хроника жизни

хару состоит из необычных костюмов, яркого смеха, опасных поступков и громких выстрелов материнского ружья. хару миура — неполноценная японка, слишком громкая, слишком заметная, слишком темпераментная, не похожая на серую массу вокруг. у хару в крови смесь японии, италии и россии. батенька — чистокровный японец, трудоголик до мозга костей и обмороков на работе, совершенно обычный законопослушный гражданин. матушка италорусская, странная, вечно скачущая по командировкам и заданиям, совершенно обычная наёмница. батюшка учит математике, о т м а т е м а т и к и у ж е т о ш н и т, натаскивает в предметах, необходимых для школы и жизни с нормальной работой, чтоб не как у него. матушка учит простреливать чужие головы, попадать белке в глаз, — белочек хару жалко, — с девятисот метров без какого-либо прицела, натаскивает в драках и мафиозной этике и законах, чтобы жизнь была нормальной, не как у неё. у обоих один девиз: в жизни пригодится. в жизни пригодится всё, хару. у хару, по сути, вся жизнь под этим девизом проходит: туева хуча кружков, мастерских, хобби и занятий. хару многозадачна, не цезарь, конечно, но отстреливать преследователей, как бродячих псин, уводя их дальше от людей, и при этом совершенно беззаботно болтать по телефону с киоко способна. миура радуется, что киоко на выстрелы не реагирует, у киоко свои проблемы и к ним она привыкла. вот что такое быть женой босса огромной семьи. миуре киоко жалко, так же, как тех белочек, на которых она стрелять училась, только жалость быстро уходит, потому что… у киоко был выбор, и его она сделала сама, а белочки были просто невинными жертвами. впрочем, даже сейчас у сасагавы был выбор, и она продолжала наступать на те же грабли, что и раньше, но это только её дело. отговаривать никто не станет. не их дело. матушка говорит, что хару надо найти нормального мужа, из своей среды, а не как у неё. история матушки и батюшки клише полнейшее, но забавное. убийца влюбилась в цель, а цель влюбилась в убийцу. забавно до одури, только мама говорит, что у них любовь со вкусом математики и мертвых белок. хару думает, что матери пора бы инсценировать свою смерть, сделать себе другое лицо и зажить нормально. мать улыбается, но улыбка у неё грустная; такие, как она, покой находят только в могилах, утащив за собой кучу людей. таких, как она, хоронят в закрытых гробах. хару думает, что неплохо бы влюбиться в кого-нибудь вроде хибари или на крайняк гокудеры, своя среда и верное плечо. вот только хибари похуй на всяких влюбленных девочек, его заботит только работа, а гокудера — педик, влюблённый в босса; а хару нравятся девочки. милые такие, с фиолетовыми волосами, одним глазом и пламенем тумана в грудной клетке. такие, как хром докуро. хару знает, что любит хром, хром знает, что любит рокудо, рокудо знает про этот прекраснейший треугольник, смеется и любит только хороший шоколад. гладит снисходительно хару по голове, дылда ебаная, и говорит: не переживай, когда-нибудь наги-чан обратит на тебя своё внимание. желудок сворачивается в узел и в горле чувствуется желчь. хочется взять бензин, облить им мукуро, чиркнуть зажигалкой и смотреть-смотреть-смотреть, но нельзя. хару за поджог хранителя босса по головке не погладят, да и докуро волноваться будет. поэтому миура просто закрывает глаза, дышит, вдох-выдох, и уходит в комнату бьянки. бьянки поймёт, бьянки успокоит, бьянки оставит на ночь в комнате, бьянки опасно-мягкая и знает, что испытывает хару. у бьянки рваная рана на месте сердца и возлюбленный, оказавшийся геем. у хару пустота под рёбрами и возлюбленная, абсолютно натуральная и абсолютно влюблённая в педика.