Информация к размышлению

      Строчки текста на пожелтевшей от времени бумаге начинают расплываться, и Шепард понимает, что отвлеклась.       — Шепард, — негромко зовёт Гаррус.       Капитан глубоко вдыхает, возвращаясь в настоящее.       — Простите, задумалась, — чуть улыбнувшись, отзывается женщина.       — В самом деле, тут есть над чем, — соглашается турианец и спрашивает: — Перевернуть страницу?       Шепард кивает, не решившись уточнять, что предмет её размышлений вовсе не сюжет романа. Ход мыслей снова сносит её к тому моменту, с которого началось это мероприятие…       — Капитан!       Шепард оборачивается на зов штурмана и на лице мужчины видит довольную полуулыбку.       — Доброго вечера, Прессли, — здоровается она со старшим помощником, подходя ближе к его рабочему месту. — Какие-то новости?       — Да, — усмехается мужчина. — Правда, всего одна, но думаю, вам понравится.       После этих слов Прессли оборачивается к своей консоли. А когда возвращается, в его руках книга – явно не новая, в чёрном переплёте, с желтоватой бумагой. На обложке вытертым золотым тиснением вьются имя и фамилия автора, а также название. Женщине кажется, что она даже на расстоянии чувствует запах библиотеки.       Шепард в удивлении, с немалой долей радости вскидывает брови и улыбается. Хранить информацию на бумаге вообще стало либо капризом чиновников, либо же неким фетишем больших любителей старомодных штучек – книги сейчас в принципе не пользуются популярностью. А старпом ещё и не забыл об их недавнем с капитаном разговоре и её желании почитать кое-что из классики.       — Ого, ну надо же, — почти с восторгом принимая книгу из рук Прессли, Шепард аккуратно раскрывает форзац. — Не думала, что вы запомните… Спасибо. Ух, выглядит так, будто ей не меньше ста лет.       — Ну, почти, — мужчина с улыбкой кивает на книгу. — Взгляните на год издания.       Она пролистывает первую пару страниц. И понимает, что в руках у неё самый настоящий антиквариат.       — Тысяча девятьсот… Боже, Прессли, откуда у вас такие сокровища?       — Да знал бы я, — пожимает плечом штурман. — Это из семейной библиотеки, её до меня несколько поколений собирали, там и не такое найти можно. А я страдаю слабостью таскать с корабля на корабль десяток любимых томов. Капитан Андерсон обожает подколоть меня на эту тему.       — Так вот почему «штурман-библиотекарь»? – понижая голос до заговорщического шёпота, интересуется Шепард.       Прессли возводит глаза к потолку.       — Это ещё не самое худшее, поверьте, — отвечает он.       — Ну, мне всё ещё стыдно, что я занимаю корабль Андерсона, зато вы можете порадоваться, что теперь у вас капитан – первый читатель. Я могу взять её на пару дней? — спрашивает женщина, даря старпому улыбку.       — Да на здоровье, Шепард, — добродушно смеётся Прессли. — Понравится – подарю её вам, идёт?       Шепард слегка хмурится.       — И не жалко вам с таким раритетом расстаться?       — Что вы, капитан, носил бы я с собой во все рейсы единственный экземпляр? Дома ещё один том хранится, постарше этого. А вам пусть на память останется.       Будь на месте Прессли кто угодно другой, Шепард бы трижды подумала, прежде чем принимать такой подарок. Но со старпомом у неё доверительные, практически дружеские отношения.       На старте их сотрудничества Прессли не распускает комментарии шёпотом и по углам, а в лицо говорит новоиспечённому капитану, что его напрягает толпа инопланетян на борту, честно признаётся в своём не самом положительном отношении к ним. Хотя Шепард точку зрения штурмана не разделяет, эта честность и способствует установлению между ними хороших взаимоотношений командира и подчинённого в дальнейшем. А поскольку тщеславием и повышенной чувствительностью к субординации она не страдает, позже это перерастает во взаимное уважение и приятное общение соответственно.       Однако сбежать в каюту и насладиться книгой у Шепард сразу не получается. Уже спускаясь по лестнице на вторую палубу, капитан вспоминает, что, хоть по расписанию время отдыха, она вообще-то начала ежевечерний обход корабля, но на данный момент заглянуть успела только к Джокеру.       По плану ещё: лейтенант Аленко с каким-то вопросом, Лиара, изъявившая надежду на визит, Тали, обещавшая продемонстрировать новый усилитель щитов для брони собственного производства, Рекс и сержант Уильямс, нуждающиеся в регулярном контроле на предмет сохранности мира в трюме, интендант с извечным нытьём про лицензии и, конечно же, Гаррус с разнесчастным МАКО. Последний, кстати, о встрече не просил, да и не факт, что нуждается в таковой. Скорее наоборот – наверняка бы век ещё не видел капитана с её стилем вождения танка…       Шепард, тяжело вздохнув, плетётся исполнять должностные обязанности. К моменту, когда она добредает до последнего пункта по порядку, но не по значению, капитан уже находится не в лучшем расположении духа. Но Вакариана, единственного из всех обитателей корабля, не заботят злободневные вопросы или же личное расположение Шепард как женщины. Он даже ни слова не говорит про МАКО. Турианца заинтересовывает книга в руках Шепард, которую она так и протаскала с собой всю дорогу.       — Вот это да, — с удивлением в двухтональном голосе говорит снайпер. — Выглядит как часть истории. Я подобные разве что в музеях видел.       — Наш народ, Гаррус, сравнительно недавно отошёл от бумаги. Да её и сейчас у нас встретить можно, — устало поясняет Шепард.       Будучи изрядно на негативе, капитан готова защищаться от ожидаемого намёка на значительное превосходство Турианской Иерархии, но Вакариан не оправдывает её ожиданий и в этот раз.       Турианец признаётся, что хотя выпадает такая возможность не часто, но сам он тоже почитать любит. Это почему-то вводит Шепард в некоторое замешательство, и она мысленно стучит себе по затылку. А что это её вообще так удивляет? Конечно, Гаррус не выглядит как поклонник литературы. Ну так он вообще выглядит как… А как? Да как огромный инопланетянин – с когтищами, зубищами, снайперкой наперевес и… И Шепард в который раз ловит себя на мысли, что в упор перестаёт это замечать, стоит им начать говорить. Например, сейчас…       — А это, случаем, не первое издание сборника законодательных актов уголовного кодекса Альянса? — интересуется Гаррус, рассматривая обложку потрёпанного тома в руках капитана.       — Нет, — усмехается Шепард, — вроде как шедевр мировой литературы. Правда, это нелёгкое чтиво. Роман из тех времён и из той части нашего мира, в которых отличительной особенностью письменного творчества являются страдания. Страдают либо герои, либо автор, либо читатель, а лучше, если все разом. Но пища для ума неплохая...       — Возможно, мне стоит почитать, чтобы ознакомиться с человеческой культурой ближе?       Шепард никак не может понять, подшучивает он над ней или нет. Внимательнее присмотревшись к выражению лица турианца, женщина приходит к выводу, что второе. Но на всякий случай отвечает не слишком серьёзно.       — Ну я даже не знаю, Гаррус, если только не пугает перспектива после прочтения пялиться в потолок с мыслями о тлене всего сущего и тщетности бытия. Думаю, для ознакомления с культурой подойдёт нечто менее мрачное.       — Вообще-то я люблю что потяжелее… Хм, может быть, тогда подскажете, с чего начать?       Капитан, как ни старается, не может разглядеть на физиономии Вакариана чего-то кроме интереса. Вроде бы абсолютно искреннего и оттого сбивающего её со скептического настроя.       — Обычно в таких случаях рекомендуют классику. Хотя вот это тоже считается таковой. — Шепард кивает на роман. — И, честно говоря… Чёрт знает, у нас что только классикой теперь не назовут. Наверное, всё же стоит исходить из ваших личных предпочтений.       — Тогда, я, пожалуй, посмотрю в экстранете эту книгу. А заодно что-нибудь ещё…       Гаррус умолкает, активировав свой инструметрон.       Шепард понемногу разбирает странное ощущение между ужасом и желанием засмеяться. До этого она не рассматривает его намерение заняться чтением всерьёз. А теперь ей даже страшно представить, что случится с несчастным турианцем, если он сходу, вот так, без знания истории и моральной подготовки, окунётся в омут человеческой литературы, да ещё и таких дремучих веков. Женщине становится заранее жаль Вакариана и немного совестно, что в его культурном шоке будет немалая доля её вины.       Решение приходит на ум спонтанно, и Шепард даже не успевает взвесить все «за» и «против» эдакого предложения, прежде чем его озвучить.       — А знаете, Гаррус, — начинает она, — я много лет назад читала этот роман, вот, перечитать захотелось, но ещё не начинала. Ему больше трёх столетий, события сюжета разворачиваются в том времени, в которое он был написан. Можем начать с вами вместе, я введу вас в курс дела, насколько смогу, расскажу об эпохе, стадии развития цивилизации человечества на тот момент и нашей культуре. Если, конечно, у вас есть время и… желание.       Только на последнем слове Шепард задумывается, а что, собственно, говорит. Турианец в очевидном удивлении вскидывает надбровные пластины. Ещё бы.       Но Гаррус Вакариан, оказывается, и в самом деле не робкого десятка…       И вот… Шепард подтягивает к себе колени и украдкой смотрит на Гарруса. Он предельно внимателен – взгляд быстро бегает от строчки к строчке. Вопросов о прочитанном у него на удивление возникает не так много, или он решает приберечь их на потом. В любом случае сосредоточенность турианца дает рассеянности капитана взять над ней верх, и она никак не может отделаться от мыслей, которые именно сейчас решили, что самое время поиметь несчастный мозг хозяйки.       «Да что же с тобой не так?» — преобладает одна маленькая, но очень назойливая мыслишка. Действительно, а что?       Шепард, бросая попытки читать, позволяет себе задуматься. Все симптомы налицо, так сказать. Да, она могла бы сейчас сидеть в удобном кресле в своей каюте. Возможно, даже на кровати. Могла бы пить вино и слушать признания в симпатии к себе любимой от привлекательного лейтенанта в расцвете лет, которому явно есть что рассказать…       А могла бы капитан, достань ей чуть больше эксцентричности и определённых наклонностей, любоваться сиянием восторга в огромных доверчивых глазах юной азари. У неё интересных историй найдётся даже поболее, чем у лейтенанта…       Вместо этого Шепард сидит на полу трюма, пачкая форму о покрышку МАКО и пытаясь читать пыльный том такого же пыльного романа в скудном свете, пригревшись под боком у турианца. Он, к слову, вообще ничего не рассказывает, никак не смотрит, а только изредка в вежливой форме интересуется, почему люди такие странные создания, и так же вежливо, по отмашке капитана, переворачивает страницы.       Но вот этот последний вариант Шепард устраивает больше предыдущих. И она понятия не имеет, почему вообще об этом думает. Так что же всё-таки пошло не так?..       — Вы это чем там заняты? — вдруг раздаётся кроганский бас, и оба – капитан и снайпер – едва не подскакивают.       Шепард не сразу находится с ответом, и на помощь приходит Гаррус.       — Надеюсь, Рекс, кроганы освоили письменность, и ты догадаешься? — тут же язвительно и тихо откликается он.       — Ага, поговори мне тут, костяная задница, — беззлобно рычит Урднот, топоча в сторону своего лежбища. — Шепард, ну от тебя совсем не ожидал.       — Что вас так смутило, Рекс? — усмехнувшись, но с долей замешательства, интересуется капитан.       — Молодость, — бубнит кроган, взбираясь на ящики. — Вечером только б пожрать, да надраться в слюни. Потом разбить пару чьих-нибудь борзых голов и кувыркаться остаток ночи в койке. А эти книжки читают! Галактика обречена…       Несколько секунд Шепард и Вакариан смотрят в сторону Урднота, возящегося на ящиках и тихо разглагольствующего о деградации поколения. Турианец негромко фыркает, но вместо того, чтобы вернуться к недочитанной странице, смотрит на капитана.       — Если вы устали, отложим на другой раз, Шепард? — осторожно предлагает Гаррус.       Женщина качает головой.       — Нет, всё в порядке, можем продолжить.       — Мне просто показалось, вы… — турианец осекается, не решив, очевидно, как правильно оформить в слова свои догадки.       Шепард вздыхает, зачёсывая пальцами волосы назад. Она знает, что может не отвечать. Но ей хочется услышать его мнение.       — Скажите, Гаррус, бывало ли когда-то так, что вы не могли ответить себе на вопрос, почему вы сейчас именно там, где находитесь? Не в прямом смысле, конечно, я имею в виду, случалось ли когда-нибудь вам сомневаться насчёт того, почему вы сделали какой-либо выбор. Знакомо такое странное чувство, когда по логике было бы правильнее поступить иначе, но вам этого совсем не хочется?..       Женщина умолкает, осознав, что спрашивает, возможно, слишком личные вещи, но Гаррус ни на секунду не смущается.       — Да много раз, на самом деле, но я в таких случаях всегда задаю себе другой вопрос. А как бы я себя чувствовал, поступи я по логике, а не так, как хочется? Приходя каждый раз к неутешительному выводу, что скорее всего плохо, обычно успокаиваюсь. — Вакариан дёргает плечом и отводит взгляд. — Скажем, я понимаю, что правильнее было бы смирно продолжать работать в СБЦ. Но я точно знаю, что до конца дней сожалел, если бы не отправился с вами на поиски Сарена.       Шепард поджимает губы. Похоже, она не только сама не прочь прогуляться по кривой дорожке, но и отлично умеет подбивать на это других. Но её вопрос был не совсем об этом.       — Я скорее имела ввиду личностные отношения. Возможно, не так уж трудно выбрать, куда пойти, но вот с кем – это уже другой вопрос.       Гаррус снова смотрит на женщину. В этот раз ей кажется, что она распознаёт на лице турианца задумчивость.       — Вы правы, выбирать между людьми сложнее. Но знаете, — Вакариан разводит мандибулы в усмешке, — на ум приходит один мой бывший сослуживец. Он весь и целиком был занят нытьём на его разнесчастную долю, о нём у нас даже байки ходили. Он мечтал служить в одном из элитных подразделений войск Иерархии – не прошел по конкурсу. Решил попытать счастья на Цитадели, в СБЦ. Женился на дочери одного некрупного чиновника в надежде пойти вверх по рангу. Отца жены уже спустя полгода понизили, и оказалось, что женщина сама вышла за нашего приятеля только чтобы не попасть в опалу вместе с родителем. Потом парень решил заиметь любовницу, но и тут не свезло – дама оказалась весьма любвеобильной, её интерес не кончался на одном мужчине. И что во всей этой истории удивляло меня больше всего – он так и жил. И живёт, думаю, по сей день. Не развёлся и даже с любовницей продолжал регулярные встречи. Однажды мы выбрались всем отделом в бар, и я решился спросить у него под алкогольными парами – почему он так поступает с собственной жизнью. Догадываетесь, что я понял из его витиеватых и пространных объяснений, Шепард? Ничего. Ну, кроме того, что парень, судя по всему, сам не знает ответа на этот вопрос, да и просто боится что-то изменить.       Гаррус на пару секунд умолкает, а Шепард, снова попытавшись убрать со лба мешающие волосы (чёртова тоненькая прядка где-то уцепилась за ресницы, мешает, а никак не смахнуть), внимательно смотрит на него, давая понять, что с интересом слушает.       — Но один вывод из того разговора я для себя сделал. Разницы на самом деле нет – между выбором ситуации и тех, с кем быть. И в том, и в другом случае стоит прислушиваться к себе, к своим желаниям, интуиции, если хотите. У вас, людей, есть такое хорошее выражение – по душе, по сердцу. Думаю, выбирать нужно именно по ним, кхм… Умом, разумеется, тоже руководствоваться не помешает, — усмехается турианец снова, чуть щурясь. — Но точно не сухим расчетом или общепринятым понятием о том, как должно быть.       Шепард, остервенело теревшая всё это время уголок глаза, замирает. Это простая истина, которую она, конечно, знает и сама. Но именно после того, как её проговаривает вслух Гаррус, до капитана вдруг доходит, что на самом деле не так.       Из всех историй, что мог бы поведать Шепард симпатичный лейтенант – большая часть будет о его незадавшейся юности. Он и так рассказывает их порядком. Поначалу они вызывают у капитана неподдельное сочувствие, но за последнее время изрядно набивают оскомину. А также заставляют задуматься, кто же нужен Кайдену на самом деле – женщина или психоаналитик.       Милая синеглазая азари, казалось бы, так тонко чувствующая чужую душу, предлагает Шепард свою близость не только на ментальном уровне. И капитан, со всей деликатностью относясь к её чувствам, просит сойтись на дружбе. Но только сейчас она понимает – при всём этом Лиара совершенно не заботится вопросом, насколько смущает своим притязанием женщину, чей вид имеет мужских особей, и тем, что она может просто не испытывать влечения к своему же полу. Похоже, юной Т’сони подобное и в голову не приходит.       Гаррус, видно, проникшись состраданием к наверняка покрасневшему глазу Шепард, который она немилосердно трёт, аккуратно, кончиком когтя подцепляет так мешающую женщине прядку волос и отводит в сторону. Тут же устыдившись фамильярности жеста, турианец сконфуженно поджимает мандибулы. Шепард улыбается. До чего просто…       — Простите, — бубнит Вакариан.       — Нет, спасибо, вы меня выручили. Дважды, — усмехается капитан с облегчением.       Он неопределённо хмыкает, и женщина догадывается, что это подобие человеческой улыбки.       — Предполагаю, вы рассуждали, насколько целесообразно тратите время в компании этого романа, межрасовых различий и меня.       — Нет, Гаррус, не угадали. Я просто серьёзно задумалась над словами нашего многоуважаемого товарища, — Шепард красноречиво кивает в сторону ящиков, откуда уже начал раздаваться мерный храп Рекса.       Теперь они смеются вместе. На душе у капитана становится совсем легко.       — Надо признать, доля правды в его заявлении есть, — говорит капитан, поудобнее устраиваясь у покрышки танка.       — В части обречённой галактики? — интересуется Вакариан в той же шутливой манере.       — В части «надраться», — смеётся Шепард. — Насчёт «в слюни» утверждение весьма спорное, но всё же проверить при следующем посещении Цитадели его можно.       — Хм, — делая вид, что раздумывает, тянет Гаррус, — думаю, теория имеет право на жизнь, капитан. А пока в нашем распоряжении ни одного бара, можно культурно деградировать.       Турианец демонстративно приподнимает книгу, и Шепард смеётся так звонко, что вышедшая из подъёмника Эшли оборачивается. Выражение лица сержанта Уильямс становится довольно-таки фигурным. Но, то ли не подобрав достаточно едкого комментария, то ли решив попридержать язык при капитане, девушка только здоровается и отправляется к своему рабочему оружейному столу.       — Где вы остановились, Гаррус? — спрашивает Шепард, опуская пальцы на открытую страницу тома в руках Вакариана.       И пока он ищет строчку, на которой прервал чтение, капитан чувствует цепкий взгляд тёмных глаз Эшли.       Шепард украдкой приподнимает голову. В приступе ребяческого веселья ей хочется напомнить сержанту о её любви к классической литературе и предложить присоединиться к ним с Гаррусом. Но следом капитан думает, что нехорошо так смущать и дразнить подчинённую. Да и кричать через весь трюм не с руки. Поэтому она просто улыбается Эшли, широко и открыто.       Неожиданно сержант улыбается Шепард в ответ. Как-то… понимающе? Тихо усмехнувшись, Уильямс отворачивается.       Не до конца оформившаяся мысль стучит капитану промеж висков, но Гаррус снова спрашивает, может ли перевернуть страницу, и женщина решает не заострять на ней внимание, она и так отвлекалась неприлично долго.       Этот несомненно хороший вечер и без того полон размышлений…