1
Тайлер заявился в кабинет Джина Ханта, как к себе домой, сверкая пластиковыми нашивками "Киберлайф" и вылизанной рожей работника месяца одного из тех сраных борделей для извращенцев, которым наскучил трах с нормальными людьми, и посмотрел на Ханта, как на неведомую зверушку отряда чупакабровых, перед тем как начать диктовать условия. — Сэм Тайлер, детектив-инспектор, андроид модели RK800. "Киберлайф" должны были оповестить о моём прибытии. Ханта не впечатлило. Он достаточно повидал, чтобы не удивляться подобному. Хоть пылесос, возомнивший себя Робокопом, — случай не так уж часто встречающийся, дела до него столько же, сколько НАТО до всеобщего благополучия — ни-ху-я. Диод на виске мигнул. Ещё раз — растерянно жёлтым — и Сэм наклонился. Вдавив ладони в поверхность стола, впившись в Ханта острым холодно-стальным взглядом — и смахнул всё на пол: папки, отчёты, любимую стеклянную пепельницу и новенький, ещё не измятый журнал с самыми горячими полуголыми девками две тысячи тридцать восьмого. Улыбнулся нахально, засранец, и выдал: — Думаю, теперь вы можете уделить мне время и показать рабочее место. Джин Хант может. Может подняться, подойти ближе — так близко, так тесно, что имитация дыхания остудит кожу — и взять за грудки, приложить о стену дурной бракованной башкой и зарядить массивным кулаком в солнечное сплетение, потому что ни одна железка, ни один кожаный ублюдок не имеет права вести себя так в отделе Джина мать его Ханта, короля манчестерских каменных джунглей. — Если ты думаешь, что можешь заявиться сюда, размахивая причиндалами — попробуй ещё раз, и после тебя ни один киберблядский завод не соберёт. У Тайлера из носа течёт кровь — синяя, неестественная, отвратительная — и Хант хочет прибить подонка за то, что тот так похож и не похож на людей.2
Сэм Тайлер — заноза в заднице. Высокотехнологичная чертовски сообразительная заноза. Встал поперёк глотки рыбной костью и бесит, бесит-бесит-бесит Джина Ханта. Он говорит: "Доказательства не убедительны, признание нельзя считать действительным". Он говорит: "Это превышение полномочий, шеф". "Шеф, это нарушение прав человека, статья номер бла-бла-бла". Джин Хант показывает два пальца и говорит: "Пошёл нахер, Сэмми". В идеальном мире Тайлер идёт. В идеальном мире башка Сэма Тайлера не мерцает светофором и не заставляет сжиматься в нервный комок свидетелей, ждущих от детектива-инспектора то ли салюта, то ли ёбаных фокусов Гудини, то ли взрыва в участке как результата программы устранения тупых ни на что не годных ублюдков, которые не в состоянии вспомнить чёртов номер машины; и с ним можно выпить в пабе у Нельсона, и Тайлера не закоротит, как неисправный тостер. В идеальном мире Сэм человек. Мир Джина Ханта не идеален. Он полон дерьма, крови, ублюдков, шлюх и убийц, и Джин Хант в нём — закон и порядок, непогрешимый вершитель правосудия, праведный каратель сукиных сынов поставленным ударом в почки и печень, а Сэм... Сэм никто. Сэм в этом мире лишний. Джин Хант понимает это, когда тот смотрит на людей настороженно и опасливо, будто не знает, что они такое. Когда тащит улики в рот "для анализа", как не делает ни один нормальный человек и при виде чего тошнота подкатывает к горлу и нестерпимо хочется сблевать. Джин Хант понимает, и каждый раз глупо надеется, что это — неправда, чёртова белка, кислотный сюрреалистичный сон под психоделиками. Всё, что угодно, но только не правда. В один из дней Хант приносит Сэму Тайлеру нож — сверкающий, идеально наточенный, как хренов самурайский меч для харакири, давай же, Сэмми, сделай это — и просит Сэма срезать диод. Давай же, Сэмми-бой. Сделай это. Сделай чёртово харакири. Убей себя. Убей в себе машину. Сэм смотрит на нож. Смотрит на Ханта — взглядом побитой псины, ёбаное Муму без пяти минут утопленник — и говорит: — Нет. Я не могу. Это незаконно.3
Ким Трент был в его руках. Цепкие лапы правосудия сомкнулись на шее и держали крепко, стоило только огласить приговор — и всё, конец, прижат к стенке, гниёт в тюрьме, как и положено, не мозоля глаза законопослушным гражданам. Но вмешался Тайлер, и всё покатилось в ад на тележке. — У нас нет доказательств. Нет, малышка Трейси. У тебя нет доказательств. Джину Ханту они не нужны: достаточно одного взгляда, чтобы вычислить ублюдка. У Ханта есть преимущество, то, чего нет ни у одного андроида — чувства. Чутьё. Интуиция. Благодаря ним Хант выметает весь мусор со славных улиц Манчестера, иначе это было бы опасное место, чертовски опасное место. Но Сэм этого не понимает. Ему нужны доказательства. Какие-то сраные, мать его, доказательства, — и Трент, этот рыжий выблядок, разгуливает на свободе, оскверняя священную английскую землю, которую Джин Хант поклялся защищать ценой своей жизни. — Ладно, Эйнштейн, — говорит Хант, и кулаки чешутся набить Тайлеру пластиковую рожу, — ищи свои доказательства и не попадайся мне на глаза. И Сэм ищет. Осматривает место преступления и разгребает архивы, пока Крис бегает за ним, как послушная шавка, высунув язык и пытаясь постичь великую андроидскую мудрость. Таскает Тайлеру кофе, чёртов идиот, и записывает каждое его слово в блокноте большими жирными буквами. На следующий день, в полдень, это заканчивается. В полдень у них вооружённое ограбление, и Хант хватает Тайлера за шкирку и тащит с собой, чтобы ткнуть носом в дерьмо, которое тот натворил, и заставить всё разгребать. Но всё идёт не по плану. Они никого не ловят. Они никого не спасают. Из-за них в Джун, милую девчонку из полицейского участка, стреляют. У неё впереди была свадьба со всеми этими девчачьими кружевами и рюшами, а в итоге в неё стреляют. Приехала в ювелирный поменять кольцо — и словила пулю. Из-за Тайлера. Из-за чёртова ублюдка Тайлера, возомнившего себя Богом, решившего играть по своим правилам. Хант видит, как достаёт пистолет и пускает Тайлеру в лоб пулю. Хант моргает. Хватает Сэма за шею — и под пальцами, под фальшивой, не человеческой кожей трещит пластик, когда Хант тычет его мордой в лужу крови, рыча: — Вытирай! Она работает в участке. Она одна из нас. И я хочу, чтобы глядя в глаза её отцу, я мог сказать, что ты оттёр её бесценную кровь с мостовой до последней капли! Диод на виске конвульсивно мигает. Ярко-красным. Цветом крови на мостовой. И Тайлер толкает Ханта, чуть не ломая ему руку, называет ублюдком, орёт, орёт, что он прав, а Хант — нет, и глаза его горят ненавистью, адским огнём, когда он снимает куртку и вытирает ей кровь. Хант слышит, как трещит, рвётся плотная ткань, когда раз за разом Тайлер драит асфальт. Трещит и рвётся что-то у Сэма внутри. — Я выше всего этого! — слышит Джин Хант, и только шок мешает ему проломить Тайлеру голову, чтобы шестерёнки у того встали на место. Они встречаются у больничной койки, в палате Джун, и бьют друг другу морды. На костяшках — красный и синий, синий и красный, у Ханта плещется в жилах горячая кровь, адреналин бьёт по мозгам, а у Тайлера — программные сбои и подпалённые микросхемы. "Это начало крепкой дружбы", — думает Хант, сидя с Тайлером на полу, плечом к плечу, и выкуривая сигарету. Начало чертовски крепкой мужской дружбы.4
— Чудовище Франкенштейна, что будет, если тебя пристрелят? — спрашивает Джин Хант, когда всё заканчивается. Когда всё хорошо заканчивается, и Трент отправляется за решётку, потому что Сэм справился, нашёл улики, нашёл свидетеля и всё доказал. Потому что отдел Джина Ханта — диснеевская сказочка для копов, в которой каждый засранец получает по заслугам. На Сэме нет куртки. Нет той отвратительной куртки "Киберлайф", орущей, что он андроид, просто вещь, созданная по прихоти человека и выполняющая прихоти человека. Принадлежащая человеку, а не самому себе. Но диод остаётся. "Тайлер, хватит мигать, как рождественская ёлка! Иди сюда!" — слышно от Ханта на очередном выезде. "Всех свидетелей своей светомузыкой распугал", — бросает Хант в который раз, но Сэм непробиваемый, он не понимает намёков. — Что будет? — повторяет Хант, когда Сэм продолжает молчать и пялиться в стену, скрестив на груди руки. — Ты бы себе винду обновил. Сэм вздрагивает и смотрит на него, как на чёрта из табакерки, но диод мерцает синим, цветом спокойствия, цветом стабильной работы системы, и Хант не понимает, что с ним творится. — Бумажная волокита, — Сэм пожимает плечами. — Вернут в "Киберлайф", починят. Или деактивируют, так как не справился с задачей. Вышлют другую модель. Более совершенную. Джин Хант подходит ближе. Джин Хант чувствует, как ярость подогревает кровь и жжёт изнутри: он готов свернуть шею любому, кто посмеет... — Они убьют тебя. Сэм молчит. Сэм улыбается, качает головой, закрывает глаза, поджимает губы, отворачивается. Сэм смеётся — нервно, по-человечески, по-настоящему, Хант готов в этом поклясться — и говорит: — Я не живой, шеф. Меня нельзя убить. Ты ошибаешься, Сэм. Ты, чёрт возьми, ошибаешься. — Как скажешь, Сэмми-бой, — хлопает по плечу его Хант и достаёт из бумажника пару мятых купюр, — и вот что: прикупи себе нормальную одежду, а не очередной клоунский наряд. На косметичку денег не хватит — одолжишь у своей подружки Картрайт. Сэм смотрит на деньги, на Джина Ханта, на деньги. Мигает растерянно жёлтым и говорит: — Спасибо, шеф.5
Джин Хант уходит домой, а Сэм остаётся в участке. Всегда. Сэму идти некуда. Он ночует в пустом тёмном здании, просматривает отчёты или дрочит на андроидское киберпорно, а, может, часами уговаривает кофемашину взбеситься и пойти против создателей — Ханту, в общем-то, похер, чем Сэм-заноза-в-заднице-Тайлер занимается в нерабочее время, но когда он об этом задумывается, во рту горчит и что-то мерзкое начинает ворочаться в его животе и точить зубы о позвоночник. Потому что это, чёрт его дери, несправедливо. Потому что никто не заслуживает такой жизни, не заслуживает одиночества. Сэм не заслуживает. Иногда, в конце дня, Тайлер трепется с Нельсоном в пабе — об электроовцах, законе и порядке, руководстве "как быть хорошим копом" — чёрт его знает, Хант не умеет читать по губам, только смотрит на это сквозь шум и сигаретный дым, отгоняя мысли о том, что жизнь — несправедливая сука, старая склочная стерва, мерзко хихикающая, наблюдая за тем, как Сэм мучается в своём персональном аду. Хант бы нашёл старую стерву, передушил всех её сорок кошек и заставил бы всё исправлять, если бы мог, если бы ад Сэма Тайлера после этого кончился. Но Хант не может. Хант ни хера не может, и бессильная злоба снова жрёт его изнутри. А потом, в один из одинаковых дней, Сэм сдаётся. Хант думает, что Сэм сдаётся. — Я хочу вернуться. Обратно, в "Киберлайф". Джин Хант понимает, почему. Джин Хант берёт телефон, прикладывает к уху и смотрит на Тайлера, на спокойное лицо, на стабильно-синий диод — и не собирается его отпускать. — Я договорюсь, Сэмми-бой. Старина Билл Гейтс знает, что делать. Он всё уладит. Сэм закатывает глаза, и Джин Хант думает, что он — идиот, раз решил, что всё просто, что Хант побежит вприпрыжку, сраным галопом, помогать Сэму убить себя. — Ты сам выбрал остаться. Это твоё решение. Я не заставлял тебя бегать за мной, как собачка на поводке, и портить мне жизнь, поэтому подотри сопли, Трейси, одёрни юбку, припудри носик и возвращайся к работе, пока я тебе мозги не отформатировал. Сэм говорит: "Хорошо, шеф". Сэм уходит. Сэма нет так долго, что Джину Ханту в голову лезут ужасные мысли о том, что Тайлер опять во что-то вляпался, опять сделал по-своему, и если не проверил стену на прочность своей головой — то сиганул с крыши, и асфальт усыпан осколками, пропитан тириумом, голубой кровью. Сэм возвращается и кладет что-то на стол, но Ханту насрать, что он притащил, Хант хочет дать Сэму по морде, припереть к стеклянной стене и проорать, брызжа слюной, чтоб больше не смел, чтоб не смел никогда... Сэм улыбается. Сэм смотрит взглядом "ты проебался, шеф", и диод не мигает жёлтым, не светится синим и не полыхает красным. Диод лежит на столе. — Я сам выбрал остаться.6
В Англии встретить андроида можно с той же вероятностью, что и зелёных человечков в своём саду, резво выпрыгивающих из летающей консервной банки: пока в Штатах срать хотели на безработицу, Англия действовала. Килограмм кокаина провезти в заднице проще, чем разобраться со всей бюрократией и выбить разрешение на ввоз в страну пластикового раба. Поэтому, когда в Детройте начало коротить андроидов, в Манчестере смотрели новости, злорадно хмыкали и ухмылялись. Боже, храни королеву. — Боже, храни королеву! — выкрикнул Рэй в пабе, торжествующе подняв над головой кружку с пенящимся, льющимся через край пивом. Это был день, когда мир облетела новость о том, что андроиды начали убивать. Это был день, когда в Англии начали изымать андроидов, день, когда вынули из них батарейки, отобрали зарядки, похерили аккумуляторы и отключили. Это был день, когда Рэй прожигал Сэма сигаретными взглядами и ждал. Но Сэм остался. Хант не позволил бы. Ни за что. Сэм теперь часть команды. У Сэма были документы. Идеальные документы, посмотрев на которые любой посмевший придраться мудила усомнился бы в подлинности своих. Джин Хант не был бы отличным копом, не был бы начальником отдела и грозой мудаков, если бы не знал всех скользких типов, приторговывающих поддельными паспортами. Джин Хант не был бы Джином Хантом, если бы после всего позволил Сэму торчать в участке 24/7, если бы не нашёл ему квартиру — коробку с окнами и картонной дверью, обклеенную зелёными безвкусными обоями из семидесятых. Оторвись от работы, Сэмми-бой, почётная заноза в заднице шерифа года, и наслаждайся жизнью. В тот день, когда Сэм Тайлер проапгрейдил мозги и стал человеком, послав наконец-таки законы об андроидах, запреты и инструкции, Рэй жевал губу и прожигал Тайлера сигаретным взглядами, и когда он открыл рот, чтобы выплюнуть своё нахер никому не нужное мнение, Джин Хант пообещал вздёрнуть на трусах любого, в чью голову придёт мысль проболтаться.7
— DI Тайлер и я должны обсудить политику таких дел и... эм... процедуры в таких случаях. Тайлер угостит меня обедом, — говорит Джин Хант, и они линяют из участка. В его животе завывают обдолбанные касатки, и если не найдётся, чего пожевать, эти чудовища прогрызут себе путь наружу. Так что вперёд, Трейси, Джин Джинни не любит есть в одиночестве, отрывай зад от стула и доставай заначку на флэшки и прочий техномусор — не на это стоит тратить зарплату, Сэмми-бой, а на хорошую выпивку и жратву. Сэм везёт его в какой-то сраный "Рашолм" угощать сраным карри, и Хант советует не верить отзывам в интернете и в следующий раз выбрать ресторанчик поприличнее для ужина при свечах. Кафешка мелкая и душная, с никчёмным теликом на стене и снующими туда-сюда индусами. Сэм крутит в руках чашку, нервируя Ханта, и мутный кофе почти льётся через край. Сэм ёрзает, вертит башкой, пялится на радио, будто оно ему что-то нашёптывает — о сепаратизме и свержении кожаных ублюдков, о чём же ещё: в последнее время всё чаще звучит трёп жестянок об американской мечте, — и у Ханта чешутся руки обо что-нибудь его приложить. Сэм ёрзает, крутится, ёрзает, портя аппетит начальству, а потом доисторический телик за его спиной барахлит, и Сэм замирает, заставляя Ханта пялиться на него в ожидании синего экрана смерти или что там ещё выскакивает у окончательно съехавших с катушек андроидов. — Это ещё что за хер? — Хант посмотрел на экран. — Группа андроидов проникла в Стрэтфордскую телебашню и пустила а эфир "Канала 16" некое видеообращение. Нечто, похожее на андроида без кожи, выдвинуло список требований — в том числе равных прав с людьми... Больше Джин Хант не слушал. Чёртова Америка. Долбаная революция. Чёрт возьми, Сэм... Что с тобой будет? Стоит кому-то узнать — разорутся, как макаки с чили в заднице, и это будет конец, Сэм, конец всему... Хант пинками выталкивает Сэма на улицу, прижимает к неровной стене, сталкиваясь с ним взглядами и носами, и цедит сквозь зубы отрывисто, держа за грудки, вдалбливая в дурную башку каждое слово и Сэма Тайлера — в стену: — Что это ещё, чёрт возьми, такое? Негры взбесились на плантациях и бьют бамбуковыми палками хозяев? Ты знаешь, что это значит? Ты знаешь, что это значит для тебя, порождение извращённых человеческих фантазий и ночных кошмаров технофоба? Хант нелогично, иррационально злится на Сэма. Сэм молчит. Сэм облизывает губы, глупо пятился на Ханта, и тот может только догадываться, как же его корёжит от программных сбоев. — Несколько дней назад я отправил отчёт в "Киберлайф". О том, что был серьёзно повреждён и впоследствии утилизирован. Написал отказ на замену. Отчёт от твоего имени, шеф. Меня не станут искать, и не найдут, если будут пытаться: у девиантов трекер автоматически выходит из строя, отследить невозможно. Тайлер... Какой компьютерный червь жрёт твои механические мозги и грызёт шестерёнки, какого хрена ты устраиваешь всю эту самодеятельность? Хант выпускает Сэма и достаёт флягу: — У меня от тебя изжога, Тайлер. От тебя и сраного карри. Какое-то время они молчат. — Тайлер... — Шеф? — Во время эфира лицо у тебя было, будто задницу шпалой протаранили. Чего я ещё не знаю? Выкладывай. Если бы у Сэма был диод, он бы мигнул жёлтым. Хант успел наизусть выучить все его весёленькие мерцания, и теперь, когда Сэм выглядит, как нормальный человек, ведёт себя более-менее как нормальный человек, перед глазами всё ещё по привычке мигает сине-жёлто-красный светофор. — Модель RK, андроиды-полицейские... Предводитель девиантов, Маркус, андроид, записавший видеообращение, принадлежит к этой линейке. RK300. Прототип. Создан лично Элайджей Камски ещё до его ухода из "Киберлайф". Серийное производство не было налажено. Меня создали другие люди, не так хорошо разбирающиея в андроидах, на базе RK300. Недавний анализ систем показал, что некоторые функции... Я полагаю, революция была спланирована. Хант поджимает губы и говорит: — Дерьмо. — Дерьмо, — соглашается Тайлер.