Очаровательный рисовый пирожок

Чтобы они втроем уместились на заднем сидении и смогли разговаривать, Тэхену пришлось забраться на руки Чонгука. В другое время он обязательно бы воспользовался этим и принялся бы бесстыдно ерзать, чтобы Чонгук весь покраснел и начал тяжело дышать, но сейчас он слишком волновался за Чимина, так что близость Чонгука дарила поддержку, а не возбуждение. — Я, наверное, не имею права говорить об этом, потому что это его жизнь, его история, но я точно знаю, что он с большим трудом говорит об этом. Даже я знаю очень мало. Ты видел его шрамы, да? Так вот я не знаю их историй. Я знаю, что это отец и его дружки, но больше ничего. Чимин никогда не жалуется, не пытается вызвать сочувствия, поэтому все, что я знаю — это факты. У них была обычная семья, достаточно хорошая, потому что Чимин умный, с ним занимались. Он с детства занимался танцами и пением, он играет на нескольких музыкальных инструментах. А потом отца уволили с работы. Вместо поддержки мама ушла от него, оставив Чимина с отцом. Тот начал пить и ему сорвало крышу. Я не знаю всех деталей, но через несколько месяцев мать вернулась. Казалось бы, все должно было наладиться, но отношения родителей были уже разрушены и они никак не могли их восстановить. Были ссоры, оба срывались на Чимине. Отец продолжал пить, мама продолжала уходить. В принципе, ничего особо не изменилось за эти годы. Мама бывает дома пару раз в месяц, у нее есть кто-то другой. Отец пьет, перебивается мелкими подработками за наличку. Чимин поступил в эту школу сам, он выиграл конкурс и получил стипендию, и это стало его спасением. До этого ему было очень тяжело, он много работал. Убирал у соседей, работал в саду, помогал дворникам и грузчикам за гроши, потому что дома даже нечего было есть. Тэхен всхлипнул, вытирая щеку, и тихо вздохнул: — Он замечательный. Он такой прекрасный маленький пирожочек. Юнги, ты должен беречь его прекрасное сердце, потому что он пережил слишком многое. И он привязался к тебе очень быстро, потому что ты начал баловать его. Никто не был с ним ласковым, никто не баловал его, кроме меня, конечно, но я — это другое. Поэтому если ты не уверен в своих чувствах, то лучше не приближайся к нему вовсе. Правда. Он очень сильный, очень светлый человек, но очень хрупкий внутри. И если ты разобьешь ему сердце, я разобью тебе лицо. Тэхен угрожающе округлил глаза, заставляя Юнги закатить глаза. Он все еще понятия не имел, как можно обсуждать свои чувства с посторонними, поэтому на всю речь Тэхена просто промолчал. Это вовсе не означало, что ему наплевать. Напротив, он был тронут до глубины души и больше всего на свете теперь хотел показать Чимину, что тот заслуживает совсем другой жизни и что Юнги сделает все, чтобы дать ее ему. Может быть они молоды, знакомы не так долго, но Юнги чувствовал, что Чимин — его человек. — Ты так и будешь молчать, хмурая булка? — буркнул Тэхен, оскорбленный, что ему не сказали и слова в ответ. И ладно Чонгук, тот старательно пытался как можно незаметнее вытереть заплаканные щеки, его прекрасный чувствительный малыш. А Юнги сидел, как статуя, пялясь в окно. — У вас с Чимином страсть называть всех чем-то съедобным. Надеюсь, вы на досуге не развлекаетесь каннибализмом. — Фу. Единственное человеческое, что я кладу в свой рот… — Фу! — крикнул Юнги, предполагая, каким может быть окончание. — Я не хочу ничего такого слышать про кролика. В моей голове это мой невинный тонсен. — Он мой тонсен, — ревностно ответил Тэхен, обнимая Чонгука за шею и прижимаясь губами к его влажной и соленой скуле. — Мой, — исключительно из вредности запротестовал Юнги. — Я заметил его первым. — Но мы встречаемся! — Вот именно, с братьями не встречаются. Для тебя он Чонгук, а ты для него — Тэхен. А я для него хен. Все, Тэхен, заткнись. Мы почти приехали. — Прекрати закрывать мне рот! Чонгук, скажи ему! — Хен, не закрывай Тэхену рот. Пожалуйста. Юнги закатил глаза опять и усмехнулся, покачав головой. К счастью, машина остановилась и они все вместе вышли рядом с небольшим и крайне неухоженным домом. Двор зарос, на заборе облезла краска, ступени были провалены через одну. — Уже достаточно поздно, было бы неудобно приходить домой к кому-то, но это родители Чимина, так что плевать. Тэхен вздохнул, взял Чонгука за руку и направился к двери. Он постучал, но ответа не последовало. За время поездки он несколько раз позвонил Чимину, но телефон того был отключен и это заставляло переживать все сильнее. — Если он уснул пьяный, то вряд ли мы сможем достучаться, — задумчиво вздохнул Тэхен. — Если он не откроет, я выбью дверь к чертовой матери. Юнги не ощущал и капли опьянения, зато ощущал растущую ярость. Ему хотелось увидеть человека, который оставил шрамы на теле его ангелочка. Хотелось взглянуть ему в глаза, а потом выломать ему пальцы. По одному. Медленно. Наслаждаясь его криками. Чтобы он кричал куда громче, чем, вероятно, кричал когда-то маленький Чимин, получая эти шрамы. Он бы с удовольствием убил этого ублюдка, но в тюрьму не очень-то хотелось. — Успокойся, Юнги. Мне тоже не нравится его отец, но Чимин… Чимин добрый. И он не так уж ненавидит своих родителей, хотя и должен был бы. Мы, к сожалению, не имеет права решать за него. Юнги сжал челюсти, но ничего не сказал, только подошел к двери сам и снова постучал, куда громче, чем Тэхен. Наконец за дверью послышалась возня. — Кого тут притащило среди ночи?! Дверь открылась, являя трем парням выпившего мужчину в грязных растянутых штанах и такой же футболке. — Здравствуйте, господин Пак. Чимин дома? — заговорил Тэхен. — Эта грязная шлюха, как его мамаша? — Я его убью, — выдохнул Юнги, но его тут же схватил Чонгук, скручивая и не давая вырваться. Зря Юнги не ходил с ним в тренажерный зал, когда тот звал. — Господин Пак… — сквозь зубы процедил Тэхен. — Чимин дома? — Я не знаю. Уходите. Чего вы приперлись среди ночи в приличный дом? Это он сказал ехать? Нажаловался, что отец ругался? Нечего приходить ночами пьяным, как мать шлюха! Я ему сейчас устрою! Юнги опять попытался вырваться, рыча, как раненный зверь, и в этот раз Чонгук выпустил его, потому что пришлось сдержать Тэхена, который сам, кажется, едва сдерживался. — Пошел нахуй, — рявкнул Юнги, с силой отпихивая мужчины от дверного проема. — Радуйся, что я не хочу марать о тебя руки, ублюдок. Мужчина попытался было толкнуть Юнги, но тот уже отвернулся и поспешил в дом, стараясь не морщиться от того, как там воняло. Смесь пота, алкоголя, испорченный еды и чего-то еще, что нюх отказывался распознавать. — Чимин! — крикнул Юнги в надежде, что тот отзовется, но в доме по-прежнему звучал только телевизор. — Пошли, я знаю, где его комната. Я тут уже бывал. Тэхен подбежал к Юнги, пока Чонгук, как бравый боевой кролик, удерживал орущего и матерящегося отца Чимина. Тэхен переживал за него, но Чонгук заверил, что с одним старым алкашом как-нибудь справится и даже постарается его не убить ненароком. — Чимин? Солнышко? — позвал Тэхен, постучав в дверь в комнату Чимина. — Тэхен? — раздался знакомый голос. — Он закрыл меня, найди ключ. — Я, блять, точно его убью, — прорычал Юнги, отходя на несколько шагов назад. — Отойди от двери, — крикнул он, а через секунду вынес ее ногой. Он не собирался ждать и искать какие-то там ключи. Тем более, что дверь была хлипкой из дешевой фанеры, и Юнги собирался сделать все, чтобы Чимин больше никогда не оказывался в этом доме. Стоящий посреди комнаты Чимин казался совсем маленьким и бледным из-за слабого света маленького ночника. Юнги с ужасом осмотрел комнату, понимая, что кроватью Чимину служил матрас, а шкафом — несколько коробок. — Юнги? Тэхен… зачем ты его привел сюда? Чимин быстро отвернулся, подходя к разбитому окну и обнимая себя руками. Алкоголь еще не до конца отпустил его, но чувство стыда уже накрыло с головой. Меньше всего на свете он сейчас хотел видеть Юнги. Вернее чтобы Юнги видел его. Этот дом. Его отца. И самого Чимина в таком состоянии. — Солнышко, поехали в школу. А завтра поедем ко мне, — Тэхен быстро прошел в комнату, а Юнги на автомате двинулся за ним, несмотря на слова Чимина, больно его задевшие. — Нет, я останусь. Где папа? — Чимин, ты с ума сошел? — тихо спросил Юнги. — Я не позволю тебе тут оставаться. — Не помню, чтобы кто-то выдавал тебе на меня права, — ядовито ответил Чимин, все еще стоя спиной к парням. — Посмотри на меня. Юнги было бесконечно тяжело говорить о чем-то таком, а уж тем более в присутствии Тэхена, но он просто сходил с ума сейчас и был готов на многое. — Чимин, — повторил он просьбу, но тот не двинулся. Юнги положил руки на плечи парня и развернул его к себе, распахивая глаза. — Я убью его. Клянусь. Я его нахрен убью, — прошептал он, с ужасом глядя на разбитое лицо Чимина. Кровь на губе и брови, ссадина на скуле и носу, расползшийся лиловый синяк под глазом. — Не смей! — крикнул Чимин, пытаясь вырваться и закрывая лицо руками. — Он не любит, когда я прихожу поздно, а еще и выпивший. — Боже, Чимини, малыш, — Юнги чувствовал, как его буквально трясет от ярости и ужаса. Как кто-то мог быть таким жестоким с этим прекрасным мальчиком? — Пожалуйста, позволь мне увезти тебя отсюда, — шепотом попросил Юнги, чувствуя, как жжет глаза. Он силой притянул Чимина к своей груди, и тот, сначала сопротивляясь, постепенно расслабился, утыкаясь холодным мокрым носом в шею Юнги и давая волю слезам. — Пошли отсюда. Чонгук не сможет долго сдерживать твоего отца, и мне не хотелось бы, чтобы Юнги в самом деле ненароком его прибил, — кашлянул Тэхен, привлекая внимание. — Пойдем? — тихо спросил Юнги. — Если ты не уйдешь, я останусь здесь с тобой. Чимин удивленно поднял голову, вглядываясь в лицо Юнги. — Останешься? Здесь? — Конечно. Я тебя тут не оставлю. И не позволю ему к тебе приблизиться. Мне плевать, что он твой отец. Пусть хоть Папа Римский. Никто не имеет права тебя бить. — Л-ладно. Пошли, — тихо кивнул Чимин, чувствуя в словах Юнги непоколебимую уверенность. Кажется, тот и правда собирался остаться, если бы Чимин отказался уходить. Юнги в его дорогом костюме и обуви, весь такой холеный и красивый парень готов был сидеть в этой помойке, только чтобы защитить его, Чимина. А он столько ему наговорил во время пьяной истерики. — Прости меня. — Потом, — кивнул Юнги. — Пошли отсюда. Он взял Чимина за руку, переплетая их пальцы, и быстро направился следом за Тэхеном, который уже вызывал такси. — Чонгук? — удивленно замер Тэхен, с ужасом глядя на Чонгука, сидящего рядом с лежащим на полу мужчиной. — Ты?.. Боже… — Нет! Тэхен, боже. Я просто немного вырубил его. С ним правда все хорошо. Он так дергался и орал, что меня это достало. Он придет в себя через пару минут, так что лучше бы нам успеть свалить. Тэхен схватил парня за руку, с восхищением на него глядя. — Я тебя сейчас так хочу, — едва слышно прошипел он в ухо Чонгука, заставляя того залиться краской до самых ушей. Вкупе с прижавшимися к друг другу дрожащими Юнги и Чимином, слова Тэхена были особенно неожиданными. Но что взять с Тэхена? Чимин замер было возле отца, но Юнги обнял его за плечи и повел к выходу, не давая возможность проявить жалость. В понимании Юнги, этот подонок не заслуживал ничего, кроме мучительной смерти. В машине Тэхен остался сзади с Юнги и Чимином, который сидел на коленях парня, отвернувшись к окну и не открывая рта всю дорогу. Тэхен чувствовал себя лишним, но понимал, что это не так. Чимин нуждался в нем и любил его. И Тэхен собирался быть рядом с ним. До комнаты Тэхена и Чимина они дошли в тишине. Там Тэхен увел Чимина в ванную, чтобы обработать лицо и помочь принять душ и переодеться. Он предполагал, что лицом его отец не ограничился, и не хотел, чтобы Юнги видел это. Как и Чимин. — Я не знаю, как я не убил его, — проговорил Юнги, считая шагами комнату и до крови кусая щеку изнутри. — Нужно пойти в полицию. Надеюсь, его упекут за решетку. — Я согласен с тобой, хен. Такой человек должен быть наказан. Но решение принимать должен Чимин, это его семья. — Чимин слишком добрый. Со всеми. Он ни за что не пойдет в полицию и все повторится. Я должен уберечь его от него же самого и его доброты. — Юнги-хен… Чонгук вздохнул и положил руку на плечо друга. — Что? — Тебе надо успокоиться. Может, пойдешь к себе, а завтра вы с Чимином поговорите? Когда оба успокоитесь? — Я никуда не уйду, — отрицательно покачал Юнги. — Ни за что. Они сидели молча минут десять, затем вода перестала шуметь и еще через пару минут появились Тэхен и Чимин. — Вы что, вместе мылись? — поинтересовался Чонгук, непонимающе хмурясь. — Что? Нет! Фу, Гуки! Я играл на телефоне, сидя на крышке унитаза. И там есть шторка, если ты не замечал. — Ладно, я шучу. Извини, — тут же съехал Чонгук. Не хватало только еще его ревности в такой ситуации. Юнги тяжелым взглядом сверлил Чимина. Тэхен обработал его лицо, наклеил пластыри, но что-то ему подсказывало, что синяки и ссадины есть не только на лице. И длинные брюки и рукава только подтверждали его догадки. Чимин выглядел уставшим и испуганным, как маленький котенок, и Юнги даже не решался открывать рта, когда тот прошел через комнату и молча лег на кровать, укутываясь в одеяло и отворачиваясь к стенке. Все продолжали молчать и Юнги казалось, что он слышит, как тикают секунды в его голове. — Ладно. Я пойду, — наконец, проговорил он, усилием воли подавляя вой то ли обиды то ли бог знает чего еще. Он не хотел никакой долбанной благодарности, ему не нужны были объяснения, оправдания, извинения. Он просто почему-то думал, что Чимин, как и он, хочет быть с ним рядом. Ему казалось, что теперь они друг друга не отпустят, не отойдут и на метр. Может быть, еще не скоро все это обсудят, но будут жаться друг к другу. Потому что Юнги очень сильно хотелось прижать Чимина к себе и сказать, что он будет рядом. А Чимину, видимо, хотелось, чтобы Юнги свалил к чертовой матери, и не видеть его. Не так просто ведь он сбежал домой, где, как думал, Юнги его точно не найдет. Тэхен проводил его сочувствующим взглядом, как и Чонгук, которого Тэхен держал за руку, не желая отпускать от себя. Вот так выглядят отношения. Так они должны выглядеть. Юнги уже взялся за ручку двери, когда Чимин осторожно сел в кровати. Ребра ныли, но он старался не подавать виду и взял с Тэхена обещание, что тот ничего не скажет. — Ты мог бы… если тебе не сложно… поспать тут сегодня. Со мной. Пожалуйста, — тихо попросил он, прикрывая лицо подушкой, понятия не имея, как скрыть все эти уродливые синяки и ссадины, из-за которых он выглядел ни капельки не привлекательно, а только отталкивающе. Зачем Юнги он такой нужен? — Я знаю, что выгляжу так себе и едва ли от меня… Но договорить он не успел, потому что Юнги уже оказался рядом, бережно обнимая его плечи и притягивая к своей груди. — Ложись, котенок. Тебе надо поспать. Поговорим обо всем завтра. — Разденься и ляг ко мне под одеяло. Мне холодно тут без тебя, — тихо попросил Чимин, приподнимая край одеяла и робко улыбаясь уголками губ.