***
Контрольный рейд было решено не откладывать в долгий ящик, так что вечером того же дня Блейк остановил машину в глухом тупике за заброшенным фитнес-центром и сквозь лобовое стекло взглянул на горящие огни ночного клуба «Дракон». Место было знакомо ему не только по рассказам – сам пару раз бывал здесь по просьбе родителей, когда Чейз не приходил ночевать домой, – так что теперь Блейк смотрел на приземистое строение с яркой неоновой вывеской с толикой обоснованного недоверия. Район был не самый благополучный, так что он решил подождать в машине, однако ожидание не продлилось долго: через неполные десять минут на противоположной стороне улицы притормозило жёлтое такси, и Блейк покинул салон, чтобы встретить прибывшую мисс Мёрчант. Та, поздоровавшись, с подозрением огляделась, машинально тронула стянутые в узел на затылке светлые волосы, после чего смерила начальника недоумённым взглядом и возмущённо уточнила: – Вы что, хотите сказать, что наши студенты сейчас здесь? В этом гнусном притоне? – Излишняя бдительность никогда не помешает, - уклончиво ответил Блейк, про себя вознося мольбу всем канонизированным святым, чтобы Лось ошибся. – Не хотелось бы делать такие проверки регулярными, но игнорировать сообщения о возможных нарушениях нельзя. Вы ведь согласны? Мёрчант, конечно же, была согласна, а Блейк неожиданно для себя задался вопросом о том, сколько же ей лет на самом деле. Нужно будет при удобном случае посмотреть в личном деле, хотя, если говорить совсем откровенно, то возраст не имел ничего общего с крайней закоснелостью. То ли дело... Чуть приметно тряхнув головой, он оборвал собственный мыслительный поток, который и без того двигался сбивчивыми скачками, и придержал дверь, пропуская заместителя внутрь. За те годы, что он не бывал здесь, внутреннее убранство мало изменилось, и в полутёмном зале было всё так же людно, шумно и накурено. В дальнем конце вытянутого помещения был установлен пульт, за которым в данный момент надрывался диджей. Звук дополнительно искажался хрипящими динамиками, так что в прозвучавшем объявлении было ни слова не сказать, но тут шедшая впереди Мёрчант остановилась и, обернувшись к Блейку, возмущённо воскликнула, с трудом перекрывая шум: – Мне показалось, я видела Бобби Гордона! В этот момент музыка вновь заиграла громче после короткого перерыва, толпа расступилась, и Блейк, пробившись к образовавшемуся кругу точно по диаметру луча прожектора, с ужасом понял, что Бобби Гордон сегодня пришёл повеселиться не один. Гораздо позже ему рассказали, что подобные подготовленные выступления были не редкостью в «Драконе», и почти каждую неделю та или иная танцевальная команда приходила в клуб, чтобы продемонстрировать собственное мастерство. Это было своеобразной подготовкой к «Улицам», которые по-прежнему проводили каждую весну, и в иной ситуации Блейк такую инициативу непременно одобрил бы – если бы только она не имела отношения к его школе и ученикам, пытавшимся участвовать в нелегальных соревнованиях. Впрочем, в первую очередь речь шла теперь о коллегах. В моргающем свете и спорадическом колыхании толпы она была неотличима от учеников МШИ, но всё же Блейк увидел её сразу же – в первом ряду, где же ещё. Он не мог вот так навскидку сказать, кто был ответственен за драматургию танца, но подготовлен номер был весьма неплохо, включая и костюмы, продуманные если не до мелочей, то уж точно не на любительском уровне. Всё это он смог оценить даже сейчас, находясь практически на взводе. Кровь агрессивными толчками приливала к голове, когда он смотрел, как Энди танцует. Соблазнительные движения и ещё более соблазнительная улыбка – всё это он уже видел, но искренне надеялся, что она не наступит снова на те же грабли. Как же он ошибся... Держи меня за руку... Ты нужен мне сейчас... Не соображая, что делает, он оттолкнул подпрыгивающих от восторга парней и, выбросив вперёд руку, вцепился Энди в локоть, разворачивая её лицом к себе. Не довершив поворота, она покачнулась, пытаясь зафиксироваться на скользком полу, вскинула голову и только теперь узнала его, мигом побледнев, что было заметно даже сквозь плотный слой грима. – Как долго это продолжается? – прорычал Блейк и рявкнул, когда она не ответила: – Как долго?! Стоило ей выбыть из игры, танец прервался за пару тактов, и толпа вокруг негодующе зашумела – разумеется, никто из завсегдатаев клуба не мог понять, почему их лишили классного шоу. Понимали только студенты МШИ, которые теперь, обступив преподавателей, с опаской и недоверием косились на директора. Пожалуй, в этой ситуации Блейка радовало только то, что никто из них не попытался сбежать. Понимали, должно быть, что сделают только хуже. Он до последнего сомневался, правильно ли поступил, взяв с собой Мёрчант, но теперь уж не жалел о принятом решении, потому что разорваться между Энди и собственными студентами он просто не мог, хотя и очень хотел. – Всем слушаться мисс Мёрчант, - приказал он, быстрым взглядом обежав полукруг напряжённо притихших студентов. – И без глупостей – вы и без того уже на грани исключения. А вы, мисс Уэст, - перевёл он взгляд на Энди, локоть которой по-прежнему до боли сжимал, - прямо сейчас идёте со мной. На них оборачивались с тех пор, как он посмел прервать выступление, и теперь один из наиболее преданных зрителей, здоровенный чернокожий детина в жёлто-фиолетовой футболке «Лейкерс» попытался вступиться, воскликнув: – Эй, мужик! Ты чего это? – Не лезь, - шикнул Блейк, резко обернувшись и указав на здоровяка пальцем, так что тот, не ожидав столь резкого отпора, попятился. – Всё нормально, Дарвин, - пролепетала Энди, очевидно, его знавшая, и Блейк, обернувшись к ней и окинув цепким взглядом её чересчур откровенный наряд, прошипел: – Господи-Боже, на тебе есть хоть что-то, кроме корсета? Стянув пальто одним движением, он набросил его Энди на плечи, запахивая ткань как можно плотнее. Разумеется, в клубе царила жуткая жара, спёртый воздух колыхался огненными волнами, но так всё же было лучше. Только бы не смотрели на неё... Несмотря на слабые безвольные протесты, он всё же сумел за руку выволочь её из клуба и отпустил лишь затем, чтобы отпереть машину, с которой чудом до сих пор не сняли покрышки. – Садись, - пригласил он таким тоном, что лучше было слушаться. Энди, однако же, не двинулась с места, продолжая стоять в паре метров от автомобиля, и Блейк процедил сквозь зубы: – Живо в машину, иначе я за себя не ручаюсь. Он смотрел на неё, не мигая, но у Энди было такое чувство, что у него изо рта вот-вот ударит столб огня, так что она почла за лучшее повиноваться и, придерживая соскальзывавшее с плеч пальто, неловко забралась в салон. Бездумно привычным жестом набросив на руку ремень безопасности, Блейк сунул ключи в замок, но всё же не выдержал давившей на уши тишины и выпалил: – Я даже не буду спрашивать, кто на этот раз был инициатором этой отвратительной выходки! Просто объясни мне – как, выбирая из сотен вариантов проведения досуга, ты додумалась именно до такого? – Но ничего ведь не случилось, - пробормотала Энди, пытаясь оправдаться. – Это просто танцы... – Ничего подобного, - оборвал Блейк, всё сильнее разъяряясь с каждой секундой. – Это – подстрекание несовершеннолетних к участию в нелегальном танцевальном турнире, и я поверить не могу, что ты снова это сделала, Энди. – Но ведь Лив сказала, что в этом ничего такого... – Потому что за неё в случае чего вступятся муж и свёкор, как ты не понимаешь! – рявкнул Блейк, хватив кулаком по рулю, но смог худо-бедно взять себя в руки и прибавил рычащим тоном, но уже чуть тише, глядя в окно на мигающие огни клуба: – Ричардсоны владеют многомиллионными капиталами, и я не знаю, что должна выкинуть Оливия, чтобы провинность не смогли искупить транши от семьи. Господи, да я мечтаю о том дне, когда она уйдёт в отпуск по уходу за ребёнком! Быть может, мне даже повезёт, и она вообще не вернётся на работу после родов – тогда я никогда в жизни больше не услышу ни о ней, ни о малыше Хьюи! Энди молчала, глядя на него с удивлением и страхом. Она ни разу ещё не видела Блейка в таком раздрае, ни разу не слышала, чтобы он кричал, потому что до этого никогда не доходило – всегда достаточно было одного взгляда и железного тона, чтобы любой, даже самый отъявленный нарушитель спокойствия боязливо присел, прижав уши. Выходит, это она его довела? Она заставила его потерять лицо, пусть и ненадолго? – Тебя не будет защищать никто, кроме меня, но моих сил может оказаться недостаточно, Энди... Боже мой, - выпалил он, прижав ладонь к собственному лбу, только сейчас спохватившись, – мать Рейнхарда подаст на школу в суд! На то, чтобы худо-бедно успокоиться, у Блейка ушло не меньше получаса. Он дважды покидал салон: в первый раз, чтобы продышаться, во второй – чтобы посадить в заказанный к клубу минивэн всех горе-танцоров и Мёрчант, которая и должна была проконтролировать доставку студентов до дома. После этого он вернулся в машину, захлопнул дверцу, и снова всё стихло. – Скажи что-нибудь, - попросила Энди, когда тишина стала звенящей, так что исчезли даже отзвуки доносившейся из клуба музыки. Но он молчал ещё очень долго, прежде чем, наконец, медленно произнёс: – Я думал, что беру на работу профессионала, способного помочь мне в нашем общем нелёгком деле – воспитании умелых танцоров и достойных людей. Но я ошибся. Я снова ошибся в тебе, и меня это огорчает. – Блейк, я… – Я не закончил, - перебил он возможные возражения и желчно прибавил: – Ты просила меня говорить, так будь добра выслушать. Я и подумать не мог, что приглашу на вакантную должность ребёнка, который не умеет различать добро и зло и не знает элементарных правил приличия. Мне никогда ещё не было так стыдно за своих коллег. Своим поведением ты позоришь школу, но главное – ты позоришь себя в глазах собственных студентов. Это абсолютно недопустимо, Энди. Он больше не кричал, даже почти не повышал голоса, но у Энди было такое чувство, будто он её ударил. Слёзы сами навернулись, она просто не успела их сдержать и лишь отвернулась, сквозь лобовое стекло глядя на расплывающиеся перед глазами огни «Дракона». – Ты теперь уволишь меня? – спросила она, изо всех сил стараясь, чтобы голос не дрожал. – Нет. – Бросив взгляд на её голые ноги, он протянул руку и включил обогрев салона. – Может быть, я горько пожалею об этом, но нет. Но ты должна прекратить мне врать, прямо здесь и сейчас... Энди, посмотри на меня. Она нехотя обернулась, и он произнёс, чеканя каждое слово, глядя ей прямо в глаза: – Я бессилен помочь тем, кто не хочет принять мою помощь. Надеюсь, ты это поймёшь. Кивнув, будто высмотрел в её глазах что-то такое, что убедило его в достижении поставленной задачи, он завёл мотор и мягко вырулил из проулка на главную улицу. До самого её дома они молчали; Энди со временем согрелась, но дрожать не перестала, а потому не сомневалась, что высохшие было слёзы ещё вернутся. – Зачем ты оплатил реабилитацию? – прошептала она, и Блейк крупно вздрогнул, поворачиваясь к ней. – Пытался подтереть за братом? Он не отвечал до тех пор, пока не притормозил у обочины, но, когда машина слегка дёрнулась, останавливаясь, убрал ладони с руля и, наконец, глухо откликнулся: – Это не так. Чейз здесь не при чём. Странно, но Энди не стала больше спрашивать об этом, будто уже сделала про себя какие-то выводы. Вместо этого она утёрла глаза и тихо спросила: – Что теперь будет? Отметив про себя, что она, наконец, начала задавать правильные вопросы, Блейк отбил пальцами по рулю короткую дробь, после чего пообещал: – Я всё улажу. Постарайся не натворить глупостей до завтрашнего утра. Не отвечай на сообщения и звонки и никого у себя не принимай. Ты сможешь помочь мне в этом? – Энди без раздумий кивнула, и он оценил: – Хорошо. Увидимся завтра. Проследив за её перемещением до подъезда и вглубь, в темноту, Блейк медленно выдохнул и откинул голову назад, уперевшись макушкой в подголовник. Нужно было всё-таки взять больничный.***
Наутро Энди собиралась на работу как Христос на Голгофу. Она до последнего оттягивала момент выхода из дома, но, прибавься ко всем её провинностям ещё и опоздание, стало бы совсем худо. Так что она всё же вытолкнула себя из квартиры, между делом пытаясь внушить себе, что зубы стучат от гуляющих в подъезде сквозняков. Всю дорогу до здания МШИ она гадала, как скоро её позовут на начальственный ковёр, но в результате не успела даже как следует испугаться – должно быть, сказывалась бессонная ночь. Стоило ей в учительской снять куртку и опустить сумку на собственный стул, как дверь открылась и сияющая мисс Мёрчант заявила, что Энди желает видеть директор. Надеяться на иной исход было глупо, так что она молча отправилась уже знакомой дорогой. В предварявшей кабинет приёмной оказалось довольно многолюдно: за столом на обычном месте бодро стучала пальцами по клавиатуре мисс Родригес, а в креслах для посетителей длинным рядом устроились все её сообщники по нарушению школьного режима. Подняв головы на звук шагов, студенты после ощутимой заминки недружно поздоровались, и Энди ответила кивком. Ей в глаза сразу бросилось то, что Кэсси даже поднялась своей непутёвой училке навстречу, хотела было что-то сказать, но бросила острый взгляд на шедшую следом Мёрчант и тут же передумала. Энди с пониманием коротко вздохнула. Она хотела бы сказать им, что всё будет хорошо, но сама была в этом не уверена, так что в результате лишь испустила горлом невнятный булькающий звук и, подняв руку, постучала. – Открыто! Времени на продумывание плана отступления у неё уже не осталось, и она шагнула через порог. – Вы вызывали? – спросила она без особой надобности, и Блейк, указав тупым концом ручки на пустующее кресло для посетителей, коротко бросил: – Мисс Мёрчант, подождите в приёмной. У той по лицу скользнула оскорблённая тень, но возразить начальнику она не посмела и удалилась, напоследок одарив устроившуюся в кресле Энди убийственным взглядом и с громким щелчком закрыв за собой дверь. Выждав несколько мгновений, Блейк отложил блокнот, откинулся на спинку кресла и, смерив сжавшуюся в комок Энди взглядом, со вздохом протянул: – Что же мне с тобой делать?.. Гулко сглотнув и едва не поперхнувшись, она выпалила, глядя на собственные колени: – Это всё была моя идея. Ребята тут не при чём. В тишине кабинета раздалось громкое фырканье, и она подняла голову, удивлённо распахнув глаза, а Блейк, продолжая усмехаться, отрывисто покачал головой. – Прекрати брать всю вину на себя – я и в прошлый раз тебе не поверил! – прошипел он сквозь стиснутые зубы, и Энди поняла, что в этот самый момент ходит по лезвию ножа, потому что всё это она уже видела. – Если тебя так уж беспокоит судьба студентов, которые оказались причастны ко вчерашнему инциденту, то все они получат выговор с занесением в личное дело. Пока этого достаточно. Но вот что касается штрафных санкций для тебя, то у меня просто руки опускаются. Он говорил куда спокойнее, чем прошедшей ночью, и Энди глухо предположила: – Ты снова будешь говорить о том, что поставил на кон свою репутацию, чтобы дать мне шанс? Блейк молчал, и, когда она осмелилась поднять на него глаза, Энди на миг показалось, что она каким-то образом сумела выбить его из колеи, хотя вовсе этого не хотела. Ещё бы – тогда, долгие годы назад, он в злом запале бросил фразу и забыл, а у неё каждое слово отложилось на подкорке, потому что она терпеть этого не могла. Быть должной. Кто же знал, что теперь всё обернётся вот так. – Нет. – В подтверждение собственных слов он снова коротко покачал головой. – Теперь речь идёт о твоей репутации в рамках школы, так что рисковать ей я тебе просто не позволю. Можешь называть меня шовинистом прямо сейчас, поскольку другой возможности я тебе не предоставлю. Энди упорно молчала и даже губы прикусила, чтобы чего не ляпнуть, и он, довольный такой реакцией, внезапно произнёс: – Видишь ли, я тоже помню многое из сказанного тобой. Кажется, ты не так давно назвала меня сапожником без сапог, - прибавил он, и Энди стыдливо побагровела. – А ещё я помню цитату из одного твоего интервью, которая очень понравилась всем тогдашним выпускникам – они даже писали её себе в памятные альбомы. Как же... «Танец нельзя создать без доверия. Если ты не можешь опереться на партнёра, ничего не получится». А как же доверие, Энди? Если не ко мне лично, то хотя бы к школе. Этот вопрос, заданный в лоб, уж точно требовал ответа, так что она шумно выдохнула и откликнулась на пределе слышимого: – Ты прав... – Что? – Ты прав, - повторила она чуть громче, но не пожелала прибавить ни слова. Некоторое время Блейк также продолжал молчать в надежде дождаться хоть каких-то пояснений, но в конце концов не выдержал давящей на уши тишины и уточнил: – И это всё? Не будет упрёков в том, что я снова пытаюсь командовать, не спросив твоего мнения? И даже занудой меня не назовёшь? – прибавил он, и Энди позволила себе слабую усмешку. – Да нет, - пожала она плечами. – Ты крутой. – Прости? – не понял он, и она настояла: – Правда. Ты так многого добился, столько сделал для школы и учеников... Я бы тоже хотела так. Наверное, уже не получится. Последнюю фразу она прибавила с тихим вздохом, и Блейк совершенно первобытным чутьём с удивлением понял, что она не врёт и не пытается его задобрить непрошенной похвалой. Нет, она говорила от чистого сердца, даже будто бы сама с собой, на мгновение позабыв, что он тоже здесь, так что он, рассеянно кивнув, возразил: – Получится. При должном прилежании, - прибавил он справедливости ради и тут же вернул себе всегдашний строгий тон. – Но теперь ты будешь слушать меня от и до, ясно? Энди с готовностью кивнула, и он с несказанным облегчением перешёл непосредственно к принятым мерам: – Занятия в старшей группе ты больше вести не будешь. Возьмёшь младшее звено – их ты точно в клуб не отведёшь, - прибавил он с чуть приметной усмешкой, и Энди покраснела ещё гуще. – Я скажу Райсу – он пересчитает твою нагрузку уже сегодня, так что на твоём жаловании это не скажется. Уровень оплаты был теперь последним, о чём она думала, так что Энди, выбрав из доброй сотни всего один вопрос, окликнула: – Что мне сказать студентам? – Этим я займусь сам, - заверил Блейк. – Не думай об этом. Можешь идти. Она машинально повиновалась, поднявшись в полный рост, и помедлила, всё ещё не в силах поверить, что всё закончилось вот так просто. В этом было что-то неправильное, ведь она своим отвратительным поведением заслужила, чтобы с ней разговаривали совершенно в другом тоне, но то, как спокойно Блейк объяснял, что с ней будет дальше, внезапно подействовало на Энди куда сильнее крика и оскорблений. – Энди. Она обернулась в полной готовности принять заслуженную кару, но он всего-навсего напомнил: – Репетиция сегодня в два. Она ушам собственным не поверила, но получалось так, что Блейк хотел с ней танцевать несмотря ни на что. Да ведь само их выступление с самого начала было всего-навсего бредовой идеей, которую он отчего-то решил воплотить в жизнь. Поддался на провокацию? Или всё в самом деле из-за неё? Когда вчера он сорвался на крик, она, конечно, испугалась, но, как оказалось, недостаточно сильно – должно быть, во многом из-за того, что не могла до конца осознать масштабы катастрофы, которую устроила собственными руками. Но теперь его спокойный уверенный тон просто выбил её из колеи, и Энди, стиснув кулаки и зажмурившись до тёмных кругов перед глазами, беззвучно заплакала. – Энди? Что такое? Она замотала головой, будучи не в состоянии вымолвить ни слова. Не успела она опомниться, как за спиной раздались торопливые шаги, и её лицо утонуло в ладонях Блейка. – Всё, перестань, - тихо потребовал он, большими пальцами утирая ей слёзы. – Хватит. Ты натворила глупостей, но больше это не повторится. Ведь так? Она должна была хоть что-то сказать, хотя бы попытаться найти себе оправдание, но в результате всё, что она оказалась способна вытолкнуть из сведённого спазмом горла, была единственная фраза: – Пожалуйста, не злись... От беспомощности, сквозившей в каждом слове, Блейка по рукам прошила унизительная ледяная дрожь. Здесь пролегала та самая грань, после которой конфликт из профессионального становился личным, и он просто не нашёл в себе сил её переступить. – За одним проступком следует одно наказание, - напомнил он, - так что будем считать, что ты своё уже получила. Ну же, возьми себя в руки. Не хватало, чтобы студенты видели тебя заплаканной. Кивнув, она всё же не могла просто так успокоиться и попросила: – Прости меня. Я не хотела... – Я верю, - поспешно откликнулся он и прибавил, потому что ей нужно было это услышать: – И я тебя прощаю. Должно быть, Мёрчант, увидев Энди со следами слёз на лице, испытала ни с чем не сравнимое удовольствие, но ей самой было глубоко наплевать. Важно было то, что ей каким-то чудом удалось сохранить хрупкое взаимопонимание с Блейком, а со всем остальным она сможет постепенно справиться. И дело было вовсе не в его покровительстве, как могло показаться. Просто Энди искренне хотелось остаться в его глазах человеком, достойным внимания. В учительской, раскрыв классный журнал и разложив перед собой на столешнице поурочные планы, она попыталась прикинуть, как будут выглядеть бумаги глазами учителя, которому передадут группу, но не совладала с собой и опустила гудящую голову на сложенные лодочкой ладони. Чуть всё не испортила. Господи, какая дура... – Энди? Вскинувшись, она снизу вверх посмотрела на Оливию, которая до сих пор тихонько сидела в противоположном конце учительской, но теперь остановилась рядом со столом Энди, беспокойно переминаясь с ноги на ногу. – Коллинз что, сильно отчитал тебя? – выпалила она, в беспокойстве выламывая пальцы. – Я же вижу, что ты плакала. Энди, ну скажи хоть слово, иначе я с ума сойду! Надо думать, стараниями Мёрчант об инциденте знали уже все преподаватели по классу танца, так что Энди не стала увиливать и сказала: – Я не сержусь на тебя, Лив. Всех последствий не мог предугадать никто. Ты же меня не заставляла. – О, Энди... Она замахала ладонью перед лицом в попытке сдержать шквал накативших эмоций, но не преуспела и, наклонившись, порывисто обняла Энди. Та не противилась, бросив взгляд на осторожно подкравшегося к ним Джеффри. – Ну что, девочки, - окликнул он, - у нас снова мир? Энди кивнула поверх плеча Оливии и через силу улыбнулась, отметив, что теперь мышечное усилие даётся проще, чем пару минут назад. По факту она оказалась в полной заднице, но вместе с тем ей будто стало легче дышать. Быть может, потому что у неё теперь был план эвакуации из западни, в которую она сама себя втравила, или из-за того, что она не осталась с окружающим кошмаром один на один.