Повесть о принце Корвине и трех Талисманах

Далеко-далеко, в Танцующих горах… Хотя моя история снова не об этом. - Мама, расскажи мне сказку! Марго сидела на краю кроватки и отказывалась ложиться. - А без сказки ты уже не засыпаешь?- мама девочки провела ладонями по лицу, снимая усталость. - А папа рассказывал! - Нелл, почему бы тебе не рассказать сестре сказку? – обратилась женщина к старшей дочери. - Она не хочет слушать моих сказок, - 13-летняя Нелл пожала плечами. – Наверно, она скучает по тебе и хочет, чтобы ты проводила с ней побольше времени. - Ты же знаешь, что я не могу. - Знаю, - вздохнула Нелл. – Я тоже все время по тебе скучаю. - Сказку! – напомнила о себе Марго. - Какую сказку? - Как принц Корвин, тетя Дей и папа приехали в Ребму! - А почему папа не рассказал тебе эту сказку? - Не успел, - ответила Нелл за сестру. – Он несколько вечеров про синего коня рассказывал. - Ну, хорошо, - сдалась мама. – Однажды поздним-поздним вечером, вот прямо как сейчас, когда в Ребме легли спать все, кроме стражников, когда никто уже не ждал гостей, в крепко закрытые на ночь Золотые Ворота Ребмы раздался требовательный стук… Ребма встретила меня, Дейрдре и Эрика не столь гостеприимно, как мы надеялись. Золотые Ворота Ребмы оказались наглухо закрыты, а стражники и не думали отзываться. Наконец, не менее чем через четверть часа настойчивого стука мы услышали хриплый голос: - Кто там? - Мы. - Кто «мы»? Назовитесь! - Принцесса Амбера Дейрдре, принц Амбера Эрик и принц Амбера Корвин. - Да ну? – в голосе стражника зазвучали насмешливые нотки. – А я тогда сам Ллир. А мой напарник – король Оберон. А наши жены… ладно, шутники, убирайтесь-ка отсюда по-хорошему, пока я всю стражу не разбудил, и мы не встретили вас по-плохому. - Почему ты считаешь, что мы шутим? – я пока был еще в мирном настроении, Дейрдре тоже, а Эрик… нет, это Эрик просто выражал свое недоумение, может быть, и излишне энергично… - Потому что принц Корвин сгинул в Хаосе, принцесса Дейрдре тоже, а король Эрик погиб в сражении у Колвира. Это даже дети знают. Так что вы или убирайтесь, или назовите настоящие имена, и тогда мы, может быть, подумаем, впускать ли вас. Эрик выругался. - А ведь стражник прав, - грустно заметила Дейрдре. – Он просто хорошо выполняет свой долг. И он действительно не имеет права нас пускать. Он уверен, что мы мертвы, и принимает нас за самозванцев. - Вас – может быть, - ответил я. – Но я собственными ушами слышал, как Вайол передавала мне официальное приглашение от Моэри. Дейрдре и Эрик переглянулись. - Что? – тут я начал сердиться. - Ну что еще? Чего еще я не знаю? - Корвин… - мягко сказала Дейрдре. - Этому приглашению уже несколько лет. - Я уже понял. Ему лет пять как минимум, раз вы оба знаете о нем. - Ему больше лет. И оно бессрочное. Просто мы должны были тебе его передать, как только сложатся благоприятные обстоятельства. - И они сложились только теперь, - я начал кое-что понимать. - Да. Только теперь. Но еще мало кто знает, что ты жив, из семьи лишь те, кто в Амбере, а из тех, кто в Отражениях, наверно, весточка еще не до всех дошла. Я даже не уверена, что Моэри оповестили, учитывая, что в Ребме не осталось ни одного амберита. А ты хочешь, чтобы о твоем чудесном возвращении знал рядовой стражник. - Так что будем делать? - Ждать. Если будем настойчивы, о нас оповестят начальника стражи, затем Моэри, и все разрешится. Долго ждать нам не пришлось. - Эй, ты, назвавшийся принцем Корвином! – раздался все тот же хриплый голос. - Да? - Оставайся у ворот. Остальные отойдите подальше. Дейрдре и Эрик подчинились. Ворота слегка приоткрылись, в них протиснулся вооруженный стражник и начал пристально меня разглядывать. - А похож, - кивнул он, закончив меня изучать и удовлетворившись результатом. – Вы уж простите, Ваше Высочество, служба. Прошлой смене передали, что вы можете прийти, а нашей как-то забыли. Так пока разобрались… Так остальные двое и правда ваши… - Правда. Они не самозванцы, я за них ручаюсь. - Чудеса… - стражник с каким-то суеверным страхом взглянул в сторону Дейрдре и Эрика. – Ну, проходите. Проводим до дворца в лучшем виде. Нас привели во дворец, разделили и развели по покоям. Через короткое время пришел слуга, принес легкий ужин. На мой вопрос, когда я увижу королеву Моэри, слуга ответил, что во дворце все спят, и ответ я получу лишь утром. И только тут я почувствовал, что устал за день, и сон показался желанным. Засыпая, я успел подумать, как же радует меня сон в одиночестве: если я снова начну говорить во сне, никто этого не услышит. Утром за нами никто не пришел. Казалось, никому во дворце нет до нас дела. Каждому из нас принесли завтрак, но ни один из слуг не был в курсе, где королева Моэри и собирается ли она нас принимать. Наконец, побродив по коридорам, порасспросив настойчиво слуг и не добившись от них никакого вразумительного ответа, мы втроем собрались в покоях, отведенных Эрику. - Кажется, мне не так уж и рады, - заметил я. – Да и вам тоже. Не понимаю, что я здесь делаю. - Не торопись, - посоветовала Дейрдре. – Тебя ждали несколько лет, имей терпение подождать в ответ хотя бы несколько часов. - Но чего я жду? - Ты ждешь, когда придет Моэри все тебе разъяснит. - Но где она? - Не забывай, что она королева, и у нее могут быть дела, - это уже Эрик вступил в разговор. - Чертов этикет! - выругался я. - Вот именно, Корвин, чертов этикет, - кивнула Дейрдре. - Вам не кажется, что в Ребме стало как-то мрачновато? – спросил Эрик, меняя тему. - О, так ты тоже заметил? – подхватила Дейрдре. – А я думала, что это мне после Межмирья все кажется мрачным. - А мне казалось, что это у меня плохое настроение из-за такого холодного приема, - ответил я им. – Тут и правда все как будто засыпает, становится ненастоящим. - А у людей как будто исчезла причина жить, и они существуют как бы по инерции, - подхватил Эрик. - Так бывает с Отражениями, которые мы перестаем навещать, - сказала Дейрдре. – Жизнь в них замирает, а потом они исчезают. - Но ведь с Ребмой не может такого случиться! – сказал я. - Точное Отражение Амбера не может исчезнуть. Здесь есть Лабиринт, здесь есть копия Талисмана… - И здесь нет ни одного амберита, - ответила Дейрдре. – Мы первые за несколько лет. Хотя Ребма в таком состоянии может просуществовать еще долго, десятки лет, может быть пару сотен. Это лишь самое начало упадка, самые первые, еле уловимые признаки. Но они уже есть. - А разве в истории Ребмы не было периодов, когда в ней не жило ни одного амберита? – я все не мог поверить, что наш «подводный дворик» так уязвим. - Конечно, были, - ответила Дейрдре. - Но Изначальный Лабиринт тогда еще не был поврежден, и мир был юн. И я начал вспоминать. Да, в Ребме все время кто-то был. Ллевелла, которая сидела в Ребме почти безвылазно… Оберон, до рождения Ллевеллы проведший в Ребме несколько лет. Ходили слухи, что еще раньше здесь частенько бывал Дворкин. Бенедикт, заглядывавший в Ребму время от времени. Я, навещавший Моэри, но надолго не задерживавшийся. Дейрдре. Эрик. Рэндом, наконец. - И все-таки. Лабиринт… - А Лабиринт останется, - сказала Дейрдре. – И дворец останется. И город. Отражение останется нетронутым. Просто людей не станет. - Так Моэри все знала, - мне показалось, что я начал понимать. – Она все знала, поэтому и звала меня. Чтобы я это увидел. - Не только это, Корвин. - И все-таки, почему Ллевелла… Хотя да, она теперь советник Вайол, и не может разорваться на два королевства. А Бенедикт не вылезает из Авалона. Мартин как сбежал из Ребмы, так и не желает возвращаться. А остальных сюда и калачом не заманишь… Как же тогда ухитряются существовать королевства Золотого круга? - Точно так же, - ответил Эрик. – Отец все время по ним ездил, да и нас вечно отправлял с какими-нибудь поручениями. - А еще у него, кажется, куча внебрачных деток в Золотом круге, и не только в нем, - напомнила Дейрдре. - Но без посвящения… - попытался я возразить. - Кровь Оберона – в любом случае кровь Оберона. Даже без посвящения. - Погодите. Если я правильно понял, я нужен Моэри, чтобы вдохнуть жизнь в ее королевство? Но почему я? Сестра и брат переглянулись. - Кажется, он безнадежен, - сказала Дейрдре Эрику. - Кажется, ты права, - в тон ей ответил Эрик. - Кажется, я и правда безнадежен, - ответил я им обоим. – Потому что сидеть здесь безвылазно, как раньше сидела Ллевелла, я не стану. Королевство, может, и оживет, а вот я точно зачахну. Ну, год, ну, два. Потом я заскучаю и отправлюсь в какое-нибудь путешествие. Вошедший в этот момент слуга поинтересовался, где нам удобнее будет пообедать: каждому в своих покоях или здесь всем вместе? Мы не захотели прерывать разговор и пожелали отобедать в покоях у Эрика. Слуга поклонился и вышел. Вскоре после обеда вошел другой слуга и, прервав наш жаркий спор, сообщил, что королева Моэри ожидает нас троих в Зеркальной зале, и он готов нас туда проводить. - Как официально-то! – вполголоса проворчал я. В Зеркальной зале не произошло ничего неожиданного. Если не считать того, что я вновь испытал острый приступ дежа вю. Моэри принимала нас, сидя на троне, одетая почти так же, как и девять лет назад, и снова без тени улыбки на лице. Разве что серебряных нитей в волосах прибавилось. Первой она поприветствовала Дейрдре, сказав, что рада видеть ее в своем королевстве, и что Дейрдре может пользоваться ее гостеприимством, когда и сколько та пожелает. Затем поприветствовала Эрика, сказав, что рада видеть в добром здравии и его самого, и его сестру. Эрик ответил, что и сам чрезвычайно этому рад, и что, в свою очередь, рад видеть королеву не только Ребмы, но и своего сердца. Моэри и Эрик еще некоторое время обменивались любезностями, иногда вовлекая в беседу Дейрдре. Обо мне все как будто забыли. Наконец, Моэри соизволила обратить внимание и на меня, вынужденного все это время молча и неподвижно стоять и слушать. - Ты не очень-то торопился ко мне, принц Корвин, - с укором обратилась она ко мне. - Но теперь я здесь и у твоих ног, Госпожа. - И ты не рад этому. - Я все еще не понимаю, зачем нужен тебе. И со всем своим смирением жду, когда ты скажешь мне. Моэри ответила не сразу. Она долго и внимательно разглядывала меня, потом перевела взгляд на Эрика, затем на Дейрдре. - Всему свое время, Корвин, - наконец, ответила она, вставая и тем самым показывая, что аудиенция окончена. – Вы свободны и можете идти. Я переглянулся с братом и сестрой, они оба жестами показали мне, что сами ничего не понимают. Когда мы уже были в дверях и собирались выйти, то услышали: - Эрик! Останься. Эрик вернулся в Залу, мы с Дейрдре вышли в коридор, и слуги закрыли за нами дверь. - Она сказала, ради чего звала меня? – спросил я Дейрдре. - Определенно, нет. - А зачем ей Эрик? - Не знаю. Правда, не знаю… Послушай, я хочу вернуться в свои покои. Может быть, в одиночку подождешь Эрика? – и, не дожидаясь моего ответа, Дейрдре резвым шагом отправилась к себе. - Ладно, - ответил я ей в удаляющуюся спину. Эрик вышел через несколько минут. Буквально вывалился из дверей. Он выглядел как человек, только что перенесший потрясение и еще не оправившийся от него. - Выдохни, - посоветовал я ему. – И глубоко и медленно подыши. Может быть, тебя ударить, чтобы ты переключился? - Спасибо, Корвин, не надо. Я в полном порядке, - Эрик уже немного отдышался. - Что случилось? Она что-то сказала? Или сделала? - Она… Корвин, давай уйдем отсюда, хотя бы за угол отойдем. Мы дошли до конца коридора, свернули, прошли половину следующего, но Эрик по-прежнему не торопился меня просвещать. - Так что случилось? – не вытерпел я. - Корвин… Я скоро женюсь. - Поздравляю. А на ком? Эрик остановился, взглянул меня, прыснул, захихикал, а потом, перестав себя сдерживать, засмеялся уже в полный голос. Я тоже остановился, ничего не понимая. Просмеявшись, Эрик, наконец, ответил: - На ком? На Моэри! - Поздравляю. И что в этом смешного? - Ты не понимаешь? Восемь лет. Прошло восемь лет, как я сделал ей предложение. Я был тогда королем Амбера. Это было высшей точкой моего могущества, славы, моих сил. И я сделал ей предложение. Она меня не отвергла, но и согласия не дала. Обещала подумать. За прошедшие восемь лет я перестал быть королем, погиб, был похоронен, воскрес, пожил какое-то время в полной безвестности, я ведь даже сейчас не принц Амбера формально, семья должна официально засвидетельствовать, что я жив, и что я – это я. Я сейчас никто. И именно сейчас Моэри отвечает согласием! Ну разве не смешно? До меня и правда как-то медленно доходило… Эрик женится на Моэри… Моэри выходит замуж за Эрика… Моэри… Моя Моэри… Что-то тут не так… - Нет, Эрик, это не смешно. - Ну, как знаешь, а по мне так очень! Мы возобновили путь по коридору, свернули за угол, и тут в меня чуть не врезалась Дейрдре. Причем Дейрдре не бегущая, а быстро плывущая по коридору. Причем Дейрдре, резко помолодевшая. Дейрдре, какой она была в 8 лет. Девочке все же удалось избежать столкновения со мной, она резко изогнулась, совершила кувырок и встала на ноги. Семейное сходство было слишком очевидным: перед нами стоял прямой потомок Файеллы, моей матери. Или, если хотите, матери Дейрдре, Эрика и нашего покойного брата Кейна. Я взглянул на Эрика. Тот тепло улыбнулся девочке. - Тебя ведь зовут Марионелла, правильно? Принцесса Марионелла. - Да, это мое имя, - важно кивнула она, делая шаг назад и разглядывая нас. – А я вас тоже знаю. Вы принцы Амбера. Ты Корвин, - взглянула она на меня, - а ты Эрик, - Марионелла перевела взгляд на Эрика. – Все думали, что вы погибли, но я вчера случайно услышала, как говорили о вас, что вы не умерли. Тетя Дей тоже во дворце, она тоже жива, и я очень рада. Я ее помню, она хорошая. Я была совсем маленькая, а тетя Дей приходила ко мне и рассказывала сказки. Тетя Дей? Нет, все правильно: девочка вовсе не была точной копией Дейрдре, и глаза у нее были не синие, как у Дейрдре, а ярко-зеленые, как… как у мамы? Как у Моэри. Принцесса Марионелла. Наследная принцесса Ребмы. А девочка продолжала: - Это, наверно, так интересно: умереть, а потом вернуться? Вы мне расскажете? И про Хаос расскажете? А то тетя Лью когда-то обещала мне показать ближайшие подводные Отражения, но почему-то не показывает, она все время в Амбере, и ей все время некогда. А здесь так скучно… К нам торопливой походкой приблизилась придворная дама. - Юная леди! – заявила она, не обращая на нас внимания. – У вас сейчас по расписанию занятия! - Какие? – Марионелла была огорчена, что ее прервали. - Акваграфия и история Ребмы? Это же скучно! Пусть лучше принц Эрик расскажет о Битве за Колвир, а принц Корвин о своих приключениях в Хаосе. Это намного интереснее! - Юная леди, где мне взять для вас принцев Амбера, о которых вы говорите? - Прямо здесь! Они стоят рядом с нами. - Здесь?.. Ваши Высочества, простите, я вас не узнала, думала, что вы… это неважно. Мне нужно вернуть Ее Высочество в комнату для занятий, но Ее Высочество такая упрямая… Эрик наклонился к девочке: - Марионелла, совсем скоро ты услышишь и о битве за Колвир, и о многих других битвах, и о разных чудесных местах, и сама побываешь в разных Отражениях, и не только подводных. А сейчас тебе и правда надо вернуться в комнату для занятий. Я и сам был маленьким принцем, и мне тоже в детстве приходилось делать то, чего я не хотел делать. Но потом мне все это пригодилось. Марионелла вздохнула и повернулась к придворной. - Ладно. Пойдемте учить акваграфию. Мы проследили, как Марионелла в сопровождении придворной дамы скрылась в одной из комнат, и продолжили путь к гостевым покоям. - Зайдешь ко мне? – спросил Эрик. – Продолжим наш разговор без посторонних ушей. - Охотно, - согласился я. - Ты хоть что-то понял? – спросил меня Эрик, когда закрыл дверь. - Не все. Но что-то начало проясняться. Во-первых, Моэри на меня обижена. Я не понял, за что, а она, кажется, не намерена разъяснять. - Хорошо. - Во-вторых, у нее, оказывается, есть дочка. Примерно восьми лет. Причем явно той же породы, что ты, я и Дейрдре. Девочка – внучка Файеллы, это очевидно. - Продолжай. - В-третьих, ты женишься на Моэри. Все сходится. - На чем сходится? - На том, что ты – отец Марионеллы. И ты женишься на Моэри, чтобы узаконить статус Марионеллы как принцессы. - А причем тогда здесь ты? – спросил Эрик, изображая лицом крайнее изумление. - Вот и я не понимаю, причем здесь я? К чему были эти настойчивые приглашения? - Так, Корвин, ты и правда безнадежен, и давай начнем сначала. Девочке и правда нужен отец. Девочка и правда внучка Файеллы. Девочке и правда нужен законный статус принцессы, все это верно. Неверно тут лишь одно: Марионелла мне не дочь, хотя я много бы отдал, чтобы быть ей родным отцом. Но так уж случилось, что я ей всего лишь дядя. Ты – отец. Ты. Эрик смотрел на меня с глубоким сочувствием, как на больного. А я и был в тот момент больным. Больным, которому сообщили какую-то важную новость о его здоровье. Хорошая это новость или плохая, я никак не мог решить. - Мы с Дейрдре изо всех сил пытались тебе подсказать, - продолжил Эрик. - Мы не могли сказать прямо, потому что много лет назад вся наша семья дала Моэри обещание молчать об отце Марионеллы. Но за время дороги в Ребму и в самой Ребме мы дали, кажется, десятки намеков. Ты их все проигнорировал. Мы думали, что Моэри расскажет тебе при встрече. Но она этого почему-то не сделала. Мы бы и дальше молчали и лишь намекали, если бы Марионелла сама не попалась нам навстречу. Ты так внимательно ее разглядывал! Я думал, ты понял еще в коридоре. - Почему… почему вы скрывали это от меня? Почему я узнал об этом только сейчас? - По той же причине, по которой мы держали тебя в темнице под Колвиром. По той же причине, по которой ты лишился глаз. Мы не могли рисковать тобой. И тем более не могли рисковать твоей дочерью. Ты же знаешь, как легко можно манипулировать человеком, если взять в заложники его ребенка. А тобой тогда собирались манипулировать, если ты еще не забыл. - И когда вы решили, что опасность миновала? - Когда погиб Брэнд. - Но Брэнд не погиб, и ты это знаешь. - Он в надежной тюрьме. Все равно что погиб. - Из любой тюрьмы можно бежать. - Только не из темницы Единорога. Если только она сама не отпустит. А она его отпустит, только если сочтет его безопасным для семьи. Но мы все хорошо знаем Брэнда, и я думаю, что он вряд ли изменится настолько сильно. - Ладно, забудем о Брэнде. Вернемся к Марионелле. Значит, она моя дочь… - Определенно, твоя. - И нет никаких сомнений… - Никаких. - Но если она моя дочь… - мне почему-то стало трудно говорить, - и я теперь понимаю, почему меня так настойчиво приглашали в Ребму… то теперь я не понимаю… почему Моэри… выходит замуж за тебя? - Да, - сказал Эрик, по-прежнему глядя на меня с глубоким сочувствием, - мне будет трудно это объяснить, а тебе трудно понять, и все же давай попробуем. - Давай… - прошептал я. - Ты ведь давно знаешь Моэри. - Да… - Ты ее очень близко знаешь. - Да… - Не одну сотню лет. - Да… - И это очень много даже по меркам нашей семьи. - Да… - И за все это время хоть раз, хоть в шутку, хоть в беспамятстве, хоть будучи пьяным, ну хоть один-единственный раз ты предложил ей выйти замуж? - Нет… - Так какого ответа ты хотел? - Ты думаешь, она… ждала этого? - Думаю, что свой последний шанс ты потерял полчаса назад в Зеркальной зале. - Тогда я еще не знал, что у нас есть общая дочь… даже не догадывался… - Мне жаль, Корвин. Правда, жаль. - Эрик… я, пожалуй, пойду к себе. Мне надо побыть одному. - Иди. Я добрел до своих покоев, снял обувь и, не раздеваясь, лег на кушетку. Закрыл глаза, вспоминая. Да, все верно. Почти девять лет назад, когда я приходил сюда, чтобы вернуть себе память, после аудиенции в Зеркальной зале я провел пару часов с Моэри. Потом был обед, затем Лабиринт, вернувший мне память… и с тех пор я ни разу не был в Ребме, хоть и обещал заглядывать. Эрик и правда сделал Моэри предложение через несколько месяцев, мне рассказывал об этом Рейн, пока я, ослепленный, сидел в подземелье Колвира. И она не дала тогда согласия. Из-за меня? И-за того, что сделал со мной Эрик? Из-за того, что была беременна моим ребенком? А Эрик… Он знал, что Моэри беременна, на таком сроке трудно не заметить, и все равно сделал ей предложение. Он знал. Вся семья знала. И вся семья, находясь в состоянии войны, раздираемая непримиримой враждой, удивительно дружно защищала Моэри и нашу дочь… Все, что есть в Амбере, отражается в Ребме, как в зеркале. Судьбы моих детей, рожденных на разных полюсах мира, как будто отразились друг в друге. И все-таки причудливо тасуется колода. На том краю мира, во Владениях Хаоса, у меня есть сын, взрослый сын, без пяти минут король Хаоса. А здесь, в нашем маленьком подводном, почти ручном Хаосе у меня растет дочь, тоже, между прочим, будущая королева. И вот вам наглядная иллюстрация того, как же удивительно разнообразен мир, в котором мы все живем. Я расстался с Моэри почти девять лет назад. Я встретил Дару почти пять лет назад. Но сын Дары, выросший в мирах с быстротекущим временем, уже взрослый, возмужавший человек, а дочь Моэри, живущая в Ребме, все еще ребенок. У меня двое детей, и обоих растили, а одного из них даже вырастили без меня. Была в этом какая-то несправедливость… … Наверно, я заснул, и робкий стук в дверь разбудил меня. Вошел слуга, и на мой вопросительный взгляд ответил, что меня ожидает королева, и что он проводит меня к ней. Я встал, обулся, кое-как привел в порядок одежду и последовал за ним. Слуга привел меня прямиком к покоям Моэри и исчез. Я хорошо знал это место, потому что бывал здесь много раз. Я прошел мимо стражников, никак на меня не отреагировавших, толкнул дверь и вошел внутрь. Я нашел Моэри в дальнем конце ее покоев, в небольшом кабинете, где она сидела за маленьким тщательно отполированным столиком из розового коралла и при свете стеклянного шара с какой-то фосфоресцирующей тварью внутри писала письмо. Когда я приблизился, она отложила бумагу и с улыбкой встала мне навстречу. Как и в Зеркальной зале, она была обнажена по пояс, если не считать хрустального ожерелья с большим сапфиром на центральной подвеске. Что-то же мне говорили об этом камне… Что-то важное. Рэндом несколько лет назад и Шаск совсем недавно… Я пытался сосредоточиться на камне и на важных вещах, связанных с ним, но мне все время хотелось смотреть рядом. Моэри сняла ожерелье и положила на столик. Я проследил взглядом за ожерельем, а затем снова вернулся к созерцанию Моэри. - Я позвала тебя для важного разговора, - произнесла она, - но, вижу, ты сейчас не сможешь воспринять того, что я скажу. - Да, - согласился я, - наверно, не смогу. - Что мне сделать? – спросила она. - Попросить тебя закрыть глаза? Завязать тебе глаза? Или самой одеться так, как принято в надводном мире? - Боюсь, не поможет, не то, ни другое, ни третье, - ответил я. - И мы с тобой это уже проверяли. - И не один раз, - кивнула Моэри. – Но теперь все изменилось. - А что изменилось? - Я выхожу замуж. - Но еще даже не объявлено о помолвке. Ты пока свободна. - Я невеста твоего брата. - И мать моей дочери. - Я так не могу. - Но ты хочешь, - я, наконец, обнял ее. - И я хочу. - Да, - ответила она, уютно устраиваясь в моих объятьях. – Ты прав. Хочу… … Примерно через час, а, может быть, и больше, когда первый взаимный голод был, наконец, утолен, и мы, отпустив друг друга, получили возможность более-менее внятно разговаривать, она спросила меня: - Ну так что тебе мешало прийти раньше? Какие важные дела? - Очень многое. Да и сейчас я занят решением сразу нескольких проблем. Я не знаю, что делать, и постоянно думаю о них. - О чем, например? - Например, зачем Дворкин лишил Амбер Талисмана? Почему ожил Замок Амбера? Почему мой меч и меч моего брата Брэнда пытаются враждовать друг с другом? Какое значение для нашего мира имеют копии Талисмана, какими свойствами обладают и сколько их всего? И какое отношение ко всему этому имеет мой Лабиринт? - И все эти вопросы беспокоят тебя? - Очень. Я сам как-то связан со всем этим и чувствую, что именно мне придется все это разрешать. - И ты не можешь выкинуть все это из головы и просто жить? - Нет, не могу. Иначе привычному всем нам миру попросту придет конец. - А знаешь, Корвин, - ответила Моэри после короткого молчания, - я ведь могу тебе помочь в этом. - Ты? Но как? - Ты ведь знаешь, что твой отец несколько лет жил в Ребме. Я была маленькой, но я его помню. - Продолжай. - Он тогда оставил моей матери письмо. И попросил ее отдать это письмо одному из своих сыновей, когда сложатся все условия. Он предупредил, что ждать этих условий, возможно, придется очень долго, что этот сын, возможно, еще даже не родился, а моя мать может не успеть передать письмо и, возможно, это сделает кто-то из ее дочерей, а может быть, и внуков. - Так что же? - Все условия сложились. И я могу отдать письмо тебе. Может быть, там есть ответы на твои вопросы. - Каковы же эти условия? - Короля Оберона больше нет. Талисмана нет в Амбере. Мир утратил стабильность. А сын Оберона должен обладать сразу несколькими качествами: он не должен претендовать на трон Амбера, а если имел на него право, должен добровольно отказаться от него, он должен беспокоиться о судьбе всего мира и должен заниматься поисками младших Талисманов. Нужное время пришло, да и ты подходишь под все условия. Что с тобой? - Ничего. Просто я не ожидал… В свое время Эрик перевернул в Амбере все: и библиотеку, и архивы, ища материалы отца, посвященные Талисману. - Знаешь, так ведь и Брэнд приходил в Ребму, пытаясь подобраться к моему личному архиву, - улыбнулась Моэри. - Так письмо здесь? - В моем кабинете. Я могу принести его. Или мы пойдем туда? - Пока не надо. Оно ведь никуда не денется. И спокойно может подождать нас еще час или два. Я притянул Моэри к себе и поцеловал, показывая, что не намерен ее отпускать. - Согласна, - прошептала она, подчиняясь. – Пусть письмо подождет. - И пусть весь мир подождет, - ответил я между поцелуями… … До кабинета мы добрались часа через два. Моэри настояла на том, чтобы я надел штаны (я бурно протестовал против этого, но она победила), сама же набросила на себя какую-то накидку, укутавшись с ног до головы (против этого я протестовал намного меньше, накидка была легкая и полупрозрачная). Моэри нырнула в крошечную каморку, находящуюся рядом с ее кабинетом, и вышла оттуда со шкатулкой в руках. Открыв шкатулку, мы обнаружили там слегка желтоватый пергаментный свиток с печатью, в которой я узнал оттиск отцовского перстня. Сломав печать, я развернул свиток. «Любезный мой сын!» - прочел я первую строчку, написанную, вне всякого сомнения, рукой отца. Я отлично знал его почерк. - Не хочешь ли прочитать это письмо вместе со мной? – спросил я Моэри. – ты и твоя семья так долго хранили это письмо, что ты, как мне кажется, заслуживаешь того, чтобы узнать его содержание. - Я знаю его содержание, - ответила Моэри. – Я знаю его дословно. Мама заставила нас выучить его наизусть, еще когда мы были детьми. - Вас? - Меня и Ллевеллу. - Но письмо было запечатано. - Мама тоже знала его наизусть. Мы учили его по копии, которую она для этих целей сделала по памяти. Потом копия была уничтожена, а подлинник с самого начала лежал здесь. Я не нашел, что ответить, и вернулся к письму. «Любезный мой сын! Если ты читаешь эти строки, значит, для этого пришло время, а мое доверенное лицо, передавшее тебе это письмо, сочло тебя достойным…» Я дочитал письмо до конца, перечитал его заново и задумался. О чем-то подобном я и раньше подозревал. О камне Эрика – Рубине – меня предупредил Шаск. О камне Ребмы (или, если хотите, камне Моэри) – Сапфире – что-то рассказывал Рэндом. И оба они сейчас находятся в Ребме: непроявленный в комнате Эрика и проявленный прямо здесь, лежит на письменном столике. Есть, оказывается, еще третий камень. Изумруд. И я догадываюсь, где он и кто его хозяин… Я потянулся к Сапфиру, чтобы получше его рассмотреть. Всмотревшись в него, я увидел знакомые очертания Лабиринта. Камень был проявлен полностью. И активен настолько, что мог составить конкуренцию Талисману. И настроен Сапфир был на… а тут и гадать не надо: на Ллевеллу. - Сколько Лабиринтов прошла Ллевелла? – спросил я у Моэри. - Все четыре. - И каждый раз она брала с собой Сапфир? - Да. - Она воспользовалась содержанием письма, которое должна была всего лишь хранить. - Она готовилась к худшим временам. - И ничего нам не сказала. - Она, как и я, выбирала достойного сына Оберона и ждала, когда придет время. Мы обе выполняли волю твоего отца, - Моэри была очень грустна, когда говорила это. - Ллевелла успела пройти Изначальный Лабиринт до того, как он был поврежден? - Да. - Значит, она знала о нем? – я все никак не мог поверить, что Ллевелла, сестренка Ллевелла, самая странная из моих сестер… действительно была самой странной из нас. Обладая таким могуществом, она тщательно его скрывала. Готовилась к худшим временам, как и сказала Моэри. - Конечно, знала. Она все знала. Из письма. - А мы не знали. - Брэнд догадался о том, что Изначальный Лабиринт должен существовать. Приходил в Ребму. Задавал много вопросов о нем. Мы делали вид, что не понимаем, о чем он, говорили, что единственный Лабиринт, который здесь есть, находится в подвалах, и он может им воспользоваться, если хочет. - А потом Брэнд все же нашел Изначальный Лабиринт и повредил его… - Иногда я думаю, - сказала Моэри, - что Мартин заплатил за нашу с Ллевеллой несговорчивость. Брэнд пытался таким образом отомстить мне, выбрав моего внука для своих целей. - Мне он привел совсем другие аргументы. - Конечно. Это же Брэнд. И вот тут я понял, внезапно понял, как можно и овец спасти, и волков накормить. Содержание письма давало надежду и открывало путь. Я мог помочь Брэнду, я понял, как это можно сделать. Но брату для этого потребуется все его везение, потому что второго шанса у него уже не будет… Я закрыл глаза, пытаясь унять начавшееся сердцебиение. Моэри расценила это по-своему. Я не возражал. Я взял ее на руки и отнес туда, откуда мы с таким трудом выбрались полчаса назад. Мы были вместе, и это было главным. А мир с его катаклизмами и страшными тайнами и правда мог подождать.