред слышал, как на другом конце провода Ёнсу прокричал его «привет», и вскоре трубка снова ожила. — Альфред! — Мэтти звучал очень счастливо, и Ал не смог сдержать глупой улыбки. — Даже не думай смотреть это! Тем более, разве тебе не нужно работать? — Не могу же я пропустить из-за этого твой дебют, — фыркнул Альфред. — Мы все знаем, что ты отлично справился. Не переживай, Мэтти. — Вот именно, — подхватил Ёнсу. — Я миллион раз говорил тебе, что даже если твой клип провалится, ты все равно останешься для меня номером один. — Вы ни капельки не помогаете, — простонал Мэттью. — Кстати, Альфред, а как?.. — Начинается! — завопил Альфред, увидев на экране название музыкальной компании, с которой сотрудничал Мэтт. — Черт, точно, — ругнулся Ёнсу. — Сделай погромче, Мэтти. Они втроем задержали дыхание, когда зазвучала легкая летняя мелодия. Песня Мэтти — светлая и солнечная, как и он сам, — заряжала хорошим настроением, сочная картинка только добавляла красок, и Альфред улыбался все три минуты, пока смотрел клип. Его рабочий телефон зазвонил под самый конец, и он разочарованно вздохнул — времени на общение с друзьями у него тоже почти не было. Альфред взял трубку и попросил человека немного подождать. — Мэтти, — протянул он. — Ты настоящая звезда! — Спасибо. Работа зовет? — спросил тот. — Ага, — несмотря на то что Мэттью не мог его видеть, Альфред все равно кивнул. Класть трубку не хотелось. — Ну, созвонимся? — Конечно, — тепло попрощался Мэттью. — Пока, Альфред. — Пока! — завопил Ёнсу. — Пока-пока, — рассмеялся Ал и первым завершил вызов. — Как ты мог бросить меня и говорить с Альфредом в одиночку? Все, слава затмила голову? — Ёнсу набросился на Мэттью в попытке отобрать свой телефон, но тот увернулся, и они вместе рухнули на диван. Вместо того чтобы бороться, Мэтт обхватил Ёнсу за шею и притянул к себе для поцелуя. Собранный диван был слишком тесным для них обоих, но Ёнсу и не думал сопротивляться. Он с удовольствием углубил поцелуй, руками забираясь под футболку Мэтта. Сегодня им не нужно было никуда спешить — Ёнсу взял отгул, Мэттью получил заслуженный выходной после нескольких месяцев упорного труда над дебютным альбомом, — и поэтому они могли наслаждаться друг другом весь день напролет. Только вечером, когда Мэттью отправился в душ, строго-настрого запретив Ёнсу идти вместе с ним, Им вспомнил, что давно хотел позвонить Яо, но все никак не мог выкроить время. Отыскав среди подушек свой телефон, он набрал нужный номер и долго вслушивался в неровные гудки. — Да-да? — раздался сонный голос. — С добрым утром, учитель Ван, — поприветствовал его Ёнсу. — Ох, это ты, ару, — голос Яо сразу стал намного менее дружелюбным. — Тебе в школе не рассказывали про часовые пояса? — Да ладно тебе, — отмахнулся Ёнсу. — В Пекине уже почти восемь, уверен, ты давно проснулся. Старики ведь всегда просыпаются рано, да? — Если ты позвонил только ради этого, то я кладу трубку. — Нет, стой! — тут же выпалил Ёнсу. — Я просто хотел спросить, — он задумчиво прикусил большой палец, — как вы там? Яо тяжело вздохнул в трубку, и Ёнсу тут же захотелось снова подразнить его за старческие привычки, но он сдержался. — Эти юные леди, — Яо выдержал многозначительную паузу. — Они совсем распоясались, ару! Раньше, когда девушек поступало не так много, они держались друг друга, вели себя тише воды, но в этом году, ару… Это просто безумие какое-то! Одна девица даже прислала мне любовную записку. — О, это не та, которая подбросила тебе шоколад в портфель на День святого Валентина? — невинно поинтересовался Ёнсу. Уловка сработала. — Откуда мне знать! — закричал Яо. — Эта девчонка доводит меня до истерики, ару, я так скоро с ума сойду! Ёнсу не сдержался и расхохотался в голос. Яо обиженно засопел, но вызов не сбросил. — А что у тебя нового? — спросил он вместо этого. — О, сегодня вышел дебютный альбом Мэтти, — вспомнил Ёнсу. — Обязательно послушай его и купи сотню копий, он потрясающий! А лучше сделай это прямо сейчас, чтобы я знал, что ты точно послушал. — Поздравь его от меня, — проигнорировав все остальное, тепло сказал Яо. — Вы большие молодцы. — Конечно, — кивнул Им. — Мы знаем. — А Кику?.. — голос Яо вдруг стал намного мягче и нежнее, и Ёнсу почувствовал в нем нотки ностальгии, которую испытывал и сам. — До него трудно дозвониться, и в последний раз мы общались на Рождество. Они открыли свой отель? — Да, он прислал мне несколько фотографий, — радостно подтвердил Ёнсу. — Но на этих островах чертовски плохая связь, так что я тоже давно с ним не общался. Но, по крайней мере, на фотографиях он выглядит действительно счастливым. Я пришлю их тебе завтра утром, ладно? — Конечно, ару, — в голосе Яо чувствовалась улыбка. — Большие планы на вечер? — А ты как думал, — Ёнсу помахал вышедшему из душа Мэтту и улыбнулся. — У нас не так много свободного времени, как у старика вроде тебя, так что, конечно, мы не хотим его терять. — Иди к черту, ару, — беззлобно огрызнулся Яо. — Хорошо повеселитесь там. — И тебе удачного дня! Ван нажал на отбой и откинулся на подушки. Звонок Ёнсу, как бы он ни пытался убедить того в обратном, заметно поднял ему настроение. День с самого утра обещал быть отличным. Яо нашел клип Мэттью, про себя отметив поразительное для новичка количество просмотров и положительных оценок, и, подпевая Уильямсу, принялся за приготовление завтрака. Ароматная каша со свежими фруктами, сладкие лепешки с джемом и превосходный зеленый чай — пожалуй, большего для счастья ему и не надо было. Может, разве что, позвонить старому другу? — Тино? — неуверенно позвал он, когда гудки прекратились. — Это вы, учитель Ван? — Питер? — спросил Яо, как будто кто-то еще мог взять трубку в блоке Тино и Бервальда. — Тино не может сейчас говорить, ару? — Они с Бервальдом на свидании, — радостно поведал Пит. — Я передам, что вы звонили. — Вот как, — Яо нервно усмехнулся. — Спасибо, ару. — Всегда пожалуйста! — отрапортовал Питер. Повесив трубку, он вприпрыжку бросился в свою комнату и уселся за компьютер, нацепив наушники. Когда он поступил в «Кагами», то решил не съезжать от Бервальда с Тино — с ними у него была собственная отдельная комната, и он знал, как правильно воспользоваться этим преимуществом. Например, никто не просил его заткнуться, когда он до глубокой ночи играл в видеоигры. — Все, я вернулся, погнали, — он снял игру с паузы, благодарный, что союзники и соперники решили проявить верх терпения и хороших манер. — Гоу на «бэ», пацаны. — Эй! — Пацаны и прекрасная Вэнди, — поправился Питер, быстро закупая нужное оружие. — Что у тебя там стряслось? — спросил Райвис. — Звонил Яо, помнишь его? — Пит бросил гранату за стену и отвернулся, чтобы героя не ослепило. — Я закончил «Кагами» в прошлом году, а не сто лет назад, конечно, я его помню, — Райвис фыркнул. — Хватит трепаться, они давят по центру, — влезла Вэнди, и ребята сосредоточились на игре. Конечно, они проиграли. Питер винил во всем криворукую Вэнди, та отвечала ему взаимностью, Лоранс никогда не упускал возможности утереть нос Питеру, и костерил его на чем свет стоит. Райвис извинился и отключился от группового чата: — Прости, из-за меня ты вынужден играть с этими детьми, — с ним на связи все еще оставался Эдуард. — Пустяки, — отмахнулся тот. — Мне нужно как-то снимать напряжение, а они такие шумные, что можно вообще забыть обо всем на свете. — Это точно, — рассмеялся Райвис. — На вечер все в силе? — Конечно. Они с Эдуардом, Торисом и, иногда, Феликсом встречались каждую неделю в пятницу, чтобы обсудить последние новости. Несмотря на плотный график Эда — он работал над проектами двадцать четыре на семь и был одним из самых перспективных программистов в Европе, и это в его-то возрасте! — и довольно разнообразное расписание Ториса, который вместе с Феликсом участвовал в любой активности ЛГБТ-сообщества после парочки неприятных инцидентов, с которыми им пришлось столкнуться после возвращения домой, они все равно находили время друг для друга, и Райвис гордился их дружбой. Им, конечно, повезло, что волей судьбы они все оказались в Варшаве, но он был уверен, что они бы смогли сохранить свою дружбу, даже оказавшись в разных городах и странах. Сегодня Феликса с ними не было и, немного выпив, Торис пожаловался, что тот променял их посиделки на видеоконференцию с Гилбертом. За все эти годы Феликс не только не перестал общаться с Гилом, но еще и стал действительно близок с ним. Конечно, они никогда больше не спали и не рассматривали друг друга в романтическом плане, но Торис все равно жутко ревновал и кусал губы от злости. В глубине души он догадывался, что Феликс доводил его специально. — Как все прошло? — Феликс встретил его в коротких домашних шортиках и безразмерной майке, в которой они с Торисом могли поместиться оба. — Как обычно, — пожал плечами Торис — он все еще сердился. — Эд рассказывал о своем новом приложении, Райвис сказал, что скоро его студия подпишет контракт с какой-то новой крутой группой, но это страшная тайна, и он нам ничего не говорил, — он снял кроссовки и, взяв Феликса за руку, повел его за собой в комнату. — Рассказывай уже, я же вижу, как тебе не терпится. Феликс словно только этого и ждал. — Гил сказал, что у Родериха и Элизабет будет ребенок! — выпалил он. — Ты только прикинь, наш занудный учитель Эдельштайн — и очаровательная малышка! Он, наверное, от счастья там всю школу чуть не разнес. Они с Лиз такие счастливые, я им даже завидую немножко. Почему-то Торис передумал сердиться на Феликса. — Они уже ходили на УЗИ, — продолжил щебетать тот. — Это будет девочка, здоровая и красивая, как ее мама. Честно говоря, мне ее даже жаль — с таким-то отцом, но Родерих на самом деле не такой уж отстойный, ты знал? Он действительно очень круто играет, наверняка научит малышку, и она станет знаменитой пианисткой, от музыки которой люди будут рыдать, — Феликс уютно устроился в кресле, и Торис, присев на пол, положил голову ему на колени. — Только представь, как здорово будет! Воспитывать ее, заплетать косички, учить общаться с мальчиками… — Фелек, — Торис тихо позвал его и посмотрел снизу вверх. — Ты хочешь ребенка? — Д-да ну, нет, что за, типа, ерунду ты говоришь? — Феликс покраснел и отвел взгляд. — У нас же это, ну, вся жизнь впереди, да? Нужно же еще, эмм, столько всего делать… Он говорил что-то еще, про то, что в их стране им пока никто этого не позволит, что нужно сделать еще много всего, прежде чем они станут достаточно состоятельными для усыновления, но Торис уже получил ответ, который он искал. — Да и вообще… Гилберт и Брагинский сейчас в Лас-Вегасе, прикинь? — Феликс вдруг перескочил на другую тему. — Какая-то конференция? — Торис сдвинул брови. — Ну да, как же, — радостно воспользовавшись предоставленным путем отступления, Лукашевич тут же затараторил. — Я же рассказывал тебе в прошлый раз, Ната и Софья планировали свадьбу, помнишь? — Торис кивнул. — Ну так вот они и спланировали. Свадебное путешествие по Калифорнии, церемония по всем правилам, даже священника притащили! Гил говорил, он столько отродясь не пил, но ему очень понравилось. — Еще бы, — хмыкнул Торис. — Он вроде еще с Людвигом пытался связаться, но тот был слишком занят, так что новостей из «Кагами» пока больше нет. — Райвис и Эдуард снова играли с Питером, так что я могу рассказать тебе столько сплетен, что ты устанешь слушать, — успокоил его Лоринаитис. — Но давай я сделаю это завтра, окей? А сейчас пошли спать. Феликс капризно надул губы и протянул: — Донеси меня на ру-у-учках! Торис рассмеялся и поднял Феликса с кресла. Гилберт действительно не смог дозвониться Людвигу, когда связывался с Феликсом, но ему удалось сделать это позже, когда в Америке было раннее утро, а на Японию только опускалась ночь. Людвиг рано уходил и часто допоздна задерживался в зале — занимался со студентами, помогал девушкам с правильным диетическим питанием и режимом тренировок, вел занятия, упражнялся сам. Ему нужно было чем-то занять время, а физический труд всегда помогал ему лучше всего. Феличиано так и не вернулся в «Кагами». В последний раз, когда они созванивались, он рассказывал про свою первую личную выставку, и в его голосе было столько полета, что Людвиг не решился просить его вернуться. Он не мог его об этом просить. Вспомнив об их последнем разговоре и о том, как давно это было, Людвиг решил, что может, по крайней мере, поинтересоваться, как у Феличиано дела, и набрал его номер. Тот ответил почти сразу. — Людвиг! — радостно протянул он. — А я как раз хотел тебе позвонить. — Да? — глупо спросил Мюллер. — Что-то случилось? — Нет-нет, все замечательно! Хорошие новости, — успокоил его Феличиано. — В августе я еду в Японию на международную выставку искусств в Токио! Людвиг на секунду потерял дар речи и с трудом смог справиться с волнением. — Поздравляю, — выдохнул он коротко. — Ты не понял, да? — Феличиано звучал игриво и немного печально. — Я обязательно заеду в «Кагами», Людвиг. Я приеду к тебе. — Я… — Людвиг не нашелся, что ответить. Его сердце билось так быстро, что готово было вот-вот вырваться из груди. — Ох, прости, дедушка звонит по второй линии, — прервал его Феличиано. — Созвонимся позже! Он нажал отбой быстрее, чем Людвиг успел ответить. Никакой дедушка Феличиано, конечно, не звонил — он просто слишком волновался и боялся услышать ответ Людвига, чтобы оставаться на связи. Да и в августе он прибывал в Японию не только ради выставки в Токио. Родерих уже сказал Гаю, что уйдет из школы после рождения дочери, и тот предложил Феличиано попробовать занять его место учителя искусств. До этого времени ему, конечно, нужно было посещать педагогические курсы, и Феличиано до сих пор не был уверен, что ему это подойдет, но он хотел попробовать. Для восстановления справедливости Феличиано сам позвонил дедушке — тот наверняка еще не спал. Гай ответил в пылу спора с Экхартом, и Феличиано не сразу понял, относится ли «помолчи немного» к нему или к Нольде. — Феличиано, я, конечно, очень рад, что ты вспомнил о своем старике, но, будь добр, выбери в следующий раз более удачное время, — все еще сердито поприветствовал его Гай. — Что-то случилось? — Ничего особенного, — фыркнул Гай. — Просто мисс Фоггл… — Миссис Цвингли, — хором поправили его на заднем плане. — Как будет угодно, — недовольный, что его прервали, язвительно пропел Гай. — Миссис Цвингли настаивает на том, чтобы девочкам… — Так Эрика у тебя? — перебил его Феличиано. — Передавай ей мой самый большой привет! — Конечно, обязательно, — тяжело вздохнул Гай. — А сейчас, если ты позволишь, я продолжу объяснять им, почему нельзя вводить уроки самообороны только для девушек. Удачного дня, Феличиано. — И тебе удачи, дедушка! Гай только хмыкнул — да уж, удача ему бы действительно не помешала. Эрика оказалась на редкость инициативной и самоотверженной, она рьяно защищала права девушек в «Кагами» и всеми силами пыталась устроить для них идеальное местечко. Кассий ценил ее усилия и уважал рвение, но порой Эрика была слишком категорична по отношению к мальчикам, и это выливалось в жаркие споры. — Надеюсь, директор Кассий действительно подумает над моим предложением, — вздохнула Эрика. — Девушки в наше время должны уметь за себя постоять. В наушниках раздался заливистый смех. — Ты, как всегда, полна энергии, — рассмеялась Эмма. — Поверить не могу, что когда-то ты плакала из-за того, что злой охранник не пустил тебя в школу. — Я многому у тебя научилась, — Эрика пожала плечами и перевернулась на другой бок. — Как подготовка к свадьбе? — Отнимает все мои силы и нервы, — тут же пожаловалась Эм. — Отец пытается контролировать каждый мой шаг, Мишель учится у Франциска секретам обольщения и вчера привел в дом первую жертву, а уж про Тима и говорить страшно, — она сделала выразительную паузу. — Смотрит на меня постоянно и молчит. Я знаю, что он рад за меня, но кто бы мог подумать, что свадьба так его шокирует, да? — Неудивительно, — хмыкнула Эрика. — Он ведь до последнего не верил, что вы с Франциском вместе. — Мой бедный, бедный глупый братец, — Эмма снова рассмеялась. — Нужно все-таки поговорить с ним, а то он скоро во мне дырки прожжет. — Напиши мне, как все пройдет. — Обязательно! Эмма нажала отбой и повернулась к Тиму. Тот, поймав ее взгляд, тут же сделал вид, что очень обеспокоен чистотой своих ногтей. Улыбнувшись, Эмма подошла к нему и растрепала волосы. — Обижаешься, что я играю свадьбу раньше тебя? — Ничуть, — поджал губы Тим. — Просто беспокоюсь. Франциск не тот человек, которому я хотел бы доверить свою сестру, — он поднял глаза на Эмму и посмотрел со всей мольбой, на которую был способен. — Ты достойна лучшего, Эм. — Мы обсуждали это миллион раз, — Эмма вздохнула. — Я не хочу лучшего, Тим. Я хочу быть счастливой, а с ним — я счастлива, — крыть было нечем, и Тим взял руки Эммы в свои. — Тем более, он еще ни разу не дал мне повода усомниться в нем. Люди меняются, братик, — она осторожно сжала пальцы вокруг его ладоней и подняла к груди. — Он заслужил еще один шанс. — Я понял, — Тим поцеловал ее руку и прильнул к мягкому прикосновению. — Если он посмеет сделать тебе больно, если обидит тебя, клянусь, я убью его. — У тебя комплекс старшего брата, — рассмеялась Эмма. — Я могу постоять за себя, когда это необходимо, так что не беспокойся. Все будет хорошо, — она прикрыла глаза и глубоко вдохнула. — Я верю в это. Свадьба была назначена через месяц, но уже сейчас, вовсю занятые подготовкой, Эмма и Франциск приехали в отцовский дом. Отец был так воодушевлен идеей устроить праздник в своем доме, что они не смогли отказаться, и теперь вынуждены были часами выслушивать предложения мистера де Варда. Мишель почти не мешал. Он готовился к поступлению в «Кагами» и брал у Франциска уроки обольщения, чтобы все девчонки точно упали в его объятия, так что Эмма проводила с ним не так уж много времени. Тим приехал только на выходные, разведать обстановку и охладить пыл отца, но вместо этого сам попал под его дурное влияние — не мог же он, со всей этой гиперопекой, остаться равнодушным к такому важному событию в жизни собственной сестры? Но выходные, к сожалению или к счастью, заканчивались, и Тиму предстояло вернуться к работе — к совместному проекту с Хенриком Хансеном. Ближайшее совещание было в понедельник рано утром, и Тим, памятуя о буйном нраве Хенрика, отправил предупредительное сообщение. «Не пей слишком много вечером». Хенрик удивленно моргнул, увидев сообщение, и быстро набрал: «Так точно, босс!» На самом деле, он уже давно не напивался — не было ни времени, ни сил, ни желания. Зато были сразу две причины не злоупотреблять алкоголем: один сидел, прижав пальцами страницы книги, раздуваемые непослушным ветром, и стискивал ручку пустой чашки из-под кофе, а другой, придвинувшись от любопытства, заглянул в телефон. — Тим беспокоится из-за совещания, — пояснил Хенрик. — Все еще считает меня безответственным школьником, — он растрепал волосы на затылке и драматично вздохнул. — Правильно делает, — не поднимая глаз от книги, отозвался Андресс. Халлдор промолчал, и Хенрик пихнул его в плечо. — Халле, ну хоть ты скажи что-нибудь в мою защиту! — Мне нечего сказать, — пожал плечами тот. — Ты то еще недоразумение. Хенрик надулся, выпятив нижнюю губу, и изобразил слезки, так что Халлдор, не выдержав, улыбнулся. Заметив это, Хансен рассмеялся. В груди все сдавило от нежности, и он бросил на Андресса осторожный испытывающий взгляд. Тот смотрел на них, как на полных кретинов. — Напомни еще раз, зачем ты нас сюда притащил? — скептически поинтересовался Йенсенн. — Ох, точно! — Хенрик хлопнул в ладоши. — Наш проект выйдет через месяц, и после я хотел отдохнуть. Вы со мной? — Пас, — в один голос отозвались Андресс и Халлдор. — Да ла-а-адно, — протянул Хансен. — Испания, море, вкусная еда и никаких забот. Соглашайтесь! Тони зовет к ним с Ловино, может, еще Тим согласится, и я ведь других ребят пока не спрашивал. Помнишь, мы когда-то на море хотели съездить, но Экхарт нас не пустил, мол, несовершеннолетним нельзя? — Андресс нехотя кивнул. — Ну так, а теперь мы все совершеннолетние! Соберемся, как в старые добрые времена, исполним мечту. Давайте? — Звучит неплохо, — первым отозвался Халлдор, прищурившись. — Я скучаю по Торису и Мэттью, мы так давно не виделись… Хенрик и Халлдор одновременно перевели взгляд на Андресса. Тот тяжело вздохнул. — Идет, — согласился он. — Но только если поедет Артур. Будет хоть один здравомыслящий человек, с которым поговорить не страшно. Хенрик победно завопил, а Андресс закатил глаза, возвращаясь к чтению. Они посидели еще немного, болтая о какой-то ерунде — говорил в основном Хансен, но иногда к нему присоединялся Халлдор, или Андресс вставлял какую-нибудь ироничную ремарку. Теплый летний вечер обнимал их ветром, солнце утомленно клонилось к горизонту, а Хенрик украдкой сжимал под столом чужую ладонь и чувствовал себя самым счастливым человеком на свете. Он позвонил Антонио на следующее утро, как раз перед совещанием. Галстук ужасно жал, но приходилось терпеть. — Халле и Андресс согласились, — вместо приветствия выдал он. — Лови тоже, кажется, не против, — поделился Тони. — Обещал и Феличиано пригласить, а я вот как раз собирался звонить Альфреду. У него, конечно, еще ночь, но он никогда не ложился рано. — Отличная идея, — кивнул Хенрик. — Тогда я возьму на себя Ёнсу и Мэттью сегодня. — Договорились, — Антонио зевнул. — С этим рестораном столько хлопот, — пожаловался он. — Я никогда не привыкну так рано вставать. — Хватит жаловаться, лучше помоги мне, придурок! — донеслось вдруг до Хенрика. — Даже не думай его злить, — прошептал он. — А то еще передумает! Тони рассмеялся. — Тогда до завтра, — попрощался он. — Удачи! Хенрик отключился, и Антонио засунул телефон обратно в карман. Ловино смотрел на него, сердито прищурившись, его волосы торчали во все стороны после прошедшей ночи, а на шее и плечах красовались свежие отметки. Тони ослепительно улыбнулся. — Чего лыбишься? — Ловино сердито фыркнул и отвернулся, но Каррьедо заметил румянец на его щеках. — Помогай давай. — Я приготовлю завтрак, а ты приведи себя в порядок, — поцеловав его в щеку, предложил Тони. Ловино что-то мурлыкнул, но возражать не стал и отправился в душ. Тони нажал кнопку на чайнике и набрал воду в кастрюльку, а потом вытащил телефон — звонок Альфреду откладывать было нельзя. Тот, конечно, был в сети полчаса назад, но это вовсе не значило, что за это время он не лег спать. — Хэй, не разбудил? — спросил Антонио, когда Альфред ответил. — Привет, — тот звучал пусть и чудовищно измотанным, зато радостным. — Нет, я только подъехал к дому. — Опять работа? — Конечно, — Альфред зашел в лифт и нажал кнопку этажа. — Но мне это нравится. — Так значит, на отпуск в Испанию тебя можно не приглашать? — лукаво поинтересовался Тони. — Шутишь? — Джонс, кажется, поперхнулся воздухом. — Я с вами! Кто еще в деле? Альфред задавал правильные вопросы, и Антонио счастливо улыбнулся. Он скучал. — Мы хотели собрать весь драмкружок, кто сможет приехать, — поделился он. — Хенрик уже обработал Андресса и Халлдора, Ёнсу и Мэттью тоже наверняка согласятся, остальных я как-нибудь уговорю. Будет здорово. — Даже не сомневаюсь, — ответил Альфред. Он достал ключи и неуверенно потоптался перед дверью. — Извини, но мне пора, — печально сказал он. — Ох, прости, — спохватился Тони. — Все время забываю про разницу во времени. Доброй ночи! — Доброй, — Альфред, улыбнувшись в пустоту, нажал кнопку отбоя. Он тихонько разделся в прихожей и вошел в полумрак гостиной. От Тони давненько не было вестей, и не будь он сейчас так измотан — ни за что не распрощался бы со старым другом, плевать, что ночь уже спешила уступить место раннему утру. Но на работе сегодня ему пришлось основательно побегать, так что усталость брала свое — звонок был отложен на утро. Джонс тихо приоткрыл дверь спальни — там царил приятный полумрак, освещенный одной тусклой лампой на тумбе, создававшей какое-то сюрреалистическое впечатление, словно бы происходящее — было просто сном, иллюзией, его мечтой. Но он как никто знал, что это реальность. И знание это грело душу. Так же тихо он подошел к лампе и все-таки погасил свет, а затем скользнул под одеяло: там было тепло и пахло чем-то родным, хорошо знакомым. Альфред хотел передвинуться дальше, но неожиданно натолкнулся на острый край книжной корочки: у извлеченной из-под одеяла книги смялись некоторые страницы, но в целом она не пострадала и была благополучно отправлена все на ту же прикроватную тумбу. Его ждали. Ждали долго, если судить по количеству прочитанных страниц, но сон все-таки оказался сильнее. Альфред наконец-то смог придвинуться ближе, носом утыкаясь в растрепанную светловолосую макушку и вдыхая запах шампуня, чая и книг. Холодными руками он провел по талии, отчего спящий недовольно заворочался, и Альфред крепко прижал его к своей груди. Он прикрыл глаза, а его дыхание постепенно стало ровным и глубоким — сон не заставил себя ждать. Спустя столько лет, Альфред все еще взволнованно замирал перед тем, как открыть дверь квартиры и пройти внутрь, боялся, что его иллюзия развеялась, что дома его не ждет ничего, кроме холодных молчаливых стен. Он боялся даже представить, что было, если бы он тогда просто сдался, если бы он отпустил. Он мог бы потерять его, как это часто происходит с людьми, мог никогда больше не услышать его смех, не почувствовать тепло и покой его объятий, не увидеть его слез. И даже когда он не отпустил Артура, это вовсе не значило, что они не расстанутся через какое-то время. Артур был прав, все могло измениться в один миг. Но Альфред своими глазами видел, а потому знал, как ничто: когда люди хотят быть вместе — они будут, несмотря ни на какие перемены. А уж как это произойдет — совсем другая история.