Я никогда не видел в вас сестры...

Библиотека столичного замка еще с юных лет стала для принцессы излюбленным местом. Здесь она могла спрятаться от гнетущих мыслей, узнать нечто новое, неведомое почти никому в замке. Бесконечная вода, именуемая «Океан», простирающаяся до края света, баллады о героях, рискнувших поспорить с самой судьбой, легенды о невозможной любви, истории и сказания прошлого… Время, проведенное здесь, казалось скоротечным. Но сейчас двенадцатилетнюю читательницу захлестнули совсем иные чувства, нежели раньше. Она сидела по-турецки прямо на полу, среди туго набитых книжных стеллажей. Ночью, в кромешной темноте с одной единственной свечой. Вокруг нее были разложены раскрытые фолианты, а один лежал прямо на коленях. Глаза смотрели в текст, но казалось уже не видели строк. Вдруг чья-то рука опустилась на ее плечо: - Достаточно, милая. Иди отдохни. Это был библиотекарь, явно обеспокоенный поведением принцессы. Она подняла на него свои безумные глаза, какими глядела в книгу, и произнесла тихим, хотя и звучным голосом: - Оставьте меня… - и отложив фолиант, уткнула лицо в колени, обхватив их руками. Встревоженный старик, ничего не ответив, в спешке ушел, оставив девочку одну в черной зале. Это была мрачно тихая, безлунная ночь. Холод каменного пола жадно вытягивал остатки тепла из ее тела. Просидев так без единого движения, она настолько углубилась в свои раздумья, что не заметила его шагов, хотя всегда узнавала их звук еще издалека. - Госпожа, я вас обыскался. Библиотекарь сказал мне, где вы... Что с вами? Она не ответила, только медленно повернула потяжелевшую голову так, чтобы видеть его лицо в полумраке. - Локи, скажи, ты мой брат? Ее голос прозвучал спокойно и серьезно. В нем не было ни смущения, ни злости, ни радости. Лишь едва уловимая нотка печали. Немного помедлив от удивления неожиданному вопросу, Локи ответил с горькой улыбкой: - Да, госпожа. Я ваш названый старший брат. Когда-то она сама захотела так его звать, невзирая на осуждения других, и даже не подозревая, что значат для него эти сокровенные слова. - Родной, - почти в голос с ним произнесла она. - Госпожа? - Ты мой родной брат, да? – она пристально вглядывалась в его лицо, боясь пропустить хоть единую эмоцию. - Госпожа... Он не знал, что ответить. Только глядел на нее с изумлением. - Ты говорил, что мои родители подобрали тебя сиротой из милости. Но я давно догадывалась. Уж слишком сильно ты всегда ко мне привязан был. - Но... Почему вы так решили?.. Обыкновенно он хорошо умел врать, но сейчас самообладание понемногу его покидало. - В той книге я прочитала про народ эйджинов, именуемых «красными волками», - она обратила взгляд на лежащий рядом фолиант. - Их так называли потому, что у них были рыжие волосы и волчьи признаки. А еще они никогда не смешивались с людьми - это было у них под запретом. Их описание очень похоже на твои рассказы о нашей деревне. И раз ты сам волк, выходит, что у тебя кто-то из родителей был темноволосым человеком. - Все могло быть, но это не значит… - произнес Локи слабеющим голосом, едва сдерживая дрожь. - Верно. Но недавно я нашла в кабинете деда портрет, - она вытащила спрятанный между страниц книги старый рисунок и протянула его Локи. – Это ведь мама? Ты очень похож на нее. Тот же нос и губы, да и глаза... - Вы это у его величества нашли?.. - безжизненно пробормотал он. На листе пергамента улыбалась красивая молодая женщина с длинными черными волосами и мечтательным взглядом. - Почему ты не сказал мне? - с грустным укором произнесла она. Локи молчал. Он глядел ей в глаза с неподдельной грустью. Что же еще, она и так все поняла. С детства была смышленой. Это удивляло его, когда она еще в четыре года научилась читать, а в восемь знала уже не один язык. Тогда удивляло, но не сейчас. Возможно, это был лишь вопрос времени, когда она догадается. Так и не дождавшись ответа, Накаба безмолвно легла на бок. Колени поджала, а голову опустила на одну из книг, закрыв лицо ладонью. - Госпожа, здесь холодно спать. Вы простудитесь… - это все, что он смог выдавить из себя. Но она не шелохнулась. Его голова опустела. Было что-то важное, что он давно хотел ей сказать, если однажды раскроется правда. Но сейчас он не мог вспомнить, что же это. Дрожь в теле не унималась: то затихала, то усиливалась так, что сковывала движения. Пугающее чувство, что уже ничто не станет как раньше, кольнуло его в голову, пробежав по телу холодом. Почему все так обернулось? Что-то понемногу тлело в его груди. А женщина с портрета все также мягко улыбалась, поражая своим удивительным сходством с той, кто была изображена. - Если бы я знала… То не полюбила бы тебя так…- не открывая лица произнесла она. Локи ничего не сказал. Несмотря на возраст, она давно питала к нему далеко не детские чувства. Поначалу ему думалось, что она путает любовь с привязанностью, и скоро успокоится. Но с годами это чувство лишь усилилось. Тогда она не знала правды, но теперь знает... Он стал тихонько прикрывать разбросанные по полу книги и складывать их друг на друга (глупая привычка слуги!), пытаясь немного собраться с мыслями. Потом поглядел на ее голые посеревшие стопы, и повторил свой вопрос: - Госпожа, может пойдете в ваши покои? - Не хочу. Ты ведь тогда меня оставишь. Открыв лицо, она протянула к нему руку: - Дай мне свою ладонь... Он сидел здесь, рядом с ней, и повиновался ее дрожащему, нежному голосу. - Бедная рука! Лишь тебе известно, сколько пролил слез твой несчастный хозяин, одна ты их осушала. Хотя бы ты прости меня... - За что вы просите прощения? - За многое... За то, что обращалась с тобой, как со слугой, и что звала тебя братом, хотя и замечала у тебя то странное выражение на лице... И за то, что сестры из меня хорошей не вышло. - Тогда и вы простите. За то, что не рассказывал вам о себе, и еще... За то, что никогда не видел в вас сестры, - он притянул ее ладонь к своим губам и стал целовать. И далеко не как слуга… Госпожа. Такая недосягаемая, маленькая, обожаемая госпожа. Все, чего он всегда желал - заботится и защищать ее. А пока... Он поддался моменту. Она затаила дыхание, едва сдерживая трепет и подергивание пальцев, которые он перебирал и касался сухими теплыми губами. Опомнившись, он аккуратно отпустил ее руку: - Простите, я забылся... - Не ты один... Они молча смотрели друг на друга. В густой темноте лишь слабеющий огонек догорающей свечи освящал их теплым светом. - Локи, не мог бы ты..? Не думала, что могу так ослабнуть, - она не могла пошевелиться. Судорога от волнения и холода сковали тело. Он затушил свечу и, аккуратно подняв на руки, отнес в ее комнату. На небосводе из-за туч показалась луна, озарив тьму ночи мягким голубым светом. - Знаю, у тебя еще будут от меня секреты, как бы я ни молила! Но все же… Больше не плачь в одиночестве. Лучше приходи ко мне: будем плакать вместе.