Прогулки

Джафар умеет долго злиться. Раньше Аладдин даже не подозревал об этом, но теперь чародей не разговаривает с ним уже вторую неделю. Все началось спонтанно и глупо: кинжал, побег за отцом, возвращение в Аграбу, и вот уже вторую неделю бывший джин даже не подходит к нему. Ал тяжело вздохнул. Ну, подумаешь, не предупредил, сбежал, подверг себя смертельной опасности, не взял с собой, будто в первый раз, но ведь в прошлые разы все было иначе. Он кричал, становился многометровым змеем, обрушивал ураганы на город, но в конце они все равно просто говорили, и все приходило в норму. Аладдин отчаянно бросил камень в воду, и пока тот продвигался дальше, отскакивая от водяной глади, пареньку оставалось только сидеть на камне, подперев щеку рукой и слушать возмущения Абу по поводу угрюмости своего друга. — Абу, я просто не понимаю его. Что я сделал не так? Я пришел сразу же, как вернулся, извинился, я даже принес ему сувенир! — Ал тяжело вздохнул, обиженно надувшись и ударив кулаком по камню, о чем мгновенно пожалел. — Тц. А что он? Кивнул! И все, просто кивнул и продолжил сидеть в своих бумажках. Обезьянка лишь недоуменно посмотрела на хозяина, желая бы покрутить крохотным пальчиком у виска, вот только хозяин, кажется, был действительно крайне расстроен, и это сбивало с толку. Абу вообще многое сбивало с толку с тех пор, когда Аладдин однажды вернулся их путешествия не только с ковром, но и с черной лампой. Сначала зверек еще пытался сопротивляться новому участнику их компании, но после пары укусов от свернувшейся вокруг шеи Аладдина кобры, решил, что это их дело. У Аладдина идей уже просто не было. Он извинялся, подлизывался, пытался смешить неприступного колдуна и делать хоть что-то, что раньше действовало, но единственное, чего он добился — Джафар начал закрывать дверь в лабораторию изнутри, чего не происходило ещё ни разу. Паренек впервые за долгое время почувствовал себя брошенным и одиноким. Джафар просто взял и исчез из его жизни, заперся, будто Ал ему абсолютно не нужен. Ал резко встал с песка и слишком быстрым шагом направился в сторону города. В груди неприятно жгло. А что если так, если Джафар за это время, действительно, передумал, и Аладдин больше ему не нужен, ведь он не из тех, кто будет закрываться без цели. До Аграбы Аладдин почти добежал, в смутной надежде, что вновь оживленные и заполненные товарами рынки смогут его отвлечь. Торговцы теперь намного приветливее звали паренька и показывали свой товар, потому что теперь Аладдин может его купить. Это осознание приносило странное чувство удовлетворенности. Он сыт, у него есть деньги, крыша над головой. Ему есть, куда идти. Слабая улыбка коснулась губ юноши, он мечтал о подобном все свое детство, и от этого по спине побежали мурашки. Улицы полны людей и торговцев, кто-то спешит, работает, разносит заказы. Уличная еда в больших чанах кипит, а торговцы весело зазывают людей, смеясь и улыбаясь. Еще пару лет назад такого не было. Пару лет назад в городе не было Джафара. Шаг Аладдина вновь замедлился. Жасмин подавала надежды, хороший дипломат, харизматичная правительница, но экономика была ей абсолютно чужда. Потому разваливаться все началось с первых месяцев «победы», когда султан решил править сам с дочерью. Еще хуже все стало после его смерти. Лишь возвращение Джафара на пост визиря восстановило этот город. Ал попросил его об этом. Попросил остаться в городе. Аладдин почти до крови прокусил губу, со всех ног срываясь в замок. Это не Джафар его бросил, а наоборот. Два месяца. Он был у Казима два месяца не додумавшись отослать в Агробу хоть что-то, что намекнуло бы Джафару и Жасмин, о том, где он. Просто исчез из их жизней. Уже во дворце Аладдин, не смотря никуда, бежал по сторонам. Им нужно поговорить, он извиниться, правильно извиниться. Внезапно он с чем-то столкнулся, падая назад и чуть не сбивая с ног это что-то, что оказалось главным визирем, явно крайне недовольным ситуацией. Он молчал, но по глазам чародея было видно, что он ждет объяснений. Не так уж часто Аладдин врезается в него посреди огромного коридора и смотрит, как побитый щенок. — А… Я… — Ал осознал, что все слова в его голове абсолютно спутались, вычленяя лишь какие-то глупые фразы из имени визиря и извинений. Парень закусил губу, ощущая, чо глаза стремительно наполняются влагой, пока визирь вновь выжидающе смотрит и вновь молчит. За пару недель одно лишь это действие могло теперь моментально уничтожить в Аладдине всю его отвагу. К счастью, понял это и Джафар, тяжело выдыхая и протягивая взъерошенному пареньку руку, по получая в ответ лишь непонимающий пустой взгляд. — Вставай. Сначала успокойся. — Визирь все еще звучал зло, но он говорил, что заставило Аладдина моментально подняться, во только вместо того, чтобы взяться за предложенную руку, парень крепко обнял Джафара, пряча лицо в многослойных одеждах. Рука чародея мягко коснулась копны черных волос, перебирая и поглаживая их. — Я надеюсь… — Джафар начал было говорить, когда Ал прервал его. — Не начинай, я все понял. — Парень звучал обиженно и хмуро, но сейчас он мог себе это позволить. Каменная глыба с именем «Джафар» уже дала трещину, — Никогда больше так не делай! — Мне следует сказать то же самое писклявым голосом или до этого ты тоже сам догадаешься. — Змеиный посох, лежавший во второй руке испарился, и Джафар смог положить левую руку на спину Аладдина так же обнимая его, и ощущая, что мальчишка прижался только крепче. — Скажи. — Ал поднял голову, немного вяло, но счастливо улыбаясь примирению. — И у меня не писклявый голос! — Когда ты обижен — писклявый. — Визирь усмехнулся, коротко целуя Аладдина в висок и аккуратно утирая с глаз паренька едва выступившие слезинки, на что Ал только посмеялся, теперь уже широко улыбаясь и со смехом чмокая злого колдуна в кончик носа.