Скажи мне эти три слова, что ты так давно хотела: "Давай останемся друзьями." Между нами - LIZER
Когда Стив посмотрел на него совершенно больными, сочащимися чувством вины глазами, Брок понял. Не мог он, блядь, не понять — не изучить до последней чёрточки максимально открытого в личном плане Роджерса было бы просто преступно. За три года-то совместной жизни. — Пиздуй, Кэп, — хрипло ответил он, прикуривая, похерив на запрет дымить у больницы, — держи свою собачку за ручку. Вещи потом заберёшь. Когда приедешь, ключи кинь у телефона и дверь захлопни. — Брок… — Голос в спину, неуверенный, почти сломанный, и Брока натурально передёргивает. Так хочется повернуться, поймать в объятия, поцеловать, привычно чуть задирая голову. Утешить. Согреть. Знал же, что так и будет. Когда увидел, кого ему подсунула ГИДРА в подопечные. Знал. Пытался отстраниться, дистанцироваться как-то, но, сука, Роджерс… Совершенно невозможный. Болезненно честный, до блевоты правильный, чересчур открытый. Настоящий. Брок вмазался в него по самую макушку, как подросток просто: сразу и так полно, что в свои сорок с копейками каждую ночь смотрел «мокрые сны», а потом быстро доводил себя в душе почти до отключки, сунув в задницу пальцы и представляя себе Стива. А тот взял и ответил. Хотя Брок не надеялся даже… Теперь всё вернётся на круги своя. — У тебя было три года, мужик, хули ноешь, — бормочет он себе под нос с горькой улыбкой, — дали потрогать счастье. Тест-драйв, блядь. Он выкидывает сигарету, без его внимания дотлевшую до фильтра, в мусорку и решительно направляется в сторону своего джипа.***
Домой он приезжает только через неделю: пользуясь официальным отпуском после «Озарения» и прочей хуеты, укатывает в Давенпорт, на ферму к старшей сестре. Мария встречает, как и всегда, приветливо, и у неё полно для него работы — то, что доктор прописал. Он треплет по волосам племянников и племянниц, выясняя, что уже дважды двоюродный дед, и только пожимает на это плечами. Из солнечной Айовы Брок возвращается еще более загорелым и в таком эмоциональном раздрае, что лучше бы, сука, и не уезжал. Роллинс только хлопает по плечу и тащит в бар. Когда Рамлоу всё-таки добредает до дома и видит пустые полки, ключи, аккуратно лежащие на комоде, и совершенно лишнюю записку с дурацким «прости», написанную до боли знакомым почерком, он просто сползает по стене, плюхаясь на задницу, не сняв даже ботинок. Он бы хотел заплакать. Правда. Почувствовать влажные дорожки по щекам, почувствовать, как становится легче с каждым всхлипом. Он взрослый и брутальный мужик, и именно поэтому знает, что плакать не стыдно. От боли, которая скручивает внутренности так, что не вздохнуть — уж точно. Но нет. Не получается. Он только глухо рычит и бьёт кулаком в пол, чуть не ломая пальцы, а потом добирается до гостиной и бутылки виски.***
Когда в столовой ЩИТа (не в Трискелионе, естественно — его качественно раздолбали Кэп и его команда, — а в одном из региональных офисов неподалёку, куда временно перебросили СТРАЙК) к нему за стол подсаживается Стив, Брок даже не дёргается. Прошло уже две недели с их символического «расставания», и Рамлоу настолько выгорел эмоционально, что не чувствует ничего особенного. Боль в груди его и так не оставляет. Особенно по ночам. — Доброго дня, Капитан, — чуть кривит он губы в улыбке, даже не пытаясь сделать её искренней, ибо не получится, и лишний вопрос срывается с губ: — Как там твоя псина? — Не называй Баки так, — Роджерс, вроде, хмурится, но тут же принимает вид побитой собаки обратно (кто уж тут «псина»… Спорно). — Он идёт на поправку. Брюс сказал, что легко не будет, но он восстановится… Может, три месяца, может, год, но восстановится. — Рад за вас. — Прямо в глаза смотреть. Неприятно? Ты же сам, сука, виноват. Брок, тут же устыдившись своих мстительных порывов, отводит глаза. Недостойно это, в конце концов. Взрослые люди… И Стив никогда ему ничего не обещал. Честный. — Приятного аппетита, Капитан. — Он чуть кивает и берётся за поднос, намереваясь отнести наполовину съеденный обед к мусорке. — Брок… Мы не договорили. — Удивительно твёрдо для такого взгляда. Ах, да. Стивен Грант Роджерс, Капитан Америка. «Правильный» же. Блядь… — Просто скажи три слова, это не сложно. — Вот тут улыбка вполне себе настоящая, потому что нервный, почти истерический смех уже подкатывает, но лицо надо держать. Хоть гордость он должен сохранить. — Давай, Стив. Давай останемся друзьями. Я не против. Дело не во мне, дело в тебе, далее по тексту… Пропустим это? Бывай. И встаёт. Направляется к выходу, чувствуя пристальный взгляд в спину. Едва выйдя из столовой, он бежит к уборной, и его мучительно выворачивает. Горло и желудок сжимаются в спазмах, а Брока душит смех.***
Рамлоу будто бы пропустил отрицание, гнев, торг и упал сразу в депрессию. Функционирует он нормально, на тренировках и на миссиях нареканий никаких нет: всё так же гоняет своих «девочек», всё так же уделывает их на ринге, всё так же жёстко и бескомпромиссно командует в бою. Но чувства будто бы выключены. Он не обрадовался, что теперь не нужно будет писать блядские двойные отчёты: работа под прикрытием не освобождала его от бюрократии в обоих случаях; не обрадовался, когда крестил дочку Роллинса (Брок был крёстным отцом всех четверых девчонок Джека и сейчас уверился, что пацаны у него просто не получаются). Когда Стив, светящийся аки солнышко, появляется на базе чуть ли не под ручку со своим «Баки», он тоже ничего особенного не чувствует. Думал, будет зол, обижен — нет, нихера. Пусто только. — Здравствуй, Брок, — говорит в лифте, где они пересеклись максимально случайно, Стив. «Солнышко» выключать он не посчитал нужным, но от пса сторожевого своего отлип. Барнс смотрит изучающе, будто бы ощупывая взглядом, выискивая слабые места, и Рамлоу откровенно неуютно. — Капитан. — Он кивает и опускает взгляд на папку с отчётами, хотя не может разобрать ни слова. В голове — нон-стопом картинки. Стив, смеющийся в голос, одетый в одни спортивные штаны, сидит на барном стуле, подогнув под себя ногу, и слушает байки Брока про Афган — все забавные, что он вспомнил. Стив, вполне серьёзно выслушивающий инструкцию от Эмми — старшенькой Джека, — как правильно пить чай с мистером Барашком (попал с подачи Брока на семейный праздник Роллинсов.) Стив, прижимающийся со спины всем телом, мешающий готовить завтрак, утыкается носом в шею и лохматит влажные после душа волосы. Стив, жарко стонущий Броку в губы что-то неразборчивое. Выгибающийся так по-блядски, что Рамлоу только от этого зрелища готов спустить, но он старательно думает о чем-то непривлекательном, потому что хочется оказаться внутри и доставить Роджерсу удовольствие. Услышать его крик на пике. Стив-Стив-Стив. — Как дела? Брок удивлённо поднимает глаза. Он думал, они закончили?.. Зачем? Роджерс, будто бы ловя его настроение, чуть виновато улыбается: — Ну, друзья же… Мне правда интересно. — Ничего не изменилось с тех пор, как ты ушёл, — с каким-то даже мазохистическим удовольствием говорит Брок и, уже разворачиваясь к открывающейся двери лифта, добавляет: — Я всё еще люблю тебя. И уходит. Стив что-то кричит в спину, вслед, но Броку всё равно. Он, кажется, впервые с тех пор улыбается.